РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВЕкатерина Хиновкер
Виноградный дом
27-02-2019 : редактор - Женя Риц
Виноградный дом
Сомнений лоза овивает и крошит стену спины.
Душит.
Окна не видят света,
Угли не дышат.
Страхов гроздь виноградная зреет,
Наполняется кислым соком,
Тяжелеет и тянет трубы водосточной шею.
Приди в мой дом,
Сорви до трескучей кожурной боли полные кисти,
Погрузи умелые руки в мякоть по локоть -
Здесь хватит вина для дружеских дионисий,
Здесь хватит лозы корзинной для теплого хлеба.
Приди в мой дом.
Дверь распахни и окна.
Впусти в него теплый прозрачный осенний воздух.
Впусти в него жизнь и живность,
И живость песни.
Сделай его таким, чтоб хотеть вернуться.
Июль
Река холодна и глубо́ка,
А тело юно.
Капли на теле - коровки божие.
Двадцать, а значит можно.
Дотронься.
Можно.
Мне хорошо.
Я пою.
На плечо твое полночь с росою сложил Июль -
Смахни ее как былинку хрупкую.
Душным пусть будет полдень.
Река глубока́
Лес касается неба акрилового виска
И рука твоя
О мою руку.
Мигрень
Сколько горох воды не держи на листе ладони -
Выльется.
Простучит по ребру каруселей,
Застынет в хоккейной коробке - мыльнице.
Брошенный кем-то мячик всплывает -
Не тонет.
Если из Божьих огромных ладоней падает дождь,
Значит, однажды Господь и небо на нас уронит.
Я бы хотела видеть этот тяжелый крен,
Только отклеюсь от тела быстрее на три циферблата:
Меня доконает предчувствие
Нервное перетяжение перед расплатой -
Мигрень.
Разорвет горошистым громом височную мякоть.
Лопнувший мячик, наткнувшийся на железяку
Меня
Убьет.
Ты
Ты весь для меня состоишь из слова:
От голени и пупка до яблока-кадыка.
От кадыка-яблока
До кивка.
Вот так
Мы соревнуемся в витиеватости звука,
Неприкасаемой форме,
Выверте языка.
Если бы целовать как слова выворачивать,
Если б лизнуть соленую шкурку запястья,
Как-нибудь обозначить,
Оклеить каркас,
Отчеканить имя твое, не выплюнув букв...
Не хочешь и рассыпаешься.
Что я могу?
Сахаром имя твое закладывать за губу.
Стеклянные птицы
Белый шум песочного дождя
Капля упала - оспина.
Спи.
Проминаю рукою барханы простыни.
Нет никого.
По жердочкам полочек снов сувенирные статуэтки.
Мне-комната десять на семь,
Им-клетка.
Не открываю окон, боюсь упорхнут.
Оставят меня одну.
Растворятся в дожде.
И здесь умирают они, не давая себя леляеть.
Не позволяя холить,
Подкармливать и пои́ть
Меланхолией.
Эвридика
Объятья - жгут.
И мучают, и жгут,
И как кисель под костью нёбной тают.
Я доношу до дома послевкусье,
Шаги считая,
Тенью уходя,
Пыталась оглянуться Эвридика,
И ступни зарывала в ещё теплый
Орфеев след.
Но пальцы леденели,
Песок мертвел и комьями крошился.
Никто за мной к Аиду не приходит.
А я могу. Могу и возвращаюсь.
Что не случится -
Значит, так и надо.
Да будет твое имя невредимо.
Да буду я живей, чем Эвридика.
Отопление
Ка.
Па.
Ет.
Во.
Да.
В жир сковородочного пруда,
Из крана
Как кровь из раны
Убитого зверя.
Доброго зверя.
Стоит она теплая по сосудам-трубам
В огромном чреве,
И я надеюсь, что до весны нам хватит тепла,
И верхние зубы, стуча, не сточат нижние зубы,
И нам не придется любить друг-друга
Лишь для того, чтоб согреть застывающие тела.
Ведь нас обездвижит и обесточит
Это бесправье выбора, и тогда,
Повернувшись - один к стене,
А другой к безголосью ночи,
Думая о навязанном "навсегда",
Будем молчать и обречённо слушать,
Как в жир сковородочного пруда
Ка.
Па.
Ет.
Во.
Да
Нелюбовь
Кесарю - кесарево, а богово - мне,
Если Он-любовь, то ему не нужно.
Мне уже давно не двенадцать лет,
Чтобы дрожать изнутри за то, что извне
Суставы души выворачивает наружу.
Тюльпаны – пустая данность за женский пол,
Стоит на камине - цветастый цветочный веер.
И на́сквозь смотрит одним глазком,
Укорным исподтишком
На склеенный быта раскол
Нидерландец Вермеер.
И я как катализатор, как шарик ртути,
Как стрелка компа́са
От полюса в ноль и к полюсу.
Как к темным векам привыкают - в домашней мути,
Бессильная, потому что по мне не молятся,
Я стала философом-богом, безмолвным асом.
Они заливают в меня нелюбовь как в вазу.
Они заливают в меня нелюбовь спокойно,
Как будто бы это просто, и так и надо.
А я принимаю. Я в норме, и мне не больно.
Пока не стошнило, вода не является ядом.
Ведь после двенадцати слезы не жгут колени,
И крепок сосуд для бездонного водопада.
На чёрную воду глядит нидерландец Вермеер:
"Молчи и терпи.
Ты же можешь.
И знаешь.
Так надо."
Комната
У меня ужасно болит спина.
Иногда мне даже приходится спать на полу.
Моя комната - и́глу,
Улиточный завиток.
Меня окружают стены и хочет убить потолок
Топотом детских ног.
Комната, но не Дом.
Дом, но не мой.
Сколько ещё мне здесь
Уживаться
С самой собой?
Угол
Если бы я могла
Влезть в перелом угла,
Стать остриём вовнутрь,
Уго́льную пыль
Вы-плю-нуть...
Я не могу.
Цветок
Точка в грудине - вершина конуса -
Тянется в позвоночник.
Из-за свисающих с основания рук, головы и ног
Я - цветок.
Я прорастаю в себя -
Ногтями в пальцы, корнями в волосы.
Вижу ртом, слышу кожей.
Нету меня.
Совсем почти уже нет.
Но, Боже,
Какая ужасная
Жгучая
Загрудинная тяга к свету!
Tristia
Полные ягоды падали и рвались,
Сладкой в подоле дома была земля.
Щиплет и колет.
Тебя касается жизнь.
К жизни тянусь я.
Дай мне исчезнуть, упасть виноградной кистью.
Вдребезги.
Мякоть в березовой шелухе.
Обернись!
Отпусти!
Дай раствориться в прозрачном холодном воздухе!
Вы
до
хе
Дождь.
Захлебнулась в чашке забытой оса.
Донышко в охре.
Осенняя евхаристия.
Бестелесность съедает сад,
Паутиной по сте́нам лозы виноградной нить.
Больше ладонь земляную не будет са́днить.
Приторный зуд запечется холодной коркой.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney