РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВЗвательный падеж
Роксолана Гулинская
10-09-2020 : редактор - Евгений Паламарчук
Родилась в Украине. Поступила в институт на юридический, но вскоре бросила. Живу в Польше, в городе Познань, уже около четырех лет. Первый стих написала в четыре года, будучи в садике, но заинтересовала меня эта тема, когда мне стукнуло шесть. В тринадцать начала писать так же прозу, но ее пишу гораздо реже. Люблю самолёты и балконы. Несколько лет проработала в кофейне, потому что ещё я люблю готовить кофе.
«ножницы вода камень»
***
у тебя над башкой пушистые облака, и не дрогнет асфальт, бумага, фонарь, река, когда жизнь оставит нас в дураках
когда нас сочтут за лентяев или пройдох, когда выбросят нас, как птенцов, из своих берлог, когда каждый сам за себя
в мире шмоток, угроз, дорог
когда выставят нас, туда, где стекло и пыль, где любой знает цену популярности и травы, и где потные старики говорят «увы», почему то всех вокруг ненавидя.
даже если я не найду причин продолжать идти, даже если не будет тысячи ватт в груди, я продолжу игру, даже если мне в ней не победить
потому что живыми мы все равно из нее не выйдем.
***
***
знаешь чем пахнет лето?
я напишу по нотам:
розовый перец, персик, мускус, сандал, пачули
лёгкий древесный привкус, или цветочный. но ты
в целом и не заметишь. что ты разлёгся, чудик
стоит смешать все вместе, будет тебе и лето.
сразу услышишь ноты встреч, где был слеп и молод, где ты, в рукав вцепившись, думаешь что ответить.
что - то из орхидеи с капелькой бергамота,
стоит собрать все в кучу, сразу получишь лето.
лето в джинсе и блестках, рыхлое, как снежинки.
ты сразу его узнаешь, и купишь себе флакончик.
***
***
вот когда мы просыпались
как дети от подзатыльника
и шли в парикмахерскую
потом к тату мастеру
потом в ближайшую булочную
за свежей выпечкой
потом в ближайшую "Еву"
за духами с запахом ананаса
покупали брелки, фломастеры
формы для выпечки
курили и синий кэмел
и красный мальборо
обожали все фисташковое
и сливочное
вот когда мы носили
вещи всех цветов пламени
говорили громче, хотя лень было
даже поздороваться.
это, братец, потому что
нас хорошенько тогда
расплавило.
***
***
Габриэль Вуд ложится около часу ночи
в слишком маленьком кресле, свернувшись калачиком, как младенец
она ничего не хочет. возомнив себя тамагочи, вспоминает о себе только между стирками старых тряпок и полотенец
ей снится Макс, вечно худой и двадцатилетний
на холодном пирсе, где зуб на зуб не попадал.
она смеётся сквозь сон "а здесь по прежнему чертов ветер..
почему тебе вечно двадцать, а мне снова шестьдесят два?"
очки Габриэль, кажется, тяжелее всего на свете
а волосы как перья больших белоснежных птиц
Макс живёт за тысячу километров от нее и у него есть дети
ему шестьдесят четыре, он носит красный галстук и серый джинс.
по ночам он сидит на кухне и чинит разную мелочевку:
старый магнитофон, наручные часы, купленные в Женеве.
Габриэль просыпается, отбрасывает длинную птичью челку
открывает форточку, курит и потихонечку тяжелеет
там, в восьмидесятых, на пирсе, у нее было лавандовое платье, худые ноги
ни семьи, ни кредитов, ни вечно больных суставов.
она только там и бывает неодинока
где стоит с ним в обнимку,
уснув за вязанием странной
не подходящей ни по размеру, ни по фигуре блузки
когда свет окончательно становится желт и беден.
Макс встречает ее, уснув на рекламе клубничных мюсли.
она снится ему красивой, двадцатилетней.
***
***
понимаешь, из них не выбьешь ни слова честности, они же все такие сливочные, парящие, слова не лезут из них кровь из носу, как звуки из бас - гитары. а мы не то что бы хуже, нет ещё, но пальцы стонут нажать все клавиши и ощутить себя независимым.
случайным выстрелом. мокрым паром.
мы не особо то и воспитаны, чтоб поддаваться какой то панике. мы в этом смысле почти дальтоники. сжать кулаки и идти вперёд. разочаровывать их, динамить их, смеяться где же у них динамики. игривы, как соловьи разбойники, все ждём когда ж это нам попрет.
ломаем голос, растем, с той лёгкостью,
с которой шепчешь "уже без разницы" теряешь ценное, ешь холодное, бросаешь трубку, весь густ и бел. все ищем где ж это нам обломится, должны же мы хоть кому то нравиться. такие честные и свободные, и сумасшедшие между тем.
слова болят говорить их каждому, но как иначе с тобой, бессмысленным. они же лезут, как терминаторы, ведь им хотелось другой судьбы. но город любит не нас бесстрашных, а
тигровых, ласковых и таинственных. не нас, с припевами и петардами
а тех, из нежности и воды.
***
***
забери бездомную кошку, поставь цветы на балконе,
купи вино, и несколько невозможных книг. скоро осень, и те, что остались живы, должны быть в форме,
и выжить, если не ради себя, то ради любых других.
после тысячи телепередач, сигарет, и слез
оттого что не всех спасли, не ко всем успели
мы выйдем из пещер и поймём насколько здесь все всерьез и сравним сумму скандалов с ценой потери.
пока мы здесь жгли друг друга матерными словами, грозили друг другу ножами, кулаками да автоматами
ощущение свободы, с которым мы друг друга арестовали
оказалось не то что бы геометрическим, но квадратным.
пока мы здесь ходили с ледяными минами, смотрели косо
на того, кто богаче, популярнее, выше, круче
кто - то каждый день выходил на балкон и считал звёзды
и был счастлив
на всякий случай.
***
***
ничего не помню, кроме бильярда, versace black crystal, ножницы вода камень
я уже сплю
мама в час ночи
на лестничной клетке
щелкает каблуками
.
ничего не помню
чипсы в ларьке на "юности"
рыжая продавщица
в розовом гастрономе.
Максим из соседнего подъезда
Катя с соседней улицы
бар "Наутилус"
динозавр - трансформер
мама привезла как то.
разбирали ее чемодан весь вечер
обсуждали мое поведение
и ее усталость.
шли как то с магнитофоном
с какой то речки,
шли как то с магазина
с пушистым кактусом
ничего не помню
такси ( меня каждый раз тошнило)
мама покупает себе цветы.
мне набор графитных карандашей.
ничего не помню
килограмм розового зефира
пепси
лавандовые саше.
ничего не помню.
папа приезжает по воскресеньям
цирк
шашлыки
светильник - аквариум.
я считаю в нем рыбок Немо:
1, 2, 4, 7
мама
щелкает
каблуками.
я просыпаюсь. вслушиваюсь, взрослею.
***
***
я то тебе не напишу, не позвоню, не приеду к тебе в апреле
здесь такое лето, такое лето, ну просто кладбище акварели
коричневые листья, серые дороги, разрушенные мосты
но закаты, закаты, черт, сколько в них красоты
ненависть проходит, не смеётся над тобой, не злорадствует, как упырь.
здесь такое лето, такое лето, что, черт возьми, не пошёл бы ты
здесь балконы огромные, а небо пахнет грифелем и бензином
здесь такое лето, такое лето
скорей бы зиму
***
***
твой голос останавливается, и, конечно же, нет ничего более ужасного, чем сидеть с остановленным голосом
и думать какой я чайник
моя дорогая, я хотел бы спорить с тобой
пока в тебе не проснется бит материнской жалости
пока мы не поймём что самым выгодным ответом служит молчание.
***
.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney