РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВДмитрий Дедюлин
ПЯТЬ ОБНУЛЁННЫХ ПЛАЧЕЙ ОДИНОКОГО БЕЛОГО МУЖЧИНЫ
22-09-2019 : редактор - Женя Риц
ПЯТЬ ОБНУЛЁННЫХ ПЛАЧЕЙ ОДИНОКОГО БЕЛОГО МУЖЧИНЫ
1.
плач по великой и обугленной любви
и учитель сказал размахивая указкой: «дети, мы больше не живём в Великой
и Страшной Империи – наша стран развалилась на десятки стран в которых
десятки гитлеров или муссолини или что-то-что-нибудь или
кто-то-кто-нибудь что того гаже и хуже – плуты и шарлатаны – впрочем, что
может быть хуже гитлеров, дети мои? – вместе с компрадорской буржуазией
играют в футбол между собой любимыми овощами на огороде и строят коз
в Великую Стену до Великой Китайской Границы – печально стало, дети
мои, – совсем печально – я дико смеюсь – потому что граждане и социальные
институты наших стран-осколков-анклавов превращаются в Африку
Декаданса а сами мы в негров которых отчуждают от своей страны – мы
что-то вроде заложников на тонущих кораблях которые продали морскому
царю и мы сутулимся, горбимся и плачем хотя мы должны выполнять
алгоритмы телеобезьян и танцевать под музыку танго и трудится на тех
плантациях которые присвоили себе новые нувориши или как белка в колесе
скакать в своих мелких лавчонках которые существуют только по своей
малости – любому росту здесь поставлены препоны и за ограждение в мир
людей успешных пускают только по пропускам через турникет – ты должен
заплатить налог и стать членом клуба чтобы играть в гольф а может ты
будешь играть в зарницу – как скажет хозяин – кстати сами успешные люди
больше похожи на стервятников обгладывающих косточки трупа и снующих
туда-сюда в великой аргентинской степи – Эль Кондор Паса и да сбудутся
ваши мечты, дети мои, – я знаю – вы попадёте в Рай потому что мечты ваши
смертельны и вы катитесь с горки подобно снежному кому всё увеличиваясь
и увеличиваясь пока не растаете под лучами палящего солнца»
2.
плач по полной луне
мой любимый мусс – это мусс «Муссолини» – на этом и упокоимся, братья
мои, на этом и испечёмся как коржики в духовке – станем бледной тенью
своего Господа, растаем словно Алый Знак Доблести на рассвете, отправимся
в длинное путешествие высотою в смерть, глубиной в якорь и оставим наши
помышления в ручном режиме, в ручном саквояжике сложившем свои
крылья у этого шкафа, благо, наше путешествие уже закончено и нам лететь
в дальние дали за полной луной, за Алым Алгонкином – переход наш был
мгновенным и славным хотя мог бы показаться вечностью и мы танцуем
свои танцы в Великом Дворце Людовика – дамы наряжены а кавалеры
при шпагах и музыка звучит и сотни свечей горят как брильянтовое колье
королевы Анны или Марии – я уже не знаю ведь столько лет прошло и всё
это сгинуло в Небесной Бездне от которой выбросили ключи а нам руки
не подали потому что хочешь собаку лечи а хочешь надевай сандалии и иди
под пышный триумвират колонн беседки подлинной или мнимой – Брат ты
который принял Парад или ты – только тень своей любимой
3.
плач фигуры рассуждения – тихие вопли о поэзии которой больше нет
Часть первая
не бойтесь – это стихотворение
я удивляюсь когда мне говорят что Бродский – плохой поэт – плохой
по сравнению с кем? – с вами? но вы ничего из себя не представляете –
плохой потому что бесчисленные эпигоны растиражировали даже не его
мысли а его интонацию его образы не понимая о чём они пишут?
но вы-то сами тиражируете своё представление об искусстве а не само
искусство которое тиражировать невозможно – а представления ваши узки
кургузы и обрезаны как средневековые евреи в датишных кварталах
Иерусалима – да и сами вы, новая литература, возможны потому что
Бродский ввёл современный дискурс в русскую поэзию – он запечатлел и
выразил тот процесс который начался во второй половине 20-го века когда
русское сознание а с ним и поэзия покинула символический круг Традиции
так же как и современный человек «выпал из картины» – Традиция ушла
а человек остался один играть в свои бирюльки у которых не было
символической власти так же как на человеке не было уже Божественной
Санкции – пусть мёртвых но всё же держащих пут Традиции по которым как
по узловатым корням можно было пробраться в самую сердцевину Живого
Сердца и Бродский запечатлел этот процесс Расторжения Брака Рая и Ада –
отныне Ад остался один в своей серой сердцевине – в пыльной пустыне –
в которой только грязная плюшевая игрушка и разбитый фонарик –
к Бродскому Одиночество Ада пришло как обычный удел человечества –
Смерть в Богооставленности Плоти – та самая Смерть – королева Осеннего
Сада сожранного многоликой Чумой и паразитами – в гибели Христианской
Цивилизации он нашёл основания своей метафизики и он предсказал
перерождение человекоподобных в тех самых насекомых которые их съели
Часть вторая
зеркальная дверь
итак, завершая предыдущий отрывок – инфрачеловеческая конъюгация как
способ перевоплотиться в свою жертву
«Сладкая жизнь» Феллини – все только и делают что веселятся – поглощают
окружающий мир а ты должен запечатлеть эту пустоту – должен вдохнуть
в неё жизнь чтобы дешёвыми сказками обманывать всех чтоб они
не проснулись – там где-то под ложечкой тревожное чувство но вот они
катятся с горки не встречая ни малейшего препятствия и кажется что вокруг
них невесомость – но вот в этой невесомости – в этом облаке призрачных
надежд начинают появляться какие-то тени – какие-то силуэты
потусторонних существ живущих в них и вон тот умрёт от алкоголизма
и наркотиков, тот окажется в сумасшедшем доме, а тот сломает шею катаясь
в Швейцарских Альпах, а самая красивая из них умрёт при родах
на операционном столе – Мнимые Боги – они не подготовили завещания
и уплывают на ладье Харона в Потустороннюю Страну – в Царство Мёртвых
и друг – лучший друг героя отчётливо понимающий тщетность всех
дальнейших потуг лишает жизни своих детей и лишается её сам – ибо таков
удел смертных и герой которого играет обаятельный Мастроянни идёт
на берег моря и встречает там ангела – маленькую девочку – и она как живое
и странное напоминание про путь назад в детство граничащее с морем откуда
вышло всё живое – а мы встречаем свои пути как прохожих в темноте под
зонтом спешащих мимо но открывающих нам ту дверь которую нам
не захлопнуть никогда
4.
плач по нашей метафизической недвижимости
я хочу поговорить о напрасных надеждах – о том что верный ученик идя
по пути праведников ошибается ожидая глубоких метаморфоз и внутренних
изменений мгновенных как восхищение пророка Илии на небеса – как сатори
йогина которое достигается после необходимых долгих тренировок и
длительных лет аскезы потому что всё что нас ждёт – это путь маленьких
шажков в глубину – в пучину своего чёрного отчаяния и изменения себя
понемногу, ибо праведный не добр и не зол –а бесстрастен и этот путь похож
на слалом путника – просто гора очень велика и сколько бы ты ни проехал
это будет только один маленький шаг в никуда ибо никуда – это наша
единственная бесконечность в этой лавке заставленной съестными
припасами и бутылями с огненной водой а собаки лают у входа – запряги
свои нарты – снежный путь на Аляске долог и неказист ибо неказиста смерть
среди этих безобразных – ибо их боги погибли – лесов и гор в уютной
ложбине смерти где течёт ручей подо льдом – в глубине чёрной воды
те рыбы которых смелый енот поймает летом размахивая лапой и водя
пушистым хвостом – поэтому … поэтому молчи гордый Оксимирон –
империя не достанет верхушкой своих колоколен неба ибо колокольни
виртуальны а неба уже нет – вместо него огромное зеркало в которое ты
смотришься – уставший герой – вот седые волоски, вот морщинки, а вот
шапка снега за спиной – это гора – горы Алатау и надо подниматься вверх
отмеряя шаги и задерживая дыхание ибо путь не близок и снежный барс что
прячется среди камней уже нашёл то логово где укроется от тебя а горные
бараны скачут по уступам и скрываются в лёгком дрожащем тумане
жемчужной пылью покрывающем пустоту
5.
плач по погибшей юности – поучение неопытным молодцам и скорбным девам
я хочу поговорить о проблемах поэтика – а не о проблемах поэтики – о том
что если ты родился на окраине империи в простой семье у тебя практически
нет шансов опубликоваться с налёту где-нибудь – нет – надо завести
полезные знакомства – никто не будет читать твои стихи – вот мальчик – сын
знаменитого поэта – симпатичный и милый молодой человек пишущий
имитационные стихи – он получит всё – и Бог с ней с премией но никто
не издаст тебя бесплатно – провинциальный недоносок – Фома Опискин ты
эдакий – назойливая попрошайка у лаковых дверей – что, опять обидели
Фому? – пошёл нахуй!!! – пошёл нахуй – тебе говорят, ибо власти
литературные – это слепок властей светских – в нашем строгом монастыре
тишина и порядок изредка прерываемый немногочисленными скандалами –
повздорили две группы монахов или какой-то буйный разошёлся – ибо
власть говорит простым смертным: «живите по Закону» оставляя себе
привилегии и возможность жить той истинной жизнью в которой нет
правил – жизнью радости и борьбы пока лох сидит в железной клетке своего
мизерного оклада и своей убогой судьбы – ты мерзок, Фома Опискин –
глодая убогую мойву и запивая её дешёвым пивом – хотя привилегии
властей – это на самом деле блат и синекура распространяющиеся на все
сферы жизни – кстати – тот молодой поэт о котором я говорил выше – это
собирательный образ моей тоски которую я разбиваю как зеркало – пусть
оттуда глядит моё чёрное отчаяние – чёрный флаг пластилиновой ночи –
чёрная аорта дикого Робинзона – так вот, литературные отцы – да святится их имя –
а имя у них одно – Godfather – начинали когда-то на одних
перестроечных кухнях с нынешними властителями и их советниками и
конечно им дали кусок шоколадного торта на который смотрят убогие
провинциалы глотая слюну и думая что это следствие гениальности – не все
из них гениальны – увы – но самое страшное заключается не в том – умри,
провинциальный лох, а в том что логику литературной коррупции они
распространили на эстетические оценки – у них собственные критерии и они
просты: «важно не то что написано а важно кто написал» – ей-Богу – это
смешная шутка – такая смешная что ей следуют безукоризненно всерьёз и
везде ибо тогда когда они шутят они серьёзны как никогда – мастера
Средневековья были анонимны – для них важен был их шедевр –
«нерукотворное» творение наиболее полно отображающее предмет
их страсти и их дум – таким образом нынешние критерии – это просто
переворачивание старинных принципов, поэтому искусство отменяется
потому что поэт К. Р. конечно больше Пушкина – и дело даже не в том кто
больше и кто лучше – зачем нам эта мясная лавка? – а в том что читать
следует К. Р. ибо он – великий князь и родственник Государя а не какой-то
там арап – потомок разорившегося рода – нищеброд и вольнодумец
шляющийся на стогнах нашего Отечества и свищущий соловью о нелепой
любви
КРЫЛЬЯ БАБОЧКИ
1.
это что-то такое что обладает абсолютной достоверностью – стихи
какого-нибудь Ивана Ивановича Сидоренко из Козельска – фотографии
в местном музее – на одной из них собака бежит по мостовой а рядом шагают
красноармейцы – так вот – красноармейцы – как масса – как субстрат – это
шелуха истории а вот индивидуальные судьбы – это другое так же как
и судьба той собаки – да ты и сам – Иван Иванович из Козельска и твои
стихи витают в воздухе как цветные фантики но где-то там в твоей глубине
есть твоё подлинное ничто – твоё подлинное ничтожество которое и есть
отпечаток вечности в твоей судьбе как и в судьбе многих и многих упавших
как листья в грязь – карликовых инфузорий тоски – точек в пространстве и
пусть это точки тлеющих сигарет каких-то клерков курящих на лестничном
пролёте с пластиковыми стаканчиками в руках – там где на стене написано
«хуй» и «соска я люблю тебя» и день тонет в оранжевой темноте
подсвеченной неяркими фонарями и «горящей» рекламой местных кафе
2.
у меня есть друг в соцсетях – он пишет неплохие стихи – по всем правилам
сочинённые тексты описывающие внешнюю сторону жизни
– нагромождение ненужных подробностей (жизненный опыт) интересные
истории – а жизненный опыт потому что он виден в этой ненужной памяти,
в этой конвенциональной наблюдательности потому что за этими фактами
нет никакого символического ряда, никакого символического богатства –
просто тени скользящие в колодце двора, пена дней в которых тонет
Афродита Смысла выходя на Божественный Берег и обретая плоть и почву
под своими ногами
3.
Алый и Белый Знак Безумной Тоски был запечатлён поцелуем Ангела
в полёте и он растаял на осеннем стекле покрытом моросью дождевых рун,
пламенем огней случайных автомобилей проезжающих мимо и серой тенью
прохожего курившего сигарету а зонтик он сунул под мышку и смотрел
на своё отражение в луже в котором дрожал огонь фонаря а мелкие капли
покрывали её рябью так что казалось что рыбы высовывают свои рыла из неё
и пьют помутившийся воздух ранней осени пока нетерпеливый рыбак
насаживает червяка на крючок и закидывает свою удочку в живое зеркало
нашей тоски и нашего неба в котором мы видим Вечное Ничто обращённое
не к нам но к тому миру в котором мы занимали достойное место и потеряли
его навеки
О БЕССМЕРТИИ ДУШИ
1.
пустые разговоры за чашкой чая
о научной философии – о стеариновой мирной и минорной клизме, хочу
порассуждать с вами, небрежные друзья мои – с каких это пор любовь –
любовь!? – стала наукой? – не с тех ли времён когда мы вдруг стали искать
кратчайшие пути в своих жизнях забыв что впереди у нас целая вечность,
с тех пор как мы пытаемся рационально объяснить происходящее вокруг,
пытаемся открыть дерево отвёрткой, с тех пор как мы стали неразборчивы
в средствах а цель стала истинным благом а не только путь к ней – с тех пор
как мы забыли что есть только путь – и он не только действие – действие –
это не всегда достижение того, что называется дурным словом «результат»
и мы можем говорить только о состояниях – мы только отблеск нашего
сознания в темноте ночи – любовь бывает деятельной – любовь бывает
ломающей себе крылья и любовь бывает созерцательной и любовь бывает
двойственной когда ты даже в горячке жизни сохраняешь ясность ума и
стремишься сердцем к тому что любишь но обозреваешь внутренним взором
окрестности мироздания – находя тут тайную дверь, там своего деверя
стоящего пьяным в саду, а тут ручьи текущие свободно как всё живое и
подлинное – пусть даже ты им предложишь своё русло но их направляет
подземная сила кровеносных жил земли – ибо вода – это кровь а ум пустая
игрушка пресыщенного ребёнка – погремушка которую уронила мамка когда
он лежал в постели а она водила руками над ним пытаясь успокоить – но вот
ребёнок уснул – тихо колышется кисея занавески и всякие сны овладевают
уснувшим человеком чтобы отразиться его зеркале или, может быть, указать
ему путь в будущее или, может быть, нашептать ему его желания – неважно
потому что эти сны и есть его жизнь которая гаснет как свеча на ветру –
на сквозняке мира дующего в трубу и созывающего тритонов и поднебесных
рыб чтобы они умчали Королеву Эльфов за пределы нашего чувствилища
и наших надежд
2.
о призраке бедной любви
и вот тот кто делает какие-то необходимые допущения а ничего большего мы
в нынешнем состоянии и не делаем– тот сам своя собственная и жалкая точка
опоры – бедный Архимед межрёберных Сиракуз – твоя Ахиллесова пята
не дала тебе перевернуть земной шар – и точка сознания в темноте
постепенно гаснет как костёр в который не подбрасывали сучьев – вернее,
она переходит в иное состояние – в дым духа который растворяется
в вечернем небе ибо небо одно способно его вместить а тело лежит в земле,
как гриб-боровик, ведь сна, в котором оно было – пребывало, уже нет –
какие-то иные сны настали и жизнь наброшена вуалью смутной по облику
чудесному скользит – по облику любимой милой Веры которая как счастье
нам настало – любимая настала словно осень души дневной и ягод урожай
уже сверкал на ветке тёмной тонкой а та ласкала милого ребёнка – Амура
юного что в пасть стрелу направил и указал ей путь в забвенье дня – такая
вот у нас земля и школа философов и райских песнопевцев что падают как
ангелы немые в объятия любимой пустоты
летопись ледяных лет
Йоханный Бабай живёт в Йоханнесбурге – пьёт топлёное молоко, ловит
замёрзших оснеженных рыб под тяжёлым льдом, играет на дудуке,
помахивает топором над головой Ангела поглощённого кислыми щами
и наблюдает за потемневшей Звездой которую видно невооружённым глазом
на небосклоне – это Звезда Героя Красного Знамени – Она редко появляется
на небе но если уж появилась – жди беды – или сдохнут все мыши которые
заперты на чердаке и в подполье или пенку с молока съедят узкорылые черти
или каша подгорит а на Красном Знамени будет написано: «СГИНЬ, НАШ
НАРОД, СЛАВНЫЙ И ГОЛУБОГЛАЗЫЙ КАК ТА ДЕВОЧКА В САДУ ЧТО
ИГРАЛАСЬ С МАЛИНОВЫМ МЯЧИКОМ И УТОПИЛА ЕГО НАВЕКИ»
и грязные тучи смыкаются – Красное Знамя горит из-под них и края туч
окрашиваются нежным розовым светом как на пожаре когда горит
кресло-качалка и веранда выходящая в сад и сам сад напоминающий
о Райских Садах Семирамиды и о Гефсиманском Саде Господа нашего
Иисуса Христа так и сложившего голову Свою в общий чугунный котёл
Железного Дровосека и Страшного Царя Навуходоносора
два писателя
Ганс Христиан Андерсен переехал в Москву а Фёдор Михайлович всё-таки
сузил русского человека – вот так они и жили и не тужили – один летал
аистом в поднебесьи а другой скармливал хлебные крошки воробьям а потом
надевал шляпу и шёл гулять у моря придерживая воротник и вертя тростью
в то время как другой стоял на одной ноге на колесе из которого возчик
Степан сделал ему гнездо на старой ветле – ведь говорят же люди: «если аист
живёт в доме значит к счастью!» – а Фёдор Михайлович в это время писал
«Подростка» на узкой конторке – он стоял пред ней как перед аналоем и
макал перо в чернильницу в то время как незримая летучая мышь сидела
на шкафу и поглядывала на него стеклянным глазом – благо, он был
Единорогом – великий писатель земли Русской – автор романов «Идиот»,
«Преступление и наказание» и «Братья Карамазовы»
день маленького василиска
по ТВ разные картинки и звуки – но на самом деле это одно сплошное
«Лебединое озеро» – видел ты когда-нибудь «Лебединое озеро»? – и я нет –
а оно есть – как сурок свистит весной – и идёт себе не мигая и держит в руках
большую кувалду чтобы ударить тебя по башке а ты и не знаешь, бедный
мучачо, что твою голову хотят превратить в пирамидальную грушу ибо
у нормальных жителей нашей страны должна быть только такая холодная
голова и никакой другой а если уж не получается всучить тебе
пирамидальную грушу – всеми любимую овощную голову – будь лучше
вообще без головы – скитайся как тот бедный всадник в отдалённых степях
убогой прерии – выныривай из оврага на радость врагам и к ужасу своих
поклонников и падай – падай наклонившись из седла как вялый куль с мукой
или как ненужная ноша уставшего и слегка охуевшего коня и так довольно
долго носившего тебя в окрестностях гасиенды дона Феликса и роковой
красавицы-креолки Консуэло
моя малая родина
это просто сотрясение печального мозга – это просто сотрясение густого
воздуха – так говорить на разные темы и пинать ногой воздушный шарик
весело улыбаясь и поедая мороженое которое капает на шорты и на голые
ноги и на кеды – сливочное, «Пломбир» за рупь двадцать – когда-то так и
стоило – в прошлой жизни когда птицы были малы и не летали железные
хэликоптеры над нашими ветхими домами – блочными домами одного
из районов Харькова где вырос знаменитый писатель – благо этот район ещё
не переименовали и всё по-прежнему: речка вонючка, загаженный лесок
и молодёжные банды сводящие счёты в парке или на бетонном мосту –
который – своеобразная граница между двумя хулиганскими районами –
там – вечером – там где достают цепи, заточки и кастеты и бьют наотмашь
ногами и руками пока не упадёшь на серый асфальт и от тебя не потечёт
тёмное пятно напоминающее очертаниями Гренландию или Пиренейский полуостров
и ещё раз о сладком
женщины, эти хитрые волшебницы, не берут нас в расчёт – они плетут свои
кружева, вяжут пуловеры и ставят силки, устраивают засады и собирают
урожай – ягоду-морошку, крыжовник и щавель а потом пьют чай с молоком
потому что так скуснее – берут с блюдца осторожно кусочек рафинада и
отгрызают от него край или зачерпывают ложечкой варенье и съедают его
облизывая языком губы и сладко жмурясь а вокруг них летают шмели и осы
и они отгоняют их еловой ветвью срезанной в ближайшем ельнике
садовником Петром – знаменитым конокрадом и двоеженцем на которого
положили глаз все незамужние красавицы в деревне но он возится на своей
пасеке – поит пчёл молоком и мёдом а муравьёв кормит дохлыми крысами
которые притаскивает его кот Васька – большой озорун и гуляка торчащий
то на крыше сарая, то крадущийся у плетня а то крадущий рыбу у рыбаков
расположившихся то на поляне, то на пологом спуске к пруду – хватающий
её прямо из ведра пока они разливают самогон из большой бутыли, чокаются
и рассказывают похабные анекдоты
* * *
ёбаное бьеннале – вы меня не узнали? – я вас узнал сейчас же – вы были
у Люды и Наташи – а я был у тёти Вали – вы меня не узнали? – милая
дорогая – тело как тени рая близится в милом сумраке – синем и голубом –
вот вам одна, вторая – и она замирает – небо взлетает к небу – тихо идёт
паром а на пароме этом лето, лежит котлета, кот по двору крадётся, Тузик
играет с мячом – этим бывает счастье – я над судьбой не властен но над
зелёным небом строится Божий Дом – в нём зажгут канделябры – пляшут
вокруг макабры – белое небо тает – прячется всё вокруг а на зелёном небе
сено солому лепит – падают наши цепи средь этих серых сепий – темя о пузо
трут – так я и вышел в небо – хилый младенец белый громко орал и плакал –
зяблики по утру тихо во тьме хохотали – боги планету метали в белый
ангельский круг
мирская церковь на окраине моего употреблённого города
народные депутатки, депутаты и депутаточки одетые в разноцветные тапочки
и серые строгие дорогие костюмы похожие на хрюшек в очках толпятся
в прихожей твоей разрисованной лиловыми цветами светёлки, скребутся
в окошко старой деревянной двери, стучат, тарабанят в него и в дверь –
упыри и ведьмочки – современная нечисть прилетевшая к тебе – Хоме Бруту
(глядь – и твоя светёлка превратилась в зал какого-то здания, чертёж
какого-то задания), сидящему на полу старой возобновлённой и поневоле
обновлённой церкви – при Советах здесь был кинотеатр а потом вернули
храм общине – красный крашеный пол половицы которого пыльны и
скрипят – как они скрипят?! – пока ты ходишь туда и сюда внутри круга,
Хома Брут, смотря туда где царские врата и аналой а раньше там был белый
экран и призрачный Чапаев скакал на нём с шашкой наголо пугая будущих
прихожан – этих юных пионеров и пионерок, комсомольцев и комсомолок
пришедших по школьной разнарядке вместе с классной руководительницей
и завучем посмотреть легендарный фильм о великом начдиве и вот он тонет
в водах реки Урал и вместе с ним погружается церковь – Хома Брут
захлёбывается в то время как упыри с деловыми папками и в очках с золотой
оправой ходят вокруг него и выразительно посматривают на его шею
а ведьмы с макияжем и наращенными ногтями с восточными ресницами
в пол-лица летают высоко под куполом в «Ламборджини» с откидным
верхом – прости, Хома Брут, и прощай – ты утонешь в холодных водах реки
Урал вместе с начдивом, пулемётчицей Анкой, тачанкой и Советским
Союзом а также той Святой Русью которая виднеется где-то далеко
за горизонтом там где синие леса, зелёные реки, чёрное как чай небо и белые
как молоко горы священного Белуджистана
юный студиозус – пейте тёмное пиво
«там где пасутся чёрные овцы – там должна быть проверенная определённая
трава» – сказал профессор и облокотил голову на багровые руки – в синем
обезвоженном воздухе над ним витала бабочка чёрного и священного
Монпарнаса – солнечный зайчик невнятно лепетал в древесной тени – его
пускал и пугал осколком зеркала замурзанный карапуз одетый только
в серые запачканные штаны и холщовую нестираную рубашку – а на голову
его водрузили красный цилиндр – он походил на фокусника и Незнайку
которого вытурили из ушедшего навсегда цирка – странник в белом армяке
скользил по воздуху и размахивал клюкой – цвели ромашки а ландыши
распускались, а огромное древо Изымскизюм шумело своей кроной – из оной
вылетали белые молнии и падали на землю ударяя её тупыми
наконечниками – белый аист стоял в отдалении на старом колесе и взмахивал
густыми крыльями а серебряный почтальон спешил к своей невесте
прижимая к груди розовое – на розовом конверте были нарисованы амуры –
письмо – на сиреневой же бумаге письма были изображены ёлочки петушки
и ещё какая-то живность которой не подберу названия но которая точно
встречается в лесах Новой Зеландии
предвыборная речь Аменхотепа второго
я хотел написать пост но получилось стихотворение – вот оно: феодальная
реальность надёжно скрыта цветным туманом или скажем так – она мягко
наступает вам на ноги а не рубит вам ваши конечности включая голову –
пока вы живёте вашей растительной, вашей животной жизнью и не
помышляете ни о чём что изменит ваше существование – вы ходите
на работу – моё стихотворение обращено ко взрослым – вы выполняете
определённые алгоритмы и вы сами – алгоритм и если вы не будете им
система вас вышвырнет – вы потребляете начинённые химией продукты –
будь то еда или шоу из инета и телевизора, вы живёте в бетонном курятнике
или в своём частном доме за который платите втридорога – за тень
нормальной жизни надо платить, занимаетесь или не занимаетесь детьми
готовя их к такой же жизни, контактируете с мужем, женой, любовником,
любовницей, вы отдаёте и потребляете – вы живёте как мотылёк
привлечённый ярким светом ложной жизни – порхающий в стеклянной
банке, глядя на электрическую лампочку, и вы обречены
на «сконструированную жизнь» пока вы не нарушили границы ареала своего
обитания но если вашего ребёнка сбил дорогим автомобилем или
мотоциклом сын богатого бизнесмена а вы хотите справедливости вам дадут
понять что вы всего лишь крепостной, обычный холоп, лох который живёт
из милости и не надо лезть в мир взрослых людей которые поджигают тебя,
которые поджидают тебя, натянув маски на лица, с ножами в руках и как
только вы выходите з клетки – предпринимаете какие-то шаги на скользкой
дорожке настоящей жизни – эти в масках окружают тебя и начинают резать –
тут слишком тесно – зря ты пришёл сюда и знамя феодала реет на холодном
ветру – знамя ближайшей башни торгового центра – какие-то холопы грызут
твои ноги и не пускают стремясь уволочь тебя обратно в тёплую клетку
но ты уже пошёл в тёмный переулок навстречу огонькам сигарет случайной
молодёжи – «пан или пропал» но все мы умрём и то немногое что останется
от нас это горсть золотого песка которую ты успел ухватить пока тебе
не дали по лбу совочком – вечный ребёнок обманчивых снов потому что тот
феодальный ад в который тебя родили это только лишь грёза мимолётного
путника заснувшего под сикоморой
лолита из хузлита
посолите мне кусок «Массолита» – я буду есть его задыхаясь, чертя линии
языком по нёбу, поднимая брови, тщательно пережёвывая, хрустя пальцами
свободной руки, выпучивая губы которые буду вытирать грязной салфеткой,
периодически я буду макать кусок в соус роняя капли на стол и они будут
растекаться по его стольной поверхности сливаясь и образуя причудливые
и прихотливые очертания зверей, и разных людей – я буду столоваться и
пыхтеть пожирая свою судьбоносную пищу ибо так предначертано
на розовых скрижалях а они не врут – доски Дельфийского Оракула
на которых написано: «каждому по рогам – всем по мозгам», «пиздец – всем
бойцам отец» и прочие мудрые изречения которые мы учили в школе когда
классная руководительница Ксения Никитична прохаживалась между
партами и помахивала сложенной вдвое газеткой
это стихотворение
между поделками Веры П. и поделками авангардистских мальчиков
и девочек из среды – чёрной как пятница – гордящейся своей «эстетической
и идейной однородностью» – «новая советская литературка» – нет никакой
разницы и напрасно мэтры-робинзоны нахваливают товар своих визави
прилежно усвоивших уроки взрослых дядей – сами робинзоны могут писать
и пишут порой изысканные и интересные тексты – но это только потому что
для поэзии надо что-то более значимое чем свод тех правил которые они
с усердием достойным лучшего применения преподают – так вот –
у П. мир по-дикарски целен – Боги ещё не умерли но они стали
предметами которые окружают поэтессу – у авангардистских левых учеников
мир расползается на части – это какой-то лес балок, каркас разобранного
дома – они тоже пытаются ухватить его – мир как смутный объект желания –
ухватить за яйца как и П. Вера, Верочка, Верунечка – и тут и там
желание пустить корни в мир и напитаться соком обоссанной обсосанной
обалбесанной весны тёмных времён – но пальцы скользят по лысой коже –
потому что мир – это лысые яйца кота – но у П. есть хотя бы иллюзия
обладания – немалый профит, своя публика и тд а у мальчиков и девочек нет
и этого и они скулят и повизгивают тыкаясь носом в туловища своих
учителей а те их поглаживают барской рукой всматриваясь в даль в которой
ничего нет – разве что махонькое бирюзовое облачко – скоро пойдёт дождь,
будут гром и молния и косые струи будут хлестать землю желающую родить
новый побег и новую пустоту
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney