СООБЩЕСТВО
СПИСОК АВТОРОВСергей Круглов
КОНЕЦ СВЕТА ЗА ГАРАЖАМИ / из стихотворений 2022 года/
28-06-2023
СВАДЬБА НА ФИЛОСОФСКОМ ПАРОХОДЕ
1
солнце над морем всё то же
ещё вчера оно восходило на западе садилось на востоке
сегодня уже восток и запад
окончательно прекратились
прадеды помнится говорили:
это не айвазовский а какой-то беклин
и вечный дрейф и шторм нам только снится
и свет кончается как-то постепенно
мы уже – в постоянном солнечном затмении
относительно привыкли но ещё страдаем:
не хватает на всех закопчённых стёкол
нашим внукам легче: они рождаются сразу
с закопчёнными глазами
следующие поколенья вообще приобретут навыки
которых лучше не представлять
2
сомневающихся в том что следующие поколенья будут
давно выбросили за борт:
надежда умирает предпоследней
последней умрёт наша репродуктивная способность
3
так что наутро назначена свадьба
всех ждём на верхней палубе
вход по картонным мирискусно раскрашенным билетам
чистой публике и школьникам скидка
псой из третьего класса
обещал нагнать из морской воды самогону
под это дело выделили ему всё машинное отделение
не исполнит падло – в расход как саботажника
ай да этот псой ай да кулибин
батюшка зубрит требник пономарь венцы драит
только батюшка не затягивай столы заказаны
певчие полощут горла музыканты настраиваются
кто изладил гармошку из бумаги и расчёски
а и кто на зубариках кто на белендрясах
то-то будет радость! каждый на пароходе
в предвкушении не спит, ворочается на своей шконке
повторяет завет отцов:
«кончится море пространное, и сойдём на берег
на землю обетованную
тамо гади имже несть числа
животные малыя с великими –
принесём им как новые данки – нет не философию свободы
нафиг философия свободы свободным – принесём им
пылающее откровенье
свет
который кончается»
4
станут жених и невеста
нашарят руки друг друга
различат друг друга только
благодаря отражаемому водой свечению
белой пелены вздымающейся перед нами
откуда несутся огромные мертвенно-белые птицы
и с неизбежным как рок криком "текели-ли!" исчезают вдали
станут жених и невеста
произнесут клятву:
«клянусь любить тебя
в горе и в радости,
в богатстве и в бедности,
в болезни и в здравии,
в изгнании и в послании,
пока смерть не перестанет разлучать нас».
ОБРАЗ БОГОРОДИЦЫ «НА ШТАНДАРТАХ ПРОПЯТАЯ»
1
Апофеоз сентября.
Взмокшая, хриплая, золотая, летит земля
в ожерелье из чёрного янтаря
сквозь голубое, прошивая его насквозь.
Непрерывный матрацный шов: стянуто, да не срослось.
«Эй, подайте-ка гвоздь!»
Потеет небо, сукровица по губе.
«Не рыдай Мене, Мати! рыдай себе».
2
подобен, глас тойже:
«выйду на улицу солнца нема
что-то снаружи сошло во мне с ума
выйду на улицу гляну на село
ядерное солнце и мне весело»
3
Икону Богородицы «На Штандартах Пропятая»
(изображена несомой
над тьмами победительно ощетинившихся шеренг)
так и не освятили: богомаз, надписания не завершив,
внезапно ушел в бессрочный запой.
Заказчик обрывает телефон, но ученики
к трубке не решаются подходить, пихают друг друга в бока.
В мастерской смеркается. Скоро зима.
4
«Этого мира осталось едва на треть».
Помолчи,
рот на замок, трепло.
Страницу свою удали, от дачи найди ключи.
Доберёшься - калитку плотно закрой, на проволоку завяжи.
В бурьяне, в палой листве след к крыльцу проложи.
Печь растопи. В печи
жги всё то, что покуда способно гореть,
выделяя тепло.
ОТЛОЖИ КНИГУ: СКОРО ЗИМА
Вот и сервис аудиокниг уходит из наших сёл.
Оставляет нам осень, опавшую глухо, густо.
Забирает книгу – шаги утихают – совсем ушёл –
«В поисках утраченного пространства» Марселя Прокруста.
Глухота, а сестра-слепота – уж всегда была,
Впереди неподвижность – третья сестра.
Утрамбуют в щель, сведут на нет,
Перебинтуют свет.
Скоро в сёлах – зима-погреба на века. Ей не понять,
Как ты выживешь, мертвая куколка, как ты
Все книги успел у себя на ничто записать,
На оборотной стороне катаракты.
ПОГУЛЯТЬ В СУМЕРКАХ
Выключи свой мессенджер – нам не отзываются.
Все уж поуехали, только мы с тобой.
Сложим книжки в ящики, выйдем прогуляемся
Напоследок первою оффлайновой зимой.
Потеплей оденься, свитерок на кофточку.
Городское стылое небушко – анфас.
Редкий снег беспамятный из небесных форточек,
Как старушки хармсовы, падает на нас.
Безпрозванной площадью, нетей перекрестками,
По бульвару имени Маршала Никто.
Грязными и нежными серый снег полосками
Расписал пушистовое белое пальто.
Храм Преображения, церковь Вознесения,
Монастырь Пропятьевский, милые места, -
Всюду наши брения, наши плюновения,
Память, сквер Чапаева, кофейня «Пустота».
То ли снег уляжется, то ли поднимается,
Поздний Заболоцкий, поздний Пастернак.
Век повертит куколку – ручка не вставляется –
И оставит так.
***
Я жду и жду – пора, Мой друг, в дорогу!
Минула ночь, петух вещать охрип,
Я в дверь стучу – нас дома ждут у Бога,
А ты в земном бессмертии залип.
На посошок налей палёной водки,
Иллюзии под носом подотри,
Кассету «В ад» в обратной перемотке
В последний раз пересмотри.
КОТ В ОСЕННЕМ ПРУДУ
За ночь сад облетел, утро, а всё темно.
Но не сирены, милая, это ветер дудит в дуду.
Выключи новости, лучше взгляни в окно:
Наш кот неизменным ликом бежит пруду.
Это просто такая рябь по черноте пруда.
Стань со мной у окна и слезу утри.
Блохи, смотри, бегут с тонущего кота,
А тонет он или плавает – поди его разбери.
СОНЕТ 1 СЕНТЯБРЯ
Желтеют листья на берёзе
И школьники идут туда
Где их научат на года
Стихом и в канцелярской прозе
Немому почиванью в бозе
И стылому стыду труда
И петь ламбада лабуда
И счёт вести упавшей слёзе
Бычок дымящий подбирать
И не роптать но скрежетать
При жизни не имея сраму
Грызть о штанину вытирать
Немытое как мама раму
И родину любить на ять
ДОЖДЬ НАД ПЕТЕРБУРГОМ
- Что ты не спишь этой ночью?
- Что-то идёт этой ночью.
- Спи! Это дождь идёт этой ночью.
- То не дождь, то мёртвый
Побратим идёт, под окно ко мне приходит.
- В окно к тебе он стучится?
- Он не стучится: оторваны руки.
Он идёт, приходит, стоит, смотрит.
- Сколько мертвецов этой ночью.
Кто-то умер, да так и не умер,
Кто-то умер, да его оживили,
Заставляют жить. Такой дождь этой ночью.
- Да. Дождь на тысячу лет. Его уже не переждать
Под колоннадой Биржи.
***
Детство. Бабушка ремешком учила:
"С могилок конфетки не ешь ! отравишься.
С трупа часики не бери ! увидишь
мёртвое время".
Время, действительно, мертво.
И ремешок мёртв,
и конфетки мертвы, и часики мертвы, - а мёртвая
бабушка моя жива.
КОНЕЦ СВЕТА ЗА ГАРАЖАМИ
Бежал пред лицем ночи
на страну далече,
но солнце перед закатом
вдруг напряглось, обрело
второе свеченье –
и обняло пустырь, жесть гаражей, меня за гаражами.
Навстречу
ветер послушно, истово
направил горЕ знамя победы –
мятый пакет-маечку,
как на меч, пало оно на сухие стебли бурьяна -
и стремительно летит на месте,
трепечет, то опадая, то возмывая, ликующие речи,
перестать не смеет,
с ним не смеет и опустить долу узловатые руки,
воздевшие целлофановое знамя,
ломкий полый Моисей пред Амаликом.
Послушание ничтожных
се, не дает кончиться свету.
Падите, высоты, тьмы тем,
идолы заката! Стою, пристыжен,
безгласен,
пою Богу моему, дондеже есмь.
***
И свет во тьме светит,
а тьма не объяла его.
Давай тогда, говорит свет,
я тебя обниму. Можно?
Упёрлась в грудь, оттолкнула,
рыдает злыми слезами,
глаза красные, как у кролика.
Не даётся обнять, но и не уходит.
Стоит так, чтоб свет видел.
И он не уходит, знает:
только повернись - побежит следом,
споткнется во тьме, упадёт,
потеряет ботик, разобьёт коленку.
С ПОЕЗДА НА ХОДУ
1
по насколько божьей воле
поезд мчится в чистом поле?
кто возвёл над головой
рельсы нары и конвой?
ехать кто меня хотел?
кто мне толк – и полетел?
кто внезапно и бездонно
сдвинул дверь во тьме вагона?
2
ощупаю своё живаго:
саднит в котором поколении
моя свобода ободравшая
о щебень локти и колени
а там за двести метров станция
зелёное и голубое
людей не видно собакенции
свищу разбитою губою
напиться вечной нефильтрованной
ломящей зубы и подлобье
в пустом раю пристанционном
нависши на чугун колонки
и что-то давнее запомненное
настолько что не вспоминается
в сучках настила в солнце полдня
и в золотописи акаций
и «шостакович» ерофеева
потерянная и молодая
под насыпью во рву некошенном
лежит и смотрит как живая
***
ты спросила: "знаешь
откуда берутся облака?"
я знал
но всё равно сказал: "нет
расскажи"
ты сказала: "небо - это река
посреди реки большой белый камень
на камне небесные жители
стоят и читают имена
небо течёт
течение бурлит о камень
от камня расходятся волны
разносят белые записки с именами
вон то облако - видишь? - совсем как пожилой слесарь
а вон то как молоденькая машинистка наркомата
а вон то как добрый дворник-татарин
а вон то как многодетная домохозяйка
а вон та группа - как старичок архиерей с келейниками"
нашёл твою ладонь - пальцы
совсем холодные
еще бы: попробуй полежи глядя в небо
в пожухлой траве в измороси
в этаком октябре
ну и подумаешь
в конце концов что такое лето
в этом остывающем мире?
лето - это мы
ЧАЙНАЯ ПАРА
-Мы с тобой такие старые.
-Старинные?
-Нет, старые.
-Коллекционный ширпотреб.
-Китайский.
-Кузнецовский.
-Чехословацкий.
-Общепитовский.
-Фарфоровые.
-Фаянсовые.
-Мы износились.
-И не диво.
-Мы треснем.
-Мы давно треснули.
-Нас выкинут в мусоропровод.
-Наши трещины зальют золотом.
-Мы кинцуги.
-Мы хруст обессмыслевшего.
-Что нам делать?
-Как что! Ставь кипяток,
Сердце моё, начнём
Чаепитие.
***
Полдень палящего мира
прошёл наконец, кончился.
Ядерное солнце закатилось.
Стоило потерпеть -
вот он и вечер.
Восстаните, кости сухие.
Меня ласково поднимут.
Один возьмёт за руку, поведёт,
другой, тот, что за спиною,
будет аккуратно, щекотно снимать крылами
с моего воспалённого плеча
лоскутки облазящей кожи.
Там, куда мы идём -
такое густое, исполненное звёзд, небо,
словно это Ты зачерпнул для меня пригоршни
целительной прохладной простокваши.
В АМЕРИКУ !
когда придёт вечерняя пора
и проводник прошепчет мне: «пора!»
под одеялом дом с фонариком устрою
и книжку про америку открою
там по молочной милуоки плывет айова из айвы
и лакированный кентукки и оклахома из халвы
там радио над белыми дощатыми церквами
и синий скачет мяч над кукурузными полями
там златом клёны алые горят
и мать-индейку все благодарят
там в изумрудный город сан-франциско
идет-бредёт босой епископ
там в беркли на холмах где ветки редки
сидят красавицы-поэтки
и песни русские поют
и пекос биллу их преподают
и песней перьев и совиною стрелой
и об руку рука с тобою ангел мой
средь пламень и торнад и бурной тьмы
туда на берег ступим мы
в весёлом ноябре, когда святые маршируют
и солнцем тыквы фаршируют
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney