РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВЗвательный падеж
Юрий Пак
13-09-2020 : редактор - Рамиль Ниязов-Адылджян
Юрий Пак родился в Ташкенте в 1997. Студент Литературного института имени А. М. Горького с 2018 на семинаре поэзии Виктора Куллэ. Первая публикация в антологии «Пограничные состояния» журнала «Незнание».
Виноград.
***
недома
мне сказали пора —
возвращаться домой
я скучал
но скучать мне как будто
приятней и легче
намного страшней возвращаться
но мне сказали пора
мне почти приказали
пора
*
стрельнуть сигу на выходе,
на обочине сделать затяжку,
втянуть воздух родных дворов.
торговаться с таксистом.
(так надо)
он сразу поймет,
что ты не с других берегов.
он сразу поймет,
что ты возвращаешься...
*
а лицо таксиста по-прежнему
светлое, грязное, нежное...
его сбитый рукав это счастье,
с которым тебе повезет,
если вдруг занесет
и вы
врезаетесь в столб — умираете.
рукав завернет тебя в белую,
как палата — пеленку,
донесет до порога,
оставит.
*
а если вы все-таки будете жить,
если погода сносна, дорога гладка, и смерть молчит.
если бетонная конструкция недостроенной школы в микрорайоне «Дружба»
не наполняется криком детей, и нож друзей твоих
не сужает своё лезвиё в переулках…
тогда
(ты почти уже дома)
постояв перед входом немного, ты нажмешь на звонок
и только теперь заметишь как выцвела дверь.
как краска на ней потрескалась и раз-
рывается на лай твоих детских собак,
на звон самокатов, считалок…
а за выцветшей дверью : «юра вернулся!» «юра пришел!» «это юра!»
это юра и вправду... я и вправду пришел
*
утром проснувшись,
подумаешь, что нет ничего ясней и прозрачней окна в доме отца.
что трезвее и тише храпа его нет ничего.
потому что
каждый раз, когда неделя прошла без двоек,
родителям не звонили, и в комнате убрано,
каждый такой вот раз —
воскресное утро вцепившись до вмятин в земную ось
словно в поручень — держится.
«утро держись!»
оно прикрывает окно твоей комнаты своей широкой как крылья спиной.
оно тихо и тебе спокойно.
*
к обеду встанешь с кровати, наденешь отцовские тапки
и в шортах и в майке
за хлебом выйдешь в магаз.
по дороге почувствуешь запах горячей лепешки
из окошка в глиняной стенке
подумаешь, что не может быть так,
чтобы все повторялось точь в точь.
ты точно знаешь, что трескаясь, глина —
осыпается разно — непредсказуем узор.
*
ближе к вечеру снова выйдешь
вдохнешь запах родных дворов
и заплачешь от нежности
и пройдешься легко
по району
в шортах и в майке
как по ковру…
***
когда я сойду с ума
не ищите меня, санитары,
я ни за что не поеду в больницу
меня пугает стерильность ваших палат
шершавость ваших ремней омерзительна
друзья мои, будьте рядом
не дайте мне впасть в себя
мои мысли зудят и душат
им нет конца
а когда надоест
везите меня домой
туда где моя семья
шум тишина и дворы
зеркала и ковры
братишка отец и мать
если стану опасен —
привяжите к кровати
но ни за что не везите в больницу
мы же с вами семья
скажите
мы будем жить вместе
когда я сойду с ума
***
моя бабушка целыми днями смотрит новости
когда я прохожу мимо ее комнаты
она слышит шаги и зовет
«юра посмотри, люди убивают друг друга,
какой ужас — им уже обычной смерти не хватает».
«да, амя, ужас» — отвечаю я.
амя — это бабушка по-корейски
дедушка по-корейски будет — абай
но этим словом я пользовался намного реже
мои абаи ушли очень рано
одного совсем не помню
а второго запомнил в день его смерти
в тот день я много плакал и
чувствовал как сильно его люблю
и что никто кроме бабушки
в этом огромном доме
не любит его так же сильно
абай — мой герой
чтобы вы понимали:
он в первом классе
заехал в школу на ишаке
и на этом кончилось его «образование».
для бабушки он был
еще бóльшим героем
она до сих пор
рассказывает про него
с нежным трепетом
хотя знает, что мы
слышали эти истории
много раз
в тот день она плакала как и я
говорила что-то на корейском
повторяла одни и те же слова как заклинание
позже тетя сказала мне
что амя обращалась к абаю:
«почему ты меня не забрал?
почему ты меня оставил?»
не могу представить
как тяжело ей было в тот день
наверняка и теперь не легче
она смотрит телевизор
целыми днями а я
стою в дверях — и сдавливает в груди
от мысли, что смерть,
обычная смерть — это то
чего ей так не хватает.
заброшенный дом
хором опавших листьев
еле держится ветер
и разбивается плачем
о сгнивший порог
внутри
под ребрами ветхих стен
раньше был ветер: раньше
теперь — без дыхания
снаружи
венозным узором — деревья
воспаленное небо темнеет
недвижимы тучи
с телом которого скоро: нет
прощается тело.
недостроенная школа
твоя бетонная конструкция
напоминает скелет существа
древнего убитого здесь
задолго до нашей встречи
раньше твои серые стены
освещались улыбками
запахом свежих граффити
и звоном бутылок
теперь
твой удел — тишина
и сырость
и вид твой
пугает людей
у них в груди
становится холодно
//
днем окруженная полем-пламенем
ночью защищенная полем-рвом
ты стоишь как забытое убежище
ненужное в мирное время
люди
не подпускают к тебе
детей
и на всякий случай
пугают их
нелепыми историями
но одна их них — правда:
раз в году
в жаркую ночь июня
из недостроенной школы
доносится крик ребенка
много лет назад
этот крик
я оставил в твоих уголках
для тебя
***
мои братья твердили
быть корейцем это круто
особенно здесь — в сергели
сергели — это наш район
говорили они
здесь тебя никто не тронет
самые лучшие машины принадлежат нам
самую лучшую одежду носим мы
самые дорогие клубы и самые красивые девушки
все это когда-нибудь станет твоим
ты давай только шевелись там не отставай
но мне так и не пояснили
что такое «сергели»
ни братья корейцы
ни братья узбеки
ни братья русские
я запомнил одно
круто — это
когда
рожденный в семье корейцев под узбекским солнцем
рожденных в семье корейцев на русской земле
ты живешь и не знаешь на корейском ни слова
только можешь едва уловить
за столом
в заряженном воздухе
то о чем спорят родители
это круто вдвойне
если район называется сергели
твоего узбекского хватает на базарный торг
а на русском ты говоришь и пишешь стихи
носишь русское имя
и никто тебя здесь не трогает
главное шевелиться там
не отставать
ну
перевод старой иностранной песни
мой папа учил меня защищать слабых
и сам того не понимая
заставлял меня чувствовать себя сильным — и я был сильным
моя первая любовь учила сочувствию к тем, кому тяжелее
сама того не осознавая
она заставляла меня чувствовать себя сильным — и я был сильным
моя первая собака учила заботиться
мой первый друг учил не врать
сами того не замечая
они заставляли меня чувствовать себя сильным — и я был сильным
теперь все по-другому
мой отец совсем постарел и стал забывать слова
первая девушка вышла замуж, родила детей и очень несчастна
первую собаку я схоронил за домом
а друг мой — на другом конце света
иногда мы пишем друг другу
это помогает, но не спасает
ну вот
что мне делать теперь? научите
виноград
Жучки и другая черная мелочь
выступает с потом
пока под болезненное щелканье секатора
с тенью стремянки равняются тени лозы
стричь виноград — значит неизбежно терпеть
после каждого хруста
уходящее вглубь нытье
Клинок молнии
продолжением взгляда — указательным пальцем — ногтем — укором…
распахни мою грудь
как лезвие — острым
блестящим, как пение тысячи птиц
пройди мою грудь
механическое сердце мое
так и не узнает о смерти
сгорая в вытянутой руке
пением птиц
искрясь
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney