РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВГавриил Маркин
Равноденствие
12-12-2019 : редактор - Екатерина Завершнева
***
словно книга которую читаешь дольше
чем она писалась
в чаще растворяется путник
взгляд едва поспевает за осенними листьями
а я и сам был осенью
когда отпустив витые рога как бороду
в туманном подлеске ты отпускал грехи
и продавал черные книги
и в который раз
говорил:
пока не встретишься взглядом с миром
не слышишь его дыхания
***
Старик тянет невод из-за края мира,
а в его дому никто не слышит,
как смерть кричит со стропил странным голосом;
все чудесное и все, что дОлжно помнить,
вечно ускользает из рук, как синий клубок,
а вокруг холодящие звезды,
август раздувает на яблонях угли божеств.
***
все спасенное сердцу дороже:
оттенок апрельской зари
дерево в запертой башне
все прихваченное без спроса
и тихие шорохи
это сердце твое
роет нору под корнями
маленькими сизыми лапками
рядом солнце стоИт задрав голову
Равноденствие
когда мы были птицами
мы тоже сидели на рогах
князя выходящего на полюдье
каждую осень
*
деревья еще не стали знаменами облетания
и не перестало теряться в ветвях
солнце подернутое белой рябью
*
лес – не деревья но взгляды
тех кто глядит из просветов меж ними
*
это луч света скребется о камни
запятнанные рябиной
*
вчера дети в упавшем гнезде
нашли глаз с белой радужкой
Альба
На острие иззубренного листа крапивы
дрожит мгновение,
когда еще помнит самый прекрасный из своих снов Бертран де Борн:
на верхушке дуба стоит прямой как башня спешенный всадник,
и листва не расседается под ним, у корней
сидит отрок с розоватым нимбом:
он раскрывает фехтбух на случайной странице
и узнает, что смерть под стенами осажденного города
окрашена в цвет сирени, а гибель на перепутье
обретает оттенок созревающей ржи,
стоит ей расправить крылья, –
так и постигается
ремесло птичьих тайн, и острится безстрашие;
и свет солнца вспарывает пузатые ветрила на горизонте,
и из мира в мир ходят люди
с гамматическими крестами на хитонах.
Древний север
Тех, кто практиковал магию сейд,
мы топили в море, в отлив привязывая к скалам,
долго смотрели
как волны уносят лохмотья пены,
натягивается тетива огня
и тает снег,
тает снег,
и перестает
звучать из-за туч синева
голосом турьего рога
или горькой одержимостью памяти,
когда являются безымянные звезды
из горящего металла,
восемь королей в проеме золотых врат.
***
Осень укоренилась
на крыше старой водонапорной башни
и метит в нас своими листьями, мы же
пойдем дальше вглубь леса,
где весело расстаются с ломким золотом,
как будто пропивают неуплаченную виру;
стань и ты
тем, что время, как ветр, вырывает из рук по кускам
и возносит ко грохочущему солнцу,
окрашивая его в цвет холодного полдня,
и вернись, отруби
мне голову в ельнике
под звенящими хоругвями проблесков.
***
Возможно, и ты,
когда привяжем к сосне и отнимем
костяным рубилом язык,
вспомнишь тайное имя солнца,
в необожженных сосудах памяти
голоса достаточно тихие, чтобы быть голосами богов,
остроконечные,
как удары сердца.
Не самый удачный снимок Мирослава Тихого
Есть то, чего никогда не увидишь:
как отворяются двери камня, низколетящие звезды
роняют инистые перья на мокрую траву, лиловый огонь тишины
не обжигает стопы облаченных в саваны тревожных желаний;
просто за деревьями белеет сила, превращающая коряги в коней,
время – в звон в ушах и золу, и вспышки – как будто
лопаются ягоды омелы.
***
Сходишь с поезда в желто-синюю весну,
не говоришь ни слова, но тебя слышат старые травы;
и жизнь, куда книги вплывают как облака,
похожа на город, сгорающий
по мановенью лепестка незабудки,
и остаются лепестки и плейлисты
и те, чей путь светится сквозь редколесье.
Если сложить вместе тепло всех объятий,
наверное можно расплавить металл.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney