РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВВиктор Качалин
ПИСЬМО САМАРЯНКЕ
04-03-2015 : редактор - Василий Бородин
ПИСЬМО САМАРЯНКЕ
Не зажили твои царапины и укусы
ни под солнцем Аравы,
ни под финским стеклянным небом.
Деревянные чётки века -
а лазурные бусы
между ними, блистая, проскальзывают,
будто и не было
ни колодца воды живой
с утонувшим давно почерпальцем,
ни шести мужей,
ни обещанного венчанья.
Путник спит, приобнявши камень -
кольцо до кости пронзает палец.
Сквозь жужжание слышится величанье.
12.5.12 Москва
ШЕПОТ ВЕТРА
Ветер в скалах Арада
за малым не гонится,
но всё гонит перед собой -
звёзды ведут хоровод,
поражённые его танцем.
Он беспечен, как дикий верблюд,
велеречив, как огонь,
молчалив, как невеста,
закутанная в утренний свет.
Его шёпотом-пеньем-напитком
делится днём луна
с закипающим солнцем.
14.5.12
КОЛЬЦЕВОЕ ЗАТМЕНЬЕ
Из Беловодья - синий цвет и белый тигр
из богословья - русский стих без неги
из Зедазени - низкая алтарная преграда
и кипарис, прохлада
глубокого истока.
Есть чем умыться -
некуда укрыться и подумать
о белых росах, об офитской розе.
Дитя-младенец, старцем Иоанном прижав к губам двуперстье Близнецов,
другой рукой сбивает время белой ночью.
Слеп от рожденья -
вдруг прозрел
и озорует на маслобойне,
зря кольцевое затменье Солнца.
21.5.12
ПОБЕГ
Бежим из субботы в воскресенье,
Крепко держась за запястья воздуха,
Морю отдадим нашу брачную одежду,
Забрызганную лепестками маков
Кто незримый схватит землю за волосы,
Тот заряжен нашим несусветным покоем -
Умирая, он нас на себе переносит
Из чистой субботы в огонь воскресенья.
Перешагивающий через бездны
Беден и свеж, как дуновение утра.
Влеки меня, обними меня крепко
За миг до того, как нас обезумит
Пояс его, белоснежные горы.
26.5.12
ДВЕРЬ В НЕБЕСА
Старик, похожий на верблюда,
стучится в дверь зороастрийца
и клянчит, и поет: «Где был мой разум?
Я ли за него не отдал Иова в бурю, тихий мой шатер,
накинутый на плечи
акации в пустыне; я ль тебе не дал камней
зеленых Тимны, лазурит из Забайкалья,
обсидиан армянский, золото Газзака?
Янтарь – нежнее сердца моей невесты:
возьми ее назад!»
Но дверь молчит, по стенам бегают гекконы,
зороастриец молча лег лицом в огонь и стал датаром.
А в небе юноша-журавль поет и плачет: «Где моя вера?
От моей невесты остался пепел,
И обожженный кусочек туфа –
Ее святое сердце».
28.5.12
ЛЕТАЮТ ОБЛИКИ
«У астрономов рано утром –
пролет Венеры через плешку Солнца,
у Будды – паранирвана,
у Чжуанцзы – стрельба из лука в никуда,
за полнолуньем
у Махавиры – брод из воздуха и света,
а у двенадцати апостолов – хор
огневых языков
и жребий,
куда кому идти до края ойкумены,
у королевы – бриллиантовая свадьба с Альбионом» -
так в Духов день
поет комар золотоглазой эфемерке.
Летают облики –
и ни один не схватишь.
14.6.12
ГРАНАТ
В последние, последние, в самые последние времена
рассыпаются ягоды, листья, по камешку разваливается тюрьма
загорается утром храм – не для плясок, а для огня,
снизошедшего с неба впервые в последние времена
две тысячи лет назад - когда еще было в полдень светло как днем
и не светила заманчиво круглогодично в каждом оконце луна
Перепутываются, рвутся постромки и имена,
мода виляет походкой, размазывается хурма,
мирики катятся, и никто больше не смотрит в чужие сны, в другие миры -
вот что сделали зеркала без глаз, сторонники бесконечной игры
в солнечном ветре цел нерастрачен не снят
Бог, воплотивший время в нежнейший, крепкий гранат
23.10.12
ОЛИВКОВЫЙ САД
1
Влажные, отполированные шагами плиты, лампады, огонь,
манящий и пророчащий надвое, и в сенях –
камень помазания. Гроб погрузился в первозданную воду,
тело обожено и процвело за пределами
живых картин. О нем вспоминает оливковый сад,
будто несет его ночью – в каждом дереве, изнутри стволов.
2
К оливам попасть на ужин, не в Гефсиманию,
А в пасть ко львам – старые оливы, будто пророчицы с юными сотнями рук,
А есть со стволами, похожими на маски сатиров,
Всё это в пустыни, где растут на горах сосна и миндаль,
Инжир и колючий дуб, впивающийся в пальцы,
Где страстоцвет цветет в ноябре – не поделили
Юную деву отец и сын, и кровь их стала прохладней неба,
А плоть – плодом ветвистых желаний.
У францисканцев в горах Иудеи всё это мило,
Чувства должны затихнуть, как воды в скалах,
И монахиня-индианка за нами подглядывала с колокольни,
Затем, взяв с собой подругу – двинулась прямо к нам,
Не понимая, впрочем, ни одного из языков, на которых мы говорили,
Кроме языка любви.
ПИСЬМО МАНГУСТЕ
«Чем распоряжаться временем, пространством, дыханием
и прочими формами счастья и восприятья,
не лучше ли возвратиться в объятья Эроса?
Они крепче, чем любой порядок,
быстрее, чем любой подарок,
мчат нас к свободе беззлобного безлюбия» -
пела птица на косном дереве, глядящая назад,
вечно назад, поющая в будущее.
«Чем петь, лучше готовиться к смерти,
такой одинокой, прекрасной смерти,
когда один-наедине с собой
ты сбросишь кожу вместе с глазами
и перестанешь иметь себя юной,
хвост свой кусать перестанешь в начале,
мягким и нежным покажется камень,
где отпечатки твоих несуществующих ног
станут потомками первых потоков», -
пела змея, подбираясь к птице.
«Чем извиваться и вверх глупо ползти,
лучше искать разноцветный песок,
злиться на камень, дробить его целый
неисчерпаемый день – чтобы ночью снова
любить его целым, а наутро,
увидев, что рухнула сада ограда,
выйти вдвоем и сложить храм из мозаик,
из глыб пространства, из света времен» -
пел человек в закипающем сне.
«Нет промедленья. Дух проникает,
где хочет веяньем – быть,
а не уснуть и воскреснуть, как ты» -
так пело дерево, раскинувшись на четыре
стороны света, без ствола, без корней и кроны.
21.6.12 Москва
ПРОЧЬ ИЗ ПУСТЫНЬ
Прочь из пустынь, где молчит Иов,
Где над луной ворожит хамсин,
В полдень - акаций ночная кровь,
Скалы – как сверженный Элевсин.
Бежим в Галилею – в приют ветров,
Где каждый волен и терпелив.
Ангелу синь покажи и ров,
Каменоломни и сбор олив.
16.7.12
+++
Взаимообмен немыслим – сокол убьет салангану,
в зрачке отразятся гроздья фиников прошлой зимы,
тонкорукие эритрейцы - не подпоют цыганам,
обречены на пользу раскрашенные слоны.
Праздник продлится недолго – ему и мгновенья много,
затем с немым опозданьем снова придет рассвет,
возвещая о возвращенье неукротимого Бога,
топчущего в точиле народы, которых нет.
Иконы, словно дельфины, выбрасываются на берег,
а мысли, как стаи леммингов, свергаются в океан –
так было, и так и будет, пока из звенящих серег
худой земли-суламиты не выплывет караван
с подарками Соломону. Тогда закончатся игры,
и сердце царя повиснет на золотом волоске,
запекшиеся губы, словно амурские тигры,
прянут к воде холодной – и сдуют дом на песке.
+++
когда поспевает гранат и успевает день
наполниться дважды колючим и светлым мраком
когда неотброшенный камень поет в слепой борозде
и крестоносцы, презрев поговорку, вступают в Аккру -
блажен, кто был до того, как восстал и возник
мистику хитит схоластик бьющий в тамтам рассвета
моей Галилее не до суровых латинских книг
когда ее грудь наливается жгучим ветром
август 2012
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney