СООБЩЕСТВО

СПИСОК АВТОРОВ

Женя Риц

Рецензия: Андрей Дитцель Пальцы

22-10-2004







Андрей Дитцель
Пальцы. Стихи. – Новосибирск, Артель «Напрасный труд», 2003. – 36 стр.

Пальцы – легкие, невесомые прикосновения, маленькие необязательности скользят по коже – и – вдруг – под самую кожу ускользают.
Легкость и необязательность каждого слова или образа здесь даже не возводятся в ранг достоинства, но являются непременным условием существования этого мира – мирка – замкнутого, уютного, обжитого – будь это комната, город (но обязательно с узким подоконником), но – все-таки лучше – если Затулинка, край ворчливых голубок.
Детали есть, но каждая из них – что-то вообще – Френсис Бекон, как водится, не прав – вот он, мир, где res (почти rex) выступает во всем своем великолепии, поблескивает лужами на асфальте, шелестит зеленою шторою.
И это даже странно – от автора изобилующей конкретикой «Европы» – великолепного собрания глянцевых слайдов, какими когда-то, в советские времена, любили щеголять в письмах заграничные родственники (а теперь никого и не удивишь, потому что – фотопленка «Коника», фотобумага «Коника»…)
Впрочем, речь сейчас не о «Европе», но а Европе – предстать Антиноем и анти-Ноем одновременно – Запад выступает совершенную вещью в себе и из себя – ливантов с араратами словно бы и не было, античность же – во всем.

Приметы города, в который ты
вернешься умножать синичьи толки –
озноб и пустота. Зимой мосты
невидимы как прошлое, и только
зеленый лед под ними – словно соль
под веком Пенелопы. Не тоскливо,
а тихо. Отдохни еще. Позволь
себе казаться мудрым и счастливым.

Пока не различается земля,
как глаз не напрягай. И мирно дремлют
в мехах Улисса бури февраля.

И Посейдон оберегает землю,
играя днем и ночью кораблем.

И христианство – от туда же – самое раннее – камо, говорит, грядеши и чертит рыбок прутиком на песке, а тринадцатилетние зачитываются любовной историей про Лигию и Марка (но не того, который евангелист) - поистине - Новый завет (зовет?)

«Пусть становятся грубее руки, кожу
обожжет скорей неласковое солнце.
Если выведет дорог в новый город,
на окраине жилище для ночлега
отыщу по медной рыбе над дверями…»

А еще – Рильке, и гаммельнский дудочник, и

Эльба спешит разветвиться в каналах и слиться
С морем, дотронуться моря прохладной рукой.

И все плывет, покачивается, меняет очертания – может быть, «пальцы» – еще и потому, что прикосновение и есть при-ко-сновение.

Ты не спишь. Или спишь. Или просто не можешь заснуть,
оттого, что вокруг пеленой непроглядная муть,
что взметнулась со дна – то ль случайно зашедшей сюда
беспокойной души, то ль покрытого ряской пруда,
о котором ты грезишь – лесной колыбели луны –
И еще непонятней, что – явь, а что – сон, полусны.

И на самой кромочке засыпания – слова засыпают мятным снегом с головы до ног – и не знаешь – еще завтра или уже вчера – но – чутко, вкрадчиво и навсегда – ты чувствуешь пальцы.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah




πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney