СООБЩЕСТВО

СПИСОК АВТОРОВ

Тимофей Дунченко

страпельки и кварки

17-07-2015





1.

Специфика воспроизводства. Моление волнам, расшаривание
полей. Три стебелька в костерок - возжигание песнь
сопутствия, отражением в луже, пригнездившейся
в колее.

Понимается взглядом, дрожит барабанная
от потока. Занималась заря до рассвета негласной
чушью. И когда она старая, развязывает платок.
Выпадают волосы на плечо, подпираясь чуждым.

Нанимали зрителя этих пагод, пока был падок. Очерствел,
наревел на море. За делением клеток, по зверю в каждой,
прорычит, а другой поелозит эхом
в своем повторе.

На страпельки и кварки, на лютое и забавное.
Подлетел и каркнул, прям в лицо. Неуютное,
неприятное.


2.

Перед заселением личной комнаты
уясни раз два три - все считается.
Единожды случившееся - повторяется.
Это важно помнить.


3.

А бог был строгий абсорбент - такая обычная
придурь. Ни в идею, ни в лязг пружины.
Горло сжать и орать ну дыши, на.
Потому что лидер.

И взять по праву за волосья, прядья сжав.
Тащить бежать смеяться. И голодать и хулить
и терпеть. Пока иллюминаторы растут, и щель промеж передних
доставляет. Есть миг один, он чуем за версту.
Не выделяет больше, впредь
не выделяет.

А я привык у лабиринта видеть нить.

И только перемирием ущербен. И только
мощь тогда. Когда я знаю закоулки
той пещеры, когда я помню
из чего - моя изба.

Шастнадцать бревен - каждая стена.

Да мы их выведем в истребители, или
хотя бы научим пользоваться сетью.
И каждый, каждый смотрящий телевизор - скажет
свое веское. Залогинится, занавескается.

Так что захочет проворачиваться
на виску. Заведет твою бабушку
на фейсбук.

Ты зачем такую фотку, почему такая дура.
Ты зачем такую фотку, почему такая дура.

Тут вроде бы и дойдет.

Что все советское кино - говно.
Что ностальгия по совку - говно.
Что все твое детство - говно (давно) говно.
Собранное в песочнице в пирамидку.
Да и ты - говно, дитятко.

Хочет и тискается, говорит улыбается
и подвизгивает.


4.

То ли перепись народа, то ли перекись водорода.
То в одно, то в другое ухо. То ли подан так,
то ли кричит порода.
И про старуху бывает порнуха.
Звенит природа.


5.

В больших и малых куполах
толпы пылающих ангелов, серафимов
так ли нет шага ведомого в наступлении, броске
исчезнув которым останется древа стук

На промежутках материи у кисти руки. так, однажды
пока ты говоришь, что сон это лепесток космоса,
нечеловеческое дерево каштан
на эти кости покусится мыловар

Иметь подобную смелость. Нарушить предложение,
законченное не словами, расшевелить строй согласных
и выходит дева на луг
и послушны ей травы, покорны деревья, согласны цветы
и радуются звери, и сердце радуется.


6.

Постоянно палимся. У меня такие мысли
от которых сердце часто. И пыль на подоконнике.
Скобки, катышки - вот и весь арсенал.
Летят камешки, перерезают.

Были б пятнышки на продуманной жизни,
я бы знал.

Никогда не стоять на одном месте,
а всё время двигаться вниз, смыкая губы
в визг. Под действием гравитации,
как бы соскальзывая.

От градации к аппликации.

И это движение может двигаться
тысячи лет, приведя в такую точку,
где равновесие окончательно
нарушится.

Где удар как ласка, а быт
как сказка. А я
нависший над собственным падением
камень даваско.


7.

Пугало что почти в любом закрытом пространстве
четное количество стен. А затем - эти гулы
за шторами, дрожь затекших мышц
в танце и
хитрость в листе.

И гул. Дрожь затекших мышц. Битвы
согласных и несогласных. Праздное
и ясное. Рикошетил и впитывал устное
о прекрасном.

И гул. Как земля дрожит,
как камень на ней лежит, как
течет по нему молоко
огненное.

Как брать в руки обнятое,
как творить замах. Всасывая знание
из сосца, опошляя его до
колокола.


8.

Так и считала, что мой
колокол из металла.
А он оказался из глины,
из пакли, из перетертого
угля.

Свою мысль заштопала. Вылила все
молоко для тебя, чтоб ты его
взлакал. С черт линий перешла
на числа, с прямого взора
в блед.

Перепитывая, прожевывая. Стала замечать,
как день превращается в шутоглавое,
в бритогривое. Как заметен
его след.

Как его паковано, обесперьено
мохнокрылое. Как мечта превращается
в бред.


9.

Заливало меня россою, зарею и смехом. И со
второго этажа.

Становилась моя кожа:

- выдубленной
- под орех.
- как советский ковер.
- как ржа (галочка)

Иду, дурочка. Думаю, где моя ваточка, да вот она, в ухе.
Мм, украиночка на перепуге. Берет ее такой, мм, Илья
за талию. Она такая
-вас как?
-да муромцем.
-вы откуда?
-да оттуда где до москвы ближе чем до киева

А она его за шкирятник бля ну чо тебя - выело?

Пока твой провайдер думает про траффик, ты смотри
на графику. И читай внимательно субтитры.

Например, эти говорят так: (пропущено).
А снизу подписано эдак: (точно и забористо).
Из того мы делаем выводы: (спущено).
И то и это вымыливаем дочиста.

Потому как из мамкиной мойдодыр выходит
и указывает где ты нечисть.

А дальше бегаешь от подушек и других
предметов спальни.

Пока не споткнешься, не перестанешь отбиваться от покрывалка,
укроешься и
сны такие сладкие.


10.

по верхам как расческа или вша-ниндзя
смех испытывая как дзен-щекотку
по хрустальному гробу бьет ёбом
мой сытый витязь

как всегда - счастлив
новсетаки

стоп разговоры давай договор на махач
чтобы кровь летела красивыми каплями
чтобы мама рыдала зачем-зачем
зачем ты мама меня рожала
пока я не умер
я был ничем

но в те минуты когда меня разорвало на куски
когда я стоял вперив грудь в небо
витязь своей маленькой территории
я чувствовал что я - пиздат неимоверно

мне правда не нравится что моя фотография
с выпученными, поблекшими - прозябает

им меня жалко, ха-ха, я умер
как герой, а вы то бля живете как плаценты улиц
у меня было за что за что было
да за космос бля за космос


11.

Точечная защищенность, дожив до обозначенного - до сих пор
предела. Продолжаешь оглядываться по сторонам.

Находишь дрожь
чресел. Скуку среды и страх
финала. Изгибаешь психику, по щелчку весел, по шатанию десен и
треску вокала.

Избегаешь движения, решения и дыхания. Имена сказали
запомнить. Это Женя вроде а это Таня бля вроде.

Но с них и начнем. Женя маяться начал где-то после школы. Мордой
не вышел и уверенности для загибания девок в узел было
где-то около брудершафта. Но порвал пару целок и уверенность
расшатало.

Женя чо думал, не разбираться а - выживать.

А тут Таня созрела. Жене Таню подсунула Танина мать.

Началась осуществляться история одной семьи,
пусть продолжат, я не буду ее продолжать.


12.

Так и забытым стало. Когда телесное смеется,
что ты плачешь. Бухает бегает танцует. И знает
открытым звездам взгляд в ночные небеса.
Лежит себе, подавленное, изнемогающее
от последнего поцелуя чужих уст.
Облизывает собственные уста.

Думает, как лучше думать. Как четче поставить, смыслообразовать
всю эту беготню. Как говорящим на ее собственном
представить, объяснить. Как от наученного объяснить себя,
свое светопреставление, как объяснить все то,
что никто никто не понимает. Хотя кажется что говорится на одном
и том же.

Слова подбираются, действия объясняются. Жизнь началась [как у всех],
и потихоньку [почти у всех] сливается.
А вопросы не заданы, ответы сдавленные
в кулаки.

Быть долго прядью на главе, проснуться пяткой
у реки. Когда от ветра гнется позвоночник, и шаг за шагом
двигаться в теченье.

Пока хрустят и кости и печенье. И
ведьма плавит малышей на петушки. Они смеются
и не понимают. Что ни ходить ни ползать ни летать.
Одни прыжки.

Легко и тяжело дышать. Пока не
вынужден решить. Где отпустить,
где взять и сжать,
где волю дать и сокрушить.

Так и забытым стало, скрипнуло сначала дверью,
потом зубами. Потом оно прошло внутрь.
Сломав все защиты.

А не случайно весь подсчитан.

Было легко проломить. Просто хуйнуть
ракету честности.

Глаза вытаращились, семья завизжала, гнездо
вспухло. Нарушился теплообмен.


13.

Лежачий огнь и стоячая вода. Они придут сюда, когда
раздастся свист. Рифмы подбирая, как новости.
Чтобы улеглось.

Чтобы при всей шероховатости смысла. При всей
неоднозначности реального, выглядело
красиво, вписывалось в сюжет. Определяло, где
плохое где хорошее.

Где добро, где зло.

Чтобы вдруг не оказалось, что мы - плохие, наш
вождь - злодей, и мы - даже не поддерживая, но
просто находясь на той же территории.

Оказываемся мудаки.

Это действительно сложно. Вдруг понять, что никто
на тебя не сердится. Ты - ни в чем не виноват.
Ты плохого - ничего не сделал.

Ты - защищаешься от совсем другого, от того, что сказка
плохо закончилась. Кащей выебал Марью Маревну на твоих глазах,
Какое там долго и счастливо, все умерли быстро
и нихуя не поняв.

И все равно сопротивляешься. Читаешь даже этот текст,
и переворачиваешь с ног на голову,
переворачиваешь с ног на голову,

не мы они
не мы они
не мы они.


14.


Скопищи скопищ - львы рвут варваров
на арене. Мыски звенят, главное существо
крутит кольцо на единственной безымянной части
тела. Свет на цыпочках изойдет
из тени.

Станет ярко - как ты хотела.

Надеваю алмазное ведро на голову. Защищен
и ясная видимость. За пределы собственной речи
углубившись в состав.

Приходит пены дохуя, на страпельки и кварки. А также
тучность, алчность и напряжный
карлик вячеслав.

И станет кашица, что вы волны немой. Тиснет
в бровину, будет много плакать. Наплачет ванну,
ты умоешься в слезах. Прям выкупаешься. Спинку
тер как лампу.

Все ждал когда дымком - кудрявый позвоночный
джинн. Я четок, предсказуемо по часу,
блюду движенья ночи, дна режим.

И робко. В первый опознанный будень, протерев
кристаллики, сев с машкою в кармане
на пенек.

Серчал, зайди ко мне на лютый
огонек. Прими мой яд со слов, он насмерть
убивает. И там еще про кожицу чучуть.

Перемещение из
а в б, из б в а.
Назовем эти
движения - танец.

Свернем дно алмазного ведра
до точки, свернем дно в
колпак.

Очей очарованье, смерти
золотая пора.

Поднимается с мест толпа
и смотрит,
куда двинется
палец.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney