ART-ZINE REFLECT

REFLECT... КУАДУСЕШЩТ # 38 ::: ОГЛАВЛЕНИЕ

Юрий Несис. ВОЗВРАЩАЯСЬ В СРЕДНЕВЕКОВЬЕ, НЕ ЗАБУДЬТЕ ВЗЯТЬ ЗУБНУЮ ЩЁТКУ

«Тёмное средневековье» – этот штамп вызывает не меньшую оскомину, чем «светлое будущее». Но в трюмах у обоих – половинки дополнительного контрабандного смысла. В наступающем ослепительно-светлом будущем мы скоро (если не уже) тоже не будем видеть ни зги. Ведь суперяркий свет так же не позволяет детально рассмотреть предмет, как и отсутствие света. А переизбыток информации — не позволяет разглядеть и осознать происходящее так же, как её полное отсутствие не позволяло это сделать в средние века. Всё даже хуже – простых средств вроде «ликбезовской лучины» для мозга, придавленного информационной глыбой, пока не известно, а скорее всего и попросту не существует.
Поэтому и кажется, что основным отличием надвигающегося на нас нового средневековья от старого будет приверженность личной гигиене. Впрочем, арабские историки настаивают, что мусульмане и в средние века не доходили до тогдашнего евростандарта немытости. Так что главным различием может оказаться ландшафт. Улицы всё же будут пошире – автомобиль не лошадь, а дома – повыше, размножились мы за эти века, пришлось добавить ярусов.
Только вот информация размножается нынче куда быстрее нас, а строить дополнительные ярусы в мозгах нам как-то недосуг было – вроде и так мы все умные и образованные. А те, кто тупые и тёмные – это «они», а не мы.
Так почему же идём в средневековье нестройными, как и подобает свободным индивидуумам, рядами? По простой причине – на оси «разум-вера» средневековый дефицит информации ничем принципиально не отличается от постмодернистского информационного наводнения. Как там у Честертона: «Где умный человек прячет лист? В лесу. Но что ему делать, если леса нет?.. Он сажает лес, чтобы спрятать лист...» Вот и дьявол не глупее. И листы с правдивой или хотя бы компетентной информацией прячутся всё надёжнее в дебрях информационных джунглей. А на опушках – вереницы высаженных интересантами ветвящихся ссылок на любую чушь. И чем больше роща, чем ветвистее дерево ссылок, тем весомей и легитимней становится чушь. И тем больше юннатов поливают из леек новые саженцы. Вот всё и снова сводится к вере, к вере тому, кто убедительно укажет перстом на одну из веток одного из деревьев и просветит: «Там ищи и обрящешь!»
То есть, как и в средневековье, мы, гордо назвавшие себя «хомо сапиенс», реально являемся таковым в лучшем случае лишь в узких областях профессий и хобби. Ибо лишь там можем пользоваться своим разумом, не оскорбляя само это понятие.
Тут сразу хочется возразить, что так было всегда, что пипл хавал, хавает и будет хавать. Так, да не так. Да, крепостной крестьянин в середине ХIХ века знал о застовёрстовом мире не многим больше своего коллеги времён Меровингов. Но оба они, если забыть о редких социальных катаклизмах, никак не влияли ни на историю, ни на политику.
А вот те, кто влияли – уже сильно отличаются. Тысячу лет назад какие-нибудь средневековые бароны или даже придворные во всём, что выходило за рамки их личного опыта, полагались на авторитеты или, если угодно, на специалистов. Неважно, кем те были: церковными иерархами, астрологами, алхимиками или ни на что не годными врачами. Наш рыцарь им верил и даже не пытался критически оценивать их профессиональную деятельность или подвергать сомнению презентуемую ими картину мироустройства. Во всяком случае, до тех пор, пока средневековый специалист не совершал критическую ошибку, не совместимую ни с личным опытом покровителя, ни с его личными же интересами.
А вот сотню-другую лет назад продвинутая часть общества уже недурно ориентировалась в научных и культурных достижениях, довольно бойко их обсуждала и даже делала это с изрядной долей разумного скептицизма. Элита приобретала привычку думать, сомневаться, сопоставлять, то есть грамотно юзать информацию. И сразу закатилась эра Казановы и Калиостро – мистификаторам такого масштаба уже негде было развернуться.
Чтобы почувствовать, насколько мы снова ретировались по оси «разум-вера», возьмите хотя бы две группы учителей, журналистов, врачей или юристов. Одну из прошлого, из тех, когда-то произносивших в трубку: «Барышня, соедините...». А вторую – из их современных коллег с навороченными мобильниками. А теперь мысленный эксперимент. Допустим невозможное – вы можете познакомиться с представителями обеих групп. Вы подговариваете друзей представить вас как руководителя секретной лаборатории. Ваша задача – внушить каждому из них, что террористы похитили секретную разработку у ваших британских коллег и на следующей неделе будут звонить по разным номерам и посредством особых волн воздействовать на мозг, брать под контроль и полностью зомбировать. Оповещать об этом население запрещено, чтобы не вызвать паники, а зря – ведь для того, чтобы разрушить планы террористов, достаточно поместить между ухом и телефоном фольгу. Согласитесь, что шансы на то, что именно наш современник обернёт на неделю телефон фольгой, гораздо выше, чем для пришельца из прошлого. Ведь для последнего телефон это не «умная коробочка», а прибор, устройство которого достаточно понятно.
А можно и не ходить так далеко за примером, а просто сравнить дедушку-фотолюбителя с унаследовавшим это хобби внуком. Юный дедушка мог более-менее связно объяснить весь процесс от нажатия кнопки на его «Смене» до извлечения фотографии из ванночки с закрепителем. От внука вряд ли удастся добиться большего, чем: «Ну-у... там такая маленькая штучка, флешкой называется... в общем, она как-то запоминает много фотографий…»
Так на кого мы больше похожи – на феодалов или наследников эпохи Просвещения?
Эх, если бы всё сводилось к технике! Там авторитеты хотя бы вырастают на твердой почве проверки теории воссоздаваемым экспериментом. Но ведь самые чувствительные вопросы возникают, как правило, в мутной общественно-гуманитарной сфере. А там что ни дерево – в ветвях сидит примат и швыряется плодами своей деятельности в каждого встречного. Дальше всё довольно детерминировано – скажи мне, через какую калитку ты войдёшь в наш садик, и я скажу, с какими убеждениями ты из него выйдешь.
А в виртуальном мире всё ещё «чудесатее». Там вам деревья прямо к носу подносят. Даже не деревья – веточки, а то и листики. Выстроенные предварительно в уходящую за горизонт колонну по одному. Редкая птица долетает, нет, не до половины – до половины процента от этой колонны. По какому принципу интернет-искалки решают, кому быть во первых строках того списка – обычному человеку понять сложно. Можно спорить, насколько это продаётся и покупается, но бесспорно, что даже самая бескорыстная искалка ни по истинности, ни по компетентности, ни по объективности не ранжирует. Вместо средневековых ворожей, точно знавших, что надо сделать дабы превлечь к клиенту благосклонное внимание прекрасной дамы, на каждом углу появились какие-то доморощенные специалисты по SEO (Search Engine Optimization), столь же точно знающие как поднять сайт в первые строчки интернет-поисковиков.
Вот и формируется специфическое клиповое сознание, не успевающее или даже не пытающееся устанавливать какие-то логические или причинно-следственные связи между отдельными информационными вспышками.
Но довольно теории, пора проверить её практикой. Что у нас нынче на первых полосах газет? В момент написания этих заметок (конец января 2011 г.) – беспорядки в Египте. Неплохая иллюстрация успешного изгнания разума из мозга многократным повторением известных заклинаний. Итак, с одной стороны – правящая партия, получившая всего несколько месяцев назад на выборах (не идеально честных, кто же спорит, но вполне альтернативных и для мусульманской страны достаточно свободных) девяносто с чем-то процентов голосов. С другой стороны — группа активистов, по численности хорошо если дотягивающие хотя бы до одного процента от населения страны. Но все мейнстримовские СМИ, как само собой разумеющееся, считают, что именно эта относительно маленькая группа и есть борцы за демократию, выражающие народные чаяния. Судя по результатам недавних выборов, самим народом ещё не осознанные. Вариант, что демонстранты пытаются насильственными методами отменить волю народа – даже не обсуждается. Наверное, в этой толпе, разграбившей национальный банк и уничтожающей древнеегипетские мумии в Каирском музее, всё же чуть больше праведников/демократов, чем в библейском Содоме. Но ведь и в том, что единственная реальная и организованная оппозиционная сила в Египте – это «Мусульманские братья», сомневаться не приходится. Это они будут устанавливать истинную демократию в Египте? Ага, по иранскому сценарию. По тому самому, 32-летней давности, по которому всё сейчас и развивается. Тогда ведь тоже на первом этапе исламисты объединились с левыми, которым при шахе не хватало свободы. И чтобы не замечать этого, надо вкатить разуму лошадиную дозу снотворного. Ну, а чтобы увидеть в Мухамаде аль-Барадеи грядущего египетского Ганди, снотворное требуется отлакировать галлюциногенами. Ему подходит роль не отца египетской демократии, а отца исламской атомной бомбы. Пакистан обзавёлся этой опасной для всех игрушкой именно в период пребывания аль-Барадеи во главе МАГАТЭ. А саддамовский Ирак и хоменеистский Иран он попросту крышевал. И хотя Иран многим обязан аль-Барадеи, нет сомнения, что не для того Исламская республика затеяла игру ва-банк и заставила соседскую "Аль-Джазиру" гнать дезу, забыть о какой бы то ни было журналистской этике и превратиться в «организатора революционных масс», чтобы привести к власти амбивалентного лауреата Нобелевской премии мира.
Кстати, о лауреатах этой самой премии. Вы понимаете, за что её получил аль-Барадеи? А Барак Хусейн Обама на первых шагах своего президентства за что? А вот в начале прошлого века у общественности таких вопросов не возникало. Могли спорить – самому ли достойному досталась. Но «за что» – понимали с полной ясностью. А мы – наоборот. Верим всей душой, что Нобелевский комитет присуждает премии Мира самым достойным, иначе и быть не может! Вот только за что – всё чаще не разумеем.
Насколько мы ничего не знаем, но во что угодно верим, лучше всего демонстрировать на примерах международных конфликтов, когда сталкиваются серьёзные интересы и на разработке мозгомоющих средств не экономят. Кто сам побывал внутри такого конфликта – знает. Я, например, мог бы много чего рассказать о замазывании исторических фактов, нарушениях причинно-следственных связей, мифотворчестве и лжетерминологии в палестино-израильском конфликте (который во времена, не столь оторванные от реальности, как нынешние, называли арабо-израильским конфликтом), но это слишком больная и обширная тема. А в других конфликтах я такая же средневековая публика, готовая допустить и что тутси четвертовали хути, и что хути колесовали тутси.
Так что давайте лучше о чем-нибудь камерном, интимном. В чём все мы, без исключения, прекрасно разбираемся. Вот, например, может показаться, что уж в сфере интимных отношений мы далеко ушли от дремучих средневековых запретов. Долго, конечно, шли, только ушли недалеко, потому что ходили по кругу. Нет, ни внебрачные связи, ни гомосексуальные мы, цивилизованные люди, больше преступными не считаем. Для нас это так же нелепо, как для средневекового человека новость о том, что через несколько сотен лет молодых учительниц будут сажать в тюрьмы за половые связи с шестифутовыми старшеклассниками. «Да нет же, сеньоры, не за распутство, это бы понятно, а за нанесённый отроку ущерб. Эх, моему бы пажу кто бы такой ущерб нанесла, он бы за неё до самой смерти Святой Деве молился бы!» И уж никто бы тогда не поверил, что Правитель всего Апеннинского полуострова может быть свергнут с Римского трона только потому, что осчастливил своим вниманием какую-то семнадцатилетнюю марокканскую танцовщицу, у которой до встречи с ним было больше романов, чем у всех фрейлин её высочества вместе взятых. А всё потому, что средневековые люди верили, что дети такие же, как они, только маленькие, а мы верим, что они гораздо лучше, вроде ангелов, и только в ночь на восемнадцатилетие у них опадают крылья. А рост, размер бюста, жизненный опыт и IQ – это всё лукавство развращенного здравого смысла. Так что и у них, и у нас в этой деликатной сфере свои табу, основанные на вере в правильность неких абстрактных принципов и оторванные от живых людей. А иногда эти табу совпадают. Зоофилов, например, и их судьи приговаривали к неприятным наказаниям, и наши выносят обвинительные вердикты. Их – потому что верили, что здесь не обошлось без дьявола. Наши – потому что верят, что скотину можно убить или кастрировать, но нельзя совершать с ней половой акт, не заручившись её устным или письменным согласием. И то, и другое не очень похоже на торжество разума.
Хотелось бы теперь для баланса о прекрасном. Но о том, что в искусстве не ценители казнят и милуют, а гуру и культуртрегеры – не писал только ленивый. Единое культурное пространство разбилась как андерсеновское зеркало тролля на тусовки, внутри которых все прекрасны, а снаружи – безобразны. В информационном потоке плавают тьмы маленьких Ноевых монотваревых ковчегов. И каждая тварь истово верит, что именно к ней прилетит нечто сияющее, с лавровым листком в клюве.
А ведь были времена, когда воспитанные люди потребляли информацию неторопливо, маленькими кусочками и тщательно пережёвывая. От чего их мозг был более похож на бицепс, чем на жирный живот или горб верблюда.
Здравствуйте, идальго Дон Кихот. Можно ли что-то изменить? Нет. Нужно ли пытаться? Да. Примите наш скромный подарок из будущего – навороченную зубную щетку. Мы не знаем, из чего она сделана, но верим, что это очень хорошо для зубов.

следующая Татьяна Щербина. СТИХИ
оглавление
предыдущая «И на круги свои возвращается ветер …»

blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah

πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney