РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВЮрий Рыдкин
№3 СУПЕРСАБМИССИВ
14-05-2018 : редактор - Женя Риц
№3 СУПЕРСАБМИССИВ
О прозаическом тексте Маргариты Меклиной «Служба поддержки BDSM».
Маргарита Меклина – одна из немногих прозаиков, способных, говоря спортивным языком, мастерски работать на «носовом платке», то есть в условиях пространственного, временного и сюжетного минимума, когда исходные данные замысла (как это было, например, в одном из самых скоростных рассказов насущного века «Марианна, сестра…») требуют филигранного дриблинга со словами.
Но если в упомянутом рассказе превалировал хаос эмоционально-смыслового движения, то в прозаическом тексте «Служба поддержки BDSM», который также представляет собой своего рода клок современного бытования, языковые жесты выверены, отточены, метки и скупы в текстовой тесноте пространственно-временных рамок. И только образность иногда выходит за их пределы: «моё дыхание достигает России», «не в Купертино, а в Купчино, не в Кливленде, а в Клину – названия эти условны, ведь мне совсем не хочется, чтобы читатель её отыскал».
Произведение Меклиной рассказывает о трёх видах насилия, сошедшихся в одной человекоточке, в главной героине, чья современная субъектность, будучи разорванной разнонаправленными силами, демонстрирует возможность собственного существования в таком виде, в пинг-понге пожизненной амбивалентности.
Виды:
капитализм, насилующий работницу чрезмерной нагрузкой;
замужество, насилующее супругу несостоятельностью и непониманием;
виртуальный адюльтер, насилующий героиню посредством практик БДСМ.
При этом все три вида насилия скрыты за вуалью добровольности. В приложении к капитализму подразумевается пресловутая фраза об отсутствии другой конкурентоспособной общественно-экономической формации. Относительно замужества витает вердикт это был её выбор. И сетевая садомазоизмена зиждется на крепком понтоне она сама так хотела.
Вовсе не случайно Меклина сделала главную героиню точкой столкновения именно этих трёх векторов власти, ведь все они объединены одним общим определением – архаика. Но если с капитализмом и замужеством всё более-менее ясно, то консервативность БДСМ-культуры требует пояснения.
Дело в том, что радикальные психосексуальные практики построены по репрессивным канонам патриархатной иерархии, где царит превосходство одного субъекта над другим. Данное превосходство формируется на базе коррелятов Мужское vs Женское. При этом концептуальные установки обеих ролей остаются в силе даже в однополой паре или sm-группе. Однако в женском дуэте, помимо М и Ж, возникает и третья роль: если мужская модель проходит под номером 1 (верхний, доминант), а женская – под номером 2 (нижний, сабмиссив), то под номером 3 появляется третья модель (ниже женского, ниже нижнего, назовём её – суперсабмиссив). Как ни странно, но чем ниже нисхождение, тем выше наслаждение, поскольку «ничтожество» представляет собой максимальную нехватку, а следовательно, претендует и на максимальное восполнение, которое в свою очередь символизирует максимальное единение с Другим.
Однако главная героиня заявленного произведения посредством виртуальной БДСМ-связи пытается опуститься на максимальную глубину не столько наслаждения, сколько травмы как подтверждающего маркера жизни. Женщина цепляется за воображаемую, фантомную боль, за эту биологическую соломинку в медиацифровой пучине тоже насильственного технопрогресса, который превращает живой организм в машину для производства: «как кувыркаются по обнажённой стоящей груди сполохи света, когда по улице проезжают машины», «мы опутаны проводами, а не простынями», «Раздвинь ноги. Возьми мобильник, поднеси его прямо туда. Проскользи по слизистой кончиком телефона. Засунь мой голос в себя, вместе с чёрной пластмассой, вместе со всеми словами… Он, как осока, острый и резкий… он поранит тебя…»
В самом конце повествования возникает надежда на ЛЮБОВЬ, напечатанную заглавными буквами. И если в божественном откровении этим СЛОВОМ всё начинается, то в человеческом – заканчивается, поскольку в виртуальную эру любовью называется не столько чувство, сколько сама коммуникационная стадия, позволяющая встретиться с эпистолярным партнёром в реале.
Один из главных двигателей прозы Меклиной – коммуникативная несовместимость. В рассматриваемом произведении обе sm-женщины являются друг для друга не целями, а средствами связи со своими желаниями, с самими собой. В этом смысле именно эфемерные желания выступают здесь в роли группы доминантов, а живой текст довольствуется участью одинокого сабмиссива – текст автора, текст героини и текст рецензента.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney