РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВНахум Виленкин
Из книги «КОНТУРНЫЕ КАРТЫ(2006 – 2014)»
21-02-2015 : редактор - Женя Риц
Стихи Нахума Виленкина – грустные и мудрые, или, может быть, скорее умудрённые – как раз всей этой грустью, смирением, неизбежностью разбега жизни. Они неяркие, негромкие – это не от «слабости», а «нарочно», голос не глух, но приглушён - не буйство красок, не чёрно-белый контраст, но сепия старинных фотографий.
...зачем кричать? - не докричаться…
Нужно отметить, что эта мягкость, «громкая тишина» наиболее заметна в верлибрах, которые оказываются действительно свободными, не сдержанными ничем внешним стихами, и авторская сдержанность мировоззрения, ненавязчивость мироописания здесь смотрятся особенно выигрышно.
Во всей этой меланхоличности ощущается удивительная нежность к жизни, особенно это видно в стихах, где упоминаются животные и птицы – сентиментальность не избыточна, автор иногда её как будто даже стесняется:
иди, я тебя поглажу
странно - никогда не любил кошек
но я прижал
ее хрупкое тело
к полу
и сознание власти
будоражит меня
и я забываю
о гравитационной ловушке...
- но она от природы, она естественна, и она составляет именно первозданную суть человека. Мне кажется, само название «Контурные карты» - в первую очередь про отношения человека с природой, с мирозданием; карта – это только рисунок реальности, а контурная она от самой этой авторской застенчивости; скромность – орудие постижения и описания мира.
Зачастую стихи Нахума Виленкина обращены к классике, как бы вступают к ней в диалог: то с Блоком – «...с мороза в комнату - не видно в двух шагах» («Она пришла с мороза…»), то с Мандельштамом с припухшими желёзками его Ленинграда:
...Аялон покидал Тель-Авив полусонной гюрзой
по колено в воде - это дождь барабанящий прозой
как же ты неуместен, январь, со своею грозой
как полночный прохожий зимою с охапкой мимозы
нерешительный байкер скучает один под мостом
позабыв, что уже повзрослели разбойные гёрлы-
этот город чужой - оставляю его на потом,
на потом воспаленье миндалин, держащих за горло...
Очень интересно противопоставление «не своего» Тель-Авива и «своего», но не упомянутого, а только мандельштамовской миндально-миндалинной нотой звучащего Ленинграда (причём это может быть и не Ленинград, а любой советский город детства). Из здесь мы подходим к моменту, который, как мне кажется, для книги «Контурные карты» - акцентный.
Нахум Виленкин – и русский поэт, и израильский, и что очень важно, поэт опыта репатриации, алии. Мне кажется, несмотря на то, что русская израильская поэзия представлена очень широко и интересно, и представлен опыт пересаживания корней в другую почву, например, у Михаила Генделева, Александра Бараша, отчасти у Гали-Даны Зингер, при этом специфическая социальная картина русской алии и связанная с этой социальностью метафизика остаются вне сферы интересов поэтов, чьи стихи скорее метафизически интравертны, а Нахум Виленкин пишет об этом уникальном явлении изнутри, на его языке.
и узнал на правильном и на сленге,
что - "йе бэсэдэр"*,конечно, и все - "сабаба"
Итак, Тель-Авив – ещё чужой, но пустыня- уже своя, также как своё всё, что связано с Библией. Книга «Контурные карты» - о ностальгии и о принятии одновременно, если её тотем – кошка, животное, символизирующее привязанность к дому детства, то анима её – майна, птица юга, птица востока, ей дар и её дар – благословенная тишина.
Евгения Риц
***
глухо хлопнула дверь –
я проснулся от смутной тревоги.
ни рука, ни сквозняк
не должны были дверью играть.
мне приснилось, что вновь
я стою у развилки дороги;
только нынче - я знаю -
не мне предстоит выбирать
мне б теперь пригодился
мой месяц - двуликий январь,
только был он моим
на неправильно выбранной трассе.
что еще, кроме мух,
этот празднично-желтый янтарь
сохранил для меня
в первозданной своей ипостаси?
стоп!
я вспомнил,
как дед меня за руку брал,
как встречал он меня
на пустой остановке трамвая,
как в усах своих рыже-прокуренных
что-то скрывал,
что-то зная,
а что-то, конечно, лишь предполагая.
у соседей - скандал или праздник -
вселенский галдеж,
крики, песни и слезы -
все это зовется гульбою.
я полночи прождал
тот последний обещанный дождь,
разругавшись с дождем,
а, верней, разругавшись с собою.
вот и ветер восточный
из смеси песка и вражды
забивает глаза
и дыхание с ритма сбивает.
я спасенье найду
в этих брызгах проточной воды,
что песок и тревогу
с лица и земли отмывают...
***
...привыкаю к березе и старой сосне;
привыкаю к желтеющим медленно кленам;
удивляюсь я белок глазам удивленным;
удивляюсь спокойствию и тишине
я давно это выучил все наизусть -
мол, вода - да не та (здесь цитата уместна).
я с собою увез мое лобное место -
я не знаю, вернусь ли; и я ли вернусь?..
***
...износились башмаки и платье;
пожелтели лица и страницы;
улетели вздохи и объятья;
и журавль за ними, и синица.
не болеет, не бастует перевозчик.
а случится – доберемся, вброд ли, вплавь ли.
может быть, и в тамошние рощи
залетает не синица, так журавлик...
***
склад декораций, сданных в утиль,
тень накрывает от старых акаций;
старая краска сквозь старую пыль;
старые тени былых интонаций.
там на газете нехитрая снедь;
банки, бутылки, окурки, ошметки.
щелка в заборе - могу подсмотреть,
что затевают там дядьки и тетки.
кислого яблока сладостный сок -
сок от победы, добычи, удачи;
падаешь - больно ободранный бок.
только не плачь – хорошо, не заплачу.
речка; и дед уберег от беды.
вдох табака - продыхающий обжиг.
все еще будет; и все впереди.
все еще можно. пока еще можно.
***
...с мороза в комнату - не видно в двух шагах;
очки, туман - по стеночке, по белой;
вокруг, похоже, также как в стихах
нет никому ни праздности, ни дела.
давай, протри холодное стекло -
и ты поймешь - до видимых пределов
написано давно все - набело,
а ты идешь по стеночке, по белой...
***
...я бы обнял арфу
пошептал бы флейте
скрипку убаюкал на своем плече
мне да метроному
водочки налейте -
поминаем ноты в шорохе свечей
арфа-лесбиянка
под рукою белой
под рукой горячей вся изнемогла
флейта в черный ящик
спрятаться успела
и в подземке скрипка ноет из угла
мне да метроному
водки не жалейте
ведь сегодня водка что-то не берет
вырежу из ивы
я себе жалейку
только вот не знаю - ива где растет …
***
...эта кошка не ловит мышей.
ну, какая, казалось бы, глупая кошка
говорят - да, гоните ее вы взашей;
и пинка на дорожку!
вовсе нет -
просто нечего кошке ловить.
но не стоит искать в этом слове сакрального смысла -
появилась бы мышь - затруднительно было б ей смыться.
потому, повторяю, что нечего кошке ловить
и она развлекается ловлею мух.
вот одна залетела и рыскает в поисках счастья,
но зеленой являясь всего лишь по масти
переплюнет сварливостью злобных старух;
и жужжит, и жужжит
вертолетом, заполненным грузом,
или ржавой двуручной пилою, что некий мужик
приспособить к бревну все пытается юзом.
только кошка не очень спешит
показать этой мухе, где раки зимуют;
и, наверное, музе удастся продлить свою сущность земную
до утра - ну, а утро конечно решит,
что там правильней будет потом.
только нынче,
похоже,
никто не заметил мою оговорку.
ну, а кошка проявит назавтра кошачью сноровку -
там в углу под окном
море бьется в экстазе прибоя -
поле боя -
плащ с кровавым подбоем
или, может быть, небо всегда голубое
или некие двое,
или что-то такое,
что сводило с ума, не сумев увести -
грустно песню ночную поет травести,
или глупо свистит
трансвестит.
ах ты, муза-музыка, музейная мазь мнемозины...
убирают в комоды одеяла, подушки, перины;
открывают торговцы свои магазины;
поднимается запах бензина,
тормозящей резины
в зенит.
и над ухом какая-то новая мука звенит...
***
...Аялон покидал Тель-Авив полусонной гюрзой
по колено в воде - это дождь барабанящий прозой
как же ты неуместен, январь, со своею грозой
как полночный прохожий зимою с охапкой мимозы
нерешительный байкер скучает один под мостом
позабыв, что уже повзрослели разбойные гёрлы
этот город чужой - оставляю его на потом,
на потом воспаленье миндалин, держащих за горло...
***
...она вошла в вагон
села напротив
положила на столик
черную мотоциклетную каску
с таким видом
будто это
голова Олоферна...
***
...когда рука кукловода
проникает
в куклу – перчатку
скажи, петрушка
не щекотно ли тебе?..
***
...близко не подходи -
вдруг увидишь прыщик
или горбинку
или порез от вчерашних забот
обнаружишь случайные мысли
случайные связи
случайные слезы, когда нервы ни к черту
станет ясно
что слишком много
этих необязательных черт и царапин
но не будет желания их стереть
или недостанет сил
или
станет страшно
когда поймешь
что все неслучайно...
***
...а помните,
как вы брали в руки две вишни
и сравнивали их между собой?
та, что была поменьше,
немедленно отправлялась в рот,
а вторая,
самодовольно поблескивая, готовилась к предстоящему раунду...
так,
постепенно,
вишня за вишней,
проходил естественный отбор;
и наконец-то -
вот она, царь-вишня!
самая крупная, самая спелая, самая красивая -
с крепким хвостиком и еще зеленым листиком.
интересно
быть съеденной последней - уже удача?..
***
в неурочный час
кто-то спугнул ночную бабочку
и вот
раздавленная дневным светом
она мечется
теряя пыльцу и сознание
пытается ускользнуть от кошки
но затихает
придавленная лапой
эй
блу-крем
иди, я тебя поглажу
странно - никогда не любил кошек
но я прижал
ее хрупкое тело
к полу
и сознание власти
будоражит меня
и я забываю
о гравитационной ловушке...
***
...сегодня чистили стоки
прошлой зимою
желоба
переполнены были
прелой листвой
мелкими сучьями
вперемешку с ледяной крошкой
в частые оттепели
они обрастали
бахромою сосулек
сталактитами дреколья
угрожая
случайным прохожим
и теперь, готовясь к зиме
длинною палкой
и сжатым воздухом
убирали остатки последнего лета
вдруг
серый комок
застрявший между стеной и трубою
поддетый неловким жестом
шмякнулся на землю
рассыпался
и исчез
почему-то мне кажется
что это было
чье-то гнездо...
***
"ВОСХВАЛЕНИЕ ТЕБЕ - ТИШИНА"
Рамбам
...как узнать, где была ты, майна -
абиссинский скворец -
да по песне твоей, пересмешник
по щелканью клюва
как почувствовать силу твою
электрический ток -
прикоснуться горячей рукою
к обнаженному телу
эти камни ли вижу и воду
расцветающий лес -
это свет отраженный и веткою
и облаками
знаю
утром ты щелкнешь скворцом
заискришь в проводах
или ночью
луной улыбнешься
восхвалю я тебя тишиною...
***
...нас учили писать слева направо;
нас учили ходить прямо и слепо;
и, конечно, заведомо были правы
те, кто был слева и равнялся налево...
а потом учился я справа - налево;
и вождей себе выбирал я правых;
и узнал на правильном и на сленге,
что - "йе бэсэдэр"*,конечно, и все - "сабаба"**
а вождям до одури - денег, славы;
ну, а мы, как в тире - кабаны да серны -
и, в который раз, начинаем справа,
эх, да падать, видно, суждено слева.
и когда - которые добредут до сверки -
и те, кто слева, и те, кто справа -
вдруг увидят свет - не сбоку, а сверху -
только хватит ли времени - все исправить...
* - йе бэсэдэр - все будет в порядке (иврит)
** - сабаба - клево (сленг) *
***
эй ты -
ветер с востока
вечно ноющий ветер восточный
что вихляешь по высохшим вади
будоражишь холмы и равнины
скрывая ухмылку кривую
в горах иудейских
ты натешился и нарезвился
со своею пустыней-блудницей
надоело манить миражами
легковерных все меньше и меньше
и теперь из стареющих чресел
неустанно швыряешь песками
будто прежних тебе не довольно
то-то вязнут в песках наши ноги
он скрипит на зубах, да и в мыслях
и карманы давно переполнены
красною пылью...
что ж, терпенье уже на исходе
мы поймаем тебя ветряками
пусть пустыня твоя зеленеет
но уже не от злости
а пескам приготовлены тигли
и свинца мы отмеряем меру
но не всем же им быть хрусталями -
кирпичами другие послужат...
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney