РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Звательный падеж

Михаил Плюснин

06-02-2020 : редактор - Женя Риц





КОНСТРУКЦИИ




Мария (а попросту – Маша) родилась в 1830 году, в скромном имении своего отца, близ Б… Она родилась, несомненно, под счастливой звездой, потому что стала результатом взаимного сопряжения удивительно талантливых и крайне разносторонних личностей. Судите сами: мать, столбовая дворянка Екатерина Павловна Случевская, прославилась на весь мир тем, что создала первую в России танцевальную школу, чьи выступления заворожили даже императора, не говоря уже о толпе поклонников и поклонниц. Некоторые особо чувствительные из их числа порой падали в обморок при виде восхитительных голоруких граций на сцене. Пылкие юноши писали медоточивые мадригалы, где клялись до гробовой доски носить напечатленное в душе изображение прелестной балерины, помнить бархатные белые крылышки и крошечные пунцовые губки. Один пахнущий нафталином старик бросил жену, прожив с ней без малого сорок лет, и заложил имущество, дабы заказать из-за кордона редкой красоты обручальное кольцо. Он сделал предложение шестнадцатилетней танцовщице, получил резонный отказ, засим одним прохладным летним вечером застрелился в нумерах. Младые отроки тоже периодически стрелялись, не выдержав любовной лихорадки. По городу Б… прошла эпидемия самоубийств.
Отца, Рудольфа Николаевича Спасокукоцкого, природа наделила острым умом, глубокой проницательностью и неистовым стремлением к правде. Это был чрезвычайно подвижный старик с большими глазами навыкате, крупным носом, на коем частенько сиживало золоченое пенсне, и длинной окладистой бородкой. Сызмальства он проявил великое прилежание к точным наукам, что впоследствии вылилось в получение ученой степени по инженерному делу. Реализацией его первого крупного прожекта стало строительство железной дороги Москва-Чехия.
Император всячески поощрял начинания “архимеда”, как иронически прозвал Рудольфа местный бомонд, и способствовал тому, чтобы в распоряжении строителя оказывалось все необходимое. Старик не разочаровывал сиятельного покровителя. Все им созданное, будь то машинка для стрижки овец, устройство для надевания носков, шляпа без дна, шарики для пинг-понга, механический пушкин или говорящие пассатижи, неизменно вызывало одобрение императора и громкие овации завистливой черни.
Когда число собственноручно убиенных страдальцев несчастной любви превысило все мыслимые и немыслимые количества, знатная делегация направилась к архимеду, дабы тот обмозговал проблему и спас Расею. Изобретатель заперся в лаборатории. Засим принес на стекольный заводик чертежи невиданных аппаратов, и вскоре экзальтированные зрители, явившись на балетный дивертисмент, вместо дивных дев узрели механические создания, выполненные из хрусталя, с темными щелями в спинах, откуда торчали большие ребристые ключи. Во время номеров ключи поворачивалась, изнутри кукол звучала негромкая мелодичная композиция. Восхищенные новой игрушкой, горожане прекратили убивать себя.

Не прошло и месяца, как возникло новое поветрие, и виной ему стали изобретения инженера. Молодые люди принялись увлекаться созданием оригинальных подвижных конструкций. Мальчики в возрасте до двенадцати лет выстраивались в очередь перед городской библиотекой. Юным кулибиным срочно понадобилась соответствующая литература. Ночи напролет они лудили, стучали, строгали, скоблили. Вскоре таланты представили очам пораженных родителей первые робкие опыты – шарик-прыгун, железную болонку, самостоятельно двигающийся капкан и тому подобное, и все это шипело, трещало, скрежетало, катилось, прыгало и летало.
Зрелые мужи, а именно студенты, точно таким же манером простаивали огромные очереди в библиотеку, жадно штудировали мудреные трактаты и с горящими глазами запирались в комнатах, где проделывали порой невероятные, а иногда даже опасные опыты творения буквально ex nihilo. Эх, не хило разорвало одну холостяцкую хату, где несчастный студиозус пытался научить строптивую механическую руку, сработанную им, впрочем, достаточно изящно, держать в пальцах гусиное перо. Умная длань вышла подпорченной, ибо какая-то червоточина таилась изначально на уровне замысла, и в один изумительный вечер, когда багровая луна нахально сияла на звездном небосводе, юноша решительно разворотил железное плечо, вынул глянцевито блестящую начинку и принялся с усердием нечто в ней подкручивать, мечтая, что когда-нибудь его капризное творение сумеет само написать любезное письмецо смазливой барышне. Порох, употребленный в устройстве, взорвался с неожиданной прямолинейностью, напрочь оторвав мудрую голову.
Зато некоему графу М. повезло. Он сумел полностью воссоздать копию своей благоверной. Очаровательная женщина пару лет назад усопла от чахотки, оставив безутешного вдовца с малолетней дочерью. Потратив около года на изучение технической литературы, его сиятельство построил двухметровую статую, нашпигованную зубчатыми шестеренками и покрытую матовым материалом, напоминавшим человеческую кожу. Словно чудовище Франкенштейна, это создание совершило первые неуклюжие шаги перед обомлевшей от благоговейного ужаса челядью, затем накренилось набок, грузно осело и с тяжким грохотом рухнуло.
Конечно, исправно работавших экземпляров было значительно больше. Всем запомнился железный летун инженера Зотова, сверкавший блесткими надкрыльями механический муравей, увеличенный силой научной мысли до размеров лошади. Взгромоздившись на него, ученый поднялся в невообразимые облачные дали (таким образом он совершил другое не менее удивительное чудо – вернул насекомому скромные земные размеры). Вот тут-то, казалось, и пришла к нему настоящая слава по прошествии стольких лет в беспощадном забвении, однако злобный рок настиг старика и на пике успеха. Отчаянный порыв промозглого декабрьского ветра сбил пилота с изумительной гудящей машины, которая завершила положенный круг, вернулась на ярмарку и, чихнув, отключилась. Зотов пролетел триста отвратительных метров и насадился толстым брюхом на высокий шпиль городской ратуши.
Необходимо упомянуть и о лепечущей самоходной повозке, творении зажиточного помещика, угрюмого, слегка глуховатого, рано облысевшего и овдовевшего. Создавая механизм, он надеялся с помощью чудесной музыки скрасить пассажирам время пребывания в пути - оно часто бывает утомительно-тряским или бесцельно-скучным. Но глуховатость сыграла незавидную роль в столь благом начинании, и вместо дивного пения, способного очаровать и восхитить любого, как мечталось бойкому старику, самоходное детище хоть и показало значительные для той эпохи чудеса – повозка могла несколько суток находиться в непрерывном движении – вместо ангельских сопрано, бархатных баритонов, призрачных контральто, рокочущих басов и драматических теноров из черного ящика, притороченного над головами пассажиров, раздавался только тихий лепет, где, конечно, угадывались и басы, и сопрано, и целые арии, но все они тонули в наборах механически повторяющихся слогов. Непрестанная какофония, видимо, и свела с ума бедного творца, когда он, для того чтобы продемонстрировать консервативным горожанам преимущество стальной кареты, две ночи подряд колесил по окрестностям, не зная сна и усталости. Наплывающий сверху лепет казался дивной музыкой. Прежде чем утонуть в болоте, старик долго раскланивался гнилым камышам и зловонным жабам, словно изысканной и взыскательной публике.
Некто Н., известный англоман, чопорный, обрюзгший сноб, наделенный огромным апломбом, сумел на обратной стороне позолоченного портсигара построить точную механическую копию Англии, где миллионы железных человечков жили особой, обособленной жизнью.
Один полицейский создал большой летающий шар, его ближайший друг разработал гибрид живой курицы с механическим кубом, бледный юноша-полукровка из камер-юнкерского корпуса прославился тем, что из нескольких кусков жести собрал движущееся одеяло; купец из Б… сделал светящийся ноготь; забытый всеми старикашка из дома престарелых внезапно удивил нас моноклем-вилкой; акцизный чиновник Плюснин подарил жене на именины кукушку-бутерброд; а кто не помнит перевернутый вверх дном фонтан писателя Еремеева, чьи воды струились только под землей.
Все любопытные изобретения народных умельцев мужеского полу упомнить невозможно – их бесчисленное множество, поэтому с трепетом перейдем к описанию того, чем занималась прекрасная половина захваченных творческой лихорадкой жителей города Б…

Прекрасные дамы города Б… старались ни в чем не отставать от своих мужей, братьев, отцов, но вместо множества громоздких материалов использовали один необыкновенно изящный, а именно – стекло. Они творили, творили по-настоящему, с жаром, без удержу, от чистого сердца. Почтенные матроны повсеместно повелевали открыть стеклодувные мастерские и сами пропадали там надолго, изучая старинные трактаты и пыльные схемы, перенимая таинственное ремесло лучших стеклодувов, выписанных из Англии и Франции.
Девочки от мала до велика забавлялись тем, что производили стеклянные кухонные приборы причудливых форм, объемов и назначений. Сушка для зелени размером с наперсток, гигантская лопатка для торта, крошечные десертные вилки, коими можно с легкостью подцепить горошину, но не более того, несметные тарелки, кружки, кастрюли, бокалы, фужеры – это и многое другое производили умелые детские ручки, не знавшие прежде физического труда, зато теперь с легкостью обращавшиеся с хитроумными огненными конструкциями.
На прозрачности помешались практически все дамы высшего света. В частности, графиня Давидович явилась зачинательницей своеобразной местной моды, разработав и примерив прозрачное платье из литого стекла. Франтихи щеголяли такими нарядами на пышных балах, поражали воображение приказчиков в москательных лавках, доставляли немало ужаса бедным зверям на охоте. Длинноухий заяц опрометью мчался от разъяренных псов, вымахивал на поляну, а навстречу неспешно двигалось призрачное обнаженное создание.
В дальнейшем платья подверглись значительным модификациям. Рукава приблизительно футов на десять удлинились, их венчали стеклянные пузыри без единого отверстия. В самом деле, разве пристало приличной и обеспеченной женщине использовать собственные руки, если для выполнения любых повседневных надобностей у нее имеются услужливые холопы. Прихотливая мода диктовала и удлинение ворота, чем он был выше, тем владелица костюма считалась утонченнее. Вскоре самые ярые щеголихи отказались от головного отверстия в пользу стеклянного пузыря наподобие водолазного шлема.
Мадам Давидович первой скончалась от тяжелейшего удушья. Пароксизм произошел в тот момент, когда она собиралась приступить к выполнению грациозного минуэта с влюбленным кавалером.
Стеклянные платья пользовались успехом до тех пор, пока их создание не было запрещено указом Его Величества.
С не меньшим фурором прогремело виртуозное творение зажиточной помещицы Елены Ивановны Рудской. Эта была пожилая женщина, сухонькая, маленького роста, с тонким вздернутым носиком и вечно недовольным, брюзгливым выражением лица. Дама со свойственной ей тщательностью подошла к (нет) изготовлению изделий из прозрачного материала, и в скором времени потрясенные горожане увидели рядом с ее трехэтажным особняком его точную стеклянную копию. Совершенно все в нем повторяло положение вещей в оригинальном доме. Помещица даже пылинки изготовила и поместила на нужные места. Больше того, она выдула двойников самой себя, муженька и двух непоседливых мальчиков - внуков. Мадам торжественно вошла в свое творение, дабы рассадить прозрачные фигуры за обеденным столом, накрытым разнообразной снедью. Снизу яростно рукоплескали восхищенные соседи и гости. Открытие великолепного произведения искусства было подпорчено тем, что  мастерица так и не вышла из затейливого дома. Елена Ивановна надышалась острой стеклянной пылью и умерла, не приходя в сознание.
Но, пожалуй, последней каплей, переполнившей чашу терпения городского совета, стало творение талантливой институтки Кати К. Она создала грандиозное полотно площадью в шесть квадратных километров на поверхности моря. Девушка была крайне набожна и попыталась реализовать один из самых поразительных библейских эпизодов. Облаченная в стеклянное одеяние, она ступила на шаткую плоскость. Ей удалось пройти двести метров по идеально гладкому голубому полотну. Потом с ужасающим скрежетом стекло треснуло, Катя скользнула в прореху, массивные осколки тяжело сомкнулись, разрезав незадачливую художницу на две части.
Дабы раз и навсегда прекратить подобную самоубийственную катавасию, городской Совет издал указ, в котором повелевалось объединить изобретателей мужеского и женского пола в работе над колоссальным, невиданным доселе проектом – гигантской стеклянной статуей всенародно любимого Александра Сергеевича Пушкина.
Строительство архитектурного сооружения возглавил господин Спасокукоцкий. Правительству понадобилась его смекалка, незаурядный ум и способность быстро ориентироваться в любой ситуации, сколь бы сложной она ни была, и каких бы экстренных, критических решений не требовала. Рудольф Николаевич с недюжинным энтузиазмом взялся за новое дело. Он не просто проявил максимальное мастерство управленца, сумев привлечь на самые важные узлы стройки наиболее образованных и ответственных людей, но подключил к работе свою жену и малолетнюю дочь (о ту пору Маше было пять), что свидетельствовало о его беззаветной преданности идеалам высокого зодчества.
Строительство продолжалось в течение нескольких лет. Статуя обещала стать одним из самых удивительных сооружений на планете, великим триумфом человеческой воли, бесценным подарком благодарным потомкам.

Пушкина возводили медленно. Сперва соорудили огромные леса. Рабочие нижних ярусов могли после долгой смены вернуться к родным и близким, но те, кто трудился на захватывающей дух высоте, такой возможности не имели (спуск долог и очень опасен), поэтому им было разрешено перевести семьи в недостроенные полости. С какой радостью принимали родственники великодушное предложение Императора (или совета)! С какой бодростью воздымались туда, откуда открывался широчайший вид на пышные зеленые сады, живописные озера, бескрайние поля. Чу! Вот утка сядет на незамутненную озерную гладь и как в зеркале отразится в спокойной зеленоватой влаге. Вот прошумят могучие столетние дубы. Вот ветряной рябью зайдется пшеница. А вот в глубине садов, в изящной беседке, переплетут пальцы два любящих существа, жарким шепотом признаваясь друг другу в бескорыстной, безмерной, беспредельной любви. Что есть любовь как не единение двух окрыленных сердец? Она – родство душ и слияние мыслей. Чистота помыслов и крепкость объятий. И тот счастлив, кто любил и был любим. И тому досталось самое горшее, кого никогда не коснулось это прекрасное, благодатное чувство.

Детство – ты нежность и бездонная глубина. Ты – начало всех начал и безначальное пространство несбывшихся сновидений. Ты – призрачный ореол, заря и весна, святотатство и святость. Ты – торопливый бег испуганной лани во влажном сумраке дремучего леса. Ты – безмятежное дыхание и тихий прерывистый лепет. Ты – Маша и ты – ребенок в хрустальной пустоте, распахнутой на все четыре стороны. Как выразить тебя? Какими словами передать вкрадчивую прелесть и животный ужас? Как описать ощущения безнадежности, бесконечности и беспомощности, какие охватывали ее, едва она, токмо научившись ходить, стоя на дрожащих ножках, вглядывалась за стекло, где в туманной дымке лежал древний город? Когда Маша закрывала глаза, не в силах выдержать зияющую пустоту, в сознание проникали лязг и скрежет дробильных машин, истерический визг пилы, шершавое шарканье подошв, тоскливый вой ветра, и постоянное эхо словно вольная птица внезапно вздымалось откуда-то снизу и летело к недосягаемой вершине великого строительства.
Семья расположилась в центре конструкции на хлипких лесах, но, как часто обещал отец, их вот-вот должны были перевести на более прочные верхние ярусы, где опытные стеклодувы, голубоглазые гиганты с закатанными по локоть рукавами (так представлялись они Маше, а детское воображение порой оказывается более правдивым, чем сама реальность) ловко управлялись со сложнейшим инструментарием. Туда отчаянно хотелось попасть одинокой, заброшенной девочке. Но была ли она по-настоящему одинока? У нее имелись верные друзья, бледные дети вдохновенных рабочих, и не было недостатка в веселой беготне по шатающимся доскам, гремучих играх в гулких закоулках, быстром шепоте, бодрой возне. Родительской заботой и лаской девочка не была обделена. Но все же в глубине души, как и многие впечатлительные чада, чувствовала странное отчуждение от всего происходящего, будто реальное находилось за непроницаемой стеклянной гранью.  Снились тревожные сны, в которых она стремительно бежала по железнодорожной платформе вслед уходящему поезду или потерянно бродила по шумному вокзалу.
Несмотря на постоянные уверения отца о скором переезде на верхний сектор, никаких конкретных подвижек в данном направлении не происходило (да простит мне читатель этот жуткий канцелярит!). Они долго продолжали влачить размеренное существование обитателей средних ярусов, но мечты, но надежды на что-то большее не давали покоя, и порой пристально вглядываясь в слоистую муть вожделенной вершины, где искрились и рассыпались разноцветными сполохами солнечные лучи, видели там свою предполагаемую будущность.
Вопреки всему вышесказанному, отец был простым наемником и не мог повлиять на решения начальства. Вскоре промчались мрачные слухи о том, что вместо повышения их собираются перевести на несколько уровней вниз, где образовалась нужда в свободных руках.
Потеряв самообладание, Екатерина Павловна приняла безумное решение: отправить наверх своих лучших балерин, дабы те исполнили прелестные пируэты для строгих хозяев стройки (она полагала, что оные обитают в непосредственной близости к облакам). Женщина надеялась, что всемогущие господа смягчатся под благотворным воздействием искусства, и легконогим красавицам (и соответственно, семье примадонны) будет позволено переселиться выше.
Маше было приказано оставаться в своем закутке и носу никуда не высовывать без разрешения, но любознательная девочка чрезвычайно хотела хотя бы одним глазком взглянуть на таинственных обитателей верха, поэтому загодя юркнула под пышную юбку миниатюрной балерины и пальцем проделала крошечную дырку, чтобы воочию лицезреть зверей и ангелов, чудеса и радужные блики на стыках прозрачных панелей, и низкие облака, и высоко взлетевших птиц, и теплую синеву, пропитавшую воздух.

Мне в то время исполнилось шестнадцать. Я был самонадеянным щеголем, выпендрежником и плутом каких поискать. Все мне давалось легко, но тотчас же забывалось, едва только я обращался к новому увлечению. От англомании я по мановению руки переходил к франкомании. То я воображал себя вечным страдальцем безответной любви, а то становился пресыщенным коллекционером разбитых сердец. Добро и зло боролись во мне с попеременным успехом. Поддавшись модной на западе волне, я сделался горячим сторонником лунной страсти, избрав предметом обожания некоего корнета Корнетова. Увы, объект моего воздыхания предпочитал более традиционные отношения и завел бурный роман с бледной девицей довольно низкого, впрочем, происхождения, отчего многие уважаемые в нашем околотке господа (жили мы в ***ской губернии, близ Б…) презрительно косились на него и качали головами. Мне же, напротив, такая ситуация казалась волнующей и пикантной.
Я впервые познакомился с ним на званом обеде у губернатора и с тех пор все сильнее привязывался к его образу, навеки запечатленному в душе. Родители видели, что я сохну с каждым днем, что чело мне хмурит неизъяснимая печаль, но сколько ни пытались дознаться, что со мной происходит, я ни единым словом не выдал своей страсти, боясь быть не понятым, осмеянным и даже побитым жилистой рукой papa. Точно также я страшился признаться в своих чувствах самому Корнетову, зная какой тот ветренник и женолюб. При встречах с ним я вел себя самым обычным образом. Мы много гуляли, спорили об экономической системе, литературе постмодернизма и французской войне. Томление сжигало меня изнутри. Будучи  хитрым и настойчивым, я решился на один любопытный трюк. А что если одеться в женское и попробовать очаровать его? Открыться будет значительно легче, коли он узнает, что полюбил меня – хотя и в ином обличии.
Сказано – сделано. Одевшись в крестьянское платье и в лапти на босу ногу, я прогуливался на границе с Б…, где он частенько бывал. Там мы познакомились и сошлись. Его поразила деревенская девушка, ведущая слишком разумные речи. Он не заметил, что я – мужчина. Крестьянки говорили низкими почти мужицкими голосами, а руки у них были грубые, покрытые цыпками и мозолями от непрестанной работы в поле. В свои года я был тоненьким и субтильным, и походил на нежную барышню, поэтому выгодно выделялся среди его привычных крепостных пассий. Дошло до того, что Корнетов принялся признаваться мне в любви и слагал дивные мадригалы. Я упивался своим положением и уже начинал подумывать о том, чтобы раскрыться, как вдруг произошла беда.
Мы столкнулись как-то в гостиной княгини Р. Я имел неосторожность колко пошутить на тему его отношений с низкородными дамами. Корнет вспыхнул, глаза его потемнели от гнева, он бросил перчатку. Дуэль должна была состояться на следующий день. Я сильно струхнул, ибо никогда ни с кем не стрелялся. Мне пришла в голову внезапная мысль смутить его, явившись в женском обличии (не станет же он стрелять в то существо, какое искренно полюбил, думал я). Решение это, как сейчас понимаю, было недалеким и опрометчивым, но тогда оно казалось логичным и остроумным.
В день дуэли специально подъехал с опозданием. Мой друг уже ждал, хмуря лицо и играя желваками. Когда я вышел из кареты, принял от секундантов пистолет и с вызывающим видом встал за тридцать шагов от него, Корнетов недоуменно уставился на меня и хотел приблизиться, чтобы спросить, каким образом его подруга очутилась здесь в такой недобрый час. Но я швырнул наземь кокошник и закричал: “Теперь ты все понимаешь!” Мне заранее представлялось, как кинется он целовать мои руки и просить прощения, но вместо этого он страшно вскрикнул и не глядя выстрелил, едва держа пистолет дрожащими пальцами. Радуясь, что остался жив, я неуверенно качнул собственным оружием, не зная, что теперь предпринять. Раздался страшный скрежет, обернувшись, я понял, куда угодила пуля… В том направлении шло злополучное строительство. Гигантская стеклянная статуя Александра Сергеевича на глазах начала
покрываться
трещинами


 
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney