РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Михаил Шелкович

Из У.Х. Одена и Р.М. Рильке

21-04-2015 : редактор - Алексей Порвин





У.Х. Оден

Атлантида

Коль в Атлантиду любою
Ценою хочешь попасть,
Ты, верно, знаешь две вещи:
Корабль дураков лишь –– раз ––
Туда может взять с собою,
Поскольку шторм сумасшедший
Предсказан; два: привыкай
Валять вовсю дурака,
Чтоб в доску своим казаться,
Хотя бы делая вид,
Что любишь ты нализаться,
Подраться и покутить.

А будешь заброшен бурей
В один из старых портов
Ионии, побеседуй
С лучшими из мудрецов,
Узнавшими из премудрой
Науки своей, что нету
Нигде Атлантиды. Но,
Вникая в неё, одно
Заметь –– как сложность строенья
Отчаянье выдаёт.
Так ты познаешь сомненье,
Что к вере одно ведёт.

Если –– потом –– огибая
Фракию, сядешь на мель,
Где с факелами на пляже
Не в лад под гонг и свирель
Толпа дикарей нагая
Всю ночь беснуется в раже, ––
На диком том берегу,
Нагой, пляши в их кругу.
Ведь нужно об Атлантиде
Забыть совсем, если ты
Стремишься путь завершить и
Однажды её найти.

Опять-таки, занесённый
В Коринф или Карфаген,
В их нескончаемый праздник
Влейся. И коль в кабаке
Шлюха шепнёт возбуждённо:
“Здесь Атлантида, проказник!” ––
Будь весь вниманье, её
Исповедь слушая. О
Гаванях, тихих лишь с виду,
Теперь не узнав, от тыщ
Мнимых свою Атлантиду
Как ты потом отличишь?

Пусть к берегам Атлантиды
Ты наконец-то пристал
И начал поход свой через
Тундры единый кристалл
Льда и тайги лабиринты.
Если однажды, изверясь,
Вокруг увидишь одну
Лишь снежную белизну,
Вспомни великих покойных
И с собственною судьбой
Поздравь себя, беспокойный,
Бездомный, жалкий, чудной.

Радуясь, дальше бреди ты.
И если, едва живой,
Ты рухнешь на перевале
Последнем, а пред тобой
Сияние Атлантиды
Внизу, спуститься ж едва ли
Можно, –– спасибо на том,
Что ты хоть одним глазком
Смог Атлантиду увидеть,
Как поэтический сон.
Не поднимайся, лежи тут
В сознанье, что ты спасён.

Плачут домашние боги
Навзрыд; простись наконец
И –– в путь, в открытое море.
Прощай же, друг! Пусть Гермес,
Защитник тех, кто в дороге,
И все четыре Кабири
Оберегают тебя.
И пусть Предвечный, судьба
Что бы тебе ни судила,
тебя незримо ведёт,
И свет лица Его, милый,
Путь освещает вперёд.











Блюз Римской стены

Ветер гнёт вереск всё ниже. Уже
Спасу мне нет от простуды и вшей.

Льёт непрерывно. Приказано мне
Службу зачем-то нести на стене.

Мгла наползает на наш бастион.
В Тунгрии краля, я тут бобылём.

Авл ей проходу небось не даёт.
Что за ухватки! А мордоворот!

Из христиан, и чтит рыбу Пизон.
И поцелуй ему мнится грехом.

Перстень –– подарок её –– просадил.
Кто б заплатил мне да к ней отпустил!

Глаз не вернёшь, но за выслугой ведь
Будет мне дела лишь в небо глядеть.



Памяти У. Б. Йейтса

I

Он растворился в зимнем запустенье.
Ручьи замерзли, аэропорты застыли,
Снег изуродовал монументы.
И ртуть понижалась во рту умиравшего дня.
Согласно всем метеосводкам,
Смерть наступила в тёмный холодный день.

Но вдали от агонии
Рыскали волки в девственных чащах, как прежде.
Сельскую речку столичный гранит соблазнял напрасно.
Стенанья смерть
Поэта к стихам его не пустили.

Он же –– в тот полдень был собой последний раз,
Тот полдень сиделок и толков;
Провинция его тела восстала,
Сознанье покинуло площади,
Молчанье вторглось в предместья.
Поток его чувств иссяк –– он претворился в читателей.

Теперь обыватель сотни-другой городов,
Во власти совсем неведомых ощущений,
Он счастья ищет совсем в ином лесу
И наказуем по кодексу чуждой совести.
Сказанное покойным
В крови живых звучит совсем иначе.

Но в злобе завтрашнего дня,
Когда брокеры будут как звери грызться под сводами Биржи,
А бедняки –– привычно нести свой крест,
И каждый почти позабыл, что он узник собственной совести,
Лишь тыще-другой покажется этот день
Не совсем таким, как день, когда ничего не случилось.

Согласно всем метеосводкам,
Смерть наступила в тёмный холодный день.


II

И ты грешил, как мы. Но пережил твой дар:
Гниенье заживо, богатых прихожанок
И самого тебя. Ирландия же, ранив
Тебя в поэзию, безумна, как и встарь.
Мир независим от поэзии. Она лишь
Таится в берегах словесности, подальше
От предержащих власть. Она на юг течёт
От ферм забвения, от повседневной фальши,
От городов, где мы не верим в смерть… Она лишь
Себе довлеюща. Лишь рот.

III

Лоно, мать-земля, раскрой ––
Вильям Йейтс обрёл покой.
Пусть поэзии сосуд,
Опустев, почиет тут.

Тех, кто лишь герой бравад
И ни в чём не виноват,
Не терпя, теряя вмиг
К телу пыл, чуть он возник, ––

Время чтит язык и, всех,
Кем он жив, прощая, ввек,
Трусость с чванством извинив,
Не предаст забвенью их.

Время, сей храня завет,
Киплингу простило бред
И простит Клоделю. Он
Тоже им за слог прощён.

В темноте кошмарной –– злой
Псов по всей Европе вой.
В злобе разъединены,
Страны ждут, считая дни.

Обнаруживает взор
Каждый –– разума позор:
Сострадания моря
Лёд сковал в глазах не зря.

До конца иди, поэт,
В ночь, где света вовсе нет,
Но твой голос из глубин
Даст нам к радости почин.

Из Адамова греха
Вертоград создай стиха.
Воспевай тщету людей
В мировой тоске своей.

В сердце, что черствей пустынь,
Родником живящим хлынь.
Человека в кабале
Дней его учи хвале.


Р.М. Рильке

Оливовый сад

Он шёл меж серых листьев и стволов,
весь серый, вверх, в оливах растворённый,
и прятал глубоко свой пыльный лоб
в пыли своих пылающих ладоней.

На этом всё. Всему теперь конец.
И должен я идти теперь вслепую.
И хочешь ты, чтоб я сказал: Ты есть,
теперь, когда Тебя не нахожу я!

Не нахожу Тебя – в себе, аминь.
Ни в ком другом. Ни в камне тех руин.
Не нахожу Тебя. Нет! Я – один.

Лишь я один - и всех живущих скорбь,
что я хотел Тобой умерить, горд.
Но Ты не сущ. Какой позор по гроб!

Потом был слух про ангела приход.

Откуда ангел! Ах, лишь ночь пришла
и кроны, безучастная, листала.
Ученики забылись сном устало.

Откуда ангел! Ах, лишь ночь пришла.

Ночь эта не была необычайной;
проходят сотни так же, как она.
Собаки спят, и неподвижны камни.
О, как печальна ты и как случайна!
Как нового рассвета ждёшь без сна!

Ведь ангелы к таким не сходят душам,
и не для них величие ночей.
Кто потерял себя, тот сам ничей.
Из них никто отцам своим не нужен
и не допущен к лону матерей.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney