РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВСветлана Богданова
Время боится нас
30-01-2024 : редактор - Юлия Тишковская
Вальс-водоворот
В острова, точно в скобки, всемирный магический бакен
Заключен навсегда. Он пробит, он качается, тонет, но снова уже на волнах…
Он — два-три, и е-три, посмотри, это знаки, нет-нет, это враки,
В этом нет больше смысла, и мы все внутри и впотьмах.
Скорлупа так хрупка, что в прорыве, в прорехе сияет
Чей-то крошечный зад, раз-два-три, не Джером ли родился? Не Джеймс?
Но компас мой на дне, видишь? — чайка чужая — дурная, босая,
То не Джон, не Натан, то осадок в садке, то пернатая взвесь.
Эти птицы — кто знает их путь, голоса их срывают швартовы, и режут, и блеют,
Их глаза так пусты и белесы, так — три, раз-два-три, раз-два —
и не изведали соль,
Что скрепляют миры, будто мутные капли два-три — канцелярского клея,
Их затылки чисты, их дрожащие шеи скрипят, скрип да скрип посреди парусов.
И качается бакен, и тонет, и магия здесь, но не с нами, не с нами, не с нами,
Растяни и возьми этот конус, рисунок поправь, а потом упади на кровать,
И молись животу и рукам, подбородку молись и коленям.
И пусть поднимается знамя
И колышется в вальсе — два-три, раз-два-три — прибивая людей к островам…
2017 г.В острова, точно в скобки, всемирный магический бакен
Заключен навсегда. Он пробит, он качается, тонет, но снова уже на волнах…
Он — два-три, и е-три, посмотри, это знаки, нет-нет, это враки,
В этом нет больше смысла, и мы все внутри и впотьмах.
Скорлупа так хрупка, что в прорыве, в прорехе сияет
Чей-то крошечный зад, раз-два-три, не Джером ли родился? Не Джеймс?
Но компас мой на дне, видишь? — чайка чужая — дурная, босая,
То не Джон, не Натан, то осадок в садке, то пернатая взвесь.
Эти птицы — кто знает их путь, голоса их срывают швартовы, и режут, и блеют,
Их глаза так пусты и белесы, так — три, раз-два-три, раз-два —
и не изведали соль,
Что скрепляют миры, будто мутные капли два-три — канцелярского клея,
Их затылки чисты, их дрожащие шеи скрипят, скрип да скрип посреди парусов.
И качается бакен, и тонет, и магия здесь, но не с нами, не с нами, не с нами,
Растяни и возьми этот конус, рисунок поправь, а потом упади на кровать,
И молись животу и рукам, подбородку молись и коленям.
И пусть поднимается знамя
И колышется в вальсе — два-три, раз-два-три — прибивая людей к островам…
Здесь, где почва
Львица, львица, но вместо сердца —
Спираль, уходящая в пустоту.
Да и вообще, все не так, как верилось,
Мне верилось, что я расту,
Но я лишь врастала, вжималась в кору, даром, что в бересту.
Солнце, солнце, но не на небе —
Между строк, такое не отменить.
А наяву — полусвет-полутени,
Полунебо-полуземля, полуголова-полуступни.
И один лишь выход — туда, где полноводные сны.
Гром в эфире, но здесь, где почва,
Где лестница вниз, к корням и кротам,
Где жива лишь бумажная почта,
Телу всегда неудобно, духу — не то и не там.
Но оглушают ветви. И провозглашают звезды страх прошлогоднего листа.
Зерна, зерна, забор, запрет —
Дыхни и сотри горизонт с окна.
Знатно и кисло. Ядом налит бересклет.
Песком забиты страницы, заброшен канал,
И молью изъеден последний отрез железнодорожного полотна.
2023 г.
Белопесоцкий. Лето 2018.
Среди ветвей, белесых, как вода,
Оставшаяся после омовенья,
Чернеет небо. В небе — ни следа,
Ни облачка. Ни веянья. Ни рденья.
Ни одного движенья, блика. Да,
Не слышно здесь ни блеянья, ни пенья,
Лишь глубина, лишь бархат и слюда.
И вниз — ступени.
А там, в кипрее, рельсы да Ока.
Все странно, призрачно, как будто бы приснилось,
Как будто у Магритта. На века
Разрозненное здесь соединилось.
Смола окаменела. А рука
То чествует иглу, то нить за милость
Благодарит. Но сшить пейзаж пока
Не получилось.
Сосна в меду, в микстуре, как в желтке...
Застыли мхи и мошки, и озера...
Пока здесь ночь, и время на замке,
Но слишком пористы поля. И эти поры
Вдыхая жар, потворствуют реке.
Еще не скоро день, и свет не скоро,
И мы еще побродим налегке,
Моя Аврора.
В такой беззвучный предрассветный час
Ты слышишь тихий шелест амальгамы:
Тут было прошлое, оно хранило нас,
И чешуей сверкало из-за рамы,
И, обещая выполнить заказ,
Сминало юбки, платья и панамы,
Да щурило свой изумрудный глаз.
Тайком от мамы.
Итак, заказ. Вот блюдо. Вот сурок.
Он был со мной повсюду, и незримо
Он мелом отмечал любой порог,
Чтоб я всегда шагала дальше, мимо,
И золотой разматывал шнурок,
И вел меня тропинками от Рима
Туда, где нет ни знаков, ни дорог,
Ни уголька, ни дыма.
Теперь я здесь. Да здравствует июль,
Мохнатый мотылек пересекает
Истлевший блик, распавшийся, как тюль,
В ладони. Тишина такая,
Что, как ни выворачивай свой руль,
Тебя затягивает ночь и облекает
В частицы, в струны, в зыбь песчаных струй...
И отпускает.
29-30.06.2018 г.
* * *
Папе
Воронка рождает вихрь, а не наоборот.
Радуга проливает дожди. Река течет там, где брод.
Яблоко стремится к ветке. Птицу тянет полёт.
Золото липнет к руке, которой уже всё равно.
Алмаз сияет слепым, пловца привлекает дно.
Песня поёт голосами, не различая нот.
Зеркало смотрится в нас. Мы повторяем за ним.
Дым разжигает очаг. Святого рождает нимб.
Ночью дышит не тьма, ночью дышат огни.
Бумага жаждет перо. Книга листает взгляд.
Речь нуждается в буквах. Тела просит наряд.
Страсть призывает сердца. Радость — того, кто рад.
Время боится нас. Время ищет углы.
Сад вырастает там, где почва полна золы.
Так что будем бесстрашны. Бесстрашны и веселы.
Так что будем свободны. К солнечному пятну
Прижимаясь, ползём, только бы не уснуть:
Прошлое тянет к себе. Но пространство зовет весну.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney