ADV

Коврик входной.
 

РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Дана Курская

Для чего-то другого

16-01-2017 : редактор - Юлия Тишковская





Валику

Теплый майский закат будет прерван дождем.
Мы с тобою по рельсам куда-то идем.
В рюкзаках наших - хлеб и вода.
И по рельсам не едет беда.

Говоришь: "Не печалься, мой глупенький друг.
Видишь – в светлой траве рыщет маленький жук.
По каким-то жучиным делам.
Так и нам с тобой. Так и нам."

…Эти рельсы уже никуда не ведут.
И закат догорел: я не здесь, ты не тут.
Мы наделали глупеньких дел.
В рюкзаках теплый хлеб зачерствел.
Знаю то, что случилось потом.
Воду пью окровавленным ртом.

Я хотела бы помнить про каждый синяк.
Верить в каждый удар, каждый крик, каждый враг.
Но декабрьское небо дрожит в синеве,
И я помню про рельсы,
Про жук по траве.


Фрактал

Меж оградок шагаешь устало -
Не допит,
не допет, не умён.
Ничего от людей не осталось,
Кроме дат,
фотографий, имен.
Так шагай же, навеки прощаем,
И во мне
Никогда не умри.
Как ты кладбища землю вращаешь -
Я втройне
Ощущаю внутри.
Пусть шаги в этой злой амплитуде
Неприемлемо
будут легки.
…Ведь в меня приходящие люди -
Все уходят - как в землю –
В стихи.


Непрощенные

Восемнадцать суток не ела и не пила воды.
Не ходила во храм, пряла по-иному пряжу.
Федеральный канал засигналил заставкой «Не ждите беды!»
И страна взволновалась – а что там по радио скажут.

В интернете скандал: папа Римский изрек, что прощают не всех.
Трактовавший небесную твердь призывал к изменению фабул.
…И стояла на шатком балконе, упрямо таращась наверх.
В этот день был разбит объектив телескопа «Хаббл».

Вскоре замерли фабрики. Схлопнули свет маяки.
Банкоматы пищали в ночи: «Ожидайте расплаты!»
…Молча терла виски, когда люди схватили штыки
И толпой непрощенных направились вдруг к Арарату.

И идут к изголовью горы, и сдают никому города.
И за каждый шажок на телах проступает расправа.
…Тихо спустится вниз. Я спрошу: «А меня-то – куда?»
Но она всё молчит. Только крестит нас слева направо.


Шкатулка

Под снежным шепотом чуть дремлет многоглавый,
За несколько столетий подустав.
И вздрогнет утро за Рогожскою заставой.
На Тихорецкую отправится состав.

Движенье повторяется веками -
Погаснут на Арбате фонари.
Но тут в окне на Коптевской механик
Спасет нас всех, промолвив: «Отомри…»

Казалось бы – зачем мешать земному?
Чем сдержишь ритм пружины городской?
Но снег уже ложится по-иному
На крыши Долгопрудной и Тверской.

Как будто в механической шкатулке
Вдруг сбился стук стальных крученых жил.
И заново змеятся переулки
На карте города, в котором ты не жил.

Ведь механизм отныне неисправен.
Он прав был, эту шалость совершив.
…По Красной площади стремглав идет Гагарин
И повторяет в ужасе: «Я жив!»



Колыбельная для Гриши

если приснится смерть,
не закрывай глаза
будешь всю ночь смотреть -
утром пройдет гроза

в полдень пойдет снежок,
к вечеру будет лед
как мне с тобой хорошо -
кто-нибудь пропоет

Светел кабацкий ад - 
водочный запашок
перешибает смрад
трупов, с кем хорошо

вот и пройдешь этап,
сладостно согрешив
слаб человек слаб
жив человек жив


MyDan

Даниле Давыдову

вот потому и не сплю
снится больная ересь
черти по осени стали в два раза злей
переведи меня через это
через
my dan
и стопарик еще налей.
нет, не засну
снятся кресты да кочки
папиным свитером выросший темный лес
я ведь была когда-то
любимой ночкой
что? Заговариваюсь.
Пьяная.
интерес-
-но если тебе позвонят,
Мы ведь не снимем трубку
Знаем мы кто звонит у них по ночам
Горлышком новой бутылки 
труби побудку
Что? Нет, не сплю.
Слава вам, трубачам.
Если засну – 
Считай, перевод окончен
Ты меня, то есть, все-таки перевел
Через my dan 
Через мрак
И угрозы ночи
На лишь тебе понятный язык времён.
Вот и заснула
I’m sorry
I’m yes
I’m no
Мне не приснятся
Клиенты
Фейсбук
аборт
носом в твое плечо как будто дредноут
что, непутево скитаясь, нашел свой порт.


Булка

Небо плечами проверив на прочность,
Мрака громады из боли воздвигнув,
Бездну потрогав минувшею ночью,
Утром шагаешь за булкой с повидлом.

Осень набросила на Подмосковье
Газовый плат с ярким люрексом света.
Все, что во тьме было чертано кровью,
Стало бордовым кустом сухоцвета.

То, что всю ночь в тебе билось и выло,
Разом омылось в берлинской лазури.
Сдобная булка, густое повидло -
Мама такое на даче варила.
Пенка на тазике, помнишь, - глазурью.

...Парень, с тобой поступивший сурово,
Рыцарь твой черный, ушедший за страстью,
Злая подруга, предавшая снова.
Калейдоскоп стекла плавит на части.
Все они в осени этой - для счастья,
Даже пусть ты для чего-то другого.

В старом дворе чуть застыв осторожно,
Ты наслаждаешься светом и тишью.
Через секунду ты сладко простишь их.
Спишешь им то, что их счастье возможно
И без тебя и твоих сложностиший.

И, улыбаясь прозрачным прохожим,
Думаешь - больше не будет обидно.
Каждый зачем-то действительно нужен.
Ты здесь зачем-то действительно тоже.
Может для Бога ты булка с повидлом.


Коррозия

Едва лишь месяц выйдет из-за туч,
И вниз протянет свой тоскливый луч,
Позолотив карнизы ржавых крышек,
Как ты проснешься в комнате одна,
И в волосах проступит рыжина,
Как ржавчина, что с каждой ночью ближе.

Ты молишься: «О, хромовый оксид!
Яви мне свою зелень и спаси!
И ниспошли всем свет графитной смазки!
Даруй мне солидоловый покой!»
Но дальний скрежет свалки городской
Напоминает о другой развязке.

Таков удел любого вещества.
И ржавчина, вступив в свои права,
Сухою сукровицей оплетает тело,
Став коркой на оржавленном виске.
Ты воешь в металлической тоске.
Но разве ты не этого хотела?


Жертвоприношение на прудах

Затем она уселась на пиджак, 
Свои ладони под себя поджав, 
И чем-то важным пах вечерний воздух. 
Священной дозой стали двести грамм. 
«Здесь все цветет, – сказал ей Амирам, - 
Совсем иначе было в девяностых. 

Здесь не было и трети здешних вод, 
А вдалеке не высился завод, 
И берег оглашался женским всхлипом. 
Здесь было мрачно, гулко и темно, 
Так длилось бы столетиями, но - 
Но бог явился и запахло липой…» 

Рассказ прервал далекий рыбий крик 
Глубоководный не поймешь язык, 
Но Амирам вдруг улыбнулся ровно. 
«Эх, что-то раскричались на беду…» 
«А где же этот бог живет?» «В пруду. 
Но он спасает только хладнокровных. 
А я тебя запомню молодой» 
И, свесив ноги прямо над водой, 
Она молчала, думая о разном. 
Был берег светел, а закат бордов. 
И мутный бог Борисовских прудов 
Крестил ее ступни волнообразно.


Бабушка моя

Существуют мужья, подло обманывающие немолодых жен
Некоторые финансисты ловко подделывают цифры в годовых отчетах.
Современные школьники умудряются затирать двойки 
цифровым ластиком в электронных дневниках.
Все брешут кто во что горазд.
Я - чудовищно вру своей бабушке.
- Как ты, Мурзилка? – спрашивает она меня, 
наклонив голову вбок как старая канарейка.
И я с идиотской улыбкой ей вру:
- Хорошо. 
- А как муж? – 
и бабушка щурится, чтобы лучше меня услышать.
И я снова вру с идиотской улыбкой:
- Так любит меня!
Работает эм…замначальником…эм…на заводе.
И бабушка удовлетворена – завод, замначальник, любовь.
- А что там с работой?
- Отлично! С работой отлично!
Я просто купаюсь в купюрах, клиентах, заказах!
- Откладывай в сберкассу! – в бабушке просыпается главный бухгалтер.
Откладывать – это я люблю. 
- А как там стихи?
Набираю в легкие побольше воздуха:
- О, замечательно!
Вчера меня публиковал «Новый мир».
Но бабушка хмурится – код не прошел.
Тогда по-другому.
- Недавно звонил Максим Галкин, 
просил почитать в «Голубом огоньке».
И бабуля довольно кивает – 
уж Галкин ей ясен.
- Легко тебе, Даник?
- Легко!
Мне предельно свободно!
Мне солнечно, радостно, весело!
Все обожают меня!
И бабушка подслеповато глядит на меня как на солнце.
И ей девяносто.
И помнит она через раз.
А завтра я снова приеду и все повторится -
Нучтотамсработой-амужкак-легколивмоскве.
- Бабулик, давай о другом. 
Помнишь фильм «Дело было в Пенькове»?
- Не помню.
- А помнишь войну?
- Нет, не помню.
Давай о тебе.
…Все мы врём, насколько позволяет нам наша подлость и нежность.
И я здесь - банальный солдат на топком поле бессмысленной светлой лжи.
Но ведь, если вдуматься, коварная старуха сама меня с детства приучала к вранью.
В ответ на вопрос «Ты всегда будешь рядом?»
Шептала: «Всегда».

blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney