РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВНиколай Мех
Экскурсия
14-06-2006
"Ш-ш-шпысь!" - зашипели двери, щемя хвост последнего пассажира. Но Темучинин сдаваться не собирался. Горбатые пальцы загнул чрез зазор и разодрал себе проход в тамбур. Из вагона выпростался мех, под шубами открылись мышцы. Темучинин неумолимо вмялся в упругую толпу. По вагону пробежала судорога, и в одном из окон исказилось стоячее лицо, после чего двери повторно зашипели, сомкнувшись намертво посередине спины. "Не прислоняться!" - вспомнил Темучинин. "Не отпущ-щ-щу!" - злорадствовали двери. Придется терпеть до следующей остановки, потом народ схлынет и можно будет продвинуться в глубь, где тепло и чужие газеты.
Поезд набирал скорость, прорезиненные створки жевали пальто Темучинина, ветер анестезировал спинной нерв. До следующей станции, думал Темучинин, выпрямляясь и корчась. Соседи смотрели на него, как молодые врачи. Кстати, не исключено, что среди них есть студенты-медики, развлекал себя Темучинин, считая в просветах между спинами деревья до остановки, - может, это, даже практикующие хирурги. Меж лопаток затрепетала проволочка боли, и он снова скорчился, чуть-чуть переигрывая специально для медиков.
Тут поезд пошел на посадку, как говорили машинисты, и народ забился в давке, как говорила мама, битва народов, как говорится, вы выходите, нет, говорят же, а я выхожу, тогда, говорят, давайте меняться. Засобиравшиеся соседи потеряли интерес к Темучинину, ветер ослаб и растерзанный нерв повис меж дверей. Выход с правой стороны, объявил машинист, то есть, с противоположной, то есть, осторожно, что-то двери не открываются, как любят пошутить в теплом метро студенты, а тут-то холодрыга ледяная, и следующая станция такая-то, сейчас снова начнется пытка, вырваться нет возможности. Вот новые соседи входят в освобожденный тамбур, бросают на Темучинина недоуменные взгляды, стопорят поток - так, мужчина, не задерживайтесь, проходите в вагон - а Темучинин, значит, стоит один и елозит по полу, рвется со своего операционного стола, но двери стучат, не отпускают, только жуют пальто, ветер-то вновь погружает нож в спинномозговой канал, веселуха-то, один в пустом тамбуре, прикованный, черт ее раздери, к постели.
Темучинин неимоверным напряжением мышц хватается за какую-то перекладину и впервые в жизни дергает стоп-кран, сорван стоп-кран, колеса стоп, и машинист ревет по рации: "Закрой, козел!" Милиция, в атаку, пройдите по составу, найдите этого ублюдка, нет, лучше, этого отмороженного, но Темучинин уже бежит, ныряет в вагон, на ходу разминая спину, и находит, что, в принципе, нерв не пострадал.
Скрежетнули двери, сидячие смежили веки, никто его не видел, он смешался с пассажиропотоком, затопал, смешон, но спасен.
Теперь вперед, в голову состава, ведь пришел в голову Темучинину такой каламбур. Неспешно шагает он между рядов, тесня и прижимая тех, кто попадается на пути - встали, понимаешь, в проходе - мужчины, женщины, все пошатываются, многие уже за спиной теряют равновесие и шлепаются на грудь или на колени к сидящим. Мужчина, держите равновесие, ах, спасибо, женщина, что поймали мою буйную голову в ваш томительный сачок, ах ты козел, да полноте, не хрустите костьми над ухом, будет вам.
Темучинин идет вперед, преодолевая тамбуры и взламывая тяжелые двери между вагонами, неожиданно перед ним возникает гид, он ведет Темучинина вперед, в голову состава, и простирает руку то влево, то вправо, мол, а это наша местная достопримечательность, спящий бомж, за ним, как вы видите, несется стена секретного НИИ с искусными витками колючей проволоки, а вот инженер навис над кроссвордом, рискуя клюнуть носом в чужую банку пива, вот бабушка на фоне летящих проводов, идемте, нам нужна голова состава. Темучинин следует за экскурсоводом, в лицо бросаются новые пейзажи, на фоне которых совершаются сделки по купле-продаже носков нейлоновых, бюстгальтеров женских, напитков холодных, ручек шариковых, кому-то становится плохо, кидается навстречу какой-то весь в серьгах, и обдает парфюмом какая-то вся шлифованная, качается пьяный оратор, поднимая скромника-приятеля на смех перед всем вагоном, тут дорогу преграждает труп, бежим, бежим, зовет экскурсовод, а за окном курочатся деревья в снежном вихре, еще один пьянчуга, еще бомжара на скамейке, какой-то гражданин внезапно исторгает пламя, препакостно испачкавши пальто, бесхозная рука скользит в карман, внимательный прищур сулит сеанс гипноза, вперед, вперед, и вот верховный, головной вагон. Но где экскурсовод? Ах, вот он. Берет гармонь, и, тиская мехи, бессовестным сопрано наступает. Подайте! - перекрикивает гул. Но машинист сильней: Спасите, двери закрываются! Уважаемые, подайте! Христа пассажиры спасите! Могу показать безбилетные раны! Умираю от административой ответственности! Сама я конечная, просим освободить вагоны!...
Темучин высаживается из поезда и шкандыбает по мокрой платформе к подземному переходу, откуда вперемежку с торговым гулом и несутся простуженные баритоны, треснувшие в вечернем морозце. Руки в карманы. Чу, крошки. Обобрали.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney