РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВЗвательный падеж
Ольга Надточий
01-04-2024 : редактор - Юлия Тишковская
Ольга Надточий — поэт, прозаик, чтец. Родилась в 1988 году в г. Канске Красноярского края. Сейчас живёт в Санкт-Петербурге. Автор трёх поэтических книг. Участница форумов «Таврида» и «Липки». Семинарист ЛИТО «Дереветер». Состоит в Санкт-Петербургском Союзе профессиональных литераторов и в Союзе детских и юношеских писателей России. Стихи публиковались в журналах «После 12», «Что есть истина» и «Юность».
***
Найдена стая воздушных поцелуев.
Нечем дышать в квартире.
Отдам в добрые губы.
Разница между нами
Ты боишься никогда не проснуться,
я – никогда не уснуть.
***
сложно быть гордецом
с низкой самооценкой
ступеньки наверх
каждая на вес шага
этаж никогда не нужный
вечное стремление
дальше и больше
пото́м азартно
катиться оступившимся кубарем
в шубке не по размеру
рассохшимся алфавитом
губ твоих ядовитых
любовью к себе
когда простое непросто
и просто сложно быть
намотай круги
мыслями вокруг пальца
***
фестиваль красок холи
праздник иван купала
будто индус женится на славянке
ах поле польное
мы едем по гладковыбритому асфальту
скачем по аттракционам бездорожья
за своей порцией ликования
мир становится вызывающе цветаст
вдыхай разукрашенный воздух
чтобы унести незаметно
пока они жмурятся ты вылупляй
глаза детство
всё это смоет святая вода текущего
самого настоящего настоящего
⠀
фотограф память на память
подкинет парочку ярких кадров
в минуту беспросветного чб
жить с этим светом внутри
великая честь
***
время влюблённое в жизнь
на большеохтинском мосту
когда мы праздновали молодость
ветер облизывал затылки трепал чёлки
доносил твою болтовню
о золоте запрятанном в одной из свай
мой взгляд альпинистом скользил по аркам
вспарывал заклёпки
снежинки металла падали в Неву
таяли в ничто
позже какая-то женщина
(ей было нечего терять написали в прессе)
прыгнула с моста
последняя
романтика полёта
пробила лёд повседневности
до сих пор думаю
что она ищет там на глубине
если золото в воспоминаниях
***
птицы свободны планировать рейсы
чего не скажешь о людях в смутные времена
купаемся в тишине
загребая крыльями воздух
лёгкие на подъём человеческие пассажиры
сдали в багаж неподъёмные мысли
вывезли бога за границу речи
мы в подвешенном забытьи
вектором мысли целимся кто куда
наши чемоданы набитые прошлым
никуда не летят
и пока ты смотришь в муляж окна
глазами мутными от электрического свечения
вижу в полоске между штор
птицы остались с нами
***
если бы меня спросили
есть ли рядом
птица берущая под крыло
я бы забыла названия предметов
значения слов
понимала бы только воду
текущую на языке слёз
Если бы не это
То было бы отэ
так и живу
думая что большая
Сладкие воскресные сны
Повесть в стихах
Приснилось сегодня, что дочь моя выросла,
а я всё та же, всё так же
прячусь, как школьница, по подъездам,
грежу темноволосыми декабристами,
затеваю революцию против непомерно примерных,
спорю с родителями,
сплю до талого,
жалею-люблю себя.
Утро воскресенья.
В комнату врывается запах свежеиспечённого.
Сладкие воскресные сны.
Это любовь моей матери.
Я до сих пор жду по утрам, что запах повторится,
любовь вернётся.
По дому бродят голодные и холодные.
Щурюсь на свет и хриплым голосом кричу:
оденьтесь и поешьте!
Вдруг явь становится до постыдного очевидной.
Сон размыт и уже через минуту изъят из памяти.
Переворачиваюсь на бок, но момент упущен.
Запаха не происходит.
Прибегает моя по-прежнему маленькая дочь.
Я говорю: подожди, скоро я встану.
Невыносимо много говорю: подожди.
Она убегает в соседнюю комнату,
по пути дразнится: мама – соня.
Смеётся: мама – соня.
Воздух колышется от смеха,
трава – от ветра.
Это любовь моей дочери.
Когда-нибудь я непременно
найду слова и образы для выражения своей любви,
робкой и порывистой,
как поцелуй после пощёчины.
***
детская комната –
комната детского плача
я в ней
сижу и слушаю
чтобы о мире узнать
солоно счастье на вкус
а горе так сладко
что просишь
громче рыдать эту музыку
растёшь за пределы
от звуков
теперь ты – боль-ше
квартирно-пещерное
город по-летнему потен
от непристойностей ночи
оголился рассвет
распалился и оробел
утро
тяжёлой клешнёй
склоняет воздух ко сну
мы зашторили окна от мира
оградили свой от чужого
мир посмотрел с экранов
нарушил покой комнаты
вцепился в глаза и не отпускал
как после этого
не опрокинуть в себя
бокал красной жидкости
не занюхать кончиками волос
не забиться от света в щель
***
ежелетне слетаются птицы
к этому дому-кустарнику откуда
можно видеть как мать поливает цветы
и вода бесконечно сочится из дырявой лейки
мама где ты
иду по следу на голос воды
из гаража металлический скрежет
отец то ли точит ножи то ли чинит скамью
иногда выходит
садится на детскую табуретку
и подолгу щурится глядя в небо
пока я топчу мокрую щетину газона
пока я помогаю маме
пока я еду еду еду
и этот город повсюду вожу за собой
этот двор эти тропы где первое всё
поцелуй подножка объятья
это поле приглашающее прилечь
в компании иван-чая и расторопши
это кладбище что потеряло могилу храброго деда
отгорело заросло непролазным бурьяном
где бродили от спирта размякшие мысли подростков
искали искали и кажется что-то нашли
в себе воскрешая
непоправимо после
гнездо кукушкино на истлевшем кресте
сирень дирижирует ветками воспоминаний
колокольчик каждый раз возвещает
ты приехал приехал приехал
беззаботный июльский почти что
прошлый
***
помнить не помнить
помнить не помнить
гадаешь на ромашке памяти
той весной предки перевернулись в гробах встряхнулись в урнах
поначалу взвыли потом зашептали через розетки
если бы я была умной
но я не была и слушала пристально бракуя возню соседки
звук был не голос – звон электрический шум эпох
потеряла надежду на сон блуждала рассеянно
думала вдруг это через них со мной говорит сам бог
из розетки горы расщелины
била по клавишам музыку поиска буквы запросы
кто и откуда мне это зачем отчего кто погиб
в каких деревнях среди шепчущихся колосьев
память вода родник
кукушкиной внучкой в дебрях семейного древа петляла
открывала на мир окрыляла глаза их
соединяла этот и тот свет отовсюду ярок
на высохших ветках проклюнулись почки и звук
за-за-за-замер
пробабушек
I
одна бабушка еле ходила
ноооо
однажды
проснулась в ней сила
забурлила в ней кровь
распустила она тощую косу
скинула тапки и платье в заплатках
встрепенулась и выскочила из квартиры
побежала по лестнице на крыльцо
и лицо её помолодело
и кричит она в улицу
я сейчааас
погодите девки
ждите родненькие
да так и бежала до самого детства
II
другая бабушка видела на люстре
то ли умерших родственников
то ли чертей в виде родственников
свят свят свят
а они по ночам спать ей не дают
плюются адскими угольками
и у неё пятки горят
и у и у и у и у
и у неё в голове говорят
что-то такое
что не даёт покоя
пришлось сыну люстру спилить
а чертей куда прикажете
не на улице же им жить
переехали они в телевизор
и оттуда теперь трезвонят
свят свят свят
иуиуиу
III
первую бабушку девки дождáлись
теперь хороводит она
с лентою в толстой косе
вторая – ужасом местных топей
скачет на люстре с паникой в го-ло-се
а третья
а третья спрашивает
где все
(продолжение следует и следует)
***
у еврейского кладбища
на месте цветочных ферм
выросли дома
в двадцать пять этажей
аки пчёлы в сотах
дивилась агафья
таёжная староверка
теперь жужжит во мне что-то
когда вглядываюсь в пластик окна
внутрь соты
и мёда не нахожу
лишь стекает липкая
смола по шероховатому фасаду
***
в перебинтованной голове комнаты
с зияющими отверстиями окон
с дверью болтающейся на петле
на безногих стульях поэты
наделяют безумие логикой
обнаруживают смыслы в местах
соединения пустоты с пустотой
ломают ритмы бытия
над щепками столов
гуляет сквозняк
блаженство
I
блаженны те
в наволочках на головах
прячущие вихры
внутри у них мотыльки-моторы
без встроенного детектора опасности
они отродясь не слышали о
существовании
запонок сервизов часов –
на лепестках нежных лотосов
по течению бурной реки
беззаботно барахтаются
будто впереди нет и намёка
на водопад –
а падая
хохочут брызгами на фоне серых скал
слюной цвета радуги
в лицо неизбежности
каменной статуи фатума
II
блаженны уходящие в тьму зимы
раскалённые до ядерного предела
распахнутые всем ветрам
висящие на одной петле уверенности
вот дверь
возведённая ими в туда
входи и растаешь прежний
больше ни-ни терпеть
во имя уюта и быта
что от тебя останется если не это
когда утечка
привычек
в замочную скважину без ключа
теперь ты –
облегчённая версия вида
homo insapiens
***
прохожий идёт в ногу со мной
набрасываем шаги
торопливо на холст пути
раннее солнце плещется в клювах песней
цветы предвкушают пчёл
травы озаглавливают одуванчиками поляну
по канонам драмы день проживает себя
только я ничего не пишу
сопя смыслами
дышу пыльной свободой весны
повторяя: а всё-таки всё-таки
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney