РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВЗвательный падеж
Маргарита Тютюкова
17-08-2011 : редактор - Женя Риц
Родилась в 1992 году в небольшом военном городке Пензенской области, выросла и живу по сей день в Саратове. Студентка Института Филологии и Журналистики Саратовского Гос. Университета. Изучаю немецкий язык и зарубежную литературу, занимаюсь переводами. Интересуюсь как лингвистикой, так и литературоведением. С 2010 года - член саратовского литературного клуба "Дебют", участник городских поэтических чтений.
"Фотография"
Сфотографируй меня вот такую:
в одной рубашке и с забранной челкой,
черными, растушеванными глазами,
засученными рукавами,
подобранными под себя ногами,
голыми, гладкими, белыми.
Я ем зеленую сливу и слушаю трип-хоп,
морщу юный свой лоб
или поднимаю вверх брови.
Стол завален листками, ручками, косметикой,
коробками с мелочами,
пропусками, читательскими билетами,
книгами, прочим хламом.
Стакан недопитого молока,
таблетки,
электрическая свеча,
музыка, много стикеров и карточек со словами.
А в шкатулке украшения,
которые мне идут.
А свет синий (я выключила лампу)
от монитора.
ну и свеча.
и еще из коридора немного оранжевый.
Сфотографируй меня такую, не с подругами, не с тобой,
а живую. Саму с собой.
"Обещание"
По почте прислали счастье.
Внезапно щелчок -
И я в просоленном платье.
Стою у двери (какой изношенный образ)
и никак не могу перейти
деревянный, холодный порог.
Наступить на спокойный пол.
Половину лавины сдать
В плавильные печи, чтоб
растопить на воду,
помочь внутренней ГЭС,
которая гудит где-то здесь,
из которой все до последней капли
выжали, чтоб просолить платье,
в котором стою у раскрытой двери,
в которую нужно войти.
Войду и настану, нагряну
Лавиной. Другой ее половиной.
А после стану собой
(какой изношенный вывод!)
сейчас - только временный сбой.
"Росчерк"
Лунное лицо лукаво выглядывает из прорехи
на синем пузе,
как монетка в кармашке
нумизматического альбома.
-О, еще одна, две тысячи одиннадцатого...
Вставлю-ка её в этот ряд,
Здесь таких, как она, не хватает...
"Знаете, поэт в это время переживал очень трудный период,
Знаете, он смеялся над всеми,
вел себя очень непочтительно и порвал с окружающим миром
почти все связи..."
(Да ну!
Просто он отчищал луну)
"Навязчивые идеи"
1.
Если эту стену снести,
что останется
на пути?
Наверное, долгий, как год, лабиринт.
Нет, не давай даже бинт.
Я вхожу в эти старые прочные стены,
Потому что неважно, что там в конце.
Лучше бы вовсе ничего не было.
2.
Новый дом, новый дом.
У тебя, говоришь, будет новый дом?
Невзначай говоришь: будет новый дом?
Что ж, понятно, говорю,
И вы что, вдвоем?
Да, вдвоем, с ним, это наш дом.
Да, ваш дом. твой дом. Он рядом с моим.
3.
Видимо, это больше, чем нужно,
шлюх водить к себе в комнату.
Может, даже не шлюх, а просто
очень любимую женщину.
Освобождайся, освобождайся
от моего облика.
Они помогут, она поможет.
О тебе в моей голове - либо хорошо, либо ничего.
4.
Нет, никогда не позову тебя
в свои подворотни.
Мой подъезд - еще одна проститутка.
Жаль, что больше никто не узнает исходника.
Бывшее "скерцо" - теперь всего-навсего "шутка".
5.
Теперь, очень прошу, задуши меня.
Задуши, задуши, затуши.
"предельно ясно"
Здравствуйте, жидкие аплодисменты с передней площадки,
не к месту смешок откуда-то из глубины парка
в самую натянутую минуту,
когда лучше не шевелиться,
и никаких, черт возьми, трубных звуков!
Тишина, растянутая целлофаном,
отомстит недочувствованным последним словом
не умеющим замирать своим организмом
и вытягиваться в струнку
перед ее величием.
***
Вверх по твоим обнажённым краям,
сипло шелестя прозрачными волосками,
движутся голубые точки,
слабо очерченные сиянием,
обнятые вибрирующим гулом чужих голосов,
Вверх по твоим раскинутым ногам,
животу, рукам, голой груди,
По твоему затылку, скулам губам,
вливаясь в твои уши и зрачки,
с тонким и еле слышным свистом нити,
которую игла тащит, похрустывая, через ткань.
Узелки крепко цепляются за глаза,
так что нить при рывке издает струнный звук,
а у тебя спирает дыхание,
у тебя теперь рассветает внутри,
и уже из почек твоих распускаются свежие листья,
и один за другим, поднимаются к легким,
покрытым мягкой весенней травой,
одуванчиками, которые дают молоко.
А стебли и лозы вьются вокруг ребер и ключичной кости,
все крепче и тверже, растут и тянутся к горлу,
в котором вишневые бело-розовые цветы
распахивают тугие свои лепестки,
словно их сердца взрываются с каждым толчком твоего тенистого сердца.
Они заполняют рот и голову,
сплетаясь с другими цветами в ней,
и распирая тебя, стараются выбраться вне.
Попробуй открыть свою грудь и расстегнуть спину,
или попробуй сдерживать бунтующий сад,
такой прекрасный внутри,
умирающий каждый раз,
когда там, за твоей кожей,
наступает холод, и точки остаются мурашками
на твоих обнаженных краях.
"ллирик(а)"
Моё безо'бразное стихотворение,
Бледное и усталое,
Без рифмы и ритма,
Крохотное, закомплексованное,
Но дышит, дышит каждая буква
Л'лириКой, Л'лириКой.
"под зимой"
От остывания к охлаждению,
До полного замерзания,
и к оттаянию, к растоплению,
минуя согревание, к испарению.
Почему мы застываем?
А не таем, когда умираем?
когда я умираю,
когда ты умираешь,
и дальше по строчкам,
конъюгируЯ,
конъюгируТЫ,
сопрягаясь,
спрягаясь,
соотносясь и сношаясь
с ритмами пульса.
[Слово, привлекающее внимание]
Наверное, я привлеку внимание
Названием стихотворения,
Как это делают другие поэты,
(разные, неважно, какие)/
Для того, чтобы меня заметили
и дали пожрать моему зверюге,
забитому гипертрофированным надзирателем-самокритикой.
Но я, путаясь и застревая, чувствую,
что начинаю шаблонить и пародировать,
превращаясь в каждого,
превращаясь в каждого,
(но глаголы, а не прилагательные,
хоть и пассивные),
И особенно в верлибрах,
А это ведь издевательство -
Уничтожаясь, "приходить в себя".
Поэтому мне нужна рифма,
Такая, чтобы слышались
шаги, шаги, шаги.
***
Дом, в котором никто не жил.
Свет задыхается у преддверья,
И по поверьям в синицах-жил
Топится красное, пресное зелье.
Глаз, в котором зрачок поник.
Видишь коронку ресниц пушистых,
Сшитых углами за нервный тик,
За отуманенность и душистость.
Ветер вырван из их оков,
Пятна вокруг черно-серой точки
Клочьями лягут на дно цветов,
Спрятанных сном в водосточной бочке.
Лоб, широкий, похож на плен.
Хворост морщин над бровями ровно,
Словно плетень (не вставай с колен),
Болен безмыслием и бессловьем.
Крылья, балки, фасад, черта,
Трубы и зубы, кусавшие фрукты,
Рухнули (стены), стоят леса,
Краны, поля, горы, бухты.
Луг, который зеленым сгнил,
Вспахан был доброй рукой молитвы,
Полит был ливнем выжатых сил,
Вынутых жадно из семечек "Житьбы".
моему коту
Ложись мне на грудь, рыжий котяра,
Мурлычь, мурлычь, растекайся,
Толстый, ленивый, глупый и гордый,
(Мягкий и нежный),
Идеально красивый, такой, как надо,
Ложись мне на грудь, дурацкий котяра.
Закрывай глаза, мурлычь, мурлычь,
Лги мне, отвратительно прекрасный,
Царапай, царапай хилую шею,
Вытаскивай оттуда узлы и хрипоты,
Воздушные шары с солью,
Жемчуг и проглоченные домыслы,
Вытаскивай союзы, тащи предлоги.
Потом залижи мне раны.
Ляг на колени - я не сержусь.
Спи, у тебя есть свои причины,
Светло-русый, ночной, самостоятельный кот.
***
Если я напишу в газете,
Как за честность любви погибать,
"Неоправданно," - скажут Дети, -
"неоправданно, твою мать".
"про мы"
Мы взошли на трон и сели.
Кем мы стали? Словом? Делом?
Или корпусом пробелов?
"белым мелом"!...
..."Я рисую на асфальте..."
И еще две ты-щи песен,
И еще две ты-щи десять
"Хватит смеха".
Школота и идиоты,
Что мы ели, что мы пили?
-Мы блюем святым мартини!
После пыли и бензина.
Нерожденным братьям слава!
Сестрам тоже! Ваше право
Не участвовать в позоре
С нами в хоре.
Закидайте черепами,
Пригрозите раком легких,
А растущих и здоровых
В вузы сразу из нулевки.
И в конце совсем не точка.
(На сирени у могилы
Снова силы, снова почки.)
Мило. Мило.
***
1. Хочу, чтобы ты так думал
Ты забыла, что я бессовестный.
Не надо шептать мне прозрачное -
Порвешь о шероховатые шорохи
Твоего надорванного голоса.
И не кричи мне прозрачное.
Я понимаю, я слышу
Даже через сомкнутые плотно губы,
Которые целуют так отвратительно нужно
И усыпляют все доводы контра;
Которые так размягчающе необходимы ,
Совсем не так, как дым или воздух.
Просто ты
мне
нужна.
2. А теперь я бы ответила тебе так:
Еще немного до девяти.
Приди.
Я не помню, что ты бессовестный.
Просто у меня в груди
Орган, отвечающий за сложности.
И когда ты не приходишь до девяти
или, как у Маяковского, в десять,
Оно останавливается, и я не живу.
А тихо стою под лестницей.
И жду.
Жду до двенадцати.
Разницу можно почувствовать,
Когда оно молчит, запыхавшись,
И когда с тобой, хоть и грустное.
Все это "отвратительно с плюсом".
а мне все-таки хочется с тобой говорить.
"По клавишам"
Меня касаются острые пальцы
С аккуратно подстриженными ногтями.
Каждый раз, когда они вдавливают черную клавишу,
Я сжимаюсь и корчу гримасу.
Мне больно и приятно одновременно,
Потому что я превращаюсь в музыку.
Я знаю, как звучит ревность,
и какая нота похожа на глупость.
Когда ногой нажимают на левую педаль,
Я начинаю сопротивляться.
Я становлюсь чересчур чопорной или снобом,
А ты станешь Брутом,
если отпустишь.
Только довольно уже ритенуто.
Дай мне сфорцандо!
Чтобы в груди появилась дыра,
Чтобы меня прилепило к стене,
Чтобы я закричала неистово.
Только не фальшивь!
Сделай секунды чистыми.
"Попалась"
С какой это стати новое платье?
Ты - моя.
Я у тебя в голове.
Там за зрачками сижу на кровати.
Дважды два.
Тихо по влажной траве.
Не хочется слушать шепот ракушек.
Море - я.
Порция палевых волн.
Ты пропадаешь часами в душе.
До утра.
Струями глушишь мой фон.
Латунные ночи смотаны скотчем
По рукам.
Блики и пепел от книг.
Благоприятно для моей почвы.
Я - капкан.
Твой поджидаю крик.
"29-31"
Странная вещь опять получается:
Я взрываюсь, ты взрываешься.
Мы по земле землей разлетаемся,
искренне каемся.
Люди не звери, но до смерти смелые,
Люди жестокие и недоспелые,
Квелые, злые, пушистые, белые -
гвоздями как стрелами.
Думаешь, здесь виноваты правители?
Деньги, коррупция, производители,
Стонут под тяжестью наши родители -
"мы потребители".
нет, забирай свои мысли школьные,
больно им было? Больно ли... больно ли!!!
Страшные вещи и люди безвольные...
взрывными волнами!..
Черные маски и руки черные.
Снова начнутся войны горные?
К черту политику, факты в сторону:
глупость бесспорная.
"Послевчера"
Ты никогда больше.
Ты не.
Черными точками по переулкам
Скачет тоскливый смех.
Ты никогда больше.
Ты не.
Мне одиноко с моим одиночеством,
Таким одинаким и однооким.
Мы в темноте дольше.
Во мне.
Мы в темноте дольше.
Во мне.
Я ни о ком тоньше.
Тебе.
Я ни о ком тоньше.
Тебе.
Вздох остановится хоть на секунду.
Выпадет прошлый снег.
Я о тебе дольше.
Ты нет.
Я о тебе дольше.
Ты нет.
Я никогда не.
Я больше.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney