РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВЗвательный падеж
Ангелина Сабитова
21-02-2014 : редактор - Василий Бородин
Ангелина Сабитова родилась в 1993 году, в городе Новосибирске. Сейчас живет в Челябинске, учится в Челябинском государственном университете на факультете филологии и на заочном факультете московского Литературного института им. Горького.
АВТОБУСНЫЙ РАЙ
интро
на коленях у инвалида ребенок смотрит в отсутствие стекол
живой-неживой кондуктор закрывает единственно верный выход
не обращаю внимания на погасший свет
на руки облепившие поручни
на женщин смотрящих в зеркальца на других женщин
сквозь чужой сон слышу свой собственный
сквозь собственный сон ничего не слышу
автобус мчит мимо леса потом кладбища
где все спят потому никогда не спят
пассажиры знают что автобус не остановится
но новые влезают в него через любую щель
1.
во тьме сама себя не обнаружишь
как ветер бьет в лицо
смешались как тела во тьме
что путаешь себя с другими
как женщины как дети - зеркальца
поцеловать того кто близко
пока не рассмотреть лица
2.
скорость автобуса
это наша пассивная скорость
это медленный огонь
обнявшись сидим на местах с подогревом
радуясь общности целей и интересов
не успевая почувствовать одиночество
и понять
что некого во тьме
поцеловать
3.
сидения подкинем в воздух
нас тысячи таких
плечом к плечу в наш внутренний час-пик
зависнем в воздухе
и никому из нас (зачеркиваю) них
спасение (зачеркиваю) смерть
4.
выдернуть шнур выдавить стекло
стекло прямо на грудь легло
выдавить бы слезу
и упасть из окна
по ту сторону горькой страны
где я вышла из ряда вон
из ничьей глубины
ПИСЬМА МЕРТВЫМ
мы мертвые сидели за столом
и скатерть связана была узлом
жужжала ночь тропической цеце
я помню сетку рек
в морщинистом лице
соседки Аси с рыжею косой
и из ее глазниц растущий зверобой
мне кажется она уже жива
и вроде бы повсюду тут и там
то донкихот сидел то донжуан
их волосы кромешная листва
жизнь близилась
и от нее на волосок
мы были накаляясь как песок
во рту у нас затикали часы
слетала с кожи смерть
жужжанием осы
а смерть проста как лестничный пролет
как легок невесом ее полет
я помню всех живых похоронили
мы плакали на братской их могиле
ЧЕРВИВЫЙ СНЕГ
червивый снег
подходит новый год
на елке мы развесили гирлянды
и светлячка на самую верхушку посадили
он как звезда
он нами шевелит
и кажется что путь наш вертикален
мне мама скажет:
елка это я
мне папа скажет:
елка это я
и в их глазах мелькают огоньки
я верю им их корни далеки
а я иду о корни спотыкаясь
им нет конца они по всей земле
я медленно в улыбке расплываюсь
я знаю, кто живет в стволе
но мама, папа:
елка это я
мы триедино дерево я слышу голоса
из-под коры
я чувствую куда восходят корни
по памяти переплетаю ноги
с ногами всех кто в дереве живет
удар часов и новогодний стол
пустует
мы все ушли в одно нам нет конца
игрушкой елочной звезда
взошла на небе
мне мама говорит:
я слышу ничего
мне папа говорит:
я слышу ничего
но тишина и переводим дух
я слушаю и смерть страшна на слух
НЕКОЛЫБЕЛЬНАЯ
спи не спи
как тают люди
в небе под окном
в твоем горле зреют руды
круглые как ком
на щеках щепотка мая
мшистая как смех
люди головы снимают
на виду у всех
им звезда глядит на полюс
больше не видна
ты войдешь в асфальт по пояс
и достанешь дна
месяц в горло твое выльет
тополиный мед
в нем деревья сложат крылья
листьями вперед
ЛЮДИ ИЛИ СНЫ
1.
Ко мне приходят люди или сны?
И сны, и люди спрятаны в подушках.
Кто двинется ко мне из глубины?
Из комнаты, в которой только суше
глаза, мокрее – потолок?
В какую даль закинуть поплавок?
*
На червячка я ночь себе ловила,
закидывала дальше поплавок,
она клевала, и, по горло в иле,
вставала во весь рост, во весь поток.
Смотрела из окна – там ты идешь,
на дерево на каждое похож.
*
Я перья из подушек доставала,
и прятала в горшки, и поливала.
Под утро вырастали дерева,
с твоим лицом, и зрением, и слухом,
но на тебя похожие едва.
И говор их пустой стоял над ухом.
2.
Там мама вырастала из пера,
по ней трещали листья и кора.
Садилась рядом в платье голубом.
Она еще не родилась, и ею
очерчено топленое тепло.
Все плакала, дрожа одним крылом,
которое от слез еще белее.
Я оставалась с ней наедине,
как будто, нерожденная вдвойне.
*
Соленый свет, очерченный в ночи –
мне говорила – с губ своих утри.
В подушках были спрятаны ключи.
Я трогала, как будто, изнутри
ее набитый перьями живот.
Я есмь – я в этом чреве плод.
*
Достань ключи и отвори живот.
Я двинулась самой себе на встречу.
Кто вглубь ушел, тот больше не придет.
А кто придет, того и не замечу.
Отходят в глубину и сны, и люди.
Их не было, и никогда не будет.
***
Под плеск будильника пытаешься сморгнуть
нахлынувший пейзаж с сетчатки глаза.
Гудит трава и рассыпает ртуть,
и жуткий свет над ней растет, как метастаза.
Картонный дворник кормит пыль, и длинно
мелькает солнце, как оплывшая свеча.
Движением головы стряхнешь с лица морщины
и сдуешь небо дымным облачком с плеча.
Офелии
утро тянется длинной кометой зари
лодкой сна подлетающей как качели
вдалеке сетями распятые рыбари
собирают венки утонувших офелий
время врет
постарею и не умру
ветер ходит босыми ногами по камням
сосчитай поцелуи сплюнутые в траву
отвлекись от раздумий мой милый гамлет
время льётся сочится как свежий сруб
я умру
не умру
ноты ловят молчание на стоне
раскрываешь апокрифы долгих губ
льешься музыкой мимо моих ладоней
свет таится под лицами небылиц
утро тянется дымом лесного пожара
каплей пота блестишь между перьев птиц
струйкой воска стекаю по лбу икара
***
за окошком гуляйте мои мертвецы,
мои дети, пока еще живы отцы.
кто по темя в земле, кто поет в небесах,
солнце гладит веснушки на кровавых носах.
я спрошу, сколько крови еще до весны.
"мы не знаем, мы дети, россии сыны,
мы играли в войну, но игра подросла
и сама со всеми играть пошла"
дети мимо промчатся, споют на бегу.
"знай, что смерть рядом спит на правом боку.
золотую муху в ее груди
не буди до срока, нет, нет, разбуди"
***
сцена, после которой обрыв.
маленький остров для маленького актера.
гул затих, он вышел на подмостки.
радости нет на его лице.
что мне до вашей пружинистой радости - он говорит.
и делит свое огромное горе на всех.
а зритель доволен своею тяжелою долей,
зритель кивает и не понимает.
я в первом ряду, в невозможно сухом океане.
горло першит, доля оттягивает карманы.
не пойму ни единого слова актера,
но тоже киваю, я тоже довольна.
то плачу, а то смеюсь по команде вольно.
декорации сменяют друг друга на наших лицах -
значит, они неизменны.
сельский пейзаж переходит в бранное поле,
бранное поле становится черным фоном,
черный фон на фоне сушёного океана.
сцена беспомощно плавает в зрительном зале.
соль наших лиц под ногами актера.
слабость, и сладость непримирения с долей.
горести нет на его лице,
радости нет на его лице.
что мне до их огромного горя - он говорит.
зритель кивает, зритель доволен.
Трамвайная музыка
эта музыка слов слепа
эта музыка зренья немая
только сердце звучит па-па-па
как колеса трамвая
и по рельсам струится свет
и змеится вода золотая
эта музыка прежних лет
растает
я создам ее заново из
глубины твоего осязания
воздух синеголос и сиз
расстояний
нет и не будет но есть
музыка между нами
осязай эту легкую взвесь
снами
эта музыка спросит
ты здесь
и конечно ответишь
навечно
но так сходят трамваи с рельс
на своей бесконечной
конечной
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney