СООБЩЕСТВО
СПИСОК АВТОРОВБорис Херсонский
ПИЩА ТЕЛЕСНАЯ
11-08-2017
***
не сказать, чтобы бабушки держали нас в черном теле.
Помидорки - на терку. Телятину - на мясорубку.
В томатном соусе тЕфтели, но мы говорили - тефтЕли.
Нам набивали фаршем перцы, как самосадом -- трубку.
Дед говорит "бройт", отправляясь за хлебом в лавку.
Дед.говорит не "навЕрное", а "навернОе".
Общество чистых тарелок. Но никто не просит добавку.
Раз в неделю приходит крестьянка - молоко приносит парное.
Дед говорил не "поедешь", он говорил - "поїдеш".
Он говорил не "современный", а "совремённый".
В графе о родном языке он писал откровенно - "идиш",
как всякий еврей, при русском царе рожденный.
Для нас был идиш секретом. Теперь я жалею об этом.
Помню несколько фраз - как правило, это - команды.
"Фармах ди пыск" - заткнись! Но август немыслимым светом
заливал наше детство сквозь стекла дачной веранды.
***
Французская булка. Две острых мордочки. Гребешок на спине.
Лежат рядком на деревянном хлебном лотке.
Лет сорок, как их не стало. Видно, в советской стране
не пристало русскому хлебу быть с французским накоротке.
Но - слава Жюль Верну - измерялась в тысячах лье
глубина в которой скрывался гигантский спрут.
И на бульваре стоял и остался де Ришелье.
Евреев зовут "французы" и эти свое берут.
Но вернемся в булочную. Двузубую вилку повесь,
чтоб проверяла свежесть не рука, а чистый металл.
И плетеная хала была насущным хлебом, который днесь
Господь рукой хлебзавода одесситам давал.
Небольшая очередь в кассу. Мелочь в надежных руках.
Напротив булочной магазин "Молоко".
Французские булки рядком лежат на лотках.
Закарпатские роглики примостились недалеко.
Хлеб, черствея, крошится. Образуется смесь
воспоминаний, фантазий, во рту густеет слюна.
Французская булочка детства, ее нам когда-то днесь
давал Господь, то где же те времена?
***
Когда паламида еще не прогнала скумбрию в Средиземное море
через столь любезные сердцу Росии проливы,
когда одесситы склонялись к спекуляции и крамоле,
но в целом были обстоятельны и неторопливы.
Тогда мужчины при встрече приподнимали шляпы,
летом - соломенные, но с лентою неизменной.
Приезжих всюду обвешивали - так вам и надо, растяпы,
первый спутник летел осторожно по краю Вселенной.
Крупную скумбрию называли "качалка", мелкую - чирус.
Чирус был нежнее, чем качалка -- крупнее.
Чируса нужно поджарить быстро, пока он не вырос,
небо спорило с морем какое из них синее.
Решетки чугунные у дворца Воронцова еще не сняли
для какой-то партийной начальственной виллы.
Пионеры и школьники на велосипедах гоняли,
крутили педали, звонили в звонки что есть силы.
Девочки в белых гольфах и сандаликах-босоножках,
мальчики в шортиках и нитяных колготках.
А в кухнях паслись тараканы на хлебных крошках,
и нежный чирус, шипя, ворочался на сковородках.
***
Подойди, малыш, не бойся, подойди, посмотри,
что приготовила бабушка! Вот лежит на блюде
чучело рыбы, набитое молотой рыбою изнутри.
"Щукою по ж№довски" ее называют люди.
Хоть это не щука, а карп. В нем ни одной кости.
Мальчик, смотри, не бойся, рыба, прости.
Царица Екатерина отдала когда-то приказ
построить город у моря, нарезанный на квадраты.
Но царица-Суббота живет у моря для нас
и раз в неделю приходит, як кажуть, до нашої хати.
Фаршированный карп вместе с нами встречает ее.
Первоначальные воды наполняют наше жилье.
Город похож на судно, дающее течь или крен.
Блюдо похоже на лодку. Рыбе в ней спится сладко.
Рыба знает, что к ней полагается красный хрен,
который не слаще редьки. Но горечь нужна для порядка.
Две халы на полотенце. Два подсвечника. Две свечи.
Мама читает молитву. Мальчик, не бойся, молчи.
***
Хомо советикус по сути своей оливьест.
Увидит корыто салата все до копейки съест.
Ну, если не до копейки, то до последней крошки
соленого огурца, колбаски или картошки.
Не забыть бы зеленый горошек, и еще - накрошить морковь.
Любовь к оливье и отечеству - главная наша любовь.
Расцветали крупными розами обои на старых стенах.
Не о чем говорить. Поговорим о ценах.
В баночках двухсотграммовых майонез провансаль.
Любимая книга - Островский. "Как закалялась сталь".
Говорят, писатель был к постели прикован
цепью паралича, комсомолом нафарширован,
положен на парту, портретом прибит и висит.
Жаль ни портретом, ни комсомолом не будешь сыт.
Иное дело салат оливье, совершенно иное дело.
Он укрепляет дух. Он насыщает тело.
Мышлению придает верный, магический ход.
Мама крошит салат. Приближается Новый Год.
***
Рыбка, тушенная в масле и уксусе, плюс лук и лавровый лист.
Чугунный казан остался чудом со времени "до войны".
Карл Маркс был экономист, а старший экономист
это тетя Циля, сидевшая при Сталине без вины.
Как сидела, так встала, а могла бы и лечь навсегда.
И кто бы тогда с утра нам ходил на Привоз?
На одесском небе пасутся небольших облаков стада.
Дядя Изя очень активен и потеет, как паровоз.
Детство мое по маршруту базар-вокзал.
Юность моя - "Українські вина" и мединститут.
Дядю Изю вызвали в органы -- снова что-то не то сказал.
Таких из великой партии грязной метлой метут.
Рыбка в масле и уксусе.Последний заплыв в казане.
Только Циля и бабушка Рая умеют готовить так.
Вкусно, быть может, полезно, и все же сдается мне,
что вымакать корочку в соусе - самый смак.
***
Женщина, склонная к полноте, плетется по спуску Жанны
Лябурб, в авоське несет помидоры и баклажаны,
по- нашему синенькие, плюс головки отборного чеснока.
Будет готовить икру наверное-наверняка.
В клеенчатой черной сумке тоже что-то набито.
Но сумка вам - не авоська. И что в ней - от глаза сокрыто.
Зато для воображения безграничный простор.
Разум видит все, что не различает взор.
Он видит овечью брынзу в бумаге вощеной,
пакет с мелкой рыбкой, в черноморской воде крещеной,
желтое масло базарное, магазинному не чета,
которое так и просится в полость рта.
Умозрение движется и приоткрывает тайны
коммунальной кухни, где все рецепты случайны,
соль и сахар по вкусу, пропорции неверны,
но рыбка всегда серебриста, а мидии все же черны.
Одесса есть и будет есть - поговорка слегка устарела.
Но желудку Одессы до старости нет особого дела.
Сияющий примус воздвигнут на табурет.
Все будет вкусно, но это пока - секрет.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney