РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВОльга Терпугова
Lisa Olstein ТЕОРИЯ ПЛАЧА
18-09-2010 : редактор - Алексей Порвин
Лиза Олстайн - американский поэт (род. в 1972). Автор книг Radio Crackling, Radio Gone (2006) и Lost Alphabet (2009).
ПРЕДРАССВЕТНАЯ ПЕСНЬ
Вот так вот – спать вблизи
оленей, неразличимых
на ложах из примятых трав,
их морды влажнеют
от поздней росы,
а рано поутру стоят они
добычей верной, следя за воздухом
ушами чуткими, и нюхают почву,
и папоротник рвут зубами,
копытом наступив.
Прости меня, если твоего
лица коснусь – вместо лица
иного, пальцами этими –
вместо других, моих,
тех, что я помню.
Всегда уничтоженью есть
предел, любое продолженье
идёт на спад. Но этот миг далек.
Во впадинах моих глазных
живет грядущее,
но веки сомкнуты.
Сон рвется от меня. Одну
мы за одной любови наши
опускаем на землю. Вот оно как -
спать рядом с морем,
звучащим словно знакомая
поступь – так дождь услышан
морем, так оленя –
слышит кугуар в своем бесшумном беге
голодным утром.
КОСМИЧЕСКИЙ МУСОР
В путешествии каждом
приходит момент,
когда что-то должно
быть брошено за борт,
в черный разреженный
воздух. Ничто не любит
оставленность. Никто
не любит, чтобы его
сравнивали. Есть
миг, когда карта мира
воспаряет
с наших панелей
управления и
мерцает, как звездные
волны, а мы продолжаем
путь и смотрим
вперед. Как долго
будем называть
карту – картой, после
того, как она исчезнет?
Нет ничего, что сравнится
c несколькими минутами
уединения. Нет ничего, подобного
решению, когда все
предопределено:
скорость нашего
поворота, расстояние до солнца.
Сюда я последовала за тобой
невооруженным
взглядом. Ты потерял
свою белую перчатку.
Теперь она
путешествует, как комета,
сгорая в небе.
[моя единственная жизнь]
Я прибыла в место, где, думаю, останусь на некоторое время. После захода луны я стою в бледном свете некоей звезды и отбрасываю перед собой тень. Это не продлится долго – ещё неделю, может быть, две. Это не похоже ни на что, виденное мной. Ночь плывет сквозь водянистый свет. В определенный час оттуда выходят люди. Сначала я не знала, зачем. А потом присоединилась к ним.
[белая весна]
Я работаю над образцом таким бледным, что работа эта похожа на созерцание снега с носа корабля, плывущего в тумане. Я теряю след вещей – сочленения крыла, тонкость волосков – словно сам мотылек исчезает, оставаясь пустотой передо мною. Или же из-за его бледности внезапно усиливаются тончайшие различия в нём: еле заметный более светлый оттенок белого вспыхивает резкостью, от которой захватывает дух, так что сама идея цвета пугает. Выпал снег, синеет вечер. Пастухи похожи на бакены, на цапель, которым вода слишком глубока. Им придется плыть к берегу. Их лошади терпеливы. Они любят, когда их выводят из стойла. Они любят точить зубы об ворота. Часами они будут стоять стреноженными.
[а новый снег всегда падает на старый]
Обычно принято молиться о крепком здоровье и хорошем взаимопонимании. Илья говорит, что просить о чем-то более конкретном неразумно – мы ошибаемся, думая, что знаем, что нам нужно. Нас ведут по таким маршрутам, какие сложно и вообразить. Бог великодушен, не позволяя нам выглядеть каждый раз глупыми. Мы продвигаемся вперед, как среди метели, устраивая из костей наших лошадей опознавательные знаки, чтобы они сначала служили нам ориентирами в снегу, а затем – чтобы напоминали нам о чем-то, когда мы смотрим на сверкающую снежную гладь.
[некто темный с семечком в клюве]
Ничего не поделать с холодом. Я волочу сюда всё, что горит. Легко вспоминается летняя жара, ощущение во многом то же: всё окутано жаром, пылает. Я разбила стакан в хижине и не вымела осколки. Иду ночью, делая вид, что знаю, куда ставить ногу, делая очередной шаг. Если есть ненужные слова, то каковы они? Этим утром все вороны вернулись одним переливающимся темными красками полем. Теперь они снимаются с мест и перелетают на зимующие сорняки, зеленые от своей снеговой диеты.
[в ночной тьме]
Я просыпаюсь в неурочное время. Ночные ливни начинаются внезапно, стремительно слагают свою музыку, без успокаивающего тихого шепота. Для зрения нужно немного света. Непроницаемую темноту, в которой глаза беспомощно расширяются, трудно найти и невозможно воспроизвести. Чувства смещаются. Отпущенные на волю из головы, они заполняют руки и пальцы, хотя те неподвижны, туловище, хотя оно дрожит. Я чувствую движения, неощущаемые в иных условиях. Так, когда едешь на лошади - и твои глаза закрыты – не нужно прилагать усилий, чтобы следовать ее рывкам, чувствовать каждый скачок. Я всего лишь всадник.
ВЕЛИКОЛЕПНАЯ РОЛЬ ХОРА В ТРАГЕДИИ
Существует теория плача, согласно которой слезы – это способ, которым мозг избавляется от избыточных элементов. Существует теория сна, по которой каждый сон служит для починки чего-то разорванного, подобно тому, как образуются новые клетки кожи, чтобы рана затянулась. Я не тот человек, чтобы грезить о полетах, но на прошлой неделе мы были на высоте 30 футов над заливом – именно туда мы отправились обсуждать свои дела. Не имеет значения, что мы решили, мы были там только вдвоем, и нам предстояло лететь обратно вместе. Я не единственная, кто видит сны про говорящих животных, но прошлой ночью плачущая лошадь, которую я должна была взнуздать, просила спасти её. Мы обсудили, что осталось от её способности катать детей верхом – сколько рысью, сколько галопом, но я не была уверена, что смогла бы это сделать, я ведь уже надела на неё уздечку. Однажды я была очень смелой. Я была очень смелой однажды. Однажды я очень смелой была. Я села на самолет до рассвета. Я несла все эти тяжелые сумки. Я не спала всю ночь, чтобы упаковать весь дом в вещевые мешки. Я срезала локон с твоего затылка, открыла дверь рыжего от ржавчины фургона, взвесила все эти тяжелые вещевые мешки и улыбнулась сотруднику аэропорта. Я села в самолет с крошечным винтом, и из крошечного иллюминатора увидела, как ты возвращаешься в ржавый фургон. Говорят, температура мира повышается на какие-то смехотворные градусы. Я наблюдала, как твой фургон умчался прочь.
КАК ДОЛГО НЕ БЫЛО ТЕБЯ, ЛЮБОВЬ МОЯ
Было так сыро, что камни покрылись мхом;
всё светится холодом.
Я жду тебя. Как-то под вечер я думала, это был ты
в начале аллеи, ты – у подножия лестницы,
ты - в мерцании света, но каждый раз –
лишь листва на ветру трепетала,
тень лисы отступала, таясь; занимался рассвет.
Мы все тебя ждем: кошка и я, лазурные птицы и я, а также камин.
В мае мы мечтали о венках на кострах –
их перепрыгивали молодые мужчины и женщины.
Июнь трудится исподволь.
Я посадила овощи вдоль каждой садовой стены,
так что даже если весна и не оправдает надежд,
мы сможем хотя бы сказать о любви салата к дождю.
У меня новые перчатки и новая мотыга.
Я упражняюсь в панегириках. Он был ястреб
с белыми перьями на лапах. У нее были хрупкие ребра
саламандры, перебегающей старый почтовый тракт.
Твое имя вышептывают листья
на краю леса, где не сыскать ни одного кролика.
Перевод с английского -
Ольга Терпугова
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney