СООБЩЕСТВО

СПИСОК АВТОРОВ

Антон Очиров

Тавро

14-04-2006






говорят, что речь в стихотворном тексте должна быть претворена
вот так думаешь, что говорит человек, а это говорит страна
(или - инопланетяне)

вот так: сказал одно, а на самом-то деле это было совсем про другое –
ты меня полюбила, но не в этом дело, я тебя полюбил, но не в этом тоже
что я имею в виду, когда говорю:
боже, боже - а он делает, говорят, благое:
вцепился в лицо руками, держит, тянет как репку тянет:

делай то, что не можешь не делать, это, говорит, поможет
ну, я же тебе помогаю
что за дело – возиться в земле, и смотреть, что растёт между её ногами


1.
этот воздух ложится в ушную раковину точно по форме ушей
выглядит словно небо, вытолканное взашей
(я помню, мы с ним играли в то, кто кого догонит, точнее - бегали наперегонки
говорят, что поэтому с тех пор у нас разные языки
я, например, как стеклянный шарик, свой между губ катал
и теперь небо, лезущее вперёд ногами, толкается, опрокидывает подол) -

говорит: тра-та-та, я гудящий колокол, я сын твой, твой муж и брат
у меня есть всё, что ты хочешь, и всё это можно брать
закидывать в рот как таблетки, как марки, как семечки, как слова
я правой рукой умываю, левой рукой убиваю, посмотри, это Шива, танцующий наповал

а ты проглотила гусеницу, и ею совсем сыта
я не знаю, что на тебя нашло: проснись, говорю, проснись, у тебя между губ зола
рябь на твоём лице, моя родина, мне с тобой тяжело
твои пучеглазые боги шевелят окольцованными плавниками, выплывая из темноты

парни, сидящие в лотосах, парни, болтающиеся на крестах
похожие на коров, на рыб, на муравьёв, на птах
я тоже знаю, где живёт Сид Баррет, в каком муравьином углу
я чувствую себя талым снегом, дождевою каплей, стекающей по стеклу

и вижу при этом, как вертится вертится синий шарик в космической глубине
и как глупо всё то, что тебя здесь парит, когда ты остаёшься с этим вращением наедине
какая разница: сенегал или россия, штаты или япония, индия или китай -
какие же они маленькие, когда видишь их из такой тишины, слышишь с такой высоты

боже мой незаметный - возьми в свой рот этот синий шарик и языком скатай
и в тот момент, когда он скатится по твоей гортани, твоему пищеводу
я пойму наконец всем телом, что же это такое значит: свобода
свобода свобода свобода

в которой мне безразлично - я это или ты

2.
а)
(иногда мне казалось, что ничего лучшего со мною уже не произойдёт
потом я думал о том, что всё проходит, и это тоже пройдёт
после я говорил о том, что всё лучшее во мне ничем мне не обязано и живёт само по себе
потом я думал о том, что так много сказано и редко когда правдиво, тем более когда о себе
как будто правда – это такая совсем простая штука,
простая настолько, что проходит мимо всего, что не может её задержать
она прыгает как девочка по расчерченному асфальту, на афальте мелом квадраты
с цифрами и словами типа «жить», «умирать», рожать»)

я смутно подозреваю, в чём таком мы здесь виноваты и продолжаю жить и так далее, выговариваться и лажать
знаешь, мы скоро вылезем из своей земли, завалимся на левый бок, достаточно лишь поднажать
как будто это пиздец как важно – делиться лучшим, что есть
мне безразлично, чем занимается мой бог, наверное, мне важно то, что он просто есть, он не может меня не есть

(потом мне хотелось говорить о боге, но я точно не знаю, видел я его или не его
а если и видел его, то какая разница, если он не признал во мне своего
а если признал, то почему этого внятно всё ещё не передал
а если и передал, то почему я этого не увидел и никому до сих пор не отдал

внутренний голос номер три сразу же одёргивает: эй а ну ка лучше себя не кори
смотри, на улице солнце осень, соринки в глазах, улыбайся и что-нибудь говори
смотри, как ты думаешь, и чем это пахнет, потому что как снаружи, так и внутри
знаешь, я вижу всё то, в чём ты сейчас живёшь, то, что ты сам не видишь
потому что никогда сам не видишь то, в чём сейчас живёшь)

знаешь, здесь скоро начнётся нечто, о чём не говорят словами, оно завяжется в телефонные узлы
ляжет на сердце, сделает его тяжёлым и серебристым, плоским как камбала
будет кружится и отлетать, говорить в сизый воздух нечто вроде
курлы курлы

мы будем вскидывать руки в телефонной будке, как тринити в матрице, как цой в кинофильме игла
смотреть мимо себя, и уже не думать, что же ты там отыскал-отыскала, выносил-выносила, нашёл-нашла

б).
( сегодня я перебирал твои фотографии
ну, там где ты с близкого расстояния – и знаешь, что-то такое про тебя понял
самое смешное, что в своём потайном кармане ты похожа на пони, знаешь, на такого глазастого пони

знаешь, я долго смотрел на тебя с разных сторон, и ты мне казалась совсем другой
такой, что что я стремался к тебе заходить просто так
только если что-нибудь важное или с таким ощущением словно открываешь дверь ногой
то есть – бегом, бегом, орбит, дирол, тик-так -

наверное, это потому, что все что я видел – это эта покрытая пупырчатой кожей дверь
это не метафора, я говорю про совершенно конкретную дверь
про слова, которые как список приобретений или подсчёт потерь) –

но я этого тебе никогда не скажу, потому что скорее всего ты оскорбишься
а я скажу себе: что это за дела, в конце концов, ты же не с ним и не с ней ебёшься
с другой стороны, какое мне дело до потайных карманов, секретных скважин, чужих заборов
правда – она сама проступает на коже, она что-то вроде загара
поэтому когда смотришь на стариков, на их впадины и морщины, то понимаешь, с кем ты имеешь дело,
какая жизнь смотрит сейчас на тебя, точнее какая именно её школа
выпрыгивает из тела, которое сидит напротив, потому что так действовать по-приколу

(у меня внучка играет в третий квейк по сети, жучка выращивает растения, и им никак не получается расцвести
у меня на языке таблетки и имена, в адресной книгу на яндексе автоматически добавляются адреса
не бросай меня, у меня под черепной коробкой новые небеса
все равно скоро будет зима и снег, терпение и так далее, чёрная полоса, белая полоса
и я буду слушать шум лифта, скрип кровати и внутренние голоса) -

и он смотрит своими выбеленными глазами куда-то вбок, что-то такое твердит
как будто родит вот-вот, как будто в животе настает снегопад, оседает наст -
какое всё мокрое, словно бог ушёл на своё десятое небо и не взял нас с собой, знаешь, ушёл без нас

чтобы встретится сердцем к сердцу с нежеланием что-либо изменить
чтобы перестать кого-либо называть «они», потому что вокруг только сплошное «мы» -
в большом лабиринте петляют, путаются, сползают по стенке, тянут за собою нитку:
сверху эти перегородки как линии на ладони, которые не отмыть

но дело не в перегородках, не в словах и не в их порядке
не в том, что мы здесь как овощи, вытащенные из грядки – не в этом, не в том, не в другом
потому что без разницы – кто кого, любовь – это когда между нами ничего нет
знаешь, любовь, это когда между нами совершенно ничего нет
пожалуйста, будьте подольше с любимыми наедине

в).

(и я понимаю только сейчас, насколько всё уже изменилось, -
такое впечатление, что мы жили в банке, а теперь его (её) нет.
и теперь уже ничем не заслониться, - ни тем, что ты способен платить по счетам,
а уже досчитали до десяти, -
не прокатывают отмазки, воздушные шарики, деньги, небо, земля и т.п.) -

словно мы остались наедине со своими детьми,
совершенно не зная, что им сказать, куда их за руку отвести,
а они смотрят и улыбаются, говорят: "прости
пожалуйста, мы пойдём,
знаешь, а мир так чудесен, потому что совсем один,
и он шепчет в левое ухо: иди и не оборачивайся, вслушивайся и гляди, -
как будто мы трогали землю руками, твердили господи-господи,
а оказалось, что он похож на тавро с внутренней стороны груди"

P.S

знаешь, это похоже на то, как будто разматываешь заскорузлый бинт
а кожа под ним такая неожиданно чистая, что её хочется целовать
я не очень знаю, что это значит:
как это в самом деле – просто тебя любить
но я знаю те имена, которые мне хочется без конца повторять
Господи, говорю я, Господи
ты живой, он живой, я живая
мы исчезаем из жизни, как ссадина, которая заживает
знаешь, я раньше не знал, как это в самом деле: вылечить, отстоять.

знаешь, в каком-то смысле жить – это чем-то таким болеть
что постоянно думать: что за дела, вот блядь
потому что люди со скрипом умеют прощать отпускать взрослеть
знаешь, я думаю – это палево: кого-либо окрылять
как в ванной случайно сковыриваешь полотенцем
засохший герпес с губы
и понимаешь, что толком нельзя ничего забыть: боль, бабл-гам, любовь
что с того, что ты можешь быть любой и я могу быть любым
когда такого цвета земля и такую долгую долгую долгую вахту
отстаивают в ней свечи, похожие на столбы

и это такое – похожее на кровь, на электричество, и так далее -
бегает вдоль по дёснам
болит, ничего не хочет, кажется себе неуместным
а это и было настоящей жизнью, о которой мало чего известно
знаешь, такой жизнью, которая рождается и уходит потом без остатка
и у неё сногсшибательная походка
попробуй теперь умыться, выговорится, проснуться
смотреть в прекрасные лица с щетиной на подбородке
предохраняться от жизни, а от смерти не предохраниться
любить потому, что бог помнит тебя любым, любит тебя любым
трогает тебя любым, выцарапывает тебя любым

он живой ты живой я живая
мы живём здесь как ссадина, которая не заживает
облака цвета ватно-марлевых повязок и небо которое кажется розовым
а потом фиолетовым перламутровым сиреневым голубым

2006
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney