РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВИван Ахмадиев
Stockholm Syndrome
06-11-2006 : редактор - Женя Риц
с одной стороны – пустыня.
в душе – тоже, –
горячий песок, сухостью духа стянутая в узел улыбка,
лечишься травой, вот только не помогает ничуть;
еще
потно и жарко, воняет немытыми телами, –
вокруг столько своих, но ненавидишь их всех и каждого,
думаешь – как это грязно;
может быть просто вдавить оппоненту глаза пальцами,
или шариковой ручкой – до мозга, – ну как это будет?
и думаешь – “будет нормально”
с одной стороны – пустыня…
с другой, правда, надо будет немного пройти –
море.
море какого-то цвета, не так ли? уж не цвета ли желчи?
море с едою внутри – ты ешь все, ты всеяден.
соленые волны лижут песок, перемешивают, ровно бульон – еду,
ты ешь все, ты всеяден…
но пот не смывается морем –
тебе все еще грязно и душно,
правда, если все это – летом,
зимой – красивее и замки изо льда, –
только вот холодно в них – одному ли, вдвоем…
море же не помогает.
но оно есть
море.
море с другой стороны.
с других же сторон – ничего особенного. Все себе так, т.е. в общем-то без особых изысков
на вкус тут блевотина все – что запад, что север, что юг, что восток,
летом – пот и жара,
зимою – холодно люто…
и ты стремишься выпить чего подешевле,
позже, затарив вещей на 50 килограммов – убираться подальше, бежать и скрываться,
и хер ли, что выищут чисто по запаху пота и грязи…
можно еще снять проститутку,
тебя даже будут просить – “хочешь? хочешь?”,
а дальше объявят: “ей просто 15, а тебе – с конфискацией, знаешь
весна не придет”
в этих краях рядом – море, пустыня,
но что толку от них?
Пекинский синдром.
$
“You know, you’re right!” и далее стон или рык,
запах бензина, дешевая марихуана, –
да, пыль от шмали на твоих хуевых ботинках,
за окном старого форда твоего дяди – бляди –
не так, чтоб уж очень плохие, – так уж, сойдет для тебя.
тебе 18, и папа с мамой не ценят тебя, –
они жертвуют пару баксов на церковь еженедельно,
а ты слышал, что девочку из параллельного класса соблазнил тот самый лысоватый дядечка, которого называть “мистер” тебя попросили родители, тот самый священник из той самой церкви…
а еще ты играешь на гитаре, и Black Sabbath в твоем магнитофоне звучат все хирее,
проклятые дядьки и тетки говорят тебе что делать,
ебаные конформисты,
ты понимаешь, что это вранье – слоган на TV “покупая вот это ты станешь индивидуальным” ты знаешь
это абсурд…
ты покупаешь пепси и затягиваешься сигаретой,
не зная, что далее тебя ждет.
А ждет тебя слава,
наркоманка-жена и прекрасная дочка,
успех и друзья,
а позже – боли в желудке, –
тебе будет больно, тебе будет очень…
потом – скандалы, упреки, коллекция ружей, запись альбома, турне, verse, chorus, verse
а далее – запах металла,
минет револьверу,
ружье на лицо…
вспышка…
вдова-наркоманка – (ты не знаешь – она вновь начала, ее лишают прав материнства)
дочка растет без отца,
гитара твоя идет с аукциона…
ты можешь скулить и кричать: “нет!”,
но ты знаешь, я прав –
Синдром Сиэтла,
с запахом гари и лжи и истерик,
пошли же дальше, поехали, может,
подыщем чего бы другого?
валяю…
тебе говорят: “ты прячешь чего-то”, но это не правда.
Нигер-полисмен скручивает тебе руки и ведет в участок, и ему насрать, что ты гражданин другого государства, и что у тебя нет оружия – Они сказали, что есть, так что, сынок, берегись – им наплевать…
ночные атаки – вдруг вырывающиеся из тьмы огни домов, городов, выстрелов,
сухая жара давит на сердце;
перебежки от стенки к стенке – мы так потеряли уже двоих – не попадись на прицел, на мину не наступи…
тебя обвиняют, тебе говорят: “ты убийца”, говорят: “ты лжешь” и чем-то так похожим на смерть у тебя отнимают ход мыслей и образы, –
остается выжженная пустыня, трупы арабов на берегу оазиса мечты, запах американского бензина из иракской нефти а еще окурки сигарет lucky strike и дорожная пыль, –
к утру Они уезжают из города и мир погружается в сон до новой артподготовки, –
немые огни – угольки – твой разум догорает в первых лучах грязного Солнца.
ты думаешь: “я остался в живых”, а вокруг только мелкой золой и шумами – смерть и расстрелянные гильзы, – ты роешься в песке и находишь черепа своих принципов, взглядов и чего-то еще, что так вроде похоже на память.
Чувствуешь – ты размешан и слит Ими только за то, что слабее Их.
Поднимаешься с колен и идешь по чужой земле и чужим дорогам –
места нет и не будет нигде.
вот это вот –
это и есть то, что зовется Багдадским синдромом, –
пыль, пожарища и пустоты ночных атак…
Кислотный дом из оберток от шоколадных батончиков и сломанных игл.
Точное попадание в вену, и жизнь уезжает отсюда в сторону Уэльса.
Как тебе это – торчать здесь – это время и это пространство как огромный грязный бак для европейского мусора… Я слезаю чтоб снова подсесть на тебя, ты слезаешь, чтобы уйти, но снова приходишь под утро.
Сопливые джанки, бледные как эти сумерки шатаются здесь, –
знаешь, я вторые сутки ничего не ел, а на вечер меня пригласили на рэйв… Я могу здесь остаться с тобой – ты ведь этого хочешь?
Просто останься здесь пеплом – мы пропустили что-то, что могло изменить нас и в нас и залатать наши раны, порезы…
Я мог бы остаться, ты бы мог не стареть никогда…
тихие пабы, безопасные улицы, бабушкин добрый джанк…
сломанные древесные вены, иглы, судьбы и Знаешь, сделай контроль – поймал ли ты поезд?
А вот и еще – куришь в подъезде и слышишь: ”пока ты тут развлекался, Она умерла
передоз –
всего пара штрафных граммов” и как-то нелепо и глупо на сердце – Она умерла.
так поймал ли ты поезд?..
Вот.
Теперь ты понял?
Так много грязи и так много возможностей, –
яркая кислота идет по твоим венам, прожигая себе путь новый –
разъедая тебя,
слякоть на улицах и согреться нет сил – Мелкий снег Ты идешь, осторожно ступая по мостовой –
разлитая кровь,
пробитые склянки,
ты зарекаешься – больше никогда и ты мог бы, но что-то мешает,
Я слезаю, чтоб продлить удовольствие, ты же уходишь, чтобы вернуться с утра.
Теперь ты понял?
Вот.
Вот это – синдром Эдинбурга, –
одна игла на двоих и нет ставок на завтра, –
прогоришь без остатка душой,
телом – останешься здесь.
проходи –
нам – еще долго – слишком много осталось еще городов и синдромов –
и каждый – в тебе, и каждый скребется под кожей…
может, царапает гланды, или дает отсчет в голове.
следуй за мной, –
нам осталось порядочно…
Но не это ведь – главное.
Усмехаешься? Знаешь что?
Неужели?
Да, синдромы – в тебе, но я это сказал, есть еще одна вещь –
всех их – каждый в отдельности или несколько сразу, скопом еще –
можно прочувствовать, находясь в любом месте,
в любой точке земного шара –
где бы ты ни был –
Казань,
Глазго,
Тунис или Каракас,
Брисбен или Кордова,
Рим, Монреаль,
Харбин…
всюду они за тобой –
страшней эпидемии СПИДа, –
в тебе и всегда
холодные или теплые,
социальные или личные,
синдромы больших или малых
(частот?) городов.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney