РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Александр Пылькин

Евангельский цикл

15-04-2010 : редактор - Алла Горбунова





Евангельский цикл


Весенняя эпитафия природы
«…если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде» (Мф 14, 28-31)

Вы утонули, божьи рыбаки.
Затем, что в холодах Зимы без меры
Вы усомнились, и не дал руки
Вам Зимний ваш Учитель, маловеры,
Когда плескались посередь реки,
Ступив на тонкий, как всегда весной, лёд веры.



«…жатва есть кончина века…» (Мф 13, 37-43)

То, что утрачено, должно вернуться с избытком.
И земледел знает об этом, хороня зерно в землю.
Но вдруг видит, что он утратил зерно, а получил
Всходы. Вечная зелень колосьев пламенеет ему:
«О, уже не узреть старости – зрелость,
Ибо, жизнь, зреет мимо тебя урожай!»
А потому – не печальна ли осень,
Райский посев без ножа осыпая?



«…во имя…» (Деян 3, 1-6)

Мастер Фёдор, апостол вещей,
в час молитвы девятый
погружал нож в древесину.
И, вглядевшись в неё, сказал:
посмотри на меня. И она
на него смотрела пристально
свежими срезами, как бы
говорившими: Фёдор, Фёдор,
ибо избегнут дела твои тления,
чтобы свершить ложе для щей
и они могли в него лечь и лежать,
тачай на конце углубление,
но на другом конце вырезай рукоять,
дабы щи положить в человеческий рот,
затем и срезаются рёбра и рожки,
и все угловатости, и – деревянное – вот
оно совершается именем Ложки!



Фигура Креста
«Был час третий, и распяли Его» (Мк 15, 25)

С раскинутыми в стороны руками
Так долго стоя и природу искушая,
Ничуть не удивительно потом,
Что ты с такой страдальческой улыбкой
Склоняешься в движении простом,
Вдруг обнаруживая как твой гибкий
Всегда скелет топорщится крестом.



«…сказано: око за око и зуб за зуб» (Мф 5, 39)

Ты мне сломал нос: хорошо…
Но нет другого носа у меня,
Поэтому сломай мне челюсть,
Ведь чем сильнее рушимых костей
Хруст неумолчный, тем земля тучнее,
Тем кисти виноградные жирней
И хлебный колос больше и сочней.



«…прежде, нежели сочетались они, оказалось,
что Она имеет во чреве…» (Мф 1, 18)

Так, постигая жизни торжество,
Стремительно деревенеет в стороне
Невзрачный, глуповатый муж,
Когда выносят первенца к родне,
Всевосклицающей: «О, как он ладно сложен!
Насколько прям и полон взгляд ума –
Не на отца ли своего похож он,
Неисследимого, но славного весьма!»



«Вышел сеятель сеять семя своё…» (Лк 7, 5-8)

Всегда как бы комком единым сжата,
Жестка, подобно камню, неприступна,
Суха как пыль, – а ведь давно когда-то
Посеянное сразу приняла –
Теперь лежит среди ночного пенья,
Иссохшим ртом беззвучно шевеля,
Что вот он – зацепился корешок терпенья,
Но что она – почти уже земля.



«Бодрствуйте!» (Лк 12, 35)

Мы от испуга столь бодры,
Что нам уже вовеки не уснуть.
Хозяин, в прошлом навсегда приход твой.
От века служим стоя мертвым и живым –
Даруй же избавление покоя
Ты небесам своим сторожевым.



Фигура Крестителя
«…идущий за мною, который стал впереди меня…» (Ин 19, 28)

Один лишь раз и только на мгновенье,
Как бы в случайном свете папиросы,
Среди полночно-пьяного угара
Разгладит вдруг лицо – прикосновенье,
Стремительности взмаха вопреки
Предпосланное сломанному носу,
Который возвращает смысл удара
Слепому жесту посланной руки.



«…и почерпнуть нечем, а колодезь глубок…» (Ин 4, 11)

Перед оправленным в колодец
Источником беспомощной зверушкой
Стоишь напрасно долгие года,
Вдруг – ловко наводнившийся уродец,
Вооружён вместительнейшей кружкой,
Не жаждавший отныне никогда.



«Я есмь дверь…» (Ин 10, 9)

Я – здесь, по мне стучите кулаками,
В меня тупыми каблуками бейте,
Всяк человек, кому не безразлично,
Круши мне рёбра, гневом обуян,
Ведь мною заперт мир столь безграничный,
Что в нём любая дверь ведёт в чулан.



«Как может человек родиться, будучи стар?» (Ин 3, 4)

В Родильном Доме в тот момент
Лишь позолоченный свечной торшер
Слегка от ветра словно бы качнулся,
Да акушер, подавший инструмент,
В бородку чуть заметно улыбнулся,
Услышав как исторгнул первый крик
Новорождённый голенький старик.



«…если не увижу на руках Его ран…» (Ин 20, 25)

Ежели зверь мышиный, только что
Перед тобой сидевший, вдруг исчез, как перст,
Не сомневайся – этой чтоб весной
Воскреснуть снова, в зиму околевший –
Христос земли действительно отверст.



«…идите за Мною и Я сделаю вас ловцами человеков» (Мф 4, 19)

Всякий раз эта сеть здесь так тянется долго,
Что истлевши в мельчайшую пыль, без следа
Успевает уйти богатейший улов, так никогда
Не узнав сколько на побережье незнаемом вечности
С удивленьем склоняется вновь над пустой сетью слов
Рыбаков бессмертия, бескорыстных ловцов человечности.



«…вот, Бог даровал тебе всех плывущих с тобою» (Деян 27, 22-26)

Есть, видимо, в структуре катастрофы
Готовое всегда возникнуть при крушении
Одно такое место – для того,
Кто, застолбив его, расскажет капитану,
Штурману и прочим остолопам,
Никак не разумевшим одного:
Что если и спасёмся, то – лишь скопом,–
С подводной лодки Бога моего.



«Я хлеб живой» (Ин 6, 51)

Когда взбегаешь лестницей корявой,
Прижавши теплый, маленький комок
Ко бьющейся груди рукою правой,
Дверь левой запирая на тугой замок,
Не знаешь, как над хрусткой возле края,
Покрытой трещинками, пахнущей травой
И солнцем мякотью – перстами разрывая –
Рот жадно занесёшь: а хлеб – живой.



«В начале было Слово» (Ин 1, 1)

Не знаешь, что сказать, когда
Наставшая весна так хороша?
Представь, что было всё наоборот.
И твой живой смеющийся младенец –
Не твой совсем, а твой – соседа-алкаша
С раздутой от водянки головой
Печальный вырожденец, через рот
Чей что-то улыбнулось нездорово:
Должнó болеть, чтобы в начале было слово.



* * *
Не это ли
Среди песка вещей и высушенных тел
В пустыне, ветром выжженным просторной,
Сказать хотел, алея свежестью
Расторгнутых телесных уз,
Что влагой истекала животворной,
Хлеб жаждущих, приволжский царь арбуз?
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney