СООБЩЕСТВО

СПИСОК АВТОРОВ

Владислав Поляковский

"Взгляды на скорости насекомых"

13-12-2008





* Цикл опубликован в №3 журнала "Воздух" (2008), добавлено два стихотворения



* * *

Возьми мой совет
(то нет его, а то бывает):
сухой батончик бабочки в коленке преломи.

В окошке Эллады твой свет,
и я что делать с ним не знает.
Уходя, выключи книгу, закрой карту,
сверни свет и меня со стены сними.



Взгляды на скорости насекомых


В раздутых воланах стволов раздувается тьма.
Черной-черной монетой,
Проходит другая неделя;
Внедряется бог в сердобольные наши дома.
Нерушимая клятва минует калитку,
Как порез боевой на запястье апреля,
Как улыбка
Овацией встречена новая суперзима.

И больной, и больная, проходят не зная,
Как падает птица стальная.


Просто ночь пришла внезапно,
И зима в овальных пятнах
Улыбается Газпрому, черным никелем скрипя.
Я же был такой хороший,
Я же был такой хороший!
Сопла солнцу подставлял, и дышал незримо в оба,
Электролиз любит воду,
Капли две американки, как туземцы, впрочем, спят.

Как засран лес, как жалко жизнь, – прости, Париж!
И больной, и больная проходят не зная,
Как когда-то, когда ты не спишь,
Мимо шествует гулко зима возрастная.

По берегам и по складам
Иду искать награду,
Ткнув нож для колки льда
В летучую гряду.
Над домом надвигаются,

Как будто при параде,
Большая сотня облаков:
Не ясных, светлых облаков,

А мрачных, черных облаков.
И я уже не рядом здесь,
А там я в облаке, я весь,

И смешной, и смешная проходят не зная,
Как резина умрет запасная.


И больше нет и нет меня.
Россия вспрянет ото сна,
И нож вам братья отдадут,

Меня же черноте сдадут.
Вот я запаян в пузырьке;
Теперь я – все на свете:
Морковный сок и дети,

Вода и шум, цемент и плоть,
Готов оттуда проколоть
Свой пузырек бесправный,

Тебе и прочим равный.



* * *

Словарь, в нем внутри замурована книга
(читаем между букв, определений).
Меж ней как девочки мы падаем и пляшем,
Как девочки – и пляшем, и поем.
Смотри, вот мельница на ветке
Большого дерева – на заднем плане
               Огромная белесая луна;
Бьют молнии, и мельница их ловит.
Не правда ли, какой нелепый образ?
Мы это назовем оранжереей;

Не надо больше лгать, мы будем плакать,
Нельзя больше бояться, лучше спляшем,
Покуда есть еще куда плясать,
Пока мы думаем еще остаться дома,
Пляшем как девочки, но скоро упадем.



* * *

- Я трон этой земли и – пью ее любовь.
Возьми меня за крылышки, как Метнера играют:
Немного о любви, немного о своем,
Возьми и раскуси янтарное драже!
Потом Мингрела мертв и больше ничего,
И больше ничего не можно сделать:

Все тихо в тишине стоят,
Все тихо стонут в тишине, вместе с землей

- По принципу плохому фортепианной сказки.

По принципу, по принципу мечты,
Вы не любили! – как похожа сталь
Прикосновения на искорку касанья,
На соответствие между листвой и звонким,
Вы не любили! – завтра будет шум.

И после: русские религию трактуют,
Рискуя не совпасть в своем прощаньи
С прощальным русским языком:
Конечно, Метнер и слегка Стравинский.

- И, знаешь, вовсе дело: зажать ее за крылышко,
Проказницу мечты.



Генотип искусства

                        Ксении

Так голова любви болит, не умолкая,
От радости болит больная голова,
От ужаса везения, где слезы
И сперма каплют с высохших стволов
Законченного мастерства искусства.

Возьми меня за прошлое, где прошлое горит,
И убежать нельзя, нельзя
В искусство претворить больную кровь швейцарий,
И прошлое поджечь, как бы бензин песка,
И в мехе том разжечь – соль – фракции письма:

Искусство убеждать и убежать в искусство.

Так иногда Коопман, или Мета, или Барри Вордсворт
Слегка надавит на оркестр – прольется капля;
Слегка намылит голову шампунем – будет осень;

Его любовь легка, как шарик в темноте.
Еще – так плачет изнутри архитектура,
Горит и плачет, плачет и горит.
Обманутые женщины на взводе
Со временем становятся корнями
Того же дерева лесной архитектуры,
И черви чуткие меж ними жизнь творят.

Заха Хадид, полезный могиканин,
Хлыстом железным, кожаной расческой
На тонкой ветке истязает плоть любви
И ненависти, жизни или смерти,
Сквозь плоть и копоть тонких выделений

(так создается плоть и плач искусства,
Когда оно одно равно одно,
Омела пахнет только как омела).

Начало новой эры. Листья леса.
Серебряные кельты на латыни.
Искусство пьет больную кровь швейцарий,
Оно уже заражено прогрессом.
Заха Хадид устало любит шведов,
Не отличая, впрочем, их от немцев.

И ничего еще не предвещает,
Возможно все. И все еще возможно.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney