РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Мария Тимофеева

кустарничество

09-09-2019 : редактор - Тимофей Дунченко





///

малыши собрались и щекочут атлантов серьёзных прутиком
с каждым днём плесневеет гипсовый бюстик путина
на столе хлебной крошке негде споткнуться
упасть
так самсон золотой сам себе разрывает пасть
гладит льва против гривы
хохочет от страха, пятится
все деревья в яблоках наливных, словно в платьицах
даже ивы под грузом плодов все в грязи
а с горы, погляди, на санках съезжает сизиф
ртутным шариком на ковёр
карандашик точит бобёр
и сезон охотничий не имеет срока
как пельмени на ужин в пятёрочке
через дорогу
вот такой он
осенний флёр
где антенны торчат над крышами черновиком
вытянут, пыльцой солнечной выточен
месяц ковшиком плачет вычурно
слезами двоечников-учеников
а рукам твоим жуть как
идут сигаретки-палочки
и ты шутишь плохие шутки
дым клубится к прозрачной лампочке
и улыбка узкоколейная пляшет
мы с тобою немы и глухи
самолёт твой при встрече башен
мне показывает стихи
наскрести бы немного слов
на обветренно-пьяных губах
как мелочи
мы можем позволить себе что угодно
мы нищие неучи
потому так слипается осень с асфальтовой стружкой
нарожали солдатиков-срочников одноклассницы и подружки
что ж вы, девочки

дворников утром будто сам бог собирает трепетно
птенцами их сыпет под окна твои каждый утренник
и пока ты молитву бубнишь, поедая яичницу медленно
на лицо нанося фарфор и зеленую пудру
они санитарами чистят место для шага
газетные корешки заметают в овраг или угол,
чтобы ты вышел из дома сонный лошара
и запросил прогноз погоды у гугл
а могильная крыша тоже кирпичного цвета
изнутри её стены в горошек, чёрную точку
ты гуляешь по улицам лучшей страны, лучшей планеты
где тебя нежно скрутят, мило погладят по почкам
и сверби
и пыхти
будто что-то из этого слепится
люди в парках поют гимны крылатым качелям
смерть звонит в квартиры моим ровесницам
и их кости крошит на сахар, песок и печенье

хорошо бы всё было сном
коркой ласковой и пергаментом
где свободу розовый слон
топчет солнцем в дыру фундамента
позвонил бы хоть матери
руки б мыл
был внимательным и покорным
так слетает листок последний с осенней кроны
и лежат неподвижно руки
в изрезанной скатерти.


///

вечер дышится бузиной
вечер пляшется
разбивается блюдечко в чашеце
лиц не видно
сплошной фимиам
или это взаправду кажется
ерепенишь карман
пиджака
и за словом в кармашек падаешь
сам себя доведешь и порадуешь
и в небесных барашках отыщешь бога
только он будет нос воротить
от него убеги, уйди
в глубину сладко-сенного стога
и захочешь - спичку о коробок
будь не робок, а смел и ясен
тени прячутся в уголок
засыпает срубленный ясень
до утра в языке пожарном
сказки пой, прибаутки ведай
пусть сестра тебя ждёт к обеду
только ей тебя будет жалко.


///

счастье - это быть последним,
где затылок без лица
от считалочки морфея
в доме прячется овца

стук копыт, резец молочный
сикось-накось, ух и ах
нехорошая квартира
и в бокале томный вакх

не кончается ремонт
человек кончается,
а бычок который год
на краю качается

так распоротое брюхо
льется словом
го-ри-зонт
так свербит ван гога ухо
так рифмует аронзон

я стою над кашей манной
есть и видеть не хочу
мой букет замочен в ванной
мой рюкзак пришит к плечу

как утюжной складкой пляшет
мел над школьною доской
время - словно грязь на пашне,
дырка в сумке поясной

папа красит в красный шины
чтобы был нескучным сад
я кидаю в пламя шифер
тот стреляет наугад

конфетти и лентой яркой
хлоп, пиф-паф, пригнись к земле
так конверт целует марку,
чтоб забрать тебя к себе

чтоб забрать, чтоб был таков
в школе лучших дураков
ты писал стихи на парте
молод был и бестолков

а сейчас стоишь в перроне
сжав какой-нибудь листок,
а сейчас ты верно болен
дождик пляшет в водосток

и проходит что-то мимо
палец свой прижав ко рту
крик звучит недостижимо
сквозь бетонную плиту

так и сяк я бьюсь в обои
продолжаю шелушить

удивительно, как больно
удивительно
так
жить.


///

в полночь можно услышать треск
от копыта
уснувшей клячи,
и букетная свежесть ваз
будет пахнуть небытиём.
загорается огневом лес,
в полночь слепнет и плачет зрячий,
не находит собственных глаз
и бросается в водоём.

и скулит под окнами дуб,
что-то резкое катится с губ,
колесом, заглушая спор,
и хватает озноб. кто глуп
сны не видит, срывает с клумб
все цветы.
оголяет зуб
и железную нить
топор.

всяк притих, потирает плечо,
открывает ужаленный рот
кто-то водит в проёме ключом,
и хватается за живот
попадает руками в капкан
и стреляет точно в мишень,
и гранёный бьётся стакан,
и снаряд завершает фуршет.

по иголкам ступает век,
мямлит шутки, злобно гудит,
топит марево в гуще рек
и находит рану в груди.
доедает остывший пирог -
доедает, в конце концов,
солнце плавит мой потолок,
смотрит, как догорает лицо.

тёмный страх пробирает до пят
яма очень черна и опрятна
и когда фонари догорят,
в небе вспыхнут кровавые пятна.
по росе пробежится чудак,
станет бликом помятым и мутным.

ночь запрячется на чердак
в силу вступит новое утро.


///

человек - неизвестная буква
и другие слова не при чём
обречён
обречён
обречён.


///

я стою на своём
над головою гудит
будто небо - прохлада вагона,
оконный проём,
будто садик в колючей
изгороди

там, значит, ходят
шлейфы волочат пудовые,
дети мячик пинают фарфоровый
грязь лежит, будто почерк
на их щеках,
они гладят руками репейными
умирающего щенка
и из глаз слёзы мчатся
дубовой бочкой

а мой свитер в дырах добрых,
в смешных комочках
мягок к телу, колюч местами,
почти что войлочный

я стою на своём
дядька набожный правдорез
набивает опилки в подушку на свой кошмар
всякий может легко залезть ему на кошла
разве что-то и вправду имеет вес?
я стою, а вокруг суета за хорошее место
дверь вагона стучит по-похмельному.
дверь подъездная
домофоном хрипит "не пущу"
там хлопочет сосед у форточки,
у него ничего: он сам, да прищур
тюремный,
синева рук табачных, да мелочь хлебная,
на стене нарисованный кот
без красивой мордочки

мне с тобой не сводить деревянных счёт
постоим голова к голове, а потом иди
часовая бомба себя завершить желает
нежно и горячо,
пока я стою на своём
с этой бомбой в груди.


///

быть словом, запёкшимся между губ,
кистью, сжимающей зонт.
остыли тела, но не скоро умрут,
ночь в раскалённый сжимается прут,
по небу мчится
бизон.

ломая копытом каменный лоб,
стучит и рождается звук,
стучит и рождается крик,
между пломб
зияет солнечный зуб.

чешется рогом, считая испуг,
младенческий, нежный, хромой.
хватаю узду, забираю домой,
так вырывается тёртая боль -
кормлю её с голых рук.

приходит к тебе. тянет к дверям
меня. я - подбитый плавник
смята постель. что нам терять?
промокший, не в силах кого-то обнять,
из меня вырывается
крик.

и хочет застыть в витрине живой
стать чёрным, без трепета краски.
бизон выбегает, таранит собой
и пулю, и редкий цветок полевой,
тёмное прошлое Ласко.

хватает мой крик, кидается в глушь,
как будто там яма для рези.
вбить гвоздь и хоть что-то повесить
и выбросить мёртвого в душ.

молчанием быть, молчанием между губ,
кистью, рисующей угольный, сломанный зонт.
по небу мчится обугленный,
жалкий
труп.
его на себе
тащит
ржавый
бизон.


///

небо с тарелки сгущённого молока
чайною ложкой черпает полубог
из солнечной пыли бежит, спотыкаясь, река
лес прикрывает елью лосиный рог

первородным птенцом выливается буквенный свод,
животное стадо воюет, а старый пастух,
прутик жуя, поведёт на убой нежный скот,
и останутся пятна, да рёв -
жалобный звук

а после и сам - радея и трепеща
ищет родник ключевой в сплетении рук,
но находит лишь тень в болотной окраске плюща
так мир не узнав в младенце
таится испуг

лошадь топчет наш флаг, гарцует на каменных рвах
лошадь яблоки топчет в саду - сочный хребет
я несу твоё имя в холодных своих губах
ты несёшь на себе макинтош и белый скелет

дети молча плетут венки из ромашковых лун
дети молча кладут их на головы палачей
холод тает и праздник, в самый его канун,
обойдётся без лент и улыбок, пышных речей

кто бы знал - все под богом
ли,
все ль из войлока
кто бы знал - сны бедовые,
яркие, вещие
свети себе сам - будь сам себе солнцем и облаком,
пока белый день уходит в зеркальную трещину.


///

рваное крепдешиновое платье,
миндальное лицо и потрескавшиеся губы
кашель. руки, ищущие носовой платок
слёзы в рукаве и размытые чернила.

мягкие кандалы. привкус солёного железа

испытывать нежность к наросту саркомы, заусенцам, врачебным уколам и ампутации
жалеть мух, танцующих в предсмертной агонии на липкой ленте
чувствовать отвращение к оружию и мыть до блеска мясорубки и кухонные ножи
пятиться и утыкаться мозжечком всё в тот же угол
любить человека
такое же отражение, такую же жертву времени.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah




πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney