РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Виктор Качалин

ПУТЕШЕСТВИЕ В ИВЕРИЮ

14-04-2011 : редактор - Сергей Круглов






ИСТОЧНИК

Земля внутри
изрыта не огнем,
как в Книге Иова,
а переполнена вином.
Лоза, как время,
скрадывает мысль
и опьяняет сердце,
и требует лишь сил и постоянства
под солнцем,
сама питаясь
лишь от небесных вод.
И змея, притаившегося в корне,
косматого – лучом тончайшим
не убивает – а поражает,
чтобы застыл на миг от изумленья –
Георгий на коне костисто-белом.
Акация – как древо просветленья –
притягивает спящих
и в Зедазени,
и в Алазанской дали,
где от преизбытка
кипит источник. Скрыто
единорожье племя.


УТРО

Рай, где дышат звуки
в ангеловых крыльях,
где цветы с плодами
на кустах граната,
и под смоковницей
дев лелеют воины
с алыми лучами;

Рай, где Богоматерь
на простейшем троне,
вглубь приняв Младенца,
держит Его въяве,
где кресты, процветшие
странными судьбами,
гулко бьют, как бубен:
"Тимотисубани".


Рай, где ель и явор
с соснами встречают
взор прозрачно-серый
льющийся вполнеба,
где под воскресенье -
никого во аде:
даже он прославил
Бога-жизнетворца

маской Диониса.


РТВЕЛИ*

Без обеда - в животе Безобдал
но зато растет из сердца Самтавро

А олени в Атени пьют воду -
мир за миром тайна буднего века
расходится ясными кругами

И лоза на стенах Ананури
охраняется крошечным херувимом
два павлина клюют не отрываясь

виноградное время прикатило

____________
*Сбор винограда (груз.)


ТИМОТИСУБАНИ. ВЕЧЕРНЯ

У слепоты
так много обличий –
ворота из дикого камня
едва-едва свой глаз приоткрыли
(кольцо на дверях),
на макушке ворот по-лесному
бодрствуют вереск
и львиный зев в полупрозрачной тьме.
Милое лоно, глухое, а в нем –
храм средь извилистых гор.
Косы тугие,
с гранатовым яблоком,
просят объятий, не объяснений –
но здесь их обломок,
на землю упав,
превращается в фаллос
(под колоколами!).
Женщины, дети,
священник со шляпой пчелиной в руке –
сосредоточенно, торопливо
входят-уходят,
поклоняясь новым цветным иконкам,
и ни разу, никто – я видел, охваченный
зорким сном –
ни разу наверх не взглянул,
туда, где из Купола-Солнца –
трехтысячелетний, единый –
спускается Крест с зелеными хрящиками
(кости, что расцветут, изукрашены строго
ромбами и квадратами
с зародышевым блеском внутри).
Ни на запад не бросят взор,
где рай Богородицы, ангелы, воины
улыбаются мирно,
ни на север, где смотрит Она
сквозь слепое окно на поругание Сына.
(Исчезающие музыканты: что там? – дудочка, бубен?)
А на фресках кругом, ввысь и вдаль – серый, скудно-пурпурный,
красная охра и желтая, да впридачу
жженая виноградная кость: основные цвета.
И – неожиданно – метят место исконной
невысокой алтарной преграды
полосатые полотенца, написанные на плитах,
напоминая Египет.


Никодим с сыновьями спешит на Голгофу.
а на молении в Гефсимани – Петр уснул, золотист,
на алоогненном ложе. У кого не будет –
у того преизбудет, а у кого есть изначала –
у того отнимется всё. Дорогая лазурь –
или сбита, или ушла; мир перевернут, как притча.
И в глазенках совы, вцепившейся в ветку вяза,
больше покоя и смысла,
чем у всех посетителей. Не поет Свете тихий она,
не улетает и ждет
ночи. А ночь не приходит.
Радостный Страшный Суд –
и в рамке по-древнеримски лик змеекудрый:
Дионис-Аид.



ШИО (Плач в полночь)

Шио мой, Шио! –
Долго в горах искали твой сон:
Рыли железо –

Когда говорили
И пели камни,
А не вопили на бездорожье;

Когда человеки
Красили тело
Во все цвета земли и неба.

Шио мой, Шио!
Сюда ты явился
Из Сирии светлой.

Исправил веру –
И затворился
То ли в печи,
То ли в колодце

(Свод валунов
Люди потом
Назовут пещерой).

Шио мой, Шио!
Дерево «бзе» зеленеет вечно,
Пчёлы целуют
Медовый ствол.

А ты, сердоликий,
Опоясанный волком! –
Со змейного камня

Вверх смотришь: Огонь
Взойдёт, как сошёл -
Шио мой, Шио!

14.9.10

*С ветками дерева "бзе" в Грузии встречают Вход Христа в Иерусалим.




АТЭНИ CИОНИ. СНОВА ПОЛДЕНЬ


Иов, ты всё перепутал –
Здесь шествие в рай,
А не шеол и не начало
Света и безвидной земли,
Где хотел бы ты быть и где был от начала;
И не тряси, обнажённый, космами льва,
Резко смирись. Вот – Богоматерь
С полуоткрытым, полуотколотым ликом;
Вон – топают преподобные, а за ними –
Девы-девы-еще раз девы (груди – тимпаны),
Следом царицы и меж ними Тамар,
Снова последней-и-первой – сверкая охристым телом –
Египтянка Мария.
А выше, закручиваясь по солнцу –
Мученики бегут, заплескали руками,
Ловят птицу меж звезд. И улыбнулся –
Не над твоими страдами, а над твоей
Безстрашной женой – сам праотец Авраам
С мальчиком в лоне (будто рождая тебя на троне).
Где же она теперь? Спряталась среди лесов
(дверку ей открыл сторож-грузин) –
Поднимается в купол, чтоб увидать Рождество?
Вспомни, Иов,
Битвы блеклых слонов и барсов,
Героев охоты – ежа золотого –
Роспись дворцов, где пировал ты
В глубинах Азии. Здесь ты – пришелец.
Даже два Симеона (столпники – оба)
У окна в алтаре, закопченном славно внутри и снаружи,
Не знают, что и сказать тебе. Гной испарился.
Вечен огонь, и сверху текут четыре евангелиста
Райскими реками. Виноград – вызрел.
Время брызнуть крови – на раскалённые камни.
То, что сожжет божий огонь – ты не теряешь.



***


Древний добытчик мёда,
Воссиявшу солнцу, идёт
В горы, где дикие пчёлы
На чёрном утёсе текут, как время,
Кругом и вспять.
На нём лишь козья милоть
И палка в руках –
Препоясан он чересом легким,
Мешок на бедре из бычьей шкуры
И триплётная вервь.
Следом бегут – девочки слева,
А мальчики справа,
Ученики, сподвижницы, старцы,
Перепачканные золой.
На лугу под скалой
Ему расстилают
Скатерть-ковер из чистого льна.
Она пуста. Ждут.
Взбирается наверх
Наш Скалолаз, Медоборец,
Чёрноволосый до плеч водопад –
Ему защита от смертных
Укусов пчёл. Руки и ноги обнажены.
Вервь развернул на откосе – выпрыгнула
Лестница, лёгкая, словно змея.
Путь вверх и путь вниз – один и тот же.

И он не один.
Тростью колотит по голове
Пчелиного царства. Куски, полные тёмного,
Душного мёда, вниз летят, вниз –
Исцеленье мира
Близко теперь.
Лабиринтовы соты
Со скатерти похватали дети.
Вот и спускается он – а в мешке
Сокровенный кусок
Сердца-камня, увенчанного
Пчелиной царицей.
Шум и веселье,
Смех, прыготня,
Одобрительный кашель
Жующих мёд мудрости старцев -
И взор молчаливых дев.
Он показывает им
Свои руки и ноги,
На коих нет
Ни одного укуса. Тогда
Взнузданный жаждой желанья
Доисторичный Фома
Обнимает его и пронзает
Пальцами в коже прореху –
Медоноситель и не заметил,
Как разодрал свой бок о скалу.
А над его головой
Вращается ограбленный рой,
Невероятной воронкой
В небеса уходящий.



НОЧЬ

1

Вы, световидные лани, и гулкие туры,
Быки со свечами в рогах
И горцы, познавшие каждую впадинку
На лике Эдипа –
Двумя стрелами убивающие
И воскрешающие третьей стрелой:
Лучом матери-Солнца.
Вы, одноногие, полные глаз
Кресты-крылачи –
И вы, в оливковом девы,
Зря рыдающие над винноволосым воином –
Слишком вас много,
А сфинкс одинок да улыбчив,
В лапах держащий
Пламя псалмов.

2

Смех затихает: ночью
Ангелы, чашами став,
Разливают напиток: один и тот же,
Но для одних он – огонь, и память,
И червь надежды,
А для других – любовь.
В дланях Христа – Дионис
Льётся. Напаивает хитрой
Улыбкой Бога.

Сентябрь-октябрь 2010

blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney