РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВГригорий Гелюта
Все имена на свете
27-11-2017 : редактор - Евгений Прощин
вырви меня из контекста
положи
на больное место
как подорожник или иную травку
положи как трубку
приложи как усилие
о котором прочие не просили
выложи
как на духу
как фантики на тёплую мостовую
дай я тебя поцелую
А представь, что назгулы отобрали у гномов их кольца и составили алфавит
Гласных семь для гномов, царящих в подгорном чертоге
И для смертных согласные ровно девять
Какой язык получился бы
Блестящий
Ясное дело
Одно золотое кольцо за другим с пальца на палец
Мерцает беззвучная
И невидимая
Речь
Конечно же
О любви
В детстве никто не называл меня ни рыбкой ни птичкой
Так и вырос двуногим без перьев с ногтями плоскими как старые шутки
Ни плавников ни крыльев только инстинкты и укоренившиеся привычки
Неправильно уложенные палатки и парашюты
Не делю на ноль не смотрю на солнце на взрыв на медуз на случай
Если одна из них вдруг окажется горгоной
Я смотрю на реку на лес за рекой не корми меня не мучай
Не вари горшочек постой паровоз отцепи вагоны
Там вдали за рекой где война не на жизнь а насмерть
Там где красное солнце сражается с белыми облаками
Загорались огни загорались и снова гасли
Вместе с нами
Толк выходит как старый пёс на прогулку
На древесной коре оставляет метку
Извлекай из всего урок а из пакета булку
Хрусткую как сухая ветка
Именно эти мелочи и детали в которых живёт моя память
Остаются в баулах и чемоданах забытых по всем вокзалам
Остаюсь только я ни отнять ничего ни прибавить
Остаётся дело
За малым
Завтрашний день наступает гудит в гудок
Многотонная туша чугунная мчится локомотив
Ты же братец безумен и все-то тебе не впрок
Отчего ты так суетлив
Если все равно привязан к рельсам из черного вулканического стекла
Если ты вплетен в железнодорожное полотно
Наш экспресс прибывает пассажиры сгрудились у окна
И тогда проводник зашторивает окно
Ты не Анна и я не она но перед поездом все равны
Так же как все равны под ним и в нём
Но уж если нам не сносить головы
Напоследок споём
О том
Как на палубу на платформу вышли на свежий воздух огнем горя
И безжалостный свет поглотил все цвета вокруг
На перроне толпится народ все о нас с тобой говорят
Завтра встретимся, милый друг
А ещё путешествие вышел за хлебушком и пропал
В бесконечных очередях простоял семь лет
Таймер выставлен тлеет запал
Огонёк по цепочке ползет на свет
Это кто-то ходит с оплывающей воском свечой
По крюйт-камере артиллерийскому складу шахте в глубинах сибирских руд
Остаётся немного пройти ещё
И найти в себе человека прежде чем все умрут
Так бесцельно от пункта к пункту спешат самолеты и корабли
И ночные автобусы и вечерние поезда
Мы вокруг земли как вокруг пальца сами себя обвели
Непутёвая ты звезда
Пусть теперь твой сон лиса как жемчужину стережёт
Меж зубов зажав
Расскажи себя сказка выплынь выплынь на бережок
Морем вылизанный в подобие жертвенного ножа
Надави на жалость на кнопку пуск на зажмуренные глаза
Чтобы по красному полю катились радужные круги
Чтобы стало можно все что давно нельзя
Как синицу в высоком небе
Себя береги.
а потом если спросят что было тем днем
а потом если спросят чем был тот день
ты расскажешь о том
как ты сам был живым огнем
и любой
от страха
перед тобой
отбрасывал тень
как едва заметные тропы вели в леса
задыхаясь выпрыгивая и снова ныряя в снег
ты тогда был пламенем как лиса
ты тогда был гарью и дымом как человек
это позже когда все флаги упали ниц
как журавль с кровавым пятном в груди
ты им дал написать о себе сотни тысяч плохих страниц
потому что быть не могло никаких других
говорят что слова ничего не значат теперь
так было еще тогда
все что было прежде снова придет потом
ведь на черной фуражке неба латунью блестит звезда
и лиса танцует в снегу зажигая огни хвостом
этот берег высок и за зеленым краем травы
обрывается вниз отвесной рыжей стеной
вот так и лежать бы здесь как лежат на каменных плитах сторожевые львы
охранять покой
наблюдать как течет река
такая широкая что не переплыть
как на том берегу ветер колышет заросли тростника
ничего не ждать ни на что не надеяться и на самом деле вообще не быть
ведь лохмотья шерсти и кости тлеют в картонной коробке у травяных корней
а высоко над ними лоза и ветви сплелись в борьбе
как забавно что в смерти люди оставляют порой для своих зверей
то в чем обычно отказывают себе
у матросов вопросов нету но есть ответ
и теперь наконец-то можно но некому этот ответ назвать
и до самой ночи не отрываясь смотреть на свет
потому что нет глаз которые нужно было бы закрывать
на водах не спастись. на дне песок.
утопленники вкопаны по шею
и свет сквозь волны, к вечеру бледнея,
обкусывает каждому лицо.
к чему теперь медали и значки -
за тех кто спас спасенные в ответе,
и раз за разом им приносят сети
ботинки и размокшие бычки.
таких как я не топят, но хотят,
в руках вертя наследие погрома,
и килограммы нецветного лома,
на миг залезть на спину октября
и снова затеряться меж други
ме
ня ты сохрани отдельным файлом
и от воды святой и минеральной
убереги.
здесь проходил ударный
краснознаменный
особого назначения
совершенно секретный
отряд
остались
примятая трава
пара сломанных веток
и отдельные
личные вещи
среди леса
лежат
тела убитых бойцов
и заходящее солнце
отражается в знаках различия
и открытых глазах
пока отряд уходит все дальше и дальше
налегке
1.
каникулы проходят как всегда
и это неожиданно довольно
с меня
как с горки сходят поезда
потов седьмых
и слез ржаных
подпольных
листовок и листов растет запас
там за сараем
их метлой веселой
гоняет трезвый дворник
и на нас
сквозь ветки голые глядит
лесная школа
и дым горит пожарные бегут
сверкают каски
средь чертополоха
все пушки брошены
и дневники не врут
о том как я учился
очень плохо
2.
всем привидениям
и мертвым душам поставили двойки
по поведению
во имя отца и сына
по мотивам известного
произведения
так как они не слушают
старших
и ведут себя безобразно
в том смысле что лишены зримого образа
и остается только надеяться что это не очень заразно
когда на доске сами собой зажигаются звезды
и появляются полосы
такие сливочные что их мог оставить
лишь самый белый самолет и то в качестве исключения из правил
по которым нужно подготовить памятки
выучить к пятнице
чтобы от зубов отскакивало
и сверкали пятки
когда еще такой случай представится
развязать полномасштабную войну
в тетрадке
У смерти больше нет никакого жала
но у смерти есть сад
с аккуратными клумбами
и тропинками посыпанными белым песком
и мне интересно
что там за цветы
и как часто нужно их поливать
и есть ли там бабочки
и каков
узор на их крыльях
в конце концов
самое очевидное
бражник мёртвая голова
что впрочем выглядит как явный перебор
так вот
перед вами забор
за которым у смерти есть сад
а что касается жал
они есть у пчёл
что приносят оттуда
самый обычный мёд
***
Утро пасмурно
Светел день
Но ночная вода темна
И далёкие звезды горят над ней
И они же лежат на дне
Несмотря на то что нет никакого дна
Вот волшебная рыба плывет сквозь мрак
В океан роняя деревни и горы
С могучей своей спины
И порой ныряет
Не глубоко а так
Потому что нет никакой глубины
Занавеска в дверном проеме колышется на ветру
Полумрак вокруг
Полумрак за ней
Вот войди и проверь где выберешься поутру
Потому что здесь нет никаких дверей
И ничьи глаза не смотрят сквозь щели в досках заборов и старых стен
И ничья рука не тянется к ногам прохожих
Из-под моста
Эта ночь пройдет
Не отдав ничего взамен
И останется пустота.
***
все имена на свете
имена твоей смерти
у семи нянек дитя без глазу
и что за дитятко ясно сразу
одноглазое лихо
костяная нога
спасайся кто может, если жизнь дорога
если жизнь дорога
на повороте притормози
кто это там смотрит на тебя, глазищами лупает, сидя в грязи
направо пойдёшь - потеряешь коня,
а налево - так сам дурак,
а развернуться - ясное дело, никак.
как тебя зовут сам себя спроси
иль ещё чего
грек через реку не едет - справимся без него -
хватит того что в реке,
хватит самой реки -
с того берега ухмыляются рыбаки.
***
но когда ты еще не умел ходить
был как гад ползучий
как крот слепой
у тебя еще оставалась нить
по которой можно дойти домой
дух силен только руки твои слабы
там вода и вата
туман и жир
пальцы круглы и гладки как вызревшие бобы
и тягучая патока вместо жил
остается только
зажав во рту
изгибаться в сырой темноте дугой
и ползти по леске
в высокую пустоту
до луны
свернувшейся над рекой.
***
мы считаем что кость тверда
но когда
она встречает металл
подается в стороны и уступает металлу путь
так стальная река течет между белых скал
иногда застывая в раздумьях прежде чем повернуть
чтобы тонкие знаки встали как солдаты в строю
и дошли победным маршем к тебе из далекой страны
чтобы мертвое пело живому усни бай-баю
и живое спокойно смотрело свои золотые сны
пусть журчит на ушко напев про лошадок и солнечные луга
отекают свечи чернеют буквы белеет кость
чикнул раз резцом и вся недолга
и придется проснуться как бы сладко тебе ни спалось
крепчает свет мельчает зверь
коротколапый и чешуекрылый
ничто не обойдется без потерь
обзаведется домом и могилой
норой гнездом под каждым ей кустом
колючий снег готовит ложе
как пес лежит пластом
и говорить не может
но понимает что к чему идет
пока еще с опаской
как вдруг земля сама разинув рот
глотает как прокисшие колбаски
все песни пляски стрекозины глазки
и вот
такой сюжетный ход
и муравей сквозь снего ползет
едва переставляя ноги
замерзнет насмерть по дороге
не всем везет
мертвому как и живому нужен уход
но уйти непросто
податься некуда разве на волю вод
положиться
сухой как дерево плот обрастет ногтями
как рыбина чешуей
как костистый плод
прозрачной кожицей кожурой
будет бить за волною волна о высокий борт
как чужое сердце в чужой груди
и над водами ледяными рассвет загорается впереди
или сзади ведь курс не важен и даже наоборот
и корабль растет
и корабль плывет
и ухаживает мертвое за мертвым
и живое места себе не найдет
сколько железа в твоей крови
заржавеешь как яблоко
с ветки сорви
да брось
как ломоть как лапоть
которым хлебали щи
а теперь в бурьяне поди его поищи
в поле ветра
не свистнет не спустит перевернет
погонит
как тополиный пух
и прах и перья сухой помет
в книге пометка помарка
пятнышко на листе
точка
росы
расстояния
между пунктами
далее
и везде
полежим на Калке постоим на Угре перейдем Рубикон
у хорошей реки как у дитятка много имен
поперек реки ходят лодки вдоль корабли
к самой воде спускается ветер а к нему со дна поднимаются пузыри
под мостом суетятся карпы и прочая плотва
под мостом Москва и над мостом Москва
и влачат ее воды свою добычу в глухой затон
у которого в отличие от реки не осталось совсем имен
вот поля сражений правок в летописях и дневниках
кто в корзинке плетеной спрятался в камышах
тут течет ручеек и монетка лежит на дне
это Эльба дружок
а значит
конец войне
Разве я сторож слову глупому своему
Птичка вылетела коготок не увяз
Щёлкнул затвор все погрузилось во тьму
Выколи глаз
Ворон ворон лети лети
Через юг через север в дальние города
Черным треножником встань на конце пути
Словом стань под которым течёт вода
Будто дробь со знамёнами картами на стволе
Крестиками в полях
Слово мое не золото чтобы лежать в земле
Слово мое само справится без меня
Самолётик бумажный вычеркнутый пилот
Прочь его унесет на белой своей спине
Пусть летит пусть своим чередом идёт
Птичка божия сказка страшная
Обо мне
перелетные птицы из лёгких металлов дерева ткани воды огня
вернулись на родину
но не все
понимают что им не дожить
до дня
что холодная ночь за облаком тянется выключить свет
на огонь ночника слетится беспечная мошкара
и останутся рожки да ножки ножи рожкИ
все уйдет как молния в землю
кончится как игра
убежит как курица без башки
пусть горит огонь пусть горит оно все огнем
золотой петушок на крыше капая и шипя
так красиво [к воде] склоняется
я умру ты умрешь мы умрем
не приходя в себя
Не так-то прост он был но стал сложней
А значит есть чему ломаться
Из строя выходить
И по лыжне
Съезжать в овраг
Вот голос пальцы
И с ними их фигурки котик пёс
И слоник и лисичка
Собрал в мешок и всех с собой унёс
Как пьяный Дед Мороз
Своё отжившая привычка
Собрав свои вещички
Глядя на
Ночь неуютная выходит из квартиры
И комната его пока темна
Хозяева довольны всё решилось миром
Теперь овраг заржавленный скелет
Разбитых санок
А поезд проходящий полустанок
Заглушит звук оставив свет
И дырки на сыром комбинезоне
Снег тает может быть
Сломались лыжи вдаль ушла погоня
Не по(д)чинить
И против всех негласных правил
Ещё цветут сады
Один лишь мертвый фрукт весь съёжился и замер
Как в ожидании беды
Земля не шелохнется чуя поступь
Холодных мягких лап
не бойся не укусит слишком просто
Ведь зверь не глуп, а человечек слаб
Настолько что прогноз плохой погоды
В него вселяет страх
За дверью холода голодные как годы
И как
снежинка
Хрустнет на зубах
А потом, представь, твой хозяин умрёт
посреди пустыни в маленьком домике на колёсах
и тогда придётся отправляться в полёт -
никого не волнует что сейчас ты обычный кот -
у родной планеты остались к тебе вопросы
и за тобой уже послан
самый лучший пилот
на самой новой тарелке
летающей
как золотой фрисби в божьей руке
вот, кажется, что-то блестит вдалеке,
нет, обычный маленький самолёт
и солнце садится за горы, жара сменяется холодом,
и твой хозяин всё так же лежит лицом вниз, а ты уже довольно голоден,
и кругом только змеи, кактусы и на склонах гор чапарраль,
ещё можно будет добавить к этому космический корабль,
но это потом,
а сейчас почти приятно быть обыкновенным котом,
без разведывательных миссий, окончившихся провалом,
хотя дело всегда оставалось за малым -
видимо, кот был недостаточно мал
и за ним всегда обнаруживался хвост
ни на связь выйти, ни организовать телемост
и связной в первый же день куда-то пропал,
но сейчас, когда совершенно определённо впереди вырисовывается галактический трибунал
за халатность, разгильдяйство и поедание мышей на рабочем месте,
есть кое-что, из-за чего кот остается на месте -
у него есть право
и когда под дюзами начнёт плавиться грунт
он выйдет, гордо ступая всеми четырьмя своими лапами и скажет - я тут
и прежде чем его заберут
он попросит, нет, он потребует непременно и определённо
своего хозяина оживить
и отбудет под конвоем в направлении Тау Тритона,
а хозяин, ясное дело, проваляется как бревно до полудня, потом будет много и жадно пить
грязноватую воду из пластиковой канистры
конечно, будет звать сперва,
потом поищет, но бросит это дело довольно быстро:
тут пустыня, сплошные койоты, змеи и ночь темна
но порой, глядя в ночное небо из крохотного окна
куда-то в район Тау Тритона,
пускай даже не подозревая о существовании такого района,
он будет чувствовать острую необходимость налить в блюдечко молока
и, в сущности, это главное, что надо в этой истории понимать -
что на каждом из нас лежит печать
света нездешнего
отражённого
издалека.
стоит только сказать что огонь в нем давно потух
человек тотчас же весь обратится в слух
понесется по свету из уст в уста
под чужим языком как за пазухой у христа
если ты в арифметике не силен
не пытайся считать сколько в том языке времен
и за сколько земель его унесла лиса
потому что грешным сочли его здешние небеса
все равно что небо что нёбо итог один
букву вычти все равно останется господин
если камень летуч все равно не течет под него вода
а огонь внутри все горит
и будет гореть всегда.
божья птичка знает некоторые слова
говорит во мне целый мир на него посмотри
но когда инструменты уже разложены на краю стола
интересно может быть только что там внутри
как пружина сжимается крутится ось
шестеренки бегут по кругу работает механизм
не для того чтоб тебе хорошо жилось
а потому что когда одна гиря взлетает вверх другая падает вниз
и кукушка сидит в темноте за дверцей и голос не подает
но в беззвучном крике клюв ее широко раскрыт
и когда дверь откроется механизм запоет
побежит оттолкнется и полетит
А вот посмотри как земля становится камнем
Как галька растет в плодородной почве
Как во тьме пускает корни булыжник
И солнце греет его загривок вышедший на поверхность
Вот и соль земли
Становится
Орудием в руках человека
Все рано или поздно становится
В руках человека
Прекращает расти
Изменяет форму
И опять возвращается в землю
Но когда-нибудь вырастут скалы
Когда-то бывшие галькой
И укроются мхом
Как зеленым бархатом
Глубокой водой
Но песни останутся те же
Потому что некому будет их исправить
Отчего шатаешься
Будто трехногий слон
По тропинке как по доске
Вот кончается день
А за ним сезон
Пересчитанный на песке
Почему при тебе все твои дела
И свое ты несешь с собой
Вот река плыла и меня несла
И почти донесла домой
Но туда не тянет
Уж ты поверь
Если дом твой колючий куст
Перемазан смолой обездвижен зверь
Ветер свеж и терновник густ
Просто долго шел и давно устал
Это кто там во тьме поет
Упадает с полночных небес звезда
Как подстреленный самолет
Привычны глазу все неровности и выемки
Заборы тополя
Вот облака из неба кто-то вылакал
Вот черной шерстью выгнулась земля
А вот луна
И к ней напрасно тянутся
Приметы прежних дней
Гранитные,стальные парусы
Разделанных на доски
Кораблей
И прочая
И прочая
Минувшая
История болезни на листке
Измятом перечерканном надушенном
Пришпиленном к доске
Распахнутой
Бесстыдной
Классной
Комнаты
Последний скрип
Не будь как мебель
Все что видел вспомни ты
Как ты погиб
Как в теле государственной границы
Был вырублен проем
Туда летят конечно же не птицы
Но мы их так зовем.
вот река течёт в темноте
в стороне от улиц и фонарей
не видна для праздных и любопытных глаз
жизнь ее безжалостна и бесшумна
почти
слышен лишь плеск воды
значит кто-то умер
в этот глухой и поздний час
если встретил кого на улице - жди беды
все свои спят давно и недвижно
глядя на потолок за темным бархатом век
оставляя другим на откуп все что вовне
до чего же наивен бывает порой человек
что живет во сне
и умирает во сне
и пока в реке кто-то ловит кого-то
и беззвучно глотает вместе с грязной водой
на безлюдных улицах ровно горят фонари
сам подумай
и лучше иди домой
не шуми
не спеши
с незнакомыми
со знакомыми
не говори
потому что не каждый дойдёт
не каждый вплывёт в рассвет
молотя по воде хвостом
поднимая фонтаны брызг
ведь река утекает всё дальше и в ней спасения нет
если кто-то уже схватил за лапу
и тянет вниз
и привычной рутиной с лёгким флёром романтики станут смутные времена
из глубин океана поднимется целина
и несчётные звёзды на землю со звоном падут
где победа там и разгром запускает салют
в облаках распускаются золотые султаны серебряные князья
а под ними весь мир построенный без одного гвоздя
от которого только дырка осталась в небе
за дыркой глаз
и дождём истекает небесная твердь когда он глядит на нас
Запиши что диктуют колёса то-дэс-ка-дэн
засыпать легко под грохот товарняков
мы везём на далёкий фронт эшелоны полные перемен
расфасованных по карманам отважных лётчиков и моряков
где путей железнодорожных свернётся тугой клубок
где стальные розы раскинут шипы свои
там уже не поможет японский бог
только пушки и корабли
нет такого дома и улицы тоже нет
всё равно запакуй понадёжней почтовый груз
все мои адреса за последние тридцать лет
выучи наизусть
и когда в белом небе над белым морем взлетит заря
алой точкой вдали обозначив другой восход
ты увидишь что всё напрасно и всё не зря
и бросай в океан посылку
она дойдёт.
а вода течёт и плывёт рыба-кит по ней
и томятся во чреве её не считая ночей и дней
тридцать три живые души, не считая собаки,
небу хвалу поют,
иногда во славу господню запускают салют.
рыба-кит страдает, но что тут попишешь, а?
и к тому же она ведь рыба, писать не умеет, не знает слова,
и чёрт её дёрнул проглотить этих праведников не жуя
вместе с их собакой - в них и мяса-то нет совсем,
только жилы и кости, да дух святой.
чёрт, никого не дёргавший, лишь покачивает головой
и гадливо глядит на чужие забавы,
превосходство духа,
в общем, весь этот балаган,
а вода течёт
и встаёт над водой туман.
каникулы ждали на верхней полке
в поезде как в копилке
копейки в банке пески на Волге
в голове опилки
такие стройки такие страхи что сроки
хвосты поджали
мы были деятельны и стойки
нас обложили
мы налажали
такое лето такое дело
все к чёрту смыло но было мало
а кошка не знала чьё сердце съела
и убежала
какой уют подземный переход
из дома в дом минуя зиму
и градусник не врёт
захвачен с боем в винном магазине
под сводом нёба лето расцветёт
на спиртовой горелке
куда ты котик котишься с тарелки
так боевой пилот
подстреленный снижается горя
и возится с замком кабины
вода живая мёртвая петля
раскроет пасть скалистая земля
и обернется пухом тополиным
и страна раскрывалась со всех сторон
зимним цветом мусорным
как отход
отступление бегство виселица разгром
по горячим следам чужая метла метёт
а дорога поймала сетью с ветками и листвой
и под ноги мне бросила от тебя привет
ты не вейся верёвочка над головой
сохрани ответ
потому что на каждом шагу попадешь в предлог
односложный зверёк лезет на руки
коротки
части света скучающие у дорог
сухопутные маяки
только вышел из дома из моды вышел споткнулся и грудой тряпья плеснул
на бетонный вечер скатилась обморочная луна
море замерло
из морских фигур
остаётся одна
дай мне вылепить самого себя на условный счёт
из горячей глины холодных листьев сырой земли
и морская вода заволнуется потечёт
и по ней приплывут наши чёрные корабли
сердце моё не горюй напрасно
лучше гори
ясно всё с нами а что не ясно
мыльные пузыри
время уходит без лишней спешки
дальше от нас
так поджигай моя радость не мешкай
всё и сейчас
счастье похоже на ноги поскольку
мне их не унести
все остальные ошибки и неустойки
бог простит
имя моё в гроб со мной уложат
тряпочкой обернут
тем кто дождался отдых положен
прочим положен труд
Так мы с тобой убежим позора
каждый в края свои
это чужие слова но скоро
не останется ничего другого
кроме любви
листок просроченный срывает контролёр
и клацает железными зубами
сквозь дырки видно солнце а под солнцем двор
с облезлыми слонами медведями
и прочим брошенным зверьём
в ушибах и заплатах
и лёгок на подъём
на самый верх уходит эскалатор
туда где приторная красная хурма
катается по голубой тарелке
не брать живьём
ни белки ни расстрелки
и не сходить с ума
когда повсюду рай
для тех кого не взяли в настоящий
игрушками своими в ящик
играй
и выбирай
какую хочешь кару
оплакивай проезд и пей до дна
пока щенок смешной пока паромщик старый
и радио шипит как белая волна
вот стрелка дернулась блеснула
и состав
сменил свой вид на более товарный
пути ползут от Токио до Варны
Стокгольм ван лав
искусство сделать так чтобы не вор
хотя поймали прямо на горячем
как будто между прочим
ведут на двор
на красную строку
сползаются как буквы муравьишки
таким макаром даже дураку
закон пропишем
и дырочку в боку
пока выходит дух
пока свистит свисток
пока пищит печаль
пока стучат колеса
покуда у матросов есть вопросы
стоять дружок
сквозь липкую метель
они к тебе как ключ к замку подходят
ты сразу вспомнишь явки и пароли
и липы море солнце и шанель
и тридевять земель
и маузер на взводе
весь воздух водяной никак согреться
среди сырой земли
и наподобие смешной игры из детства
по горизонту ходят корабли
как сломанные часики
на стрелке
дрожит рука
берущая ошметки и объедки
из мусорного котелка
за ржавленными ставнями и дверью
приманки и крючки
надраена блесна
но кто проверит
куда унылый вид выходит из окна
не совмещая зрение со слухом
в дверное дерево попрятались слова
записанные так тепло и сухо
что веришь им сперва
можно только предполагать
остальное никак нельзя
кресло представляя собой кровать
выстроенную без единого гвоздя
смотрит грозно со своих обитых тканью высот
стратегически важных в борьбе со сном
что нам день грядущий как невод краденый принесет
где нам солнце сверкнёт блесной
можно только гадать кофейная гуща свежие потроха
лишь бы влага была смочить провидению лоб
чтоб узнать как венера закутанная в меха
величаво шествует среди племени пенелоп
перепелок птичек неброских но вкусных как ни крути
почерневший от копоти вертел над нарисованным очагом
свет его не хуже любого другого в конце пути
да и сам он вышел в общем-то ничего
привязался к мебели и одежде
думал не унесёт
ведь веревка прочна и почти как прежде
всё
но в иные воды как те где скарб твой нехитрый всплыл
невозможно дважды войти потому что не вышел никто из тех кто в них заходил
выходили на сушу рыбы сбрасывали плавники
отрастили лапы выучили языки
всё смешалось в доме
и с фоном смешался дом
погрузившись по слуховые отверстия в водоём
как речная лошадь подставил спину неосторожному чужаку
кто-то был и сгинул вспомнить бы кто
не могу
слишком мало осталось тумбочка клетчатое пальто
и другие личные вещи за которыми не придёт никто
Схватив холодную горячку
Худого тела поперек
Встаёт и надевает пачку
Ворча как небольшой зверёк
Пока собачка на одежде
Кусает горло и скрипит
Она была такой и прежде
И никуда не убежит
И пауки столы диваны
Весь многоногий интерьер
С нее торжественной и странной
Берут пример
Когда на свет выносят тело
Как папку смятую впотьмах
Никто не вспомнит номер дела
И тех кто спит в своих гробах
Чтоб в три часа гонимым жаждой
Восстать на кухню за водой
Туда ходил пожалуй каждый
И хорошо что не со мной
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney