СООБЩЕСТВО

СПИСОК АВТОРОВ

Дмитрий Данилов

Фабрика. Осень. Дорога.

14-05-2005





      – Нет, ну это уже просто невозможно так. Честно говоря, надоело уже, – сказал Александр Александрович.
      – Ну, подождите, подождите, давайте разберемся. Все ведь не совсем так, как вы говорите, - сказал Александр Александрович.
      
      Александр Александрович и Александр Александрович стояли посреди так называемого автобусного круга, хотя это был вовсе не круг, а, скорее, прямоугольник с непрямыми углами, и углов было не четыре, а больше или меньше. А круг – это просто потому, что сюда иногда приезжает автобус и, постояв, разворачивается и уезжает обратно. Автобусный круг располагался около маленькой сутулой фабрики – ворота, будочка у ворот, забор, корпус, еще корпус, труба. Ворота открыты, и там, внутри, на фабричном дворе валяются, стоят и высятся разные железные и деревянные предметы, по отдельности кажущиеся бессмысленными и жалкими, но все же в своей совокупности имеющие какой-то тайный смысл. Вокруг круга и фабрики – поселочек, состоящий из домов и людей. Александр Александрович и Александр Александрович продолжали разговор, который, судя по всему, начался не сегодня и не вчера, может быть, в какую-то совсем отдаленную эпоху, когда здесь не было ни фабрики, ни поселка, ни тем более автобусного круга.
      
      – Опять условия меняются. Ведь уже договорились, что в первой половине – по тридцать пять, а дальше по тридцать восемь. А тут опять… Я ведь, смотрите, все уже подготовил – и таблицы, и подрисуночные подписи… – Александр Александрович совал под нос Александру Александровичу листочки бумаги, беспорядочно исчерканные зеленой гелевой ручкой. Ручка, судя по всему, писала плохо, и все эти длинные неровные линии и мелкие штришки тут и там прерывались, и было видно, что человек, создавший эти каракули, часто с остервенением водил ручкой по бумаге, чтобы восстановить приток геля, и листочки производили впечатление какой-то болезненной и в то же время дерзкой неряшливости.
      – Зато с накопителями все у нас нормально прошло, разве не помните? Мы все свои обязательства выполнили. Александр Александрович, кстати, остался очень доволен вашей работой.
      
      По серому небу медленно пролетел маленький черный предмет – живая птица или, может быть, придуманный людьми летательный аппарат. Деревья мотались на ветру. В промежутках между домиками виднелись голые поля. Голые – не в том смысле, что осень, урожай собран, и до весны поля голые, а весной там опять что-нибудь посеют, какой-нибудь злак, овощ или бахчевую культуру, и опять зацветет-заколосится… Нет, не засеют и не заколосится, они просто голые, и летом, и весной, и зимой голые, просто голые поля, всегда.
      Было не совсем понятно, идет дождь или нет, вокруг суетилась влага, она не падала целенаправленно с неба на землю, а летала туда-сюда, и было мокро, но назвать это дождем было бы некоторым преувеличением.
      Влага постепенно пропитывала листочки с зелеными каракулями, и зеленые каракули жалобно расплывались.
      
      – Ну, это когда было. А теперь? Куда я теперь все это дену? Что, коту под хвост опять? Три недели работы.
      – Ну, мы ведь заплатим. Александр Александрович, дорогой мой, вы поймите, это не я и не Александр Александрович решаем. Это ведь все решается на областном уровне.
      – Да слышал я это уже много раз. Все время на область валите. При желании все эти вопросы давно можно было урегулировать. И когда, интересно, вы мне заплатите? За «Измерение летчика Ганнибала» мне до сих пор так и не заплатили.
      – Да поймите же вы, Александр Александрович, мы ведь делаем гробы. Просто гробы. Вон, посмотрите, – Александр Александрович показал рукой на аккуратно сложенную у ворот фабрики стопку батарей центрального отопления. – Если бы мы, скажем, нефть добывали или, там, линолеум бы производили, тогда еще можно было бы как-то повлиять. А мы – просто гробы.
      – Знаете, Александр Александрович, в конце концов, это ваши проблемы. Мне-то, собственно, что?
      – Александр Александрович, но ведь и мы часто вам навстречу идем. Как-то вы уж очень… Одни обвинения от вас. Если уж сказать откровенно, то никакой практической пользы ни «Измерение» ваше, ни таблицы нам не приносят.
      – Не приносят? Ну и прекрасно. Что мы тогда мучаемся? Ни вам пользы, ни мне. Ни уму, ни сердцу. Надоело, честное слово. Надо просто это все прекратить раз и навсегда, и все.
      
      Подъехал желто-бесцветный, издающий тихие стоны автобус. Из автобуса вышли люди. В автобус вошли люди. Бабка-кондукторша поковыляла к воротам фабрики за печеньем. На фабрике делали печенье, которое продавалось в будочке около ворот.
      
      – Александр Александрович…
      – Да уже говорено сто раз. Лыко да мочало… Все, хватит.
      – Ну, как знаете.
      
      Александр Александрович пошел к автобусу. Александр Александрович постоял немного, потом сложил листочки с зелеными каракулями пополам, сунул их в карман и тоже пошел к автобусу. Александр Александрович вошел в автобус и сел у окна, но не рядом с Александром Александровичем, а на другое сиденье. Александр Александрович оглянулся, а Александр Александрович, заметив это, отвернулся к окну. Это раньше они всегда ездили вместе, разговаривали и даже иногда пили пиво, но сейчас уже не так, какой-то все-таки разлад между ними произошел, и они сидели на разных сиденьях и смотрели в разные окна в разные стороны.
      Вернулась кондукторша с пакетом печенья. «Гробы и печенье» - отрывисто подумал Александр Александрович. Кондукторша медленно продвигалась по салону и собирала плату за проезд. Печенье лежало на кожухе мотора, рядом с водительским местом. «И печенье тут тебе, и гробы» - нехотя подумал Александр Александрович.
      Кондукторша завершила свой обход и взгромоздилась на кондукторское место. Закрылись двери, автобус развернулся, доказав тем самым, что это место – действительно круг, автобусный круг, а не какой-нибудь там прямо- или многоугольник, и поехал – сначала по узкой петляющей дороге, а потом по широкой и прямой.
      
      Автобус катился по прямой, ровной, широкой – по три полосы в каждую сторону – дороге. Эту дорогу построили несколько лет назад, она была очень широкая и прямая, с разделительным газончиком, никаких пробок, и теперь стало очень удобно добираться до населенных пунктов, расположенных вдоль этой прямой шестиполосной ровной дороги.


19 октября 2002 года
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney