РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВЛюбовь Макаревская
Стихи
07-11-2013 : редактор - Женя Риц
Все дети
станут
взрослыми
значит
умрут
за детством
черная дыра
из жара.
И я люблю
быть:
пьяной,
измененной,
чужой,
долгой,
счастливой,
больной.
Невеста
из кипельной
фаты
тупые колени
тонкие ноги
в синяках
следы на
руках.
Дай мне
уйти
убежать
спрятаться.
Доверчиво
смотреть
на прохладное
небо
ничего
не знать
про саму
себя.
Играть
в игрушки
прятать
их
в ящики
бродить
ненужной,
гордой
любить
цветы и
собак.
Быть
глупой
искать
ссадины
на локтях.
Пока
в бледных,
уродливых,
нежных
домах
тихо
засыпают
в обнимку.
++++++++
Растворы
не растворимы
в следах
и беглая
память
целует
больно
и легко
под ребрами
и языком
руки мне
были даны
чтобы
обнимать
во дворе
методично
умирает птица
с переломанным крылом
перекись превращает
любой разрез
в ядовитую пену
время
вину
в ненужное
сожаление
будь честным
со мной
как поцелуй
в лоб
как рана
с лживым
волокном
одежды.
+++++++++
Я забыла,
то что
знала
хорошо
как бывшие
детскими
руки
становятся
жилистыми
сильными
и дрожь
бесцеремонно
гуляет
по венам
по измененному
хребту,
и цвета
все цвета
лижут
глаза
точно
полоумные щенки
из слюны
и я хочу
говорить
быстрей
быстрей
быстрей
дыхания
как можно
любить
и грызть
асфальт
целовать
ногти
края
розовые
квадратные
совершенные
быть безумной
лежа
в тяжелой
звездной
вате
в холодной
ванне
молча петь.
Я была
живее
в разы
как боль
и цветы
гниющие
в бесчеловечных вазах
из хрусталя
в квартирах
из пыли
и пальцы
проходят
по коже
по часам
по мне
уже
вне меня.
+++++++++
Помнишь
как была
Пасха,
и корабли
тонули
раз
в столетия
пока
я валялась
не то
на полу
не то
в небе
меж
весенних
зубастых
звезд
они танцевали
в зрачках
танцевали
в висках
пилили
сиянием
запястья
у того
кто брал
меня
за руку,
рука
была теплая
чужая.
Неужели
кто то
воскрес
в ту ночь?
++++++++
Небо ветреное
больное
дрянное
пространство
это круг
где лай
собак
доносится
отрывисто
и плач
свой
собственный
плач
доносится
отрывисто
пальцы
лепят
лицо
словно
любовь
так волосы
становятся
водорослями
в ванной
так руки
протягивают
к друг
другу
сквозь
все
и ничто
растущая
над сизой
кровью
улиц
и глаза
упираются
в потолок
в поисках
чистоты
слова живут
в своих домах
и вдруг
выходят
из них
из углов
памяти
совершенно обнаженные
и звучат
опережая мысли.
++++++++
Лицо неумолимо
таят
в зеркале
и проступают
черты
уже мои
из мира
стекла
возникли
мои руки
омытые
мылом
до потери
тепла
как умеют
целоваться
подростки
словно
пьют
незнакомую воду
словно
возвращаются
в вечное
чёрное
дно
первое
дно.
И так
мои руки
пахнут мылом
словно
далеким полем
и лоб
на ощупь
целлулоид
и ладони
пластмасса.
Деревья
это сон
облаков,
а облака
это сны
деревьев.
Лица монахинь
спускаются
с обеда
с горы света
под лампы
супермаркета
белые сухие
я их боюсь
как всех
истин
как линий
на своих
пластмассовых руках
как прозрачных
вещих снов
как тебя
и как саму
себя.
++++++++
Смотри
смотри
смотри
на меня,
если я
говорю
не смотри
смотри
все равно
видишь
я вещая
как картина
в музее,
как прожектор,
как осколок
зуба
вылетевший
с кровью.
Священные пары
с сонными детьми
напротив
меня,
полумертвые
ночные люди.
Все вывернуто
перевернуто
обращено
в пепел
все, что
я знала
смотри
на меня
смотри
прямо
в глаза
через глаза
смотри
пока
с меня
не сойдут
все личины
все цвета
пока
я не стану
собой
смотри
на меня.
++++++++
Черничные поля
утреннего йогурта
безнадежны
моя спутанная
речь
сегодня похожа
на обморок
несуществующая
крахмальная доска
чистоты
её воображаемый
запах
пронизывает
воздух
белый
абсолютный
сахарный
недвижимый
не оставляй
меня
здесь
тупо
гореть
одну.
++++++++
Слюна целое
рта
пространства зубов.
В меловых облаках
из глотки
молока
мои потерянные
глаза.
И руки облиты
солнцем
точно чистой
кислотой света
я не помню
звала ли
тебя
во сне
и с кем
говорила
в заплаканном
темном круге
мой голос
опережал меня
как глаза
всегда
опережают
любовь.
Наволочки
на веревках
просвечены
до прозрачного
сияния
и на скамейке
с нездешним
шепотом
двое
принимают
друг друга.
++++++++
Смотри как берут
за руку
соединяют пальцы
и выключают
мир
город черный
потресканный
проникает
в зрачки
глазами
бомжей
и растворяется
мылом
смотри же
в ушах у неё
перламутровые серёжки
и она похожа
на отупевшего
Маугли,
а он нормален
вполне
пропускает
её сквозь
дыхания
их пальцы
говорят
друг с другом
сонно и исступленно,
и я не могу
понять
откуда
я,
а откуда
они
они пришли
в мое
сознание
как лапки
диких зверьков
приходят
после
сказок
на ночь.
++++++++
Назойливый, лиловый
шум
сколько раз
ты проходила
сквозь песок
сквозь жилы
собственного ужаса
и в немых, светлых
домах
селился
жил
снег.
В утробе
рождалась кровь
и веки
и десна
жили
от поцелуя
до поцелуя
оставшиеся
остывшее
время
кровоточили.
Дети открывали
двери
искали провода
касались тока
избавлялись
от страха
учили тебя
смеяться
и волки слов
лизали глаза.
А потом наступала
тишина
в железных вагонах
метро
в едких чужих
снах
и ты становилась
неправдой.
А на свету облака
тянулись
как слюна
съевшего миндаль
как слюна
уехавшего
в другие города
и ты смотрела
потрясенно
как движется
мир
мимо тебя
несмотря
ни на что.
++++++++
Сколько раз
я пыталась
нарастить
толстую кожу
вместо этого
всегда получала
изменчивую.
За небом,
за могильными плитами
за оградами
в цветущие сады
и школы
за руками
за криками
за словами
за голосами
за больницами
капельницами
моргоми
за учреждниями
где рождаются
где умирают
за детством
за любовью
за тихой оторопью
за сексом
за решетками
на окнах
за раскаянием
за слезами
за водной гладью
на которую
ты смотришь
один
одна
плывут даты
и бумага продолжает
придавать всему
ложный смысл
ветхая,
белая,
неумолимая.
Пока вены
смеют
жить
за гранью
сознания
далекие
от меня
самой
и еще дальше
на тысячи
лестничных проемов
от тебя.
++++++++
Лаванда цветет
сама по себе
и розетки
пропускают ток
без сомнений
сквозь себя
сквозь свои
электрические внутренности
их маленькие черные
глаза
смотрят
на меня
в дали
от облаков
и аптечной ваты,
но глаза
без ресниц
не глаза.
И лобок
только впалая
дуга
под сводом
потолка
с голыми порами
в пустом троллейбусе
ты будешь учиться
дышать
у нищих,
пьяных,
бездомных,
осипших
есть конфеты
глядя в окно
пока город
вырывает кусками
асфальт
бросая дыры
глазам.
++++++++
Я засыпала
в липкой лодке
слов
боялась боли
как дети
боятся сахара
по наставлению
сукровица
сокровища
ран
и колени
и улицы
дружат
давно
и собаки
с жалостью
жадно
смотрят
в меня
и синий свет
набивает
сознание
как игрушку
из плюша
называй меня
по имени
скупо
по наивным
слогам
по медленным
страшным
буквам
они навсегда
призванны
определять
указывать
значения
и небу
и деснам.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney