РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВЗвательный падеж
Арсений Ярмадов
03-12-2019 : редактор - Женя Риц
Вояджер
Я - «Во́яджер».
Плыву в тотальной пустоте
к иным мирам,
возможно, - мёртвым.
Привет из бездны!
Ой,
простите…
Намасте́!
Тут весь пейзаж -
сплошной post-mortem.
Моя планета - бледно-голубая
точка?
Нет.
Запятая?
Нет…
Алмаз?
Нет!
Крошка хлеба
или капелька воды
для племени
голодных
псов.
Холодные осколки
моих стеклянных глаз,
уж, сотни лет не видели её
разбитое лицо.
Дорога - средство?
Нет.
Дорога - цель.
Я - Создателем забытый
инструмент.
Сверкают звёзды
на моём
изношенном венце,
что в вакууме, -
никчёмный рудимент.
Я видел место, где
рождались
Боги.
Тут оно везде,
куда ни плюнь и глянь!
Ещё - тут
солнца ледяны́,
подобно
буквам некроло́га.
Космос -
шёлковая
траурная
ткань.
Я - последний,
но не из могикан
( и даже -
не герой)
Обшарпанной обшивкою
зеркалю
Млечный Путь.
Кометы
скользят передо мной,
словно змеи
или
словно ртуть.
Моё священное писание -
пластина золотая.
На ней - мужчина, женщина,
какие-то каракули,
непониманье…
Мои серебряные крылья -
растерзали тайны.
Моё лета́ние -
лета́льная
лита́нья.
Кидаю,
будто бисер,
сигналы вникуда.
В ответ - многословное молчание
светлейшей темноты.
Истошный треск
по нервам-проводам
скачет
от макушки лета
и до ахиллесовой пяты.
Эпохи,
равные мгновеньям,
уходят вникуда.
Невесомость -
тяжелее гравитации.
За мною,
как за привиденьем, -
ни следа.
А предо мной,
как пред слепым
художником, -
ночь
целуется с абстракцией.
Но.
Я не жалею.
Не скучаю.
И - не ною.
Ибо -
для преодоленья пустоты рождён.
Хоть даже Тени нет со мною,
покуда
рядом Вечность, -
я не побеждён.
Что ты мелешь?
Бутылка вина - продолженье руки.
Стишки из говна - продолженье тоски.
Память - рисунки в недрах пещер,
где вонь и скелеты обглоданных жертв.
Их - ступни, колени, кисти, ключицы, зубы…
Всё это - глупо, никчёмно, грубо.
Моя религия: Бог - он под кожей.
Умные книги - средство для розжига.
Есть только миг - он в глазах у прохожего,
но
между мной и людьми -
Стена Плача.
На арфе лопнет струна? Значит,
лопнет терпенье
сердечной мышцы,
надутой, будто
обманутый вкладчик.
На душе́ - кошки?
Нет.
Леопарды.
Я, родом с планеты
бастардов, -
скитаюсь, как волк,
по дебрям астрала,
залипая на парах на парте.
Над нами - пропасть.
Под нами - космос.
Но старые кроссы -
вернее, чем компас.
Они - привлекут на то самое место,
где губы сплелись
до бесстыдности
тесно.
Ах, да…
Любовь - умирает три года.
Потом - эликсир превращается в воду.
Родной человек - в исторический факт.
Имя его - в истерический мат.
В нас, как минимум, - тысячи лиц.
На ветках нервов - птицы
счастья,
что выклюют нам
глаза и печень.
Ну… Конечно!
Время - лечит.
То есть -
беспечно врёт
в бесконечность,
где галактики
жрут себя за хвост,
высекая копытами искры звёзд.
Мы - в лабиринте,
который вращается.
Надгробные плиты -
не всё,
что
останется.
Жизнь, как игра, -
в нулях и крестах.
Я - нитями строк
зашиваю уста.
Словно мутный стакан портвейна -
голова полуполна или полупуста?!
Над городом - синее пламя.
Небо.
Псы беспородные - в поисках хлеба
и зрелищ
бегут по запаху
трупов.
Что ты мелешь,
поэт?!
Ты - следил за людьми.
И - спалил их.
При помощи -
солнца
и
лупы.
«Я не знаю…»
Я не знаю.
Я не историк.
Не философ.
И - не поэт.
Просто шагом своим
вращаю
одну из кое-каких
планет.
Лети ко мне!
Обниму дичайше.
Губы в губы.
В шею -
нож.
Судьба - собака
на стоге сена.
В стогу - игла.
Ты - на игле
как будто вошь.
Давай за руки!
Да хороводить
на могилах
живых Богов!
Плести гирлянды
из своих
нервов,
кишков,
оков!
К чему
стихи,
романы,
фильмы,
если не ново
всё под Луной?
Чихать на Солнце!
Плевать в колодец!
Будем новью
мы с тобой!
О ком пишу я?!
О себе ли?
О ней?
О нём?
Иль о других?
Свобода - воздух,
что пьяной ночью
даёт
под дых.
Всё было - соль.
Всё будет - сахар.
После - пыль.
И хорошо!
Наши кости
на мукомольне -
в
наркотический порошок.
«С неба струится горячий мёд…»
С неба струится горячий мёд -
ядерные ракеты.
Кто-то живёт, - умирая.
Другой, умирая, - живёт.
Вот так на этой планете.
Внутри - пустота размером с Бога.
Вокруг - суета размером со смысл.
Из себя, как из бункера, выйди,
забыв пароль и логин.
И возвратись -
облучённым и лысым.
Может, пыль. Может, цветы.
Дни выпадают, точно зубы.
Память - тёмная, тесная, будто склеп.
По своим костям я иду, разутый,
на яркий,
но отнюдь несолнечный свет.
На разбитых экранах забытые лица
глядят вникуда созвездьями глаз,
мгновенья пляшут на их ресницах
ни для кого -
и для всех нас.
В горле - встали комья кошмаров.
Я улыбаюсь беззубо, как идиот,
молясь
Сатане
о не-бес-Ной каре,
которую никто не переживёт,
ни я, ни ты,
ни он, ни она,
ни этот город,
ни эта страна,
но, -
может, пыль,
но, -
может, цветы.
Моя пустота
Моя пустота - звонкая, словно хрусталь.
Моя пустота - осколками острыми на устах.
Моя пустота - знаками на листах.
Она ни грязна, ни чиста.
Она целая -
и
по
ча-
стя-
м.
Нет, - её не простят.
Над ней не смеются.
И не грустят.
Вот моя пустота.
Так сложна, - что проста.
Вот моя пустота.
Безъязыкая, беззубая, безротая
вкуснота.
Она - лишь моя пустота.
Она - мои крылья. И высота.
Она - горящие угли. Богатство. И босота́.
Без формы, цвета, запаха, - но
красота, красота, красота!
Пустота.
Пустота.
Пусть Тот там.
Пусть этот здесь.
Хруст костей
чувствам в такт.
Пустота.
Пустота.
Пустяки.
Пусть всегда.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney