РАБОЧИЙ СТОЛ

родное место
 

1

иногда они приходят

долго стоят у перил
и смотрят так
словно я их сын

[или дочь
что впрочем - все равно
когда я не я
а кто-то еще]

словно лепет
слова мои
и все замыкается
в слепой их любви

а после мне
уже не заснуть

я считаю до пяти
боюсь темноты

и картонные призраки
их машин кружатся
и ревут
 

2

однажды я понял, что это были за звуки…

в далеком-далеком надцатом году когда
родина была еще красная и росла
и выдуманные ее герои
развлекали ребят

по ящику пел рисунок вороны
и бегемоты-кло[у]ны
пускались в пляс

то был танец заморской одной страны
и потому прекрасный что мы
еще ничего не знали

но ты спросишь меня, что это там
такое мне послышалось, а?

такое далекое как
плач фарфоровой куклы
или лучше -
пастуший рожок
[всего этого я
никогда не слышал]

и вот что тогда я отвечу

то голос детства
голос родного места

5

детство
проведенное в деревне
в предместье киева
незабываемо

то лето
воздух тот известковый та
речь цокотошипящая
я и снова я-маленький
травокопытопускаюсь
по лугу за одуванчико-
псом смешливым

славно так
славно и
страшно

но как
как о том написать

...
маки рисуют море
красного лета
с пеньем желез детских
жал насекомых

жилистых веток
ласкающих ветер

в моих глазах
тонут звуки
этого лета

капли лежат
на щеке
 

                                                             ...

                                                             детский блуднодалекий смешной
                                                             андерсен смотрит на личико света
                                                             там мы вдвоем

                                                             там мы качаем высокие своды
                                                             комнаты сна

                                                             ты прочитаешь что нас не хватает
                                                             у рта

                                                            нас не хватает открытых и гласных
                                                            простых

                                                            в логике света – неразличимых
                                                            сквозных
 

опаленное лицо листа
движимый в вещмешке страданий
червь обнаженный души

перелом ветвей механизма машины
из которой бог ни ногой

невесомый чужой
как яблоко ненадкусанное

у клетки рта
 

                                                            …

                                                           жители заснеженных парков
                                                           глядят из-под льда и выдувают время  
                                                           и видят как время выдумывает меня
                                                           одиноко стоящего среди всей красоты
                                                           среди всех слов о красивом
                                                           среди всех уст набирающих слова любви чтобы однажды
                                                           выплеснуть один красивый крик

                                                          …лбы их похожи на булыжник по которому ступает танцор
                                                          изображающий припадок нежности/припадок скорби

                                                          булыжник этот звенит и возносится к прошлым состояниям неба
                                                          туда где я стою и наблюдаю их жабры и плавники -
                                                          их прекрасный танец помещенный на блюдце
                                                         проснувшегося однажды солнца

                                                        туда где я еще жив
 

…

барокко баррикады
у бабочки банта
больные эскапады
у глаза и бревна

божится бомж как байрон
что он любовник зла
несчастнейший изгнанник
пришедший к нам сюда

а на кирпичной кладке
офорт взволнован ив
барокко пьяной давки
и слезы звёздных слив
 

                                                 ...

                                               Обратная перспектива. Колыбель колышет реку΄,
                                               Народ-богоносец читает молебен в бреду,
                                              Означенный дефицитом крупы и совести.
                                              Бог вычеркивает первенцев из повести,

                                              Остается один - в мраморе отраженный сатир,
                                              В торжественную минуту поднимающий лапой потир,
                                              Из которого кровь хлыщет в реку времен,
                                              И рот роняет торжественное: «За Армагеддон».

                                             Он есть душа и души, протоптавшие путь в земляных крепостях,
                                             Там танцуют сгустки мяса и пороха на рядовых костях,
                                             Пальцы, переломленные ломом луча,
                                             Познают скорость атома и саранча

                                             Пожирает плоды того, что ты так любил и хотел.
                                             Твой народ вдруг взвел руки снарядов к небу и обрусел,
                                             Стал плацдармом для дыма, и лучшие из ребят
                                             Отправились танцевать планет победный парад.
 

…

младенец рад еще зеркалам
марает воздух как ты бумагу
рождая заключенное в стон слово

я гляжу на него как дерево
смотрит в лицо ветру запечатленному
на грани ручья

оно изменяет движение и оставляет меня

наедине с
мертвой водой
моего отражения