РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВОльга Родионова
ПИСЬМА ИЗ ХАРБИНА
11-09-2005 : редактор - Женя Риц
* * *
моя жгучая жадная радость
ловец жемчужных чудес
мой лучший дурак с бамбуковой
палкой наперевес
выносящий живую женщину
из тесных кафельных стен
в соленое масло моря
из тени в тень
из тесной горячей кожи
в зыбкую зелень сна
в которую кажется тоже
жжется я влюблена
...когда под босой стопой
прогибается слабый пол
храни тебя богомол
...оливковый нежный будда
нашедий лотос в болоте
глядящийся умирая
в расширенные зрачки
как хорошо что вы живы
сверчки мои дурачки
вы живы выживыживы
и никогда не умрете
* * *
ДЗИНЬ
-1-
Ми-лень-кий,
Я же всегда говорю, похоже,
Одно и то же.
В трех словах блуждаю - иди ты лесом
С переплясом.
В трех словах, забыв, что бывает с теми,
Кто не в теме.
В трех затертых, жалких словах, шалея,
Ах - жалея!..
-2-
В трех, - исполненных чуда,
В трех, - сосновых, как гроб,
В трех осиновых, мой Иуда,
Мой медовый грош.
В трех, бессмысленных, хоть кол теши,
Хоть пой, хоть пляши, хоть себя реши,
В трех, бессмысленных изначально -
Как печально!..
-3-
Каждый раз говорю с тобой о любви:
Се ля ви.
Се, гляди, поет, по струне пиля:
Ля-ля-ля.
Ви - дишь? Дышит, еще жива,
Но - едва-едва.
Первый ход - е-два, е-четыре, даль -
Шелестит травою, цветет миндаль,
Ты идешь конем, я ладьей плыву
На разрыв-траву.
Королю - мат, - три слова, шах!..
Да не конь - ишак.
-4-
Дурачок въезжает на ишаке
Со цветком в руке.
У твоей зазнобы подол в крови -
Се ля ви.
Се, грядет Иерусалимский Царь, -
Маэстро, вжарь!..
У него на лбу три слова в ряд
Тернием горят.
У тебя на лбу три слова - врёшь,
Не-ум-решь.
От любви, помилуй, сойти с ума? -
Дураков нема.
От любви дитя в подоле нести?
Господи, прости.
От любви никто не уйдет во тьму -
Было бы, к кому.
-5-
...Я тебя не люблю, не люблю, не плачь,
Не гони коня, плотничай, ишачь,
Медные денежки копи, собирай,
Я тебе на них пряничка куплю.
Я тебя не люблю, Господи, не люблю, -
Только не умирай.
* * *
я не птица, нет, моя радость, не птица, нет.
птицы тоже умеют врать, притворяться, виться
над тобой, моя радость, летать и кричать, как птица,
заполярный сыч, подкидная дичь, лебедица, -
синекрылый гусь, не вмещающийся в сонет.
да какой сонет, никаких сонетов, дружок.
никаких советов, цветов, пониманий, маний.
я тебя люблю так же просто, как нож в кармане
потихоньку режет подкладку. роняешь money
с высоты и потом совершаешь смешной прыжок.
я не птица, - рыба скорей... скорей,
улетев с моста, потону и ко дну прилягу,
я тебя люблю, точно спирт прожигает флягу,
до костей грудинных, до самых твоих дверей.
да какой там спирт, да какие наши года,
я не рыба, рыбы не тонут, а я, тупица,
все тону, тону... я не птица, нет, я не птица,
я всего лишь лечу с моста - приземлиться, слиться
с чем-нибудь, хоть с чем-нибудь, навсегда.
холода у нас, моя радость, у нас холода.
* * *
День, ночь, веря в чудеса Сюзанна ждет...(c)
Ах, Сюзанна, твой зуав не вернется из похода.
Веришь, здешняя погода не годится для забав.
Уходил по февралю, отдавал себя отчизне...
"Ах, Сюзанна, больше жизни я тебя люблю!"
На балконе у перил вспоминаешь на рассвете:
Твой зуав слова вот эти - нет, не говорил.
Что ему? Да все в дыму, кони, ружья, пули, залпы.
Он бы, может, и сказал бы - да не знал, кому.
Полк несется взапуски белым снегом, следом санным.
Твой зуав тебе, Сюзанна, не напишет ни строки.
Пуще дождика шрапнель, звонче жаворонков пули.
Ну, кому нужна в июле эта синяя шинель?
Вся дырявая насквозь, в девяти местах пробита.
Что осталось от любви-то? Ручки врозь и ножки врозь.
Зря ты веришь в чудеса - не видать тебе зуава.
Пала алая роса, стала воинская слава.
Увядает алый рот, но глаза остались те же.
Кто себя мечтами тешит, тот себе местами врет.
Два коротеньких письма, да и те, сказать по чести,
Как положено невесте, сочинила ты сама.
И, в слезах ли, во хмелю, во смиреньи, в укоризне -
Эти строчки дольше жизни:
"Ах, Сюзанна, больше жизни я тебя люблю!"
гамлет - офелии
так получилось, нимфа, прости, не плачь
в наших пенатах музы не носят брюк
поистрепался мой пилигримский плащ
рыцарский облик тоже слегка обрюзг
в дании принцев учат сажать редис
это полезно - лучше, чем жрать вино
в общем, не парься, бэйби, не простудись
я простудился - мне уже все равно
сплю да гуляю, думаю, снова сплю
вынес вот на помойку словес мешок
только не начинай про люблю-люблю
я ведь уже ответил: все хорошо
офелия - гамлету
нет, ваша милость, я тебя не зову.
(хотела сказать: не люблю, - не вышло, ну, значит, так).
я сочиняю песенку, донник рву,
выше шумит река, подпевая в такт.
мокрый рукав елозит, бумагу мнет,
песенка осыпается мимо нот.
даже тебе теперь ее не собрать,
мальчик, когда-то любивший меня, как брат.
(хотела сказать: как сорок тысяч, да всё вранье, -
вон они, сорок тысяч, - галки да воронье).
знаешь, что я узнала, став, наконец, рекой?
жить под водой нельзя. Поэтому никакой
тут отродясь живности, кроме жаб,
не было бы, когда б не моя душа б.
ладно, молчу-молчу, и пока-пока.
лучше б я замуж вышла. За рыбака.
* * *
вот, говорят, в аризоне тоже думали, что гроза,
а потом посреди пустыни приземлились - мне так сказали -
странные человечки, у которых одни глаза,
а рта никакого нет, и они говорят глазами.
рта никакого нет, они не умеют есть,
а как же они живут? а они не умеют жить.
умеют, наверное, плакать, потому что глаза-то есть,
а, в общем, годятся только кузнечиков сторожить.
хочешь, я посажу в саду марсианский мох?
кто говорит о любви? о любви нельзя говорить.
мне бы хотелось что-нибудь красивое им подарить,
но все, что было красивого, им уже подарил бог.
Китай
1
а мне говорят: в Китае снег - и крыши, и весь бамбук
мне нравится один человек, но он мне не друг, не друг
столкнет и скажет - давай взлетай, - а я не могу летать
и я ухожу внутри в Китай, и там меня не достать
я там сижу за своей Стеной, и мне соловей поет,
он каждый вечер поет весной, ни капли не устает
у соловья золоченый клюв, серебряное крыло
поэтому мне говорить "люблю" нисколько не тяжело
внутри шелкопряд говорит: пряди, - и я тихонько пряду
снаружи в Стену стучат: приди, - и я, конечно, приду
в груди шуршит этот майский жук, хитиновый твердый жук
и я сама себя поддержу, сама себя поддержу
стоишь, качаешься - но стоишь, окошко в снегу, в раю
на том окошке стоит малыш и смотрит, как я стою
за той Великой Китайской Стеной, где нет вокруг никого,
стоит в рубашечке расписной, и мама держит его
2
колокольчик - голос ветра - на китайском красном клене
мне сказал татуировщик: будет больно, дорогая
он собрал свои иголки, опустившись на колени
на его лопатках птица вдаль глядела, не мигая
он достал большую книгу в тростниковом переплете
будет больно, дорогая, выбирай себе любое:
хочешь - спящего дракона, хочешь - бабочку в полете:
это тонкое искусство именуется любвью
я его коснулась кожи, нежной, смуглой и горячей
точно мёд, в бокале чайном разведенный с красным перцем
будет больно, дорогая! - я не плачу, я не плачу,
я хочу такую птицу, на груди, вот здесь, над сердцем
...колокольчик - голос ветра - разбудил нас на рассвете
алым, желтым и зеленым дуновением Китая
было больно, больно, больно!.. но, прекрасней всех на свете,
на груди горела птица, никуда не улетая .
* * *
некоторые люди любят стихи и прозу,
некоторые уверены, что до свадьбы не заболит.
если я тебя поцелую - ты превратишься в розу,
такую отчаянно-алую, что хочется забелить.
прекрасное мое чучело, мы живы, пока мы лживы,
пока набиваем соломой раскрашенный наш камзол.
когда мы умрем, окажется, что прежде - мы были живы,
и это было не худшее из многих возможных зол.
поэтому мы выплясываем отчаянные мазурки,
в горящем саду, во гневе, в огне, в золотой пыли.
если ты меня поцелуешь - я превращусь в сумерки -
сумерки, сумерки, сумерки - отсюда до самой земли.
ну, что - полетели? тает небесное покрывало,
живучая осень корчится, сдирая окраску роз.
и совершенно не важно, что я тебя не целовала -
ты все равно превратился в розу и под окном пророс.
* * *
I can't let you go, even if you ask me to,
Поэтому, пожалуйста, погоди.
Осень во мне забралась на немыслимую высоту,
Ягоды, листья, ветки горят в груди.
Не соберу этих ягод, этого ноября,
Крон, набитых птицами, красных китайских пагод.
Не сложу ни строки, ни слова не говоря.
Если отпустит жизнь - буду падать.
Падать, как лист, как снег, как вчера во сне,
Как неизменно к вечеру - тень от башни.
Как осыпается мел с того, что написано на стене,
Как семена сурепки на мокрой пашне.
Бедный цветок невзрачный, куриная слепота,
Роза окраин, мусор привычной речи!
Как мне с тобой бороться, не открывая рта,
Как от тебя мой красивый сад уберечь и
Лечь, умереть уснуть, не держать, не жить,
Больше не биться в этом осеннем теле?..
Голос медовый твой на языке дрожит -
полетели?
Ты притаился во мне, как раковина в песке,
I still hold you, don't you feel?
Голос твой, тающий, как конфета на языке,
Спрятан внутри каждой моей строфы.
Перевести? Ревность смиренье плен
Гордость держать отчаянье кровь отрава
Жуткой воды осенней железный плеск,
Слева обрыв и голые камни справа.
Перевести? Это зовут - тоска,
Если зовут, но чаще... все птицы в роще
Смолкли, чтобы услышать наверняка
Несколько слов простых - не бывает проще.
I still hold hold you, I love you, держу, ловлю,
Как проклятое яблоко, вызревшее на древе.
Перевести? Я тебя так люблю,
Точно сама выносила во чреве.
* * *
ничего более
ничего более
даже самая нежная нежность становится болью
потому что - ясно же - ничего более
эти глаза и губы, повадка птичья,
это монгольско-ангельское обличье
пусть все будет, как будет, я всем довольна -
лишь бы тебе не больно
я, как она, не умею, я лучше традиционно:
желтый туман сурепки карабкается по склонам
жжет его солнце, дождь обнажает корни,
ветер, ветер их треплет, нет ничего покорней
желтых цветов сурепки, сильных, как униженье,
острых, как страх забыть у доски действие умноженье
я не умею решать задачи, поэтому просто плачу,
не смейся, сижу в слезах, забыв условье задачи,
когда ты вернешься, все будет иначе
ты не поверишь, нет ничего сильнее
желтой сурепки - мне ли тягаться с нею
пусть вас лелеет лето в пыли пригорка -
лишь бы тебе не горько
***
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney