РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Звательный падеж

Артемий Лоскутников

25-01-2009 : редактор - Женя Риц





Артемий (Артём) Лоскутников
Хабаровск.

Родился в 1987 году в городе Хабаровске. В 2004 окончил школу и поступил в Хабаровскую Государственную Академию Экономики и Права, на коммерческий факультет, бросил на 4 курсе.
С детства занимался экстремальным туризмом и спортивным ориентированием, участник многих категорийных походов по территории Дальнего Востока и Забайкалья. С 18 лет стал активно выезжать за рубеж, с целью путешествий и изучения культуры других стран, путешествовал автостопом по России и Юго-Восточной Азии. Совершал длительные одиночные походы
Четыре года проработал в краевом детском центре, педагогом дополнительного образования, издавал молодёжный журнал, работал внештатным журналистом нескольких хабаровских газет, работал разнорабочим на стройке.
Активный деятель культурной жизни родного города. Участник «Дней немецкой культуры в Хабаровске», ежегодной акции «Ночь в музее», различных концертов и фестивалей. Организатор литературных и музыкальных перформансов, сторонник аудиальной поэзии и синтетических форм искусства.

Постоянный член литературного сообщества «Дикоросы», поэтического клуба «Содружество» и мызыкально-собутыльного сообщества «ШМЭК Андерграунд».
Начал писать в 11 лет, основным направлением творчества выделяет прозу, несмотря на это активно пишет стихи, поклонник латиноамериканского магического реализма, поэзии Иосифа Бродского и советской фантастики.
Любит женщин, алкоголь и парагвайский чай «матэ». Катается на сноуборде, безумно любит читать и играть в настольные игры.

В настоящее время живёт в Хабаровске, работает директором рекламного агентства. Холост.














Новогероическое

Моё имя рассыпано галечкой мелкой.
По государственным кабинетам
В пачках серых бумаг, В телефонных справочниках
По социальным сетям,
Базам рассылки с пометкой «спам».
Я незаметен.
Взят на тралл.
На крючок подвешен: хариусом, лещом.
Взвешен и упрощён.
Прячусь собственной местью по заводям тупиков.
От налоговых приставов, почтальонов,
Алкоголиков и наших совместных долгов.
Местных законов и уголовников.
Освещенных площадей и тёмных углов.

Наживаю друзей, теряя врагов. Мир становится тесен.
Умещается в банке мозгов, разлитой по лести.
Полторы тысячи в месяц,
И кредитная история, где я совсем не герой.
А даже наоборот, как там поётся в песне….

I love you, boy



***

Давай разбегаться, нам давно не по пути.
Тебе на Юг, мне прямо – где сыпятся монетки в карманы.
Шуршат карандаши
И раздают корпоративные телеграммы.
В кабинетной тиши.

Мы с тобою часто пьём вместе. Нам нравится Цой.
Фотографии с Красной Пресни, стихи Полозковой,
Морской оловянный припой.
И Челси.
Но ты меня хоть тресни, я не знаю, что делать с тобой.

Испытательный полигон, толщиною в кровать.
Плюс простынь.
Заставляет плясать на сковородке, крепостью сорок пять.
Делать вид, что болен, врать.
Думать, что опять осень.

Нам с тобой пора разбегаться. Тебе на север или на юг.
Мне назад или прямо. Лишь бы не пересекаться.
Делать нелепых заметок, что друг.
В иллюзиях кувыркаться.
Изображать испуг.

Мы подпишем рамочный договор. О разделении.
Точек, пространства, координат, мнений.
Углов.
Мне Лобачевский. Тебе роза ветров.
И никаких прозрений, а кто-то готов.
Ждать изменений.




***

Я говорю «Сейчас»
Она кричит визгливо из кухни:
«Сейчас же».
Только один из нас может быть прав,
Не ломая законы Пуанкаре…
Логика чисел и знаков строга.
Если не точка Б
То А.
И не выиграть двоим в этой игре.


El tiempo

Моё время как гигантская эллипсовидная труба.
То я большой, красивый, модный.
То не представляю из себя ни хуя.
Временно и бесплодно.

Моё время выверено точно. Атомными часами.
Полураспад. Стронциевый смех.
Коллапс гринвичского сознанья.
Обречённый Александр Брехт

Я отсчитываю в уме деньги – минуты.
Моё время равняется виски и банкам пива.
Бильярду, хмурому похмельному утру.
И государственным ксивам.

Я высчитываю себя по законам больших чисел.
По затонам важных и глупых мейлов.
Моё время, повешенное безделье.
Висящие ниточки-провода.
Здравствуйте утренние капели.
Elle Milano в наушниках и камешки льда.





Румынский лесничий

Во мне столько грязи, гнили, падали.
Падали в меня люки, слова, фонари.
Прятали женщины руки, плакали.
Ждали станциями до зимы. Акали.
Веди, да гори.

Во мне столько ночи чёрной,
Столько чернил от Бога.
Столько же и к нему.
Я немым разучился чернить слово к слогу
Румынской доской по лицу.

Во мне столько от человечности.
Вечного плача, потерь, прорех, дыр.
Бешеная млечная течь
Пустошь картечная.
Мнимый картонный тир


Листоречье

Тополиные листья - рубах желтизны
По бульвару текут как ручьи
словно в мае.
Я один золотой оторвал от земли
И подумав,
в небо отправил.



Lego

Я чувствую, разлагается моё тело.
По пластинкам, частицам. Тленом
Рассыпаются снегом белым.
Песочная человечность.
Реки: Иртыш. Амур. Лена.

Одевая очки. Рэй Бэн.
Скрываю чёрные синяки, за стёклами золотыми.
Стынут, млеют взгляды косые.
Девочки, вы не видели меня без одежд.
Это я только с виду красивый.

А ты скажи – я тебя люблю.
Поехали ко мне, вся отдамся,
Без остатка, без сдачи.
Без утреннего «Убирайся».
Только поехали, прямо сейчас – собирайся.

Я конечно напьюсь.
Выверну себя наизнанку.
Ты руками сможешь меня перебрать.
Легкие влево, сердце направо.
Всё остальное в шкаф.
Не дать потерять.

Ты потом главное меня собери.
Ничего не забудь в запале.
Знаю – скоро приедет мама.
И снова тебе придётся юлить.
Как это всё заебало.
А ты ещё сверлишь – «не пить».

Слушай – я такой же, как все.
Пазл. Есть на коробке цветная картинка.
Lego. Советский конструктор. Машинка.
Собери меня, собери.
Я ж рассыплюсь до первых морозов.
В этой миллионоголосой глуши.

А то ведь за стеклопакетом осень.
Поливинилхлоридное бытие.
Мы сейчас соберёмся всеми моими Я.
Да спросим. Поседеем дружно.
И выйдем из «вне».
Ода богам немоты

О, боги немоты. Я к вам пришёл
Не за прощеньем, за советом.
И как печенье ест с орехом плут.
Я вам сказал, я пуст.
В Терновый куст.
Меня вы не бросайте. Я сам взлечу
Под письмена октавы.
И над пожарищами, с той заставы.
Где зло сидит во мне и бес.
И по ночам он бьёт кадилом свет,
Тот, что ращу я каждый день
Как розы
Он мнет души прекрасные мимозы
И топчет доброго семян посев.
Я не живу не тем, и не иным
Я наблюдаю за собой сквозь призму
Сквозь ширму дыма и пожара риз
Я строю мир из слов и измов.

О, боги немоты, так дайте же
Хоть знак. Ведь я устал.
Крепчать и становится болен
Мне хочется одеть печать
Молчаньем стать и прекратить
Безумную погоню.


Снега Килиманджаро

Рычаг поможет полететь:
«Двойной бурбон и содовую плиз.»
Мы добавляем виски в жизнь
И марки тают на руке.

Вулкан, потухший вдалеке.
Как троица в соседнем храме.
И покупая золотую раму
Я задаю вопрос войне.

Вины ли поиски в вине?
А в содержание ли знанье.
Потухший человек в саване
Как медный огонёк на рукаве.

Шмэтэрлинген

На лампу полетели мотыльки,
Как армии империй ветхих.
Летя сквозь ночь, сквозь злые ветки,
Стремятся к свету, божьи огоньки.

И, обжигаясь о фонарный крафт,
Курганом стелятся крылатые вояки.
Я камень взял. И был наверно прав,
Что оборвал безумие атаки.

И сотни, тысячи существ
Вмиг потеряли цель существованья.
Одна лишь ночь, что им дана созданием
Рассыпалась во тьме осколкам мест



Шэкспировское похмелье.

А Гильденстерн и Розенкранц мертвы!
Военный и студент.
Слепая сила - преданность отчизне.
Поток исканий - поиски законов жизни.
Отравлена вином ,в пивной бутылке - Яд.
Гертруда – мать – блевотнейшая блядь.
Кровосмешение. Инцест. Вокзальный грех.
Подавлен мизансценой доблестный супруг,
В излёте брат, и избавленный от мук.
Офелия сошла с ума.
Не выдержав экзамен на вожденья
О мир вокруг , какое наважденье.
Как ты Офелия была мудра.
Лаэрт погиб. Скололся Гамлет.
Сцена, Плач. И занавес палач
Нам говорит:
«Спектакль подошёл к концу.
Все Выходы открыты»
А ржавой белой краской по лицу,
На гараже я всё же напишу игриво.
Что Гильденстерн и Розенкранц мертвы.
Потом без доблести и некрасиво.
Убью актёров за бездарную игру.


Калейдоскоп и перемена мест

Разрушенный надвое, червоточина - дом.
Самая горловина, самая сердцевина.
Самое, что о том, поётся в песнях Медины.
Что и домом назвать с трудом, но можно
Была бы и этого половина, а то…
Вахтовый, гостевой, усредненный брак.

На автобусе через две жизни и один старый овраг.
Он ездите к своей дочери, посмотреть, что там да как.
Он не видел её и трети маленькой жизни.
Что поделать. Вот такой вот бардак.
В его республике, назвать которую не приходят силы.

И всё клялся себе неделями напролёт.
Куплю квартиру, переедем, станем нормально жить.
Поживать, мама подарит нам холодильник.
Купим китайский светильник, я сам научусь стирать.
Готовить и выносить её истерии.

Кожей чувствует касание запахов в мятом автобусе.
Вместо завтрака толпа скармливает свои волосы.
И на десерт несколько счастливых билетов.
Как дешёвая издёвка – усмешка, несколько бесплатных советов.
Как заработать свой миллион, и не быть при этом раздетым.
И не быть при этом помешан.
Да и просто быть при том.

Где же ты - то самое озарение, то самое осознание.
Как на уроке физики в классе девятом, или десятом.
Когда изучали атомов мириады. И звёзд скопления.
А потом, сидя за партой – всё стало вдруг внятно.
Всё стало вдруг невозможно понятным.
Пришло то самое прояснение.
И разболелась, от этого голова.
Заточился в зубах испуг. Что же со всем этим делать.
Совсем что плетётся вокруг, паучьими, дымными троеточиями – сетями.

Жажда творчества.

Захотел вот написать,
Стих, роман или рассказ.
Пьесу, повесть, некролог.
Будет творчеством и тот.

Я давай строчить, строгать.
Звуки, буквы составлять.
Они пляшут и смеются,
И глаголами плюются

Кинул ручку, пошел спать
Те за мною под кровать.
Лепят сны, строгают грёзы,
Выдают метаморфозы.

Бросил простынь и подушку,
Побежал скорей под душ.
Негодяи лезут в уши,
И кричат «Карум!Кафтуш».

Что за странность? Что за бред.
Звуки пухнут словно хлеб.
Буквы ширятся в длину.
Ничего я не пойму.

Оказалось всё как в сказке:
Букву «О» пишу я в «Каске»
Букву «А» пишу в «потёмках»
Неуч я , неуч в котомке.

Что бы звуки не плясали,
Что бы буквы не играли
Я возмуся за букварь
Буквам буду я главарь!

Боже, тяжек труд ученья.
Ах какие здесь мученья.
Я неграмотный пройдоха.
Не поэт, я лежебока!

blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney