СООБЩЕСТВО

СПИСОК АВТОРОВ

Антон Очиров

ПОСЛЕ ПОТОПА: АНТИГЛОБАЛИЗМ: MANU CHAO

08-11-2005





«и родина придёт к тебе прощаться
цветочным запахом нахлынув на тебя
я столько раз не мог с земли подняться,
что, разумеется, она уже – моя»
Д.В.

часть первая: после потопа

1.
из белых китовых ребер складывая себе дом, вырезая новые двери, вешая старые ставни
я думаю о руке, которая берёт нас за шкирку, по чьёй прозрачной ладони
я гадал здесь ещё недавно, -
в чреве китовом скрюченный как запятая, наполненный как кишка
смотрел, как пульсирует тёмное мясо дышащего потолка, -

когда прижимает к земле, когда во рту её комья, когда больше некуда деть
свои якобы чистые руки, когда вокруг все одеты, а ты один не одет –
и дети, и дети
шевелят радужными плавниками, разговаривая на языке, которого ты не учил,
не учёл, не чаял, -
я думаю о китах, выбрасывающихся на берег безадресными ночами:

как насуплено, как печально - видимо, самое время проговориться, самое время отчалить

видишь, крошится панцирь улитки, её скорлупка, закрученная в спираль
когда тряпичное море горит синим пламенем, напоминая распластанную гортань,
значит, и нам пора, -
деревянная шапка ковчега на лысине арарата, мятая веточка лавра в загребущей горсти, -
и то, что тебя настигло - больше, чем ты вместил

это жизнь превращается в танец: смотрите, вот пантомима –
под пропущенным током плавают неутомимо
я не помню про уговор: ты нам – карму, мы тебе – кому
всё кажется слишком прозрачным, каким-то мало знакомым

воздух спёртый здесь – у кого? кислородная подушка руками
на лицо, чтоб не дёргался так – дёргался по-другому:
«у подсудимого в животе драгоценный камень», -
что это за голоса, чей это страшный гомон? -

это сердце уходит в отнорок, в свою ахиллесову пятку
перебирать сокровища, натыренные украдкой, -
я знаю, без санкции здесь никто никогда не утонет -
не отвертеться ионе.

2.
замер, замёрз - мухой вжился в янтарь - поскорее меня ударь – видишь, клавиши:
точка, тире
это азбука морзе, букварь для лохов, я им сытый по горло, мы жуём эти буквы до ста
(в лучшем случае)
в этой сраной полоске прибоя, в этой тесной заветной - не видной кому? - конуре
говоря: приголубь меня, господи, милая, мир, пустота (вставьте ваше) –
прими, сохрани, укачай –

видишь, мы словно поле, которое сжато
(глупая, не напрягай так колени, всё равно никуда не сбежать)
под не выпавшим снегом привычную землю кусая в прогорклом своём ноябре
(октябре, декабре)
я пишу тебе письма, они до востребования, они мёртвым грузом на иголках жуками лежат:
дорогая редакция, научись умирать, научись просто жить, некрасиво цвести,
некрасиво стареть

сердце бьётся - так было всегда, а ты всё никак не научишься толком с любимым (любимой) кончать
оставлять за бортом всё, что носишь как груз
(смерть, аборты, разлуки – нужное подчеркнуть)
ведь я знаю дословно, как ты здесь способен светится, зажженный, как лампочка ильича –
давай же, вот в животе вкл. и выкл., ну что ты нахохлен в потёмках, давай же, я жду,
ну поехали, ну

ты скажешь: ну-ну, я не лошадь, а после нароешь три кучи причин быть похожим
на невыстиранное бельё
скажешь – жизнь, как в курятнике – где поймают, там и потопчут,
и прочее оправданноё враньё
а там – за тобой – так гудит океан, вверх и вниз по небесной гортани двигаются
бездумные облака
и мир, открытый любому слову и жесту, трогает тебя носом, как терпеливая сука выношенного щенка

я знаю, что мы похожи на размятый в руках пластилин, пластичней и легче
прозрачной проточной воды
а янтарные бусы с пойманными насекомыми носит тот, кто выедает нас,
похожий на огромного паука
впрочем, внешний вид этой твари шершавой не важен, инфернальные домыслы мне глубоко до звезды
я просто люблю тебя – видишь, как просто всё?
(приём-приём, третья сторона медали, до востребования, тчк.)

что ты молчишь? и я, замерев, замерзаю – я смотрю, как прибой лижет ноги твои,
как прибой – равнодушен к тебе
и кидаться в него, и швыряться волной – лишь вопрос нашей стойкости к холоду
(к раскалённости добела)
я смотрю, как крючок протыкает губу, как краснеют от этого губы,
как тащит свой шар скарабей
и когда ты нас спросишь: а как вы здесь жили? отвечу: мой бог, только так, как и ты своему пацану пожелал

3.
у нас с тобою базар короткий тяни эту лямку
разгляди как кротко в мокрой земле кроту
целая рота родственников лежащая штабелями
и приятели приносящие наркоту
крошка сыта по горло, кашляет или дышит
ангелы залетят кем-то выроненные сюда
у тебя будет выкидыш слышишь
слышу и понимаю и тебе отвечаю: да
потому что когда попустит когда отойдут умрут
околоплодовые воды крикливые как пиар
загляни в мою ямку между ключицами, прикуривая на ветру
мой милый мой мир мой дар –
я не рыдаю – слышишь - я не умею рыдать
у меня пять медалей за храбрость слышишь
из них первая – за то что я вышла выжила родилась
ласковая поебень кошки скребут как мыши
рыла свои тоннели какой-то беслан несла

4.
ты шептала: смотри – отвесные склоны справа и слева, осторожней беги - не беги
ты моя берегиня, моё земляничное лето, ты водишь меня по лезвию, и я становлюсь другим
я не знаю, какие чудовища поднимаются из глубины, во мне прорастает зло ещё
и губы обожжены
мне кажется, что мы лишние на этом празднике тишины

я подношу к губам своим зеркало, ты распускаешь волосы и открываешь окна
мне всё равно, откуда приходит дождь, под которым с тобой промокну


зловещая речь – спотыкаясь и умирая
на вдохе и выдохе через зеркало проходя
как там, в зазеркалье? вязкая и сырая
глина в ладонях утреннего дождя –

вот взяли и встали, сами пошли человеки
новая сущность, вылепленная на раз
а ты закрываешь глаза, и дождь застилает веки –
мы отражались друг в друге, и не отразимся сейчас

вот так и проходит время – что остаётся завтра?
мёртвое тело встанет, и жизнь разожмёт тиски –
смотри - ты проснёшься новой и приготовишь завтрак,
и свет, проходя сквозь пальцы, массирует нам виски.

4.

о джон донн, заначенная пятка ганджа на смутные времена, садись и давай покурим
нитка в клубке ничего не знает о свойствах веретена, пальцы на клавишах
не знают о партитуре
я сжимаюсь под одеялом до состояния брошенного зерна - что за каменная здесь земля,
что за каменная в натуре
я не знаю, чья здесь вина, что мы кормим собою надзирателей внутренних тюрем

ты никогда не чувствовал моря, а я знаю, что значит море, когда оно – так – под кожей переливается и шумит
прохладная шехерезада, что мне сотни твоих историй, истерик, я не осторожен
у меня выпрыгивает из гортани сердце, бьется как красная рыбка - приголубь её и возьми

отпусти меня дальше плавать, у меня холодеют жабры, кто это там проходит
по тонкому скользкому льду
белая как пароходик, твёрдая как пожарник, у жизни серьёзной и смерти серьёзной одинаково на виду
мятая как сдутый шарик, мятная как леденец от кашля, я жадно дышу полной грудью
и вслед как слепой иду

кого это там минует? нет, никого не минует – видишь, стоим под снегом тихие и ничьи
придёт и отпустит с миром, пылинкой с одежды сдует и вот мы уже в апреле,
вскрытые как ручьи


приглашение к путешествию: путешествию по пуповине
щёлкаешь по голове – гул такой, как от спелой дыни
глаза не останавливаются на предметах, пробегают дальше и мимо
ноги чудесным образом не наступают на мины, -

всё это похоже на танец, на кучу малу, на кашу,
глядишь свысока, говоришь: будь здоров, не кашляй -
тыкать пальцем в болячки мира, отколупывать позолоту
впоследствии просто жить, посылая в качель, в болото

расклады про место под солнцем, торчащее над головой:
всё будет, как джа говорил, даже если идёшь по кривой

5.
раздупляются стимуляторами, попускаются гашишом
белый кролик скажет: уходи за мной голышом
шёпотом босым, кошачьим шорохом
напиши: всё будет хорошо

я пишу тебе: всё хорошо
на использованных карточках на метро, брось, это выглядит как иероглифы
прочитай, разбери, ты сама встаёшь к стенке лифта, становишься шёлком,
когда я в тебя вхожу
завяжи меня узелком на память, приближаясь к верхнему этажу

всё хорошо всё хорошо всё хорошо
так слова становятся правдой, вешаются перебитыми номерами на ворованные авто
во вторник, сворачивая со мкада, ты приедешь и скажешь: знаешь? зарубцевался шов
замолкая на полуслове, вслед за кроликом уходя, чувствуя на лице
косую капельницу дождя
чёрте что, скажешь, бог ты мой
твои утренники бороздя, я разделана под орех, выжата как никто


ходжа Насреддин не выбирает дороги, Афанасий Никитин плавает за три моря
я рисую граффити на заборе, там английское слово sorry 10 раз выходит из центра круга
ты выходишь из лифта голая, с глазами как у совы
собираешься на работу, последние джинсы натягивая, как тетиву


P.S

никакой резкости нет в твоих объективах, боже –
я чувствую твои руки, стягивающие с меня кожу

по этому поводу ржать, словно лошадь, говорить про жизненный опыт:
проковыривать дырку в обшивке ковчега, наблюдать красоту потопа, -

прекрасные звери склонились к плечу головами,
топчутся за спиной, не говорят словами

на чёрном небе разливается молоко, смыкаются сверкающие мосты
я смотрю на свои ладони и ладони мои пусты


...выгнута цаплей – так по мосткам ходили
цап по сердцу, а прочее сносит речка –
скажите, чтоб не будили –
иллюзия понимания вне какой-либо речи
сносит башню без дураков –
а умники хватаются за книги по сейсмологии
правильный ум – вот он был, а потом был таков
как же смеялись боги нам –
сидя на мостике, стряхивал пепел в воду
и рыбы игрались с ним, словно дети с мячом, -
нет никакой свободы,
только – «теплее-холодно-холодно-горячо»
видишь, вот я почти попадаю в ноты
пластика поиска как руки часовщика
голову задирали, смотрели, гадали – «кто там?»
и заранее ныла вторая неподставленная щека.




 «потом моя душа ко мне вернулась,
хотя и постепенно -
я думаю,
что души никогда не возвращаются сразу -
потому что душа это состояние.
состояния никогда не возвращаются сразу»

 К. М

часть вторая: антиглобализм

1.
кажется это уже было: многоэтажные здания зажимают животы руками,
складываются вдвое, катаются по земле
твоя видеокамера больше ничего не заснимет 7 миллионов лет
это выросшее человечество выглядит как пружина
стоит у гортани комком
я знаю, что вы не поверите, но я хочу вам сказать, что жить и умирать – легко
(но жить – трудно, а умирать – противно
я зарываюсь в берег, забываю о главном, говорю себе: дыши хорошо и ровно)
всё уже хорошо сегодня, завтра будет всё хорошо подавно
у меня нет фотоаппарата, сестры папы мамы брата

мимо меня протекают реки, заросшие тростником, я гадаю по тростнику
земля и небо, научите своему языку, а то у меня на языке репейник, провода, стекловата
вчера по телевизору был концерт, и мне вчера показалось, что певцы выглядели виновато
как будто бы что-то такое знали,
но я думаю, что они ничего не знали, иначе бы просто так не пели.
а потом были новости с талибами, арабами, президентом и рассказом о том кто кого умертвил
а потом была вспышка, и ещё через четыре дня наш дом откопали,
сказали: тебе ещё повезло, дебил

но всё равно я думаю, что нужны герои, идеи, большие слова
я думаю, что мама бы мною гордилась, если бы осталась жива

2.
я завидую безупречности насекомых, внятности рептилий
я думаю, они не рассуждают о том, в какую лужу попали, чем им не угодили
я нервничаю, когда вижу или читаю произведения искусства из разряда «нас наебали»
прошлым летом я целыми днями смотрел как стоит богомол – неподвижный, похожий на ветку
я смотрел на него и думал: боже мой, всё хорошо, всё в порядке

я тоже хочу быть неподвижным а если нужно двигаться, двигаться молниеносно
я этого не умею, но научиться наверное никогда не поздно
я знаю, ты не поверишь, но я говорю серьёзно:
как это - в моём поле зрения появляется новый объект, ВВС, простые ребята, африка за кормой
мою любимую пальму заносит снегом, добро пожаловать, говорит, домой

3.
мы летели в большом самолёте, я и Ленка
она хотела куда-либо уехать, называла это словом «свалить»
и в лучшем случае меняла места работы, переживала, что завышает планку
говорила им «кыш, кыш -
чем ты дышишь, если живёшь вторую половину субботы
малыш», -
как она называла свою подругу (то есть меня), с которой снимала на пару
двухкомнатную в хрущовке
говорила ей: ничего, всё будет скоро, скоро
клеила в ней обои – белые белые будто сливки
мы, говорила, с тобой красные и в пятнышках –
божьи коровки
я получу через месяц 700 уе, давай поселимся на варшавке
свалим без палева, а то заебало, честное слово, Ленка

4.
бог вселяется в женщин, в мужчин, детей, многоэтажные здания, кошек муравьёв собак
в трещины губ, складки лба
выносит мусор, вселяется в мусор, кладёт его в мусорный бак
говорит: - все свободны, спасибо
а сейчас будет небо с овчинку, обед на скорую руку, жизнь говорит и судьба
я думаю, мы научимся веротерпимости и любви
не зря же у нас есть президент наркотики MTV
поэтому я кину в тебя этим пакетом, а ты его сам лови
посмотрим, какие создания живут у тебя в крови

кажется, это уже было:
подозрительные вещи в транспорте, сообщайте водителю:
дорогой водитель, здесь лежит какой-то пакет
- большое спасибо за вашу ценную информацию на понятном нам языке

он лежал мешком
поодаль толпились зрители свидетели мусора
 - здесь чисто настолько, насколько бывает чисто, когда бог слегка прибрал
поэтому мне легко

давай пойдём далеко, слышишь, пойдём налегке
знаешь, мы красные нитки в Его синем глазном белке




«помни, говорю я, помни,
помни, говорю и плачу:
все покинет, все переменится
и сама надежда убивает.
океан не впадает в реку;
река не возвращается к истокам;
время никого не пощадило –
но я люблю тебя, как будто
все это было и бывает.»
О. С.

часть третья: Ману Чао

горькая весна
отоснилась
куда ещё
ветер рёбра перебирал
вымани мир, сидящий в кроличьей норке
горькие дни, утешайся, что может быть горше
боги горшки обжигали
дули на воду
мы споткнулись о млечный путь
какая разница, что приснится завтра?
если хочешь, купи себе погремушку.

 1.

...на заднем сидении спутника укачало
мы ехали стопом из киева, 900 км за 12 часов
так торопились, но всё равно не успели на концерт Ману Чао
его отыграли - без нас
(вспомнилось почему-то, пусть будет вместо эпиграфа
сегодня, когда дождливо и мы занимаемся играми)
и то место, куда мы отчалили
завязано на шее, как галстук, затянуто как лассо

(выигрывать и проигрывать – одинаково некрасиво
однако же на ипподром и я невзначай залез
с вежливою улыбкой тим талер говорит «спасибо»
зарывает 30 серебряников на поле больших чудес) –

- расти, расти паскудное дерево
бумажками шелести
я делаю важное дело, которое мне доверено
с девяти до пяти

2.
буратино буратино деревянная скотина
а куда ещё идти нам, если всё идёт по нам
 - я похож на дурачка в этой панамке – но даже это не помогает
уберите бронепоезд, сраный вы чапаев – не видите, что тяжело
неужели так надо – окопами, рельсами, хитрыми берегами
волочить за собою алюминиевое крыло

(мересьев считает шпалы – первый бал наташи ростовой
в крайнем случае папа карло выстругает по новой)

...говорили: хотелось бы
найти бога Ра, -
бога ради расшибли лбы
соединив ра и бы

3.

они говорят – смотрите, это кино
мы двигаемся, любим и умираем как цифры на телеэкране
религиозный дядя, областной инспектор РОНО
доверительно мне сказал, обнаружив полпакета марихуаны в моём кармане:

«иногда мне кажется, что до чужих обломов люди жадные, как саранча
поэтому я часто хожу вразвалку, с поднятой головой
похожий на тракториста, успешно заехавшего в соседнюю деревню к бабке
в поисках первача
твёрдый как дерево, отчётливый как ксерокопия, понятный и в доску свой

здесь дело не в алкоголе, а в чувстве, что звёзды на небе светят не просто так
что чудо господне здесь, под руками и под ногами, и правда его проста
я думаю, что понятие «греха» нуждается в пересмотре, но уныние –
смертный грех
а людское участие часто на вкус горчит как гнилой орех

впрочем, все зёрна под этим жёрновом, белки в этом грёбаном колесе
собаки на сене, и далее столько пунктов, что никто не перечислит их все

наверное, все нуждаются в оправданиях – у ивана, мол, дом сгорел
а мы ничего, потихоньку – и глупая жизнь кажется вменяемой и корректной, особенно на заре
когда толком не просыпаешься, а уже куда-то идёшь
и никто здесь не скажет другому: ну что ты такой прекрасный, чудесный, любимый – харош
придуриваться-то, дурные модельки из собственной жизни лепить..».

(я ответил тогда) –

«пожалуйста, вот еда тебе, если ты голоден, вот вода тебе,
если ты хочешь пить
потому что человечность и сострадание – это когда я - это ты, а ты – это я
потому что мы летим с тобой рядом, и падаем вместе, потому что здесь много
воздушных ям
«летим» это какая-то там метафора, а так мы просто здесь вылупились и живём
имя своё не вспомним, на прямой вопрос не ответим, время не назовём

поэтому все вышесказанное ложится на слух как «бу-бу»
но ваши вязкие уши видели мы в гробу»

машины милиции похожие на сервизы гжели
хватается за жабры новая жертва,
свидетели почти ко всему привыкли, они говорят – неужели
зёрна пшеницы, ложащиеся под жернов

в силах что-нибудь переправить -
шея ломается так же просто, как веточка ивняка
ты можешь свернуть налево, можешь свернуть направо
выстрелить наверняка –

они говорят: ну что ты, не парься в кровавой бане
наша семья за обедом говорит о политике в отношении цен
вывернутые наизнанку накормят семью хлебами -
чайная церемония, выверенная как пинцет

тонкости хирургии
заспиртованные муляжи
бежит по экрану девочка – помоги ей
остаться жить

4.
...они говорят: надо, надо
сопротивляться режиму, нажиму, против дяденьки с тесаком
выйдет тётенька с нашим ножом
я не знаю ни этого дяденьку, я не знаю ни эту тётеньку, потому что я – босиком
потому что я – не-напряжён
я знаю, что вы привыкли оставлять без внимания тех, кто не-вооружён
я знаю, что ваше любимое развлечение – втаптывать в грязь арены
таких же слепых, как вы
всё проходит как пена у рта, как земля у норы крота – жизнь, которая благословенна
в которой все столь же правы, насколько и не-правы, -

у меня есть приятель рэпер, пусть он скажет сейчас своё
он ходит, надвинув на голову капюшон, когда случайно оказывается в новом микрорайоне
небо, которым он дышит, напоминает йод
наверно, поэтому камень, брошенный ему в спину, всё никак его не догонит

- послушаем, что он такое гонит, чуваки, ё-моё:

«то, что не даёт тебе силы, попросту тебя их лишает
посмотри на этих людей - им вечно что-то мешает
мы паримся призраками, двигаем порожняки
а реальные вещи пересчитать по пальцам одной руки
если ты не делаешь выбор, твоей жизнью рулишь не ты
мы любим своих родителей, но половина из них кроты
это комфортно – знать, куда дальше рыть
но четыре стороны света скатертью не покрыть
карта – не территория, но фишка вот так легла
ты должен быть предсказуемым, чтобы система жила
на рынках навалом серых и чёрных вещей
люди – новая раса разговаривающих овощей
человек человеку призрак, за нас говорит ТиВи
в мире есть настоящие вещи, попробуй их назови
ты скажешь счастье любовь свобода и так далее и т.п.
то же самое скажет каждый второй в толпе

когда ты увидишь бога, он не спросит «который час?»
мы никуда не движемся, потому что живём сейчас
ничего из реально ценного не удержать в руках», -
вот что сказал мне парень, разгоняющий облака»


(она говорила, что хочет юбку из галстуков
я говорил: из галстуков – любовников? ну конечно же
после подумал, что галстуков я никогда не носил
мало того люди носящие галстуки мне глубоко безразличны
хотя временами я сажусь вам на уши, чтобы принести в клюве немного денег
немного любви и денег немного любви и денег как алексей денисов сказал
юбка из галстуков это круче чем желтая кофта
мужчины должны стекленеть и машинально касаться шеи
на месте ли статусная удавка лежат ли ровно её узлы
можно подумать, что какая разница кто как выглядит
но это не так, да это не так
мне тут сказали, что песня егора летова «всё как у людей»
помните – «все слои размокли» - это про работу дизайнера в фотошопе
я понял, что меня изрядно достало ретушировать ваши лица
верстать вашу рекламу разглядывать её в метро
с другой стороны, делить мир на «наше» и «ваше» - признак дурного вкуса
революционеры смешны, террористы опасны
половину из моих знакомых регулярно останавливают менты
девушек с московской пропиской принимают за каких-то шахидок
молодых людей за драгдиллеров господи это смешно
лучше просто носить юбки из галстуков и дрэды на голове
потому что настоящие ценности пересчитать по пальцам
и у большинства из вас их не было и не будет
потому что все по уши в этой посудной лавке
маскируясь под умников, пряча за пазуху 7 счастливых слонов)

5.

(выпей лишнего, не отчаивайся, тамагочи
у чайников здесь инструкции, сказано: не выкипай
волков переловят гончие, их облик сосредоточен
доверься собакам, справедливость слепа

знай свой прикуп, живи в южном бутово
никакой красной шапочке никогда не гореть в аду
ветер с какого неба заглядывал, волосы перепутывая
между очередями в чёрные дыры дул –

не ответим, поскольку едим, продолжается поединок
деревянные счёты костяшками щёлк и щёлк
шепни им на ухо, как выжжены, неисповедимы
пути твои господи, поговори ещё -

кровь за кровь, мы сегодня свою сдавали
мой дом – моя крепость, нет никаких крепостей
после потопа, когда кончится трали-вали
останутся здесь вот эти, и, возможно ещё – вон те)

P.S.

давай по-простому – с грустью и нежностью
оловянными чудесами, титрами и картинками –
где же вы все, куда попрятались, где ваши новости, где подснежники
наши головы в патине, в паутине –

и куда ещё, и на что ещё – в лес по дрова, влез, подорвал –
небесный отец слышишь рубит а я отвожу глаза
правоты здесь как грязи - он прав, я прав, ты права
вот мы ходим с большими вязанками и горазды ещё навязать –

корвалол-карнавал: вышивать-обживать землю крестиком-ноликом
будем раны зализывать, залезать под хозяйский диван –
типа дом обустраивать – тепло ли тебе там? не больно ли?
сколько грусти и нежности в солнце на несколько ватт

вот тебе тяжело - всё зависло, всё зависит от нас - честно-честно
я не знаю, как можно точнее сказать, веришь, дёргаюсь как поплавок -
вероятно, никак – потому что любовь, потому что ни грамма не весит
и цены не имеет всё то, что дороже всего.

(ты сегодня как спелое яблоко, как тугоплавкое небо –
мне хочется руки разбрасывать, пропадать в синеву
в улицы города твоего, в твоё мимолётное вербное
ненадолго, насуплено, наяву –
на время дрейфа, на время штиля бездарно сорить деньгами
тили-тили, жених и невеста не умеют ходить ногами) -

на изнанку глаз опускаясь, за радужку, за оболочку –
злая колдунья бастинда, растаявшая от ведра воды –
кто там меняет наволочки, революции час отсрочен -
я прикуриваю тебе сигарету, я выдыхаю дым.



2004-2005
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah




πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney