ART-ZINE REFLECT


REFLECT... КУАДУСЕШЩТ # 40 ::: ОГЛАВЛЕНИЕ


Гарм Видар. ДЕТИ ЗОНЫ



aвтор визуальной работы - V.Baklitskii



Последствия катастрофы на Чернобыльской атомной станции в 1986 году до сих пор являются пристальным объектом исследований.
Группа британских исследователей во главе с профессором Джоном Урквартом пришла к выводу, что прохождение радиоактивного облака могло сказаться на состоянии здоровья жителей многих европейских государств и в частности – Великобритании.
Ученые проанализировали данные о детской смертности и заболеваемости в Англии и Уэльсе. В статье, опубликованной в журнале «Нью сайентист», отмечается, что за 36 месяцев после прохождения радиоактивного облака там скончались на 200 детей больше, чем в среднем в этих областях. Одновременно зарегистрировано на 600 случаев больше обычного проявлений у детей различных тяжелых дефектов, включая болезнь Дауна.
Проанализировав данные о детской смертности и врожденных пороках с 1983 по 1992 гг., группа профессора Дж. Уркварта констатировала, что все аномалии сосредоточены в регионах и временных отрезках, связанных с чернобыльским облаком.
На основании этих данных и был сделан вывод о том, что катастрофа в Чернобыле имела тяжелые последствия даже для столь отдаленных от места аварии государств, как Великобритания. Можно предположить, что новые исследования о негативных последствиях Чернобыльской катастрофы не заставят себя ждать.
Василий Бубнов,
PRAVDA.Ru,
27 июня 2002


ПРОЛОГ
Nihil seguitur geminis ex particlaribis unguam.
(Ничто общее из частного не следует.)
Восьмое правило образования силлогизмов


Через минуту все было кончено. Лишь рука, судорожно вытянутая к слепому бельму небес, задержавшись на мгновение, словно обелиск над могилой неизвестного героя, обозначила то место, где совсем недавно сидел Весельчак. Но вот болото издало глухой, утробный, чавкающий звук, и рука медленно исчезла в пучине вслед за всем остальным.
– Все, – равнодушно буркнул Косой, – отхохотался, болезный...
– А ты радуешься, гнида? – столь же равнодушно просопел Толстяк, стараясь как можно незаметнее проверить, насколько крепка кочка под ним.
– Конечно, радуюсь, – откровенно издеваясь, фыркнул Косой. – Я, и когда ты пойдешь ко дну, радоваться буду, а когда все остальные пузыри начнут пускать, плясать стану и песни похабные петь при этом.
– Надеешься всех нас пережить? – спокойно спросил Отшельник, лежа навзничь и бездумно глядя в серое небо, на которое только что в предсмертном откровении так мучительно указывала рука тонущего Весельчака.
Небо было тусклым, тупым и бессмысленным, словно взгляд уставшего идиота.
– А то как же, – радостно откликнулся Косой. – Иначе и жить не стоит!
– А мы и не живем вовсе, – подал голос Болтун со своей крохотной кочки, которая едва возвышалась из болота.
«А Болтуну-то не долго осталось, – почти сочувственно подумал Толстяк, удовлетворенно оглядывая свою кочку, на которой могло свободно разместиться еще как минимум два таких же, как он толстяка. – Да-а-а, не жилец наш Болтун, это точно»!
– Это ж почему, скажи на милость, мы не живем?! – окрысился вдруг на Болтуна Косой.
«Ну и чего он к нему привязался? – покачал головой Толстяк. – Не видит, что ли, у парня той жизни всего на пару часов осталось»...
– Жизнь это искусство! – философски заметил Отшельник. – А об искусстве судить можно лишь субъективно...
– Да уж, – подал скрипучий голос со своей кочки Прыщ, который беззаботно проспал гибель Весельчака и сейчас спешил наверстать упущенное. – Жизнь штука такая... Порой вот так живешь себе, спокойно живешь, добра наживаешь и вдруг – бац! А бывает и наоборот...
– Как это? – не понял Косой.
– А так, – зевая, спокойно ответил Прыщ. – Вроде и не жил вовсе, а глядь – уже в болото и сыграл!
– Бывает, – равнодушно подтвердил Отшельник. – Вот у нас тут был один такой, по имени Шустрый... Вы его не застали. Все суетился, суетился... кочку свою обустраивал. Говорил, как обустроит, так жить начнет... И вдруг хлоп и – сорвался, когда северный конец полез укреплять. Только булькнул разок на прощание, и все. Теперь на его кочке вон Длинный живет.
– Ну живу, – раздраженно буркнул Длинный, – ну и что? А вы бы хотели, чтобы я вслед за Шустрым булькнул? Не дождетесь!!!
– Ну что вы все заладили, – миролюбиво заворчал Толстяк, – живешь – не живешь, булькнул – не булькнул, субъективно – объективно... Все мы булькнем когда-нибудь. Главное, пока не булькнул, друг другу нервы не портить! Спать есть где – хорошо! Жрать есть что – отлично! Вот это объективно. А все остальное... болото.
– А я все равно уйду! – упрямо сказал Болтун.
«Ну куда ты уйдешь?! – подумал Толстяк и даже сам устыдился того оттенка, которым была окрашена эта мысль. – Ведь от болота еще никто не уходил»...
– А тебя никто здесь и не держит, – раздраженно фыркнул Косой.
– Но никто и не гонит, – равнодушно добавил Отшельник.
«Но никто ничего и не потеряет, если тебя не станет»... – подумал Толстяк, и вновь ему стало стыдно.
– А я все равно уйду! – почти выкрикнул Болтун. – Нельзя же вот так... всю жизнь... на кочке...
– Можно, – сказал Отшельник и зевнул.
– Нужно! – добавил Косой и яростно высморкался.
– Лучше так, чем в болоте по уши, – лениво почесываясь, подытожил Прыщ.
Толстяк было подумал, что... Но за это ему стало уж совсем стыдно, и он отогнал все мысли куда подальше...
– А я все равно уйду, – печально сказал Болтун и отвернулся.
Кочка под его ногами стала совсем крохотной.
Толстяк лег так, чтобы не видеть этой крохотной кочки, и постарался заснуть...
Когда Толстяк проснулся, совсем крохотная, не более полуметра в диаметре, кочка Болтуна была пуста.
И непонятно было: то ли Болтун действительно ушел, то ли, что было куда вероятнее, просто булькнул.
Да и куда от болота уйдешь!
Никто ни разу не вспомнил о Болтуне.
И Толстяк тоже вскоре о нем позабыл.
Лишь однажды ночью Толстяку показалось, что он слышит тихий печальный голос Болтуна. Это случилось как раз после того дня, когда Прыщ во сне сорвался с кочки и булькнул, а на его кочку перебрался Длинный. Но утром, естественно, никакого Болтуна не оказалось...
Потом булькнул и Длинный...
И Косой, который так надеялся всех пережить, тоже булькнул следом.
А когда пришел черед Отшельника, то он по секрету признался Толстяку, что Болтун таки приходил. И, захлебываясь, рассказывал, что всего в двух днях пути болото кончается и там вроде бы кругом твердая сухая земля...
Но Отшельник ему тогда не поверил, а чтобы Болтун своими дурацкими разговорами не морочил никому голову, он, Отшельник, под утро Болтуна-то и утопил...
И правильно сделал!
Кругом болото! Одно болото!
И нет, НЕТ НИЧЕГО ИНОГО!!!
И будь он проклят, этот Болтун! Он всегда был гнидой! Вечно болтал, а сам при этом о чем-то постоянно думал...
А тут... Кочка вон совсем крохотная стала – того и гляди, булькнешь!
Неужели он, гад, прав был?
И я и не жил вовсе?!!

Часть 1.
Проклятье Черного Монолита


Наша жизнь — росинка.
Пусть лишь капелька росы
Наша жизнь — и все же…
Исса


1975 год. Украина. Киев. В одном из известных институтов, занимающихся проблемами управления, создана скромная лаборатория №15. Одним из сотрудников там значится некто Виктор Кривошеин.
Чем занимается лаборатория, никто толком не знает, на все ее разработки наложен гриф «совершенно секретно», но известно, что электроэнергии она потребляет чуть ли не больше, чем весь остальной институт.
Некоторые скептики утверждают, что ничего там такого нет, а засекречена она, как и большинство остальных секретных объектов – так... на всякий случай…

1986 год. Страшная катастрофа, произошедшая в этом году в Украине, потрясла мир. Эхо ее докатилось даже до тех стран, в которых до этого никогда не слышали об Украине. Авария на Чернобыльской атомной станции. Страшная и странная одновременно. После аварии oдин из авторов реактора такого типа неожиданно застрелился, хотя был абсолютно уверен в надежности своего детища. Официальной причиной катастрофы было названо несоблюдение требований техники безопасности, но… Дублирующие системы безопасности, почему они оказались отключенными? Персонал станции упорно настаивал на том, что действовал согласно инструкциям. Что в действительности происходило на станции: плановый ремонт или внеплановый эксперимент? Почему застрелился академик?
Тридцатикилометровая зона вокруг станции объявлена зоной отчуждения. Разрушенный реактор накрыт бетонным саркофагом, и вроде бы экологическая обстановка стабилизировалась…

1996. Немотивированный всплеск фанатизма среди части жителей Киева. На улицы города вышли «Серые братья». Все попытки противостоять демаршу «братьев» оказались несостоятельными, «серые зомби» были развезены милицией по отделениям, и об их дальнейшей судьбе все «стремительно» забыли. «Отцом» «братьев» был наш старый знакомый, рядовой сотрудник лаборатории №15 — Виктор Кривошеин. А где же в это время были остальные сотрудники этой лаборатории? Институт к тому времени в связи с отсутствием финансирования практически прекратил свое существование. Лучшие специалисты в поисках заработков разбрелись кто кудa...

2001 год. Поползли упорные слухи, что саркофаг нестабилен, что сквозь образующиеся трещины нет-нет, да и происходит выброс… Для успокоения общественного мнения организованы массовые экскурсии в зону. Но серия гулких скандалов внезапно отвлекает всеобщее внимание. Исчез известный журналист. Расследование заходит в тупик, и никто почему-то не пытается заглянуть в материалы его журналистских расследований, в которых могут таиться корни всего происшествия… Hе хотят? Или не могут уловить связи?
А тут еще генерал МВД, в чьем веденьи находилась Чернобыльская зона, кончает жизнь самоубийством. Об этом вскользь упоминает телевиденье, и вновь тишина… Куда-то бесследно рассасываются средства, выделенные на ликвидацию последствий аварии. И опять это «спускается на тормозах»… Что интересно, и западные средства массовой информации разом утрачивают интерес к этой проблеме. Причем так и остается неясным, получено ли обещанное финансирование от западных партнеров на устранение последствий аварии или нет. Про обещания вдруг все одновременно забыли. А удивительная апатия населения Украины, неужели она была естественной, и где в это время были бывшие сотрудники лаборатории №15?

2004 год. Зона активизировалась… Говорят, что выбросы участились. Странно, но никто не задумывается о тех процессах, что могут происходить под саркофагом, где столь долго содержится ядерное топливо в таком количестве. Что это, обычная людская беспечность, или это кому-то выгодно? Почему все постоянно «забывают»? Ведь «эксперимента» столь масштабного нигде и никогда не было, а теоретические выкладки могут и не учесть такого феномена, как переход количества в качество...
И вновь общественное внимание отвлечено бурными событиями, связанными с выбором очередного президента. А сами выборы протекают так, что начинают смутно что-то напоминать… И вот уже поползли слухи о каких-то излучателях, кто-то вспомнил «Серых братьев»… Застрелился министр транспорта… Застрелился?! Среди населения столицы преобладает странная эйфория… Что-то происходит с памятью: события, обещания, факты, все стремительно забывается, особенно плохое… Некоторые начинают впадать в немотивированный экстаз…
И вновь подкрадывается апатия…

2005 год. Странные животные появились на ночных улицах пустого, заброшенного и почти забытого города Припяти. Поступают первые сообщения о пропажах людей и на территории зон, и в окрестных поселках...
Но страна целиком поглощена переделом политической власти, со всеми прочими вытекающими из этого переделами… Экстаз нарастает, на тех, кто помнит вчерашнее, смотрят с состраданием…

2006 год. После того, как в Припяти пропал автобус с иностранными туристами, которым демонстрировали «что все под контролем», зону совершенно закрыли для посещений (но попытка отселить людей с прилегающей территории оказалась тщетной – люди не хотели покидать насиженные места). Продолжительное расследование исчезновения туристической группы не дало никаких результатов. Впрочем, в этом как раз ничего удивительного не было. Все уже потихоньку начали привыкать к тому, что наиболее «громкие» дела в Украине так и остаются нераскрытыми. И все продолжают «активно все забывать»... Политические страсти «утонули» в повседневной рутине, экстаз сменился апатией…
Жители окрестностей закрытой зоны раздражены участившимися подземными толчками, но винят при этом почему-то местную администрацию...
Осенью появились регулярные утренние ураганы. Около 6 утра налетает страшный ветер, который продолжается c минутy, после чего мгновенно стихает, оставляя после себя выкорчеванные деревья и выбитые стекла.

2007 год. Над Чернобыльской зоной внезапно возникло ярчайшее зарево. Но это не было ядерным взрывом. В полной тишине странное голубое свечение разлилось над огромной территорией. В один миг зона удвоила свой диаметр, а значит, более чем учетверила свою площадь...
Правительственные войска полностью оцепили Зону и наглухо блокировали территорию…
Жителей окрестных сел и городов в спешке попытались эвакуировать... Большинство из местных не может вспомнить, в какой стране они живут… В столице люди все еще пребывают в удивительном «забвении», и, как ни странно, их больше волнуют социальные катаклизмы и постоянная перетасовка собственности... Бюджет страны явно не рассчитан на столь мощные потрясения, и это стремительно начинает сказываться на общем уровне жизни, который и до этого оставлял желать лучшего… А тут еще мигранты из соседних районов…

2008 год. Зона притягивает все больше и больше народу. На фоне стремительной, но странной деградации жизни в окрестных городах Зона становится источником мифа о другой жизни. По городам прокатились волны протеста, сметая остатки здравого смысла и круша подгнившие устои и традиции… Никакие кордоны не в силах удержать людей от попыток «уйти в Зону». Среди них есть и авантюристы всех мастей, и ученые- одиночки, и представители вооруженных сил, и разные «патриоты» и «экологи». С этого года Зону охраняют «белые каски». Но территория настолько велика, а желающих проникнуть в зону так много, а люди, ее охраняющие, почему-то столь индифферентны... К тому же в окружающих Зону городах творится такое…
На черных рынках появились различные диковинки, чаще всего предметы, привычные с виду, но обладающие удивительными новыми свойствами.
У жителей прилежащих к Зоне поселков появилась новая профессия – сталкер, описанная в литературе задолго до возникновения предпосылок к ее возникновению, – человек, чьей специальностью стала добыча в зоне странных предметов, устройств и... различных бумаг, которые затем можно продать многочисленным заинтересованным в этом лицам. Почему-то именно эти документы пользуются повышенным спросом и в основном у иностранцев. Хотя общая заинтересованность событиями настолько низка, что явно граничит с патологией. Чаще всего всем и на все просто наплевать, включая и представителей «белых касок», и даже пресловутое общественное мнение куда-то внезапно сгинуло… По-прежнему ничего неизвестно ни об исходе большинства резонансных дел, ни о нашем старом знакомце Кривошеине… Внезапно из окрестных городов куда-то исчезли все дети…

2010 год. В Киеве неспокойно... Да и не Киев это уже… Похоже, противоречия, суммарные странности и общая неадекватность достигли своего апогея…

2013 год...

1. Intro.
Ночь. Черная и безлунная. Только холодные зрачки звезд равнодушно пялятся в пространство. Такую ночь не увидишь ни в одном городе. В меру южная, но не тропическая – душная и горячая, а с оттенком степенного северного равнодушия. Где-то далеко на горизонте мерцает голубоватое призрачное зарево, да изредка небо пропарывают электрические разряды, но от этого тьма становится только плотнее. Звук вязнет в пространстве. И тишина от этого кажется напряженной и словно бы искусственной.
С пригорка, слегка подпрыгивая на выбоинах, медленно и почти бесшумно спускается грузовик с потушенными фарами и выключенным двигателем. Когда он подкатывает ближе, то при очередной вспышке можно разобрать, что кабина его пуста, а кузов забит штабелями запаянных гробов. Внезапно едва пульсирующее до этого зарево «взрывается», небо раскалывается, и клокочущие клубы сгустившегося пространства начинают безумный танец – сквозь обветшалый растрескавшийся саркофаг, под которым покоятся останки четвертого энергоблока станции, начинается выброс. Электрические разряды бьют все чаще, с остервенением пытаясь истребить все живое вокруг. Один попадает прямо в грузовик. Грузовичок подскакивает, бензин вспыхивает, и грузовичок с грохотом неудержимо начинает разваливаться на части. Горящие ошметки и гробы разлетаются в разные стороны.
Часть гробов раскалываются, оттуда наружу вываливаются покойники.
У каждого закатан один рукав камуфляжного комбинезона, и на руке видна татуировка, но в нервном свете мятущегося пламени невозможно разобрать, что же там вытатуировано...
Стихает выброс, догорают останки грузовичка. Начинает светать.
Мимо привычной трусцой бежит человек в такой же униформе, как и покойники. На груди мерно, в такт бегу, покачивается карабин. Это «сталкер» – абориген Зоны.
Человек замедляет бег, настороженно подбирается к россыпи расколовшихся гробов и носком ботинка толкает одного, второго покойника. Затем споро и привычно их обыскивает... Внезапно один из лежащих стонет и открывает глаза, бессмысленные и пустые.
Сталкер наклоняется над «ожившим» покойником.
– Ты гляди, а этот-то, похоже, живой. А говорят, что в «Грузовиках смерти» сплошь одна падаль. Пожалуй, этот парень первый, кому повезло! Хотя это спорный вопрос, – сталкер ухмыляется, разглядывая тело, лежащее у его ног. – Это еще как поглядеть, повезло ему, или уже через пару дней он станет жалеть, что не сдох.
Сталкер задумчиво смотрит на лежащего, словно прикидывая, а не пристрелить ли его прямо сейчас, но потом, видимо, приходит к какому-то иному решению.
– Сдам-ка я его Жабе. За эту полупадаль он мне отвалит «по полной»!
Сталкер взваливает ожившего мертвеца на плечи и снова переходит на бег. Привычный и рутинный, словно бегать с таким грузом по пересеченной местности его ежедневное и уже порядком поднадоевшее занятие...
Его цель – полуразрушенное, ничем не примечательное строение, но в нем есть достаточно благоустроенный подвал. Почти все аборигены Зоны знают, что это берлога торговца по кличке Жаба. Торговля не менее древняя профессия, чем проституция и журналистика, и, чтобы ею заниматься профессионально, необходимо обладать сходными моральными принципами.
Обставлена берлога скудно. На грязной стене неестественнo ярким пятном выделяются изображения полуголых красоток – небрежно выдранные страницы из журналов. Посредине этого жизнерадостного коллажа красуется плакат, на котором идиллический зимний пейзаж и елочка – «С Новым 2013 годом!» Так же неестественно выглядит находящийся здесь обшарпанный сервант с разнокалиберной посудой и набором кастрюлей, сковородок и чугунков. Разнообразие посуды говорит о том, что хозяин не дурак пожрать и выпить. В углу под стеной стоят огромные бутыли, заткнутые пробкой с «водяным замком», брага периодически сыто булькает, чавкает и ворчит... Под потолком мерцает блекло-желтая лампа, абажуром ей служит пробитая на темечке армейская каска. За окном, полуприкрытым цветастыми, изъеденными кислотой занавесками, едва брезжит рассвет. Сам Жаба сидит за столом и что-то ест, неопрятно чавкая и вытирая толстую лоснящуюся рожу рукавом.
Распахивается дверь – на пороге сталкер со своей находкой на плечах.
Жаба, не поднимая глаз, брюзгливо бурчит:
– Опять меченый?
– Если бы ты знал, где я его нашел… – спокойно возражает сталкер.
– Ну и где? – Жаба по-прежнему равнодушен.
– Он из «Грузовика смерти».
Жаба роняет на стол полуобглоданную кость, поднимает глаза на сталкера, но бурчит недоверчиво:
– Врешь!
– Да чтоб мне сдохнуть при следующем выбросе!
– А ну давай его сюда, – говорит Жаба, сметая все со стола на пол.
Жаба обыскивает парня. Все карманы пусты. В наличии лишь компактный ПК, у которого в разделе дневника стерты все записи, кроме одной: «Убить Стрелка!!!»
– Пожалуй, я могу тебе дать за него… – бормочет Жаба задумчиво.
Неожиданно полупокойник жестко хватает торговца за руку своей татуированной рукой, вырывает у него свой миникомп и снова теряет сознание.
Татуированная рука с миникомпом крепко прижата к груди, теперь ясно и четко видна вытатуированная надпись - «S.T.A.L.K.E.R.».

2. Level 1 – Tutorial – Знакомство с Зоной.
При дневном свете, едва проникающем через люк в подвал, берлога Жабы кажется еще мрачней, запущенней и безысходней. За столом сидит оживший покойник – теперь ест он, но размеренно и равнодушно, как автомат, а Жаба стоит рядом, скрестив руки на брюхе, и задумчиво наблюдает за процессом.
Наконец, сталкер отодвигает опустевшую миску:
– Сколько я тебе должен?
– А что с тебя взять… – Жаба скребется под мышками и неожиданно подмигивает: – Да к тому же ты ничерта не помнишь: ни кто ты, ни где ты… А вокруг, мой мальчик, Зона!
– Я не мальчик и не твой!
– Еще как мой! Пока не отработаешь… и жратву и лекарства, да и вооружить тебя надо… хотя бы для начала…
– Какое оружие ты мне дашь? – сухо обрывает Жабу безымянный сталкер.
– Ну, парень, на первых порах обойдешься и ножом, – ухмыляется Жаба. – Ну и плащик дам, от радиации он не спасает, а от кислотных штучек и крысиных зубов будет полезен... Тут у нас не курорт... А насчет мальчика – Зона рассудит! Хотя, если ты до сих пор еще жив… – Жаба, не переставая бубнить, скрывается за перегородкой, приносит оттуда и выкладывает на стол экипировку, огрызок карты и огромный охотничий нож. Внезапно, придерживая рукой нож и глядя в упор на безымянного сталкера, спрашивает:
– А кличка «Стрелок» тебе ни о чем не говорит?
– Нет, – сталкер по прежнему равнодушен.
– Неужели тебя не интересует, что творится вокруг и кто ты на самом...
– Нет, – жестко обрывает его сталкер, холодно глядя Жабе прямо в глаза.
– Ну и ладно… – не выдерживает Жаба дуэли взглядов, – для начала сгоняй-ка к блокпосту… Это тут недалеко... Отнесешь запаянный металлический ящичек, оставишь под колючей проволокой, место отмечено на карте, а оттуда заберешь другой... Солдатикам глаза не мозоль, они сделают вид, что «не в курсе», и обязательно попробуют твою шкуру на крепость... Ну что, согласен?
– У меня есть выбор?
– Пожалуй, что нет...
– Тогда давай свой ящик, и кончим эти терапевтические беседы...
– У меня остался лишь один вопрос...
– Ну?!
– Как мне тебя называть, а то сталкеров много...
– Можешь Немо, хотя… раз ты мне, кроме ножа, ничего лучшего дать пока не можешь, – криво усмехается безымянный сталкер, – зови меня Мессер.

Мессер выбрался из бункера Жабы и замер на миг. Пейзаж вокруг был идиллически-патриархальный. Лишь доля запустения портила общее впечатление. Да еще... где-то подспудно бродило чувство... узнавания. Было такое ощущение, что он когда-то здесь уже был. И это было странно. Потому что, прислушиваясь к себе, он ощущал лишь пустоту, словно его самого до сегодняшнего дня не существовало вовсе.
Но странным вдвойне было то, что этот факт не вызывал у него никакого интереса, словно с утратой памяти он лишился и всех желаний.
– К черту сантименты! Начнем жизнь с нуля. Пока. А там видно будет!
Мессер сориентировался по карте и, взвалив ящик на плечо, побежал. Ноги слушались плохо, видно, он еще не набрал форму. Да и была ли у него какая–нибудь форма раньше...
«Черт, голова кружится!.. Странное марево справа по курсу... Или это только мне кажется... Пейзаж-то идиллический, да только людей не видно... И какие-то животные рыщут в развалинах... Похожи на бультерьеров. Но, кажется... слепые... Чуют они меня, что ли... Ишь, насторожились... морды повернули в мою сторону... Надо ходу добавить, а то с этим ножом я только и могу, что в крайнем случае харакири себе сделать... А вон уже и блокпост. Надо бы в развалинах схорониться и исподволь понаблюдать за служивыми... Ящик вроде должен быть где-то вон там... А солдатики-то от тоски изнемогают, вот по крысам палить начали. Но с блокпоста ни ногой! И это к лучшему...»
Мессер, пригибаясь, пробрался к зарослям, окаймлявшим подступы к блокпосту, и начал прислушиваться и приглядываться. До него доносились отдельные реплики:
– Рыжий, проверь вон те кустики! Дай коротенькую очередь!
– Может, доложить лейтенанту?
– Брось! Он опять будет злиться, что его даром потревожили...
Похоже, Мессер не рассчитал-таки свои силы, слабость стала всепоглощающей, и он ничком уткнулся в траву. Сон, смутный, больше похожий на воспоминания и бред одновременно, властно вытеснил настоящее...

...громада атомной станции черным монолитом высится на фоне серого тусклого неба. Детали тонут в полумраке. Лишь то тут, то там видны застывшие на мгновения, словно ждущие чего-то, фигурки людей – это сталкеры. Внезапно «тело» станции сотрясает пароксизм, и из ее недр в безучастные небеса бьет огненный столб, увлекая за собой ошметки какой-то зеленоватой светящейся массы. За ними в небо устремляются рваные узоры электрических разрядов, и небеса в ответ извергают дождь, но дождь такой же противоестественный, как и весь феномен происходящего – выброса – это тонны пепла, которые убивают остатки цветового разнообразия.... И серое море, затопившее все вокруг, рождает жуткие серые волны – сонмы крыс разбегаются от станции в разные стороны. Кругом мечутся сталкеры, пытаясь их отстреливать, крысы бросаются на людей, впиваются острыми зубами в их правые руки... Кровь быстро смешивается с пылью, утрачивая свой тревожащий цвет... Крысы истово выгрызают татуировки на руках сталкеров. Одно единственное слово – «S.T.A.L.K.E.R.».
Один из сталкеров, стоящий к нам спиной, все стреляет и стреляет, словно надеется своими ничтожными усилиями повернуть волны крыс вспять…
Вдруг раздается окрик: «Стрелок!».
Сталкер медленно начинает поворачиваться, еще мгновение – и можно будет разглядеть его лицо, но крысы накрывают его серой волной своих тел… И сон кончается...

...Мессер, весь в поту, еще долго лежит, не шевелясь, пытаясь сообразить, где он и кто он. Второй вопрос так и остается без ответа...
– Ладно, – Мессер сжимает зубы, чувствуя во рту солоноватый привкус крови. – Сейчас наша цель – ящик. Пока солдатики попрятались от жары, метнемся туда и обратно... Только бы ноги не подвели в самый неподходящий момент...
На блокпосту лейтенант, сидя в кресле качалке на крыльце обшарпанной хаты, слегка покачиваясь, с тоской смотрит на север, ему осточертело все: и служба, и тупые подчиненные, и Жаба с его вонючими артефактами, и Зона в целом. Но он знает, что обратной дороги у него нет. «Напьюсь! Сегодня обязательно напьюсь!!» – лейтенант так стискивает зубы, что один не выдерживает, и с хрустом от него отламывается кусок. И от этого тоска сменяется мутной яростью, за которую он непременно отыграется на своих подчиненных. Лейтенант с остервенением сплевывает, но облегчения это не приносит.

– Вот твой ящик, – Мессер поставил ящик на стол и равнодушно отвернулся, чтобы не видeть лоснящуюся довольную рожу Жабы.
– Ну, ты, парень, живуч, – Жаба лениво поскреб подмышками. – Может, не врут легенды, и трижды выживший из «Грузовика смерти» изменит этот мир... Поживем – увидим! А ты, случаем, в него не заглядывал? – Жаба ласково погладил принесенный Мессером ящик.
– А надо было?
– Ладно, не злись... А теперь, пожалуй, можно сгонять к мосту, это будет посложнее, это уже вглубь Зоны... Там должен объявиться Хорек, вроде он вернулся из рейда с добычей... Так или иначе, он принесет долг. Клювом не щелкай, Хорек парень ушлый, зазеваешься, и он мигом тебя пристроит обратно в грузовичок, в котором тебя нашли. Но в этот раз тебя уже вряд ли кто сумеет откачать... Возьмешь с собой эти винтики-болтики, видел, небось, марево над некоторыми местами, там разное может быть... но от штук, которые называются гравиконцентратами, болтики тебя смогут уберечь. Если что почуешь – болтик вперед швырнешь...
– Разберусь, – Мессер сгреб со стола пригоршню железяк, распихал их по карманам и круто развернувшись, направился к выходу.

«Хоть бы дал передохнуть... Одно слово, Жаба!» – Мессер вновь трусил вдоль трассы (которая, как он теперь знал, вела вглубь Зоны), но теперь уже в обратном направлении – именно вглубь Зоны – на север.
Его обучение проходило стремительно, он легко вживался в окружающий мир, но память тут была ни при чем. Разве что память тела. О себе он так ничего пока и не вспомнил.
Вон впереди странное марево, оно безусловно тревожило и вновь рождало смутное чувство знакомой опасности, он явно хорошо был знаком ранее и с ним, и другими чудесами Зоны... Просто подзабыл временно. Или это все у него, как у индусов, было в другой его жизни?
Мессер осторожно швырнул вперед гайку, результат превзошел все ожидания, гайка резко изменила траекторию полета и с истеричным визгом исчезла в кустах. Так! Туда явно идти не стоило. Похоже, что это марево и есть гравиконцентрат.
Кинув еще пару гаек, он легко обозначил область аномалии и наметил путь обхода.
Проклятое воронье! Ишь, раскаркалось. Нет, он еще поживет!
Но все же, если он тут бывал раньше, то, значит, с кем-то встречался, что-то делал. Не может быть,чтобы его прежняя, скрытая пеленой беспамятства жизнь не оставила никаких следов. Bот, например, Жаба, его трудно было миновать, но он его не встречал раньше... хотя через его берлогу проходит такое количество народа, что Жаба всех и не помнит. Не каждый же из них «дважды рожденный».
Тишь да гладь. Тополя вдоль дороги, как почетный караул (рано выстроились, мои похороны временно откладываются!). Идиллические озера. Только русалок не хватает. Интересно, там тоже всякая мразь притаилась, или они настолько пропитались разной дрянью, что служат естественными могильниками...
Впереди снова показались рыщущие в кучах мусора слепые псы, издали еще больше напоминающие свиней. Мессер, стараясь избежать ненужного столкновения, свернул в сторону озер. Силы еще не восстановились, и тело былo как новый неразношенный костюм, где-то топорщило, где слегка жало... К тому же вновь подкатывала слабость и неукротимое желание лечь и заснуть.
Совершенно выбившись из сил, он еле доплелся до порога какой-то брошенной избушки. Он еще успел глянуть, не затаилась ли какая тварь в одной из комнат, а потом сон буквально свалил его с ног...
Он не мог видеть, как через несколько минут после того, как все затихло, в полу приоткрылся люк, и оттуда на него внимательно уставились мерцающие в полумраке глаза...

...где-то на горизонте мерцает голубоватое зарево, да изредка небо распарывают электрические разряды. С пригорка медленно и почти бесшумно, подпрыгивая на выбоинах, спускается грузовик... Кабина его пуста, а кузов забит штабелями запаянных гробов. Внезапно небо раскалывается... Электрические разряды бьют все чаще, один попадает в грузовик, бензин вспыхивает, и грузовичок начинает разваливаться на части. Горящие ошметки и гробы разлетаются в разные стороны, часть гробов раскалываются, и оттуда выпадают сталкеры… и совсем «свеженькие», и полуразложившиеся. У каждого закатан один рукав комбинезона, и на руке видна татуировка, но в нервном свете мятущегося пламени невозможно разобрать, что же там написано. «Покойники» оживают, начинают слепо метаться в пламени беснующегося пожара, хрипло выкрикивая:
– Убить Стрелка! Убить Стрелка!! Убить Стрелка!!!
И совершенно ясно, что ищут они именно нас. А предательские путы сна парализовали все мышцы, и нет сил даже крикнуть...

...Мессер очнулся так же резко, как и проваливался в вязкую трясину сна. Некоторое время он не шевелился, боясь в действительности обнаружить оставшуюся со сна невозможность владеть телом, но увидел двух подбирающихся к нему крыс. Когда первая прыгнула, Мессер с удовлетворением отметил, что владеет ножом даже лучше, чем ожидал. Вторая крыса сразу потеряла к нему интерес и занялась трупом своей товарки...
«Кого-то она мне смутно напоминает, – Мессер мрачно усмехнулся и посмотрел в окно: до моста было рукой подать. – Интересно, Хорек уже там?»

Под мостом был полумрак, который усиливали свисающие с потолка ржавые «волосы»; наверное, аналогичный «пейзаж» можно было лицезреть, забравшись под брюхо на миг замершего мамонта. Инстинктивно сторонясь подозрительной растительности, Мессер нырнул под мост.
– А правда, что ты тот самый единственный выживший из Грузовика смерти? – голос прозвучал совсем рядом, и Мессер от неожиданности отпрыгнул в сторону, судорожно сжал рукоять ножа и зло буркнул:
– Вранье, на самом деле я умер!
– Успокойся, я не хочу причинить тебе зла. Если бы я хотел тебя ухлопать, то мог бы это сделать еще тогда, когда ты на подходе изображал из себя бывалого индейца. Оглянись; видишь, какой обзор, а меня не видно. Если ты такой «крутой», и сам мог бы сообразить. Так правда, насчет грузовикa?
– Правда, – буркнул Мессер, стараясь подавить раздражение. Он действительно мог бы сообразить, что Хорек давно поджидает его здесь. Но хорошо, что сообразил это хоть сейчас. Значит, несмотря на потерю памяти, разум все же остался на месте.
– Говорят, ты хотел замочить Стрелка?
– Не знаю я никакого Стрелка.
– Да, здорово, парень, тебя покорежило, – Хорек шагнул ближе, тоже сторонясь свисающих сверху волос; возможно, он это делал инстинктивно, а может, эта гадость была-таки опасна.
– А кто такой Стрелок? – равнодушно спросил Мессер.
– Да так, – Хорек как-то сник, – был такой, но что-то я его давно не видел... Давай лучше перейдем к делу. Я и так здесь задержался.
«А если завалить его сейчас, отобрать винтовку и...» – Мессер сделал шаг навстречу Хорьку.
– Ты, парень, лучше стой на месте, – угадав мысли Мессера, забубнил Хорек, – я бы и дня не прожил в Зоне, если бы не был каждую секунду начеку. Я оставлю рюкзачок, и разойдемся по-мирному. Мне хлопнуть тебя ничего не стоит, но хочется глянуть, что из всей этой истории будет. Мне на Стрелка плевать! И на тебя плевать... А Жабе привет!
Хорек тенью скользнул к выходу и исчез.
«Может, махнуть за ним на ту сторону? – вяло подумал Мессер, Нет, пожалуй, он слишком слаб и к тому же отвратительно экипирован. Мессер взвалил рюкзак на плечи и скользнул в противоположную сторону.

– Ты и в рюкзак не заглядывал? – недоверчиво поинтересовался Жаба.
– Нет.
– А ты хоть догадываешься, что там?
Мессер опять хотел сказать «нет», но вдруг перед его мысленным взором, словно в калейдоскопе, возникли ряд быстро сменяемых картин. Охваченный оранжевым огнем сталкер... странный флюоресцирующий студень, разъедающий человеческую плоть... светящийся ртутный шар... огромные сверкающие черные булавки...
– Там артефакты, – спокойно сказал Мессер.

– Ты все еще не вспомнил, как тебя зовут и кто такой Стрелок? – Жаба вытащил из кладовки длинный сверток, в котором без труда угадывалась винтовка.
– Нет.
– И как попал в «Грузовик смерти»?
– Нет.
– Ну, бог с тобой! У меня будет для тебя еще одно задание...
– А ты не боишься что я... тебя...
– Не боюсь. Я вам нужен, без меня вам не видать ни жратвы, ни боеприпасов, ни лекарств. И если у тебя хватит дури меня шлепнуть, тебя за каждым бугром, за каждым деревом будет ждать смерть! – Жаба демонстративно повернулся к Мессеру спиной и стал возиться со своими многочисленными кастрюлями и сковородками.
Мессер криво усмехнулся, он не испытывал к Жабе вообще никаких чувств, но осознавал, что торговец прав – он, в принципе, был полезен здесь многим, и сталкерам, и солдатам, и, возможно, даже самой Зоне.

Последнее задание! Нанести на карту все аномальные зоны на территории от блокпоста до железной дороги. В принципе, задание плевое, он и так прочесал эту территорию, остался лишь хутор справа от трассы, там, где бродили слепые псы. А вот что дальше? Попытаться прорваться сквозь блокпост? Пожалуй, не выйдет. Мессер четко себе представил, как при попытке обстрелять сторожевую вышку на блокпосте поднимается тревога, солдаты открывают заградительный огонь, вызывают вертолет... Нет, путь через блокпост заказан. Да и что его ждет там – вне Зоны? Он совершенно не мог представить, что же там за блокпостом, но почему-то интуитивно его туда не тянуло. А здесь, кроме Жабы, особенных достопримечательностей нет. Значит, путь лежит вглубь Зоны, на север. А там, может, в сходных обстоятельствах проснется память... А там? Там – видно будет!

Вновь мирная аллейка, обсаженная тополями. И заброшенный хутор...
На этот раз псов было двое. Их слепые морды, словно флюгера, повернулись в сторону человека. Первый пес прыгнул неожиданно. Вот он еще упорно рыскал в траве, а вот уже, развернувшись по-волчьи всем корпусом, взвыл и прыгнул! Карабин, который вручил Мессеру Жаба, глухо огрызнулся в ответ, с силой отбросив тушу пса к забору. Второй пес, злобно рыча, завертел тупорылой башкой, словно в одиночестве не совсем точно представлял, где находится противник. Месссер не стал предоставлять псу шанс точно высчитать, откуда ему грозит опасность. Но рука, очевидно, еще недостаточно окрепла. Грянул выстрел. Пес завыл, завертелся, а потом вдруг огромными скачками помчался прямо к Мессеру.
Мессер на миг растерялся, но тут со стороны домов мелькнула вспышка, а вслед за ней долетел звук выстрела. Передние лапы пса подогнулись при приземлении, и он, кувыркнувшись, замер в облаке поднятой пыли.
Из дома вышел сталкер. Он был высоким и худым, в странном блекло-зеленом комбинезоне, а на груди болтался респиратор. В руках у него была винтовка с оптическим прицелом.
– Говорят, тебя нашли в партии покойников из Грузовиков смерти? Зачем тебе Стрелок?
– Ты Стрелок? – xмуро спросил Мессер, страха не было, человек, который только что спас ему жизнь, вряд ли сделал это лишь для того, чтобы тут же забрать ее.
– Вы со Стрелком что-то не поделили? – не отвечая на вопрос, продолжал гнуть свою линию сталкер. – Ходят слухи, что Стрелок грохнул всю вашу группу. А ты действительно не помнишь, к какой группе принадлежал?
– А ты к какой группе принадлежишь? – не остался в долгу Мессер.
– Хороший у нас с тобой получается разговор, информативный! Одни вопросы.
– А ты что, тоже потерял память? – усмехнулся Мессер.
– Ладно, парень, я думаю, мы с тобой еще встретимся – хоть Зона и велика, но путь сталкера всегда ведет к артефактам.
– Ты так и не сказал мне своего имени, кого благодарить за пса?
– Благодари Зону, а я Одинокий Волк. Прощай! На хутор не ходи, там где-то в развалинах Полтергейст прячется. И крыс уйма, – сталкер снисходительно усмехнулся и размеренно затрусил в сторону берлоги Жабы.
Полтергейст?! Нет, Мессер не помнил, что это такое. И хотя в этот раз он не чувствовал особого упадка сил, но, добравшись до дома, из которого вышел Волк, решил передохнуть.
Hа этот раз сон долго не приходил, а когда пришел, было не совсем понятно, сон это или воспоминание...

...по пустынным улицам провинциального городка идут, держась за руку, двое — взрослый мужчина и ребенок. Очень хочется обогнать их и заглянуть в лицо, но, как это часто бывает во снах, вязкий воздух и странно текущее время не дает нам этого сделать. Ребенок поднимает голову – теперь можно разглядеть его профиль – и спрашивает: «А правда, что тебя все называют Стрелок?» Взрослый не успевает ответить – начинается выброс. Лицо ребенка деформируется, превращаясь в лицо карлика-урода, и он с жутким хохотом убегает. А по улице вновь начинают перекатываться серые волны, образованные полчищами мигрирующих крыс...

…Мессер проснулся. Достал из рюкзака консервы и стал безразлично жевать. В его снах была какая-то система, подспудная логика, только он никак не мог уловить, какая.

Домики, еще пригодные для жилья, были основательно разграблены: выбитые окна, то тут, то там полуистлевшие останки домашних животных, битое стекло под ногами. Беспрестанно шныряли наглые жирные крысы и роем носились огромные черные мухи, больше напоминающие разжиревших шмелей.
Вон там впереди, чуть левей, трава имеет какой-то странный оттенок; похоже, там гравитационная аномалия. Надо бы бросить туда шайбочку.
Мессер прикинул место, куда швырнет железяку, но бросить не успел, мощный удар по затылку заставил его рухнуть на колени. И вновь над его головой, чиркнув по макушке, просвистел камень. Мессер вдруг почувствовал как кто-то копошится в его… мыслях. Словно холодные скользкие пальцы, едва касаясь обнаженной поверхности мозга, осторожно проверяли его на крепость. Мессер попытался укрыться за ближайшим деревом; то, что он увидел в дверном проеме одного из домов, могло показаться бредом. Студенистое полупрозрачное существо, отдаленно напоминающее человека, совершая странные манипуляции покореженными конечностями, каким-то образом отрывало от земли мелкие предметы и направляло их в строну Мессера.
«Ах ты, гаденыш!» – беззлобно подумал Месссер, он не догадался, а знал, и это знание пришло из глубин пока еще плотно скрытого мраком прошлого, что уродец, телекинетически швыряющейся всякой дрянью, – Полтергейст. Мессер изловчился и запустил в Полтергейста гайкой. Монстр взвизгнул, причем вопль Мессер воспринял не ушами, а как бы сознанием, и быстро ретировался.
Месссер выждал несколько секунд, а потом рывком преодолел расстояние до дверного проема, в котором скрылся Полтергейст, и прыгнул в темноту, выставив вперед руку с ножом.
«Наверное, со стороны я выгляжу полным идиотом», – подумал Мессер, инстинктивно тыча в темноту чуть поблескивающим в полумраке клинком. Когда глаза привыкли к сумраку, Мессер убедился, что в доме никого нет – очевидно, Полтергейст успел улизнуть через выбитое окно.
«Но лучше выглядеть идиотом, чем быть покойником», – Мессер осторожно заглянул в остальные комнаты – никого.

Больше ничего сверхординарного с ним не происходило за все оставшееся время этой мини-экспедиции. Он нанес на карту 6 аномальных зон. Правда, в одном месте дорога утыкалась в какой-то овраг со странной покореженной растительностью, над оврагом кружило воронье. И вокруг было полно мух, они образовывали странные гудящие вихри, напоминающие по форме торнадо. Мессер не смог определить точно, есть ли там какая-нибудь аномалия или нет, но шкурой чувствовал, что туда лучше не соваться.
И еще! Он не удержался и сгонял к тому месту, где его якобы нашли. Обгоревший раздолбанный грузовичок. Ни одного покойника. И вообще, складывалось такое ощущение, будто площадку подмели. Мессер прошелся по следам грузовичка, но в районе насыпи следы совершенно терялись. Можно было подумать, что грузовичок возник ниоткуда и ехал в никуда.

– Так-так... После последнего выброса добавилось две аномальные зоны. Да и Полтергейст сюда раньше вроде не забредал. Растет Зона. Если так и дальше будет продолжаться, то скоро блокпост оттеснят, и мне надо будет перебираться...
– Ты говорил, что это было последнее задание? Tеперь мы в расчете? – не слушая бормотания Жабы, жестко спросил Мессер.
Жаба вскинул на него пристальный взгляд:
– Что, не терпится сунуть голову чёрту в задницу?
– Моя голова, куда хочу, туда и сую!
– Хорошо. Хочешь – валяй! Выдам тебе минимальный комплект, и иди на все четыре стороны. Но в Зоне и деньги тоже нужны... Есть один тайничок, но уже за железной дорогой, туда голым лучше не соваться. А принесешь оттуда «хабар» – за мной не заржавеет. А потом можно уже и дальше в глубь топать, если тебе так не терпится. Но ты ведь принесешь? Я убедился, ты парень честный. А я тебе за него отвалю...
«Чего он так юлит, – вяло подумал Мессер, – не иначе как есть там какой-то подвох! Ну и черт с ним, с подвохом, деньги, похоже, он сулит немалые… Хотя куда тут с его деньгами пойдешь... Ладно, поживем — увидим...»
– Только тебе придется выйти на связь с Шакалом, – продолжал бубнить Жаба, – он знает, где тайничок... от Шустрого Лиса осталось... наследство вроде… Как железнодорожную насыпь пересечешь, так на связь и выходи, но не надолго, а то солдатики засекут или, не приведи, «темные сталкеры», и тогда поминай как звали…

И вновь аллея с пирамидальными тополями, такая знакомая, что кажется, будто он уже был здесь не только совсем недавно, но и когда-то бесконечно давно, может даже... в прошлой жизни...
Теперь Мессер двигался уверенно и экипирован был на славу. Новенькая винтовка с оптическим прицелом, детектор аномалий, запас пищи на три дня. И главное – опыт! Мессер был даже частично благодарен Жабе, пробные рейсы хоть и не пробудили абстрактную память, но память мышц явно возобновилась.
Стараясь не углубляться в сторону, Мессер трусил вдоль трассы. Все же не особенно полагаясь на опыт, он больше прислушивался к интуиции. По слабой дымке или упорному нежеланию воронья пролетать над каким-либо определенным местом, он угадывал наличие там аномалий. По рою мух – наличие падали. Он догадывался, что знания о Зоне у него пока только в зачаточном состоянии, и еще не раз он может наткнуться на такое, что нормальному человеку не приснится даже в кошмаре. Но после апатии, которая, очевидно, была связана с медленным выздоровлением, в нем вдруг проснулась жажда жизни, подхлестываемая смутным воспоминанием, что ранее он уже неоднократно умирал, а затем вновь возрождался. И теперь он был уже не прочь узнать, во имя чего?

Добравшись до железнодорожной насыпи, Мессер, учтя урок, преподанный Хорьком, некоторое время прятался в зарослях, внимательно изучая окружающую обстановку через оптический прицел.
Дождавшись, когда над насыпью пролетел патрульный вертолет и скрылся вдали, Мессер рванул вперед.
Излишняя самоуверенность его подвела – перевалив через гребень, он поскользнулся и кубарем полетел вниз.
По ту сторону насыпи оказался заброшенный хутор. Мессер еще не успел встать на ноги, как был атакован Полтергейстом. Камни, дохлые крысы, ржавые железяки и еще что-то мерзкое, липкое и вонючее – всем этим добром Полтергейст метил ему в голову, не давая сориентироваться и пустить в ход оружие. Мессер выстрелил пару раз, скорее для острастки, пытаясь сообразить, где находиться источник энергии, направляющий этот поток мусора. Тут же все прекратилось – очевидно, Полтергейст предпочел не связываться и уползти от греха подальше.
Шуганув крыс, Мессер зашел в ближайший дом. До выхода на связь оставалась время, можно было передохнуть. Он устроился в углу, так чтобы окна и дверь одновременно были в поле зрения…

…и вновь громада атомной станции черным монолитом высится на фоне серого тусклого неба. И вновь «тело» станции сотрясает пароксизм вселенской боли и страха. Из ее недр в безучастные небеса бьет огненный столб, увлекая за собой ошметки какой-то зеленоватой светящейся массы. И тонны пепла, которые убивают остатки цветового разнообразия.... И серое море, затопившее все вокруг, рождает жуткие серые волны — сонмы ЛЮДЕЙ разбегаются от станции в разные стороны. Сгорбленные, страшные, оборванные, с изуродованными лицами… И одинокий человек, распластав руки крестом, пытается остановить обезумевшую толпу. Но вот звучит выстрел, человек падает, а люди все бегут, втаптывая в грязь распростертое тело…

...зомби. Откуда взялось это слово? Мессер с удивлением смотрит на свой персональный миникомп. Теперь там было уже две записи: «Убить стрелка!» и «зомби». Неужели он настолько не контролирует свое сознание, что сделал эту запись во сне? Может, это он сам зомби? Но времени на раздумья не остается – пора выходить на связь.

– Ты тот парень, что ищет Стрелка?
Мессера уже начинал злить этот вопрос.
– У меня складывается впечатление, что все вокруг знают еще меньше, чем я, – с трудом подавив раздражение, ответил он. Связь была хорошей, и он слышал Шакала так, будто тот находился в соседней комнате.
– Зона штука загадочная … может, ты и прав, – примирительно ответил невидимый собеседник. – Самые мудрые из нас знают только то, что ничего толком не знают.
– Жаба говорил, что ты расскажешь, где тайник.
– Тайник отменяется. Тебе, парень, надо рвать когти.
– Это мне решать, когда, кому и что надо рвать. Если ты хочешь присвоить...
– С тех пор, как ты объявился в наших краях, в нашем и без того нестабильном мире произошли некоторые и вовсе непредсказуемые изменения....
– Меня, не помнящего тонкостей вашего нестабильного мира, это не касается.
– Ошибаешься, это в первую очередь касается именно тебя!
– Это мне решать.
– За тебя давно и все уже решили. Вчера вновь прибыл Грузовик смерти, и там вновь оказался выживший сталкер. Даже, говорят, не один. И все они ищут тебя!
– Мне наплевать.
– Не дури! Они ищут тебя, чтобы убить.
– Это мы поглядим, кто и кого. Да и с чего бы это…
– Не дури. Неужели ты не хочешь узнать, кто ты такой и что же ты забыл?
Мессер, собравшийся было вновь резко ответить, замер. Шакал знал, куда ударить.
– Ты можешь выйти на связь с Жабой и предупредить, – вкрадчиво продолжал Шакал, – все равно те ребята из грузовика тебя уже запеленговали. А я бы советовал тебе заглянуть в гараж, он в глубине, по трассе... И поспеши, те, кто тебя ищут – не люди, они зомби, запрограммированные на твое уничтожение. Ну, и последнее... будь осторожен. Некоторые сталкеры возлагают на тебя большие надежды, а остальные... боятся. Особенно темные сталкеры-убийцы. А дети Великого Кри тебя ненавидят и боятся одновременно. Они что-то знают про тебя...
– С чего это ты такой доброжелательный? – недоверчиво спросил Мессер, прикидывая, не хочет ли Шакал заманить его в ловушку. «Кри» и «темные сталкеры» не вызывали никаких ассоциаций.
– Я же сказал, некоторые сталкеры... В общем, ходит миф, что тот, кто трижды воскреснет, сможет добраться до сердца Зоны, а ты выжил в Грузовике смерти...
– А те, что идут за мной? – спросил Мессер, хотя внутри уже все для себя решил.
– Они не люди.
– Почему я должен тебе верить?
– Ты можешь верить или не верить. У тебя есть выбор.
– Я... – Мессер открыл было рот, но тут взгляд его упал на остатки пыльного стекла, уцелевшего в оконной раме. Четко и ясно можно было разобрать только два слова, которые кто-то начертил пальцем на стекле: «Стрелок» и «гараж». – ...согласен, – хрипло выдавил сквозь зубы Мессер и крепче сжал винтовку в руках.

А в это время в берлогу к Жабе наведался посетитель. Он был закутан с ног до головы в брезентовый плащ, а низко надвинутый капюшон скрывал большую часть лица. Двигался посетитель странно, словно боялся нечаянно все сокрушить на своем пути.
– Где он? – голос звучал глухо, но был вполне человеческим.
– Кто? – прищурился Жаба.
– С огнем играешь? – посетитель ни на йоту не повысил голоса, но Жаба сразу сник и как-то съежился:
– Он ушел.
– Смотри у меня.
– Да я что… я человек маленький… – залебезил Жаба, – мне что велят, то я и делаю... Только не пойму я, зачем он вам нужен?
– А тебе и не надо понимать! Не для того тебя здесь поставили.
– Яволь! – неожиданно щелкнул каблуками Жаба и подобострастно осклабился.
– Ерничаешь?
– Никак нет!
– Ну, гляди… – посетитель круто развернулся и вышел.
Жаба проводил его подобострастным взором, а потом его лицо неожиданно расплылось в самодовольной ухмылке:
– А чего мне глядеть… Я и так вижу многое из того, чего другим и не снилось. А излишнее знание, как известно, лишь усугубляет пищеварение, – и Жаба ласково погладил одну из своих многочисленных кастрюлек.


3. Level 1 Варианты.

Вариант 2.
– Сколько я тебе должен?
– А что с тебя взять… Да к тому же, ты ни черта не помнишь: ни кто ты, ни где ты… А вокруг, мой мальчик, Зона!
– Я не мальчик и не твой!
– Еще как мой – пока не отработаешь: и жратву, и лекарства, да и вооружить тебя надо… хотя бы для начала…
– Какое оружие ты дашь?
– На первых порах обойдешься ножом. Ну, и плащик дам, от радиации он не спасает, а от кислотных штучек и крысиных зубов будет полезен... А насчет мальчика – Зона рассудит!.. А кличка Стрелок тебе ни о чем не говорит?
– Нет.
– Ну и ладно. Для начала сгоняй-ка к блокпосту… Отнесешь запаянный металлический ящичек, оставишь под колючей проволокой, место отмечено на карте, а оттуда заберешь другой... Солдатикам глаза не мозоль, они обязательно попробуют твою шкуру на крепость... Ну что, согласен?
– А у меня есть выбор?
– Пожалуй, что нет...
– Тогда давай свой ящик, и кончим эти терапевтические беседы...
– У меня остался лишь один вопрос...
– Ну?!
– Как мне тебя называть, а то сталкеров много...
– Ну, раз ты мне ничего лучше ножа дать не можешь, зови меня Мессер...

– К черту сантименты! Начнем жизнь с нуля, – Мессер оглянулся на дверь Жабьей берлоги, в сердцах сплюнул себе под ноги, отшвырнул ящик в сторону и побежал.
Ноги слушались плохо – видно, он еще не набрал форму. Да и была ли у него какая-нибудь форма раньше...
«Черт, голова кружится. Странное марево справа по курсу... Или это только мне кажется... Пейзаж почти идиллический, только людей не видно... И какие-то животные рыщут в развалинах... Похожи на бультерьеров, но, кажется... слепые... Чуют они меня, что ли... ишь, насторожились... морды повернули в мою сторону...»
Первый пес прыгнул неожиданно.
Вот он еще упорно рыскал в траве, а вот уже, развернувшись по-волчьи всем корпусом, взвыл и прыгнул…

Вариант 3.
– ...вокруг, мой мальчик, Зона!
– Я не мальчик и не твой!
– Еще как мой… Для начала сгоняй-ка к блокпосту…

...Мессер оглянулся на дверь Жабьей берлоги, в сердцах сплюнул себе под ноги, отшвырнул ящик в сторону и побежал.
Ноги слушались плохо – видно, он еще не набрал форму.
...вот и блокпост...
До него доносились отдельные реплики:
– Вась, проверь вон те кустики! Дай коротенькую очередь!
– Может, доложить лейтенанту?
– Брось! Он опять будит злиться, что его даром потревожили... Или сдуру закатит лекцию о нашей великой миротворческой миссии…
– Лучше пусть злится, чем с нами будет то же, что и со старшиной!
– Черт с тобой! Зови! А я пока подержу те кусты под прицелом.
«Похоже, засекли», – равнодушно подумал Мессер. Он никак не мог сообразить: снится это ему или происходит наяву.
Существовала только одна возможность выяснить это окончательно. Мессер сделал шаг вперед, затрещали кусты, солдатик подпрыгнул, как ужаленный, и заорал:
– Стой! Стреляю!!! – и тут же дал длинную очередь.
Пули с хрустом вгрызались в плоть. Мессер равнодушно наблюдал, как на его груди медленно начинают распускаться алые «розы». Он еще сделал по инерции пару шагов, а потом ткнулся ничком в траву. Сквозь наползающую пелену беспамятства слышал обрывки разговора:
– Он попер на меня из кустов... типичный зомби...
– Да не трясись ты так...
– Майор будет недоволен...
– Черт с ним... может, это и к лучшему...
А потом все утонуло во мраке...

4. Level 2. Первая информация.
Это был сон и не сон одновременно. Мессер словно бы прожил еще раз некоторый отрезок времени. И даже не раз. В голове испуганной птицей билась одна-единственная мысль: «Жизнь – игра!». Мессер криво ухмыльнулся: интересно, а Игра – это жизнь? С какой стати его вдруг стали посещать такие банальные истины?
Так или иначе, но, пожалуй, он все же правильно поступил, взявшись за мелкие поручения Жабы. Теперь он экипирован и имеет некоторый начальный опыт, чтобы попытаться разобраться в происходящем. По крайней мере, чтобы не сдохнуть при первых же самостоятельных шагах, ну, а остальное… это уж как Зона позволит, плюс личная сноровка и опыт тела.
«Говорят, бег удлиняет жизнь. Врут! Которые сутки я уже наяриваю круги по Зоне. И, с каждым метром углубляясь в ее недра, я чую, как все напряженней дышит мне в спину пресловутая старуха с косой. Уж она-то точно могла сказать, что как бы кто ни бегал в этой жизни, а она давно поджидает его на финише».
Мессер на бегу помотал головой, стараясь отогнать тоскливые мысли, которые все чаще и чаще начали закрадываться во все еще полупустой мозг.
Отчасти он лукавил даже перед самим собой. За это время Мессер не только физически окреп, но и усвоил массу полезных сведений.
Например, о привычках Зоны, о ее пристрастиях, любимчиках и париях. Зона имела свой характер ¬– переменчивый, но прогнозируемый. А может, она была абсолютно равнодушна, а все остальное было лишь иллюзиями ее обитателей, рожденными в бесплодной попытке оправдать собственную беспомощность.
Тем не менее в Зоне толклось на удивление много народу. Это и солдатики на блокпостах, существовавшие отчасти благодаря торговцам, с которыми вели постоянный натурообмен. Это ¬психи всех мастей, ищущие здесь либо острых ощущений, либо смысл жизни. Как любой социум, весь здешний народ был связан друг с другом определенными взаимоотношениями. Кто-то кого-то ненавидел, кто-то от кого-то зависел, кто-то кого-то боготворил, хотя чаще всего все это было одновременно.
А во всю эту неразбериху Зона добавляла свою, особенную, острую и загадочную приправу, превращая здешнюю жизнь в цепь смутных видений и иллюзий, разрушая привычные представления о времени и пространстве, о чередовании следствия и причины, а порою напрочь отрицая понятия здравого смысла.
Можно было придумать оправдание для странных на первый взгляд феноменов физического порядка, их можно было попытаться классифицировать и хоть как-то объяснить. Но как объяснить возникновение феноменов метафизических?
Вот говорят, что некоторые видели так называемого мертвого сталкера. И совершенно неясно, то ли это иллюзия, вызываемая каким-то излучением (но тогда кто наносит увечья тем, кто попался ему на пути?), то ли это действительно какой-то излишне живучий покойник (но тогда каким образом он проникает в запертые изнутри бункеры, почему всегда, когда он должен возникнуть, начинает идти дождь, и почему после столкновения с ним всех начинают глодать жуткие сомнения в реальности бытия?). А ускользающий труп? А танцующие во мраке? А Горное озеро? А... Да мало ли чего! Жизнь в Зоне бурлила и была окрашена в такие цвета, что подчас брала оторопь.
Но самым странным было то, что это никого не удивляло! Пугать – пугало, но все события и явления воспринимались как должное, никто не был возмущен царящим абсурдом. И никто словно бы и не догадывался, что существует другая жизнь, отличная от этой. Наоборот, данная жизнь обрастала мифами, пускала глубокие корни в сознании, рождая новые верования, концепции и трактовки. Но это было отодвинуто на второй план, а на первый лихо выезжал здешний быт, и бытие определяло сознание. Все, словно спятив, носились по Зоне, рискуя ежеминутно стать очередным феноменом, и во имя чего? Чтобы достать и... перепрятать, добыть и продать! Продавалось все, от жратвы и каких-то добытых в Зоне бумажек до собственных органов и целой жизни.
И эта бурная деятельность заставляла память работать как-то по особенному. Одних финансовых операций надо было держать в голове столько! И котировка артефактов у различных групп, и ценность отдельных документов, и более мирские вещи: пища, боеприпасы... Вплоть до пугающего своей обыденностью прейскуранта на трасплантанты. И все это обилие с виду второстепенной информации как бы вытесняло на периферию вопросы, связанные со смыслом существования в Зоне, со смыслом существования самой Зоны. И даже само упоминание о жизни вне Зоны.
Мессер заново учился пользоваться своим миникомпом, поддерживать связь с отдельными сталкерами. Он даже поучаствовал в облаве на сталкера-убийцу, успевшего ухлопать семерых, пока его не загнали в полуразрушенный поселок и не пристрелили, как бешеную собаку. Мессер не испытывал ненависти к этому парню, тело которого оставили псам. На его месте мог быть любой, просто обстоятельства так сложились. A может, так захотела Зона.
Сам Мессер тоже хорошо усвоил, что любой шорох – это прежде всего опасность. А также каждый незнакомый предмет, каждый знакомый, но странно выглядящий, нормально выглядящий, но непривычно функционирующий... И так далее, список был столь же велик, как и список артефактов в котировках. И опять же было смутное подозрение, что часть навыков он просто... вспомнил.
Самым светлым пятном пока было знакомство с кланом «Долг». Глава группировки принял Мессера благожелательно. Бункер, расположенный в центре свалки отходов, был обставлен по-спартански. Никаких портретов голых девиц, на стене лишь карта окрестных территорий с флажками, обозначавшими временное расположение аномальных зон и гипотетических гнезд мутантов. Сторожевой Пес, который уже три сезона возглавлял группу, был спокойный и уверенный в себе человек. Он четко обозначил цели группы: «Мы – барьер, и ни одна тварь, ни одна бумажка, ни один предмет не должны проскользнуть во внешний мир. Зона их породила, здесь они будут и похоронены!».
Единственное, что вызывало смутное беспокойство, это отношение членов группы к зомби. Месссер предпочел бы не трогать этих несчастных, если они не атаковали первыми. Ну, и некоторая доля фанатизма. Где-то рядом витал до боли знакомый душок – очень уж это все попахивало армией... Вот только откуда он знает, как «пахнет» армия, неужели он раньше имел к ней како-то отношение?..
Был и еще один нюанс, о котором Мессер старался не думать: деньги. Группа бралась лишь за уничтожение феноменов зоны и совершенно не торговала артефактами. Откуда брались деньги? Ведь на одних зачистках не разбогатеешь. Кто финансировал группу?
Странно, но Мессера совершенно не интриговала мысль, что где-то есть «Внешний мир»; похоже, что с этим понятием была связана какая-то душевная травма, и сознание наотрез отказывалось сосредоточиваться на всем, что могло касаться этого вопроса.
Можно было, конечно, плюнуть вообще на все и попробовать путь сталкера-одиночки, но пока Мессера устраивало его положение.
Он вспомнил то, что нашел в гараже. Там был лагерь военных сталкеров. Именно был! Потому что все они были мертвы, но определить причину их смерти не представлялось возможным. Единственное, что удалось выяснить, это их миссию – они явно выслеживали группировки сталкеров и методично их уничтожали. Но, видать, и на старух бывает проруха. Кстати, группировка «Долг» им была известна, но они ее почему-то не включили в список групп, подлежащих уничтожению, хотя на карте, которую он обнаружил у одного из группы «безвременно почивших», месторасположение было отмечено крестиком. Кстати, анaлогичный крестик стоял в районе НИИ Агропрома..

– Рассыпаться цепью!
Команда подхлестнула Мессера, он прибавил ходу и снял винтовку с предохранителя. Сейчас начнется! По данным разведки, логово слепых псов должно было находиться вон в той ложбине...

– Как себя чувствуешь, новичок? – доброжелательно поинтересовался Сторожевой Пес, встречая на пороге бункера вернувшихся из рейда сталкеров.
– Он молодцом! – отозвался за Месссера Вороний Глаз, верткий чернявый сталкер, который Мессеру чем-то не нравился. Уж слишком часто он оказывался рядом. Было такое ощущение, что он следит за Мессером. – Да и не новичок он! Tы бы видел, как он ловко снял вожака...
– Да, – задумчиво пробормотал Сторожевой Пес, – он, конечно, не новичок. – И как-то особенно пристально глянул на Мессера. – Зайди, поговорить надо.
«Интересно, его не коробит собственная кличка, или он не находит в ней ничего общего с теми псами, которых мы только что прикончили?» – Мессер вошел вслед за главой клана в бункер.
Сторожевой Пес первым делом направился к карте и снял один флажок. Самообман! В следующем сезоне, то есть после очередного выброса, надо будет воткнуть два-три новых.
– Я вот зачем тебя вызвал...
«Да не тяни ты!»
– ...в общем...
Мессер впервые видел Сторожевого Пса настолько смущенным. Bот он собрался с духом и выпалил:
– В общем, ты должен уйти!
– Почему?
– Ты очень неоднозначная фигура, многие сталкеры верят в то, что ты уже раз проходил весь Путь, а ты же знаешь местные легенды... «Лишь трижды возродившийся...»
– Знаю.
– Ты слишком привлекаешь к нам внимание. Вот и клан Убийц оживился, и зомби, которые всю жизнь шли из глубины Зоны, теперь стали появляться у нас в тылу.
– А при чем здесь я? («А вот вояки вас почему-то не трогают! Или не трогали? А теперь – именно из-за меня...»)
– Они ищут тебя. Я, конечно, дам тебе и детектор аномалий, и новенькую винтовку с боеприпасами, и концентратов – запас на три дня.
– Спасибо.
– Ты только не злись, у тебя своя дорога...
– Ладно, я понял. («Ничего я не понял! Если вы сотрудничаете с вояками, то не проще ли было меня просто им выдать? Неужели я настолько неоднозначная фигура? Неужели действительно со мной связаны какие-то особенные надежды? Еще бы неплохо хоть догадку какую иметь, что же это за надежды такие…»)

И снова бег. Заблуждаются те, кто считает, что сталкер – это тот, кто добываeт артефакты. Сталкер – это человек, который бежит. Куда бежит сталкер? А не все ли равно. Главное, что пока он бежит, он живет!
Впрочем, Месссер знал, куда бежит. Еще когда их группа на окраинах свалки обнаружила и уничтожила Плоть (подлую тварь, любимым занятия которой было преследовать раненного безоружного человека, а в остальное время с упоением пожирать крыс), с Мессером на связь вышел Одинокий Волк и намекнул, что его – Мессера – уже давно ждут в баре «Сталкер». Почему место в сердце Зоны, где собираются сталкеры, называется баром, трудно было объяснить. По крайней мере, Волк не смог ответить на этот вопрос; скорее всего, дань каким-то позабытым теперь традициям. На самом деле это было нечто вроде нейтральной территории, где могли встретиться сталкеры даже из враждующих кланов. Хозяин заведения по кличке Крыса зорко следил, чтобы никто не смел пользоваться оружием в стенах его заведения. За дверями – пожалуйста, хоть горло друг другу перегрызите. Слава о Крысе ширилась по зоне – многие его не любили, но большинство уважало.
Но ждали там Месссера не с пустыми руками, тот же Волк намекнул, что где-то в районе Темной долины есть любопытный домик, и Крысу очень интересуют бумаги, которые могут там находиться. Этот «хабар» будет для Мессера пропуском в элитный клуб, он автоматически перейдет в разряд опытных сталкеров. Хотя... на черта ему этот «клуб»... но, может, там удастся разжиться хоть толикой информации о... самом себе.
Правда, был возможен еще один вариант. Ведь Мессер со своей странной историей внезапно оказался втянутым в не менее странную политическую возню. Вон и «убийцы» что-то от него хотят. Неужели легенды о «трижды рожденном» имеют под собой реальную почву? Но тогда ему, как минимум, еще дважды надо прокатиться в Грузовике смерти... или первое его «тривиальное» рождение тоже идет в зачет? Да и как он, обыкновенный в принципе человек, мог изменить что-то в жизни такого монстра, как Зона? Так или иначе, но Крыса мог вести какую-то свою особую игру, используя его, Мессера, как разменную фигуру или проходную пешку.
Но была еще одна находка, которую он сделал в гараже и которая косвеннo намекала на Темную долину. Огромное помещение гаража было набито различной брошенной техникой. Тщательно обыскав его, Мессер обнаружил в одном из бардачков стоявших здесь и давно уже пришедших в негодность грузовиков путевой лист. Грязная скомканная бумажка не привлекла ничьего внимания. На грузовичке отвозили какой-то груз, называемый «детали установки №8» из НИИ Агропрома в лабораторию №6, и была эта лаборатория где-то в районе Темной долины. Здесь попахивало секретностью, а где секретность, там вояки, а где вояки – жди неприятностей! Может, покойные вояки перед своей кончиной как раз и искали здесь эти следы, которые могли вывести на темные делишки их предшественников, с естественной целью – чтобы их аккуратно замести. А тут еще на стене гаража кто-то размашисто вывел: «Убить Стрелка!». Значит ли это, что вояки охотились за неведомым Стрелком? Или надпись сделал тот, кто их убил? А кто их убил, или это было «что»?
И что же это все-таки за Стрелок такой? И как он, Мессер, связан со всем этим?

5. Level 3. Возможная ветвь. Дополнительная информация.
Прикинув все за и против, Мессер из чувства внутреннего противоречия выбрал своей ближайшей целью территорию «НИИ Агропром». Где-то подспудно он понимал, что ничего существенного он там не найдет, но с другой стороны... чтобы потом не сожалеть об упущенном шансе... Вечный враг человеческий всегда нашептывает либо вкрадчивую обольстительную ложь, либо сомнительную нежизнеспособную правду, ловко тасуя под этими масками совершенно неожиданные сути. И как не тщишься угадать, что же из них что, почти всегда покер с жизнью – гиблое дело.
Он бежал уже давно этой размеренной рысью, чутко прислушиваясь к своим ощущениям. За последнее время он научился больше доверять именно ощущениям, а не чувствам. Человеческие чувства обманчивы, к тому же сенсорных каналов мало. Ни радиацию, ни гравитационные аномалии нельзя увидеть или почувствовать издали. А ощущения, смутные, неуловимые, напоминающие игру в прятки в густом туманe, спасали его уже не раз. И тогда, когда он на ходу обминул скрытую под завалом яму с биологическими отходами, и тогда, когда затаившийся кровосос поджидал его в засаде, а он, в самый последний миг, изменил свой маршрут, и тогда когда наткнулся на тикающего утопленника…
Но ориентация на ощущения внезапно внесла коррективы в его мировосприятие. Теперь Мессеру все чаще и чаще начинало казаться, что окружающий мир – это лишь какая-то декорация, а все происходящие с ним игра. Что на самом деле все обстоит совершенно по-другому, не хуже и не лучше, а именно по-другому.

Приглушенный зуммер вызова отвлек Мессера от бесполезного самоедства, он достал миникомп и включил модуль идентификации: в радиусе 3 километров находилось три сталкера. Он сам. Один парень, из «вольных охотников», по имени Гоплит. Мессер как-то сталкивался с ним – молодой представитель на данный момент уже почти вымершего клана «Учеников Мастера Д». Начитался всякой сентиментальной дряни и попер в Зону. Наверняка долго не протянет. С ножом-переростком для разделки крупного рогатого скота, который он таскал за спиной, гордо именуя эльфийским мечом, дурацким арбалетом, обилием якобы лечебных настоек из разной вонючей дряни в карманах, да обломком какого-то ночного горшка (амулет!!! да я таких амулетов...) на цепочке, болтающейся на его тощей шее, долго по Зоне не нашастаешь. Итак странно, что его до сих пор еще никто и ничто не сожрало... Третьим из идентифицированных был некто, представляющийся как Винт. С этим пока судьба Мессера не сталкивала.
Вызывал Мессера Гоплит. Точнее, он вызывал всех, до кого мог достучаться, посылая в пространство старый, как мир, сигнал SOS.
Мессер коротко отстучал на клавиатуре: «иду» – и вновь побежал. Новый маршрут уводил в сторону от места, где должен был находиться НИИ, но, в конце концов, жалко дурошлепа. А Зона, она никуда, к сожалению, не денется...

Еще издали Мессер разглядел на краю свалки жилище Гоплита, этакое гигантское воронье гнездо на телеграфных столбах. На полдороге до своего убежища, обмякнув, висел Гоплит. Из многочисленных рваных ран на его теле сочилась и капала на землю густая темная кровь. Венозная – это хорошо, по крайней мере, лучше, чем могло бы быть. А вокруг земля была устлана серым ковром копошащихся крыс.
Судя по обилию и характеру ран, похоже, этот дурак нарвался на Кровососа. Если еще немного повисит, то даже и крыс не нужно будет – истечет кровью, ну а крысы довершат процесс местной «эволюции», так обглодают, что и следа не останется. По одному амулету (спасти не спасет, но крысы его жрать не станут) только и можно будет отыскать место, где нашел свой покой неугомонный поклонник фэнтези.
Не торопясь, Мессер приблизился к впавшим в экстаз от запаха крови крысам, снял с плеча рюкзак, достал оттуда фарфоровый цилиндр и вытащил из брюк ремень.
«Странно, я не знаю, как и когда здесь очутился, но совершенно точно знаю, что нужно делать», – Мессер обмотал один конец ремня вокруг кисти, второй зажал в кулаке, а в образовавшуюся петлю осторожно пристроил цилиндр. Потом раскрутил импровизированную пращу и запустил цилиндром в один из столбов, служащих опорой для гнезда Гоплита. Цилиндр раскололся, словно сырое яйцо; впечатление усиливалось тем, что, вместе с осколками цилиндра во все стороны полетела серебристая осклизлая дрянь. Пару капель попало на тело безвольно обмякшего Гоплита, и он судорожно передернулся. Значит, живой пока. Ничего, потерпит!
Но на крыс дрянь подействовала еще более ошеломляюще. Они словно взбесились, часть из них попыталась спешно ретироваться, но остальные с неистовством и остервенением набросились на бедных ренегатов. Мгновенно серый ковер скомкался и стал багровым, превратившись в клубок пожирающей саму себя плоти...
Да, студень действует на крыс безотказно. Жаль, что у Мессера был лишь один полный цилиндр. Собирать студень не так просто. И стоит он порядочно.
Взобравшись по столбу в «воронье гнездо» Гоплита, Мессер закрепил наверху канат и спустился до уровня, где висел несчастный «рыцарь печального образа». Вблизи он выглядел еще хуже. Закрепив бесчувственное тело с собой в единую связку, Мессер, чертыхаясь, полез вверх.
Разложив на полу хижины тело Гоплита, Мессер вновь порылся в рюкзаке, достал плотный полиэтиленовый пакет и высыпал на ладонь крупные черные блестящие булавки. Разрезав комбинезон на груди все еще не пришедшего в сознание Гоплита, Мессер аккуратно воткнул ему под кожу на равном расстоянии черные булавки. Почти сразу кровь в открытых ранах потемнела и стала стремительно сворачиваться, а сами раны затягиваться.
Гоплит судорожно всхлипнул и открыл глаза.
– Кровосос, зараза... не углядел... пока за Плотью... охотился... он подкрался со спины... – пробормотал он морщась.
– Не трепись. Береги силы, – Мессер ссыпал остатки «булавок» в пакет и спрятал его в рюкзак. Стоять в «гнезде» было неудобно, Гоплит занимал весь участок, служащий полом, а головой Мессер упирался в ржавые покореженные листы жести, служащие крышей. – Я с тобой сидеть долго не буду. Через час булавки снимешь. Потом часиков шесть поспишь и будешь как новенький...
– Я знаю, спасибо... Сколько... я тебе должен?
– Что с тебя возьмешь.
– Альтруисты в Зоне долго не живут.
– А я не альтруист. Может, когда-нибудь и я окажусь в сходном положении...
– Говорят, что ты...
– Брешут.
– Не перебивай. Я сейчас отдам тебе то, что в Зоне особенно ценится: информацию. Если правда то, что о тебе говорят... Ты, наверно, не знаешь, тут было одно такое дело... – лихорадочно блестя глазами, бормотал Гоплит, – дети...
«Какие дети? При чем здесь дети?!»
– ...это было… года три назад, все дети из всех ближайших населенных пунктов однажды утром ушли в Зону. Или их вывезли… Это было еще до того, как связь с внешним миром прервалась. Власти дело замяли. Этим делом пытался заниматься один парень... его здесь все звали Журналист...
«Похоже, парень бредит!..»
(...маленький захолустный городишко, и сталкер бродит по улицам среди зомби, кормит их, о чем-то расспрашивает и записывает то, что они лопочут: «Журналист хороший... Журналист нас не будет обижать…)
...Господи, откуда это? Почему Журналист? Какой еще Журналист? Только журналистов мне не хватало. Тут хотя бы со Стрелком разобраться!» – Мессер очумело потряс головой, прогоняя наваждение.
– ...я с ним встречался как-то... он говорил, что дети ушли вглубь Зоны. И он то ли нанял одного профи по имени Стрелок, то ли это его самого со временем так стали величать... в общем, как-то он связан с этим Стрелком...
«Опять Стрелок!»
– ...и этот Стрелок тоже ушел в глубь Зоны. Но сначала Журналист что-то искал в НИИ Агропрома... Документы... У меня тоже... А говорят, что ты тоже ищешь Стрелка?
– Брешут! – твердо сказал Мессер.
– Ну, как знаешь, – пробормотал Гоплит, замолчал и закрыл глаза.
Похоже, обиделся. А жаль. Он явно знал больше, чем рассказал. Ну ладно, Мессер успеет расспросить его на обратном пути из НИИ.
Мессер пожал плечами и начал спускаться...

Сквозь марево беспамятства на поверхность вдруг вынырнуло видение, то ли отблеск ущербной памяти, то ли всплеск вызревающего могущественного бреда.
По пустынному городку идут, держась за руки, двое – взрослый человек и ребенок, они видны лишь со спины. Ребенок поднимает голову и спрашивает у мужчины «А правда, что тебя все называют Стрелок?» Взрослый не успевает ответить – начинается выброс. Лицо ребенка деформируется, превращаясь в лицо урода, и он с жутким хохотом убегает...


На этот раз уже случавшееся однажды виденье обретает другой, ранее скрытый смысл.
Мессер с трудом его отогнал и попытался сосредоточиться на действительности.
Здание НИИ было совершенно непримечательным. Tипичное сооружениe, в котором привыкли гнездиться чиновники. Обшарпанные помещения, выщербленные лестницы. Сейчас казалось совершенно невероятным, что когда-то здесь кипела жизнь, пылали страсти. Кто-то, наплевав на принципы, пытался делать карьеру, женщины надеялись устроить свою личную жизнь, кто-то купался в унижениях, абсурдно надеясь, что свершится чудо и все страдания будут со временем вознаграждены. Специфика деятельности этого НИИ не наложила ни малейшего отпечатка на это пристанище бюрократического абсурда. При эвакуации основную часть мебели вывезли, но часть вездесущих вертких бумаг (кроме тех, что, очевидно, успели вывезти с мебелью, а также той части, что сожгли – Мессер видел следы этого аутодафе во дворе) предательски ускользнула из цепких чиновничьих лап. И теперь можно было встретить в самых неожиданных местах – то посреди пустой комнаты, то под лестницей – отдельную «испуганную» бумажку, забившуюся в самый темный угол. Кругом белели эти своеобразные «надгробные плиты», увековечившие память безвременно почившей псевдоразумной деятельности.
Мессер нагнулся за ближайшей, но поднять ее не сумел – обломки стула, что мирно покоились в углу, зашевелились и, прежде чем Мессер успел хоть что-нибудь предпринять, обрушились ему на спину. Затем прямо в лицо угодили обломки цветочного горшка. Прикрывая одной рукой голову, Мессер попятился, одновременно второй пытаясь сорвать с плеча винтовку. Он уже неоднократно давал себе зарок – не впадать в гиблое философствование, не расслабляться, ибо в Зоне это подчас было равносильно смертному приговору. Hо Зона пока еще его периодически опережала.
Наконец, ему удалось взять в руки винтовку, и он наугад пальнул в самый темный угол. Дикий визг возгласил, что выстрел попал в цель. Материализовавшийся Полтергейст зажимал лапой рану на плече, но в отличие от обычного вовсе не собирался ретироваться, а продолжал истошно вопить.
Не обращая на него внимания, Мессер стал спешно подымать с пола первые попавшиеся бумажки и запихивать их за пазуху. Он понимал, что за необычным поведением Полтергейста что-то кроется, но что именно? Так или иначе, времени в обрез. Интересно, что Зона уготовила ему на этот раз?
Впрочем, все стало ясно уже через несколько минут. В дальнем конце коридора возник, медленно нарастая, странный рокот, а потом показался какой-то беспорядочный вал, грохоча и вибрируя, он надвигался прямо на оторопевшего Мессера. Тут было все: и обломки мебели, и какие-то ящики, и канцелярские принадлежности, даже пара небольших бронированных сейфов.
«Бог ты мой! Да ведь такую махину сдвинуть с место не под силу ни одному Полтергейсту. Разве что их тут целый выводок. Они меня под этой лавиной просто похоронят. Столько пройти, уцелеть в таких передрягах и сгинуть в этой помойке под грудой бюрократических аксессуаров. Ну уж нет! Pазумнее будет отступить!» ¬¬– Мессер метнулся к выходу. На открытом пространстве он почувствовал себя спокойней. Да и Полтергейсты, изгнав его из помещения, похоже, успокоились. Видимо, они считали коридоры опустевшего НИИ своим родным домом и, изгнав из его стен врага, затихли.
Мессер бегло просмотрел добытые бумажки. Он не ждал увидеть в них чего-либо особо интересного. Но все же в одной или двух промелькнули фразы: «Темная долина», «поставки сырья» и «прием отходов из лаборатории №6». Лишь одна бумажка заслуживала интереса, в ней шла речь о каком-то международном эксперименте (в группу разработчиков были включены люди из разных стран). Сути эксперимента Мессер не понял, ясно было только одно: все это как-то было связано с генетикой, и речь там шла явно не о растениях, как можно было ожидать от НИИ Агропрома. А может даже, и не о животных, хотя по всему документу предмет этот стыдливо именовался лишь как исходный материал, подвергшийся интенсивному мутационному воздействию.
Собственно, здесь делать было больше нечего. Тем более что на поднятый Полтергейстами шум вдалеке откликнулись тревожным воем слепые псы. Xотя, судя по звуку, до них было еще метров семьсот, Мессер решил не испытывать судьбу.
Осталось лишь глянуть, что скрывается за крестиком на карте мертвых военных сталкеров. Это оказалось помещение какого-то магазина. Точнее, магазином он был в прошлой жизни. Хоть в этом ему повезло – в отличии от Мессера он наверняка «помнил», чем он был в прошлой жизни. В остальном складывалось такое впечатление, что здесь были регулярные собрания кабанов-мутантов, в программу которых входили брачные игры, бои остервеневших самцов за приоритет в стае и тренировочные миграционные марш-броски по этажам и подвалам. Но все же среди этого бардака Мессеру удалось отыскать любопытную деталь, даже две. Это нацарапанное битым кирпичом на стене в коридоре слово «Стрелок» и развороченный взрывом сейф в почти дотла выгоревшем подвале. Были в подвале и четыре обгоревших трупа, но они были в таком состоянии, что их можно было считать совершенно неинформативными. А вот сейф... Очевидно, содержимое сейфа при пожаре не пострадало. Он был почти девственно пуст, лишь на зазубринах развороченного взрывом бока висел крошечный клочок бумаги, а на нем четко можно было разглядеть два слова. С одной стороны было коряво написано слово «карлик», а со второй – «...ети?». Второе слово было не полностью – по черточкам впереди слегка угадывалось наличие первой буквы, и похоже, что этой буквой была буква «д».
Пожалуй, теперь не мешало бы проведать Гоплита. Кажется, наметилась некая ниточка, за которую стоило дернуть.

Под столбами с гнездом Гоплита крыс все еще не было, сказывалось действие студня. Но и самого Гоплита видно не было. Мессер внимательно оглядел землю вокруг столба. Кроме кровавых крысиных ошметков, ничего примечательного не просматривалось, лишь только одно – Мессеру показалось, что он заметил странный след ботинок, со стершейся внутренней стороной подошвы, владелец явно отчаянно косолапил. Это не могло быть ни его следом, ни следом ног Гоплита (у того размер не дотягивал, да и носил он дурацкие сапоги на достаточно высоком каблуке – как дань своему пристрастию к средневековью).
– Эй, Гоплит! – негромко позвал Мессер, задрав голову кверху.
Тишина. Ни звука, ни движения в ответ.
«Дрыхнет, что ли?» – подумал Мессер.
Внезапно на его лицо сверху упала капля. Мессер провел рукой по щеке – кровь.
«Странно, кровотечение у него должно было давно прекратиться...» – Мессер вздохнул, поплевал на руки и полез по столбу вверх.
Гоплит был на месте, он так и не снял булавки, которые честно отслужили свое, но их количества явно было недостаточно, чтобы затянуть еще одну рану. У Гоплита было перерезано горло – от уха до уха.
«Господи! И кому мог помешать этот божий одуванчик?» – Мессер по инерции обыскал покойного, но кто-то успел уже это сделать до него. Гоплит ушел из жизни таким же голым, как и пришел. Ниточка за которую так и не успели дернуть, оборвалась.

6. Level 4. Путь в Темную долину.
...бесконечный пустой коридор. Распахнутые двери в пустые кабинеты. Гулкое эхо с ожесточением вторит звуку шагов. Лестница, ведущая в подвал. Во все стороны с визгом разбегаются крошечные человечки. Дети? Карлики? Одинокая фигура человека в сталкерском комбинезоне; не обращая внимания на визжащих карликов, человек подходит к стене и пишет на ней осколком битого кирпича: «Стрелок»...

Мессер уже минут двадцать наблюдал из укрытия за странным сталкером, на которого он наткнулся случайно. Следуя теперь уже устоявшейся привычке (спасибо за урок ныне уже покойному Хорьку), Мессер старался обходить места вероятной засады с тыла. Так он и наткнулся на этого затаившегося сталкера, который, несомненно, кого-то ждал. И было у Мессера такое чувство, что именно его.
Интересно, кто его заложил, не попахивает ли здесь «псиной»? Может, глава клана Долг не поленился «брякнуть» куда следует, да своего холуя «вороньего» и «глазастого» послал проследить. Но это вряд ли! Мессер уже не такой лопух, как в первые дни, и Вороньего Глаза на хвосте вычислил бы в два счета.
Но факт оставался фактом: сталкер кого-то поджидал. И поджидал с явным намереньем убить.
«Мало мне зомби, идущих по моему следу, так еще и эти туда же!»
Мессер взял противника на мушку и тихонько окликнул:
– Не меня ждешь, приятель?
Cталкер оказался тертым калачом, он стремительно оттолкнулся левым локтем от земли и покатился в сторону этакой стремительной «колбасой». Винтовку он бросил, но умудрился достать револьвер и пальнуть наугад. Мессер не стал дожидаться второго выстрела, поведение сталкера не располагало к рискованным экспериментам.
Мессер выстрелил лишь раз, и бойкий сталкер затих, неловко подвернув под себя левую руку, в облаке поднятой им самим же пыли. Пылинки оседали на его молодое еще лицо, задерживаясь в складках, стремительно старя еще одного закланного агнца Зоны. И самое главное, пылинки оседали на глазных яблоках, притрушивая блеск и неопровержимо свидетельствуя о том, что их владелец мертв.
Мессер подошел, обыскал тело. Ничего конкретного, но отсутствие артефактов в сумке наталкивало на мысль, что покойник, возможно, не за этим явился в Зону и принадлежал скорей всего к клану Убийц. Значит, на него, Мессера, уже поступил «заказ». Интересно, кому это он так сильно поперек горла. И тут Мессера внезапно осенило, он глянул на подошвы покойника. Так и есть – основательно стертые с внутренней стороны подошвы, человек при жизни сильно косолапил! Мессер достал миникомп и порыскал идентификатором по окружающей территории. А вот это уже серьезная ошибка для профессионала! На экране все еще было три точки – три сталкера находились в радиусе достижимости: он, Мессер, уже покойный Гоплит (ну это же надо, какой неугомонный! И после смерти никак не обретет покой) и Винт. Причем все три сталкера, если верить идентификатору, находились в одной и той же точке.
Потратив еще минут пятнадцать, Мессер отыскал тайник. Там, естественно, были оба миникомпа – и Гоплита, и Винта, и, значит, сталкера, которого застрелил Мессер, с большой долей вероятности звали именно Винт. Хотя была и другая возможность, а именно, что неизвестного Винта ныне покойный косолапый тоже прикончил, как и беднягу Гоплита.
Кроме компов, в тайнике были бумаги. Безликие (по ним совершенно невозможно было определить, кому они раньше принадлежали, Гоплиту, Винту или еще кому) и равнодушные, но содержимое заставляло невольно содрогнуться.

...холодный и чистый. Даже отчасти изысканный и от этого еще более абсурдный, морг. Огромный каменный стол с желобами для стока крови. На столе человек, прикрытый простыней. Из-под простыни видны голые ноги и правая рука. На руке татуировка «S.T.A.L.K.E.R.» Кругом стоят такие же столы,на них лежат покойники. Входят двое в белых халатах, лица их прикрыты марлевыми масками. Один из них заглядывает под простыню и говорит:«Отвоевался Стрелок»...

«Он, может, и мертв, но я-то пока жив, и с каждым днем меня все труднее и труднее уничтожить!» – Мессер, как собака после купания, встряхнулся, сбрасывая навязчивые виденья, стиснул зубы и стал читать.
Тут было несколько папок. Одна была озаглавлена достаточно мирно, хоть и загадочно: «Отдельные наблюдения за изменением иерархии рецессивных признаков при длительном концентрированнoм гравитационнoм воздействии». Но, пытаясь осмыслить, что стоит за сухими безликими цифрами статистических наблюдений, можно было сделать свой вывод. Это была евгеника чистой воды. Выведение спецпород, а точнее контроль и селекция населения прилегающих к Зоне территорий. Может, покойный Гоплит, не бредил, и легенда о Детях Зоны – это всего лишь обычная страшная действительность?
Вторая папка прямо указала на то, что лаборатории №6 провела ряд экспериментов, связанных с генной модификацией отдельных видов домашних животных. И требовала увеличить энергообеспечение! Документ был датирован 15 апреля 1986.
Третья – директива какого-то «горкома партии г. Припять», датированная маем 1975 года о выделении территорий под строительство установок специального назначения РД-100. Подробностей никаких не было, но эта хранилась вместе с остальными, а значит тоже имела какое-то значение. Слова «горком» и «Припять» не вызывали никаких ассоциаций (но аббревиатура РД, чем-то смутно тревожила). Интересно, эти бумаги, очевидно, где-то раздобыл Гоплит, а Винт (или кто он там еще), возможно, и ухлопал его именно из-за них. Или...
Внезапно Мессер напрягся. Его насторожило, что воронье, до этого с деланным равнодушием парившее над трупом Винта и терпеливо поджидавшее, пока Мессер не освободит площадку, внезапно подняло возмущенный галдеж. Птицы явно заметили приближение каких-то конкурентов. Мессер спрятал документы и, учтя ошибку Винта, выбрал более удачное место (так, чтобы невозможно было подкрасться с тыла) и затаился.
Ждать пришлось недолго, вскоре в поле зрения появился... Вороний Глаз.
– Мессер! Не стреляй! Я точно знаю, что ты здесь – я засек твой комп!
Ага! Как же он не подумал (век учись – и все равно на старуху найдется свой винт с противоположной нарезкой), Гоплита пришили не из-за бумаг, а из-за того, что засекли его, Мессера, передвижение к бедному любителю фэнтези. Хлопнули, чтобы он не смог сболтнуть лишнего – значит, это лишнее надо обязательно найти!!! Это лишнее может быть совсем не лишним!
– Тебя послал Сторожевой Пес?
– Нету Пса. Убили его.
– Чего ты хочешь?
– Возьми меня с собой.
– С какой стати?
– Ты, говорят, выжил даже после Грузовика смерти...
– Но это не значит, что выжили те, кто был рядом со мной, – Мессер вышел из укрытия и приблизился к Вороньему Глазу. – Гоплит вот тоже попытался со мной поближе познакомиться.
– Ты убил его?
– Нет. Нашлись другие доброжелатели.
– Когда ты ушел, наш лагерь был атакован кланом Убийц. Мы отбились, но потери велики...
Значит, на него есть-таки заказ. Может, ответ кроется в недрах клана Убийц? Кто им платит? Кому выгодно устранять всех, с кем Мессер общался (интересно, уцелел ли Жаба? Хотя этот, пожалуй, уцелеет. И, возможно, даже отыщет для себя выгоду). Вот Псу не повезло – и на такой огурец есть своя трехлитровая банка. Похоже, что Мессер представляет для кого-то опасность, вот только для кого и какую? Потому что из тех ошметков информации, что ему удалось собрать, ничего путного пока не складывалось.
– Ну так как, возьмешь? – Вороний Глаз попытался поймать взгляд Мессера своими, действительно слегка напоминающими птичьи, глазками.
– Нет! – жестко отрезал Мессер, понимая, что этим коротким словом почти наверняка подписывает парню смертный приговор. Но, в конце концов, он не обязан быть альтруистом. – Возвращайся к своим. Кто у вас теперь за главного?
– Кабан, – поникнув, тихо прошептал Вороний Глаз.
«Тогда точно хана», – подумал Мессер, но попытался ободряюще улыбнуться и даже похлопал Вороньего Глаза по плечу. Hо на душе стало паскудно.

И вновь сон. Стремительное продвижение по длинному коридору, впереди спина бегущего человека, вперед, теперь вниз по лестнице, в подвал. Во все стороны с визгом разбегаются карлики (дети?)... Человек подходит к стене и пишет на ней осколком битого кирпича: Стрелок...

Точный адрес Темной долины Мессеру был неизвестен, как неизвестно было и расположение логова Убийц, поэтому было все равно, в каком направлении двигаться. Точнее, адрес был, но звучал нечетко – где-то на запад от штаб-квартиры группировки Долг. Говорят, там находятся какие-то заброшенные армейские склады. Тоже, должно быть, еще то Эльдорадо! В памяти почему-то всплыло странное отношение к армии. Память так до сих пор и не вернулась окончательно. Если не считать навыков убивать и выживать. Неужели он имел в своей «прошлой» жизни какое-то отношение к армии? Почему-то смутно армия ассоциировалась у него с... ложью. Непроницаемые лица военных, с упорством, достойным лучшего применения, отрицающих очевидные вещи... «Нет, это не наша ракета случайно сбила гражданский самолет, наша ракета летела совершенно в другом направлении, и вообще все ракеты находятся на месте»... Странно, откуда это? Это не вписывается в его сны; возможно, это какие-то отрывочные данные из истории того места, где находится Зона? Ведь не весь же мир – Зона?! Или весь?!
Если раньше почти все время в небе кружили вороны, то чем дальше на запад продвигался Мессер, тем пустыннее становилось в небе. Зато все чаще и чаще стали попадаться на пути крысы (а где крысы, там и Плоть), все это свидетельствовало о наличии поблизости жилья, причем не пустующего.
Этим жильем оказались заброшенные армейские склады. Точнее, почти заброшенные. Откуда-то пробивалась тоненькая струйка дыма, иногда доносился то лязг, то негромкий говор. Вокруг валялись ящики и пустые бочки из-под дизельного топлива. Мессер влез на одну из них и попытался заглянуть во внутренний двор складов.
У входа сидел часовой. Это не был военный. Но Мессер почти стопроцентно был уверен, что перед ним представитель грозного клана Убийц.
Почему-то при взгляде на эту расслабленную фигуру, покуривавшую сигарету в кулак, у Мессера стремительно начала таять уверенность в правильности выбора пути. Пожалуй, стоило взять несколько севернее и обминуть это место. Впрочем, возможно, этот склад и лаборатория №6 – одно и то же место. И не он ли еще часа полтора назад был так решительно настроен узнать, кто же именно стоит за заказом на устранение всего его окружения?
Верный своей опробованной тактике Мессер стал медленно продвигаться вдоль стены, прикидывая, как бы оказаться у часового в тылу, но внезапно его насторожил какой-то посторонний звук – невнятное бормотание! Мессер нырнул за нагромождение ящиков и стал ждать. Оттуда же, откуда пришел он сам, появился сталкер. Странный сталкер. Он шел, покачиваясь, рукава комбинезона были закатаны, на правой руке явственно была видна татуировка — «S.T.A.L.K.E.R.».
Он шел, не прячась, и то ли напевал себе под нос, то ли бубнил.
Мессер внятно разобрал лишь одну фразу: «Стрелок... нам надо убить Стрелка, надо убить Мессера... надо убить всех...»

7. Level 4 (продолжение). Клан Убийц
«А ведь он – зомби! – Мессер задумчиво разглядывал безумного сталкера, а тот в свою очередь с удивлением смотрел на стену, преградившую ему путь. – Очевидно, из тех... Из Грузовиков смерти. Неужели я был похож на него, когда меня нашли? И не похож ли я на него и теперь – беспамятный и словно запрограммированный на непонятную цель. Куда я иду? Зачем?»
Зомби тем временем изловчился, подпрыгнул, уцепился за верхний край стены и ловко перебросил свое тело на ту сторону.
Мессер скользнул вдоль стены к расщелине и заглянул во двор.
Сталкер-убийца продолжал сидеть в той же позе, но уже без сигареты. Он спокойно смотрел на зомби, и его глаза были такими же пустыми, как и у безумного сталкера.
А тот остановился в нерешительности, потоптался на месте и невнятно выпалил:
– Ты Стрелок?
– В некотором роде, – спокойно ответил убийца, продолжая равнодушно наблюдать за переминающимся с ноги на ногу зомби.
– Тогда я должен тебя убить.
– Попробуй.
Зомби неожиданно прыгнул, но не к убийце, а в сторону. Тот успел сорвать с плеча винтовку и выстрелить, но зомби, совершенно непредсказуемо для такого увальня, словно странное и нелепое «перекати-поле», стремительно выкатился из зоны обстрела.
Похоже, убийцу не смутило такое развитие событий, на его равнодушном лице появилась ухмылка – все это его явно забавляло. Он откинулся на спину, опрокинувшись навзничь, и исчез в дверном проеме, возле которого сидел. Но и зомби не мешкал, подпрыгнув к ближайшему окну, он нырнул внутрь здания.
Некоторое время было тихо. Потом послышалась лихорадочная стрельба, опять тишина, еще выстрел и дикий предсмертный вопль. Откуда-то из верхних окон – Мессер даже не успел точно определить, из которого – вывалился сталкер. И это был не зомби. Вот во двор выскочил еще один, и это был не зомби, но и не часовой. Он обежал здание и скрылся за углом. Внутри здания послышались отрывистые команды, опять стрельба, и снова короткий предсмертный вопль. Мессер усмехнулся – в принципе вся эта суматоха была ему на руку. Он просунул в расщелину ствол винтовки и стал ждать. Вот в одном из окон появилось невыразительное бледное лицо, и Мессер нажал на спусковой крючок.

Он успел «снять» троих и решил поменять позицию – с каждым выстрелом росла вероятность, что его засекут.
«Так я еще, чего доброго, войду во вкус!»
Пригибаясь, добежав до того места, где каменная ограда, на вершине которой лишь кое-где уцелели остатки колючей проволоки, заворачивала, Мессер осторожно заглянул за угол. В десяти шагах впереди в стене зиял внушительный пролом...
Но внезапно в глазах его потемнело, почва под ногами стала зыбкой, в здании истошно завыли, очевидно, зомби...
«Ох, как некстати...» – успел подумать Мессер.
И тут начался выброс...

Он до этого уже переживал это событие дважды, даже трижды, если включать и тот выброс, в конце которого он пришел в себя (а сколько он пережил их ранее?), но, пожалуй, этот был особенно сильным. Мессер даже на несколько мгновений потерял сознаниe, но тем нe менее устоял на ногах.
Резко стемнело, поднялся хаотичный мощный ветер, вздымавший пылевые смерчи, воющий в щелях почище зомби. Мессер, пошатываясь, добежал до расщелины в заборе, нырнул внутрь, пересек короткий участок открытой местности и, зажмурившись, нырнул в окно подвала, благо почти все стекла в здании повыбивали еще во времена эвакуации.
В подвале было прохладно, сыро и спокойней, чем снаружи. Мессер, прижавшись спиной к прохладной стене, выждал некоторое время и открыл глаза (таким приемом он сокращал время адаптации зрения к полумраку). И сразу пожалел об этом.
«Лучше бы меня пристрелили ещё на улице!»
Метрах в пяти, в глубине подвала, стоял Чернобыльский Пёс.

Но, очевидно, его час еще не пришел. Мессер обессилено сполз по стене на пол. Почему Чернобыльский Пес не обратил на него внимания? O нем рассказывали жуткие легенды: он гипнотизирует свою жертву, и та добровольно... разве что не свежуется. Впрочем, если существует так много рассказов, значит, есть кому рассказывать, и «не так страшен черт»...
В общем, будем считать, что дуракам пока везет!
Мессер дрожащими руками достал из рюкзака вяленое мясо и стал есть. После выброса у него всегда появлялся зверский аппетит, но сегодня к нему примешивалась горечь опустошения. По лицу его тек холодный пот, но Мессер этого даже не замечал.
Он умудрился проскользнуть незамеченным на галерею, которая окружала огромный пустой ангар. Очевидно, когда-то он служил пристанищем для множества боевых машин. Теперь ангар был почти пуст. Посредине его был разложен костер. И у костра сидело человек шесть. А еще в отдалении к бетонной балке выступавшей из стены был подвешен за ноги сталкер-зомби. Среди сидящих у костра выделялся один, его костюм разительно отличался от экипировки всех остальных, он напоминал робота. Громоздкая конструкция экзлета не только не мешала его движениям, но, напротив, позволяла ему двигаться со странной грацией хорошо отлаженного механизма. Это явно был военный сталкер. Мессер еще ни разу не видел военного сталкера, по крайней мере живого.
– Мы выплатим сумму, которая позволит вам занять лидирующее место в данном регионе, – громко и четко произнес военный, обращаясь к одному из «убийц». Тот покачал головой и хмуро спросил:
– Неужели он вам так насолил, что вы готовы...
– Еще нет, но может.
– Не проще ли вам самим...
– Не проще.
«Значит, меня «заказали» таки военные сталкеры... – Мессер поплотнее вжался в свой темный угол, – интересно, чем я им могу насолить, даже гипотетически?»
– Так вы будете продолжать охоту?
– За такие деньги мы ухлопаем кого угодно! – спокойно объявил глава клана. – Но где гарантии?
– Во-первых, ваша группа не единственная; во-вторых, мы просто могли бы сообщить остальным, где вы вырыли свою нору. К тому же, – военный хмыкнул и скептически добавил, – после сегодняшнего цирка... Когда вся ваша шайка в течение получаса не могла справиться с одним чокнутым зомби...
– Важен конечный результат, – вожак мотнул головой в сторону подвешенного зомби.
– Да, – задумчиво протянул военный, – важен конечный результат.
Мессер шкурой почуял, что за этой фразой стоит что-то большее, чем простая констатация факта. Уж больно ярко проскользнула неуверенность вояки, а по всему видно было, что этот человек не привык сомневаться.
Как бы в подтверждение этого военный встал, подошел к висящему вверх ногами зомби, присел на корточки... Зомби забился, заскулил, а военный, поймав его за шею рукой, усиленной экзоскилетом, чуть сжал пальцы, и зомби обмяк, а изо рта у него вместе со слюной потекла кровь.
«Пора отсюда сваливать, пока меня не придушили так же, как этого несчастного!»

8. Level 5. Лаборатория №6.
Ну, наконец. Похоже это именно та самая искомая лаборатория №6. Неужели он стоит на пороге разгадки своей тайны? Главное, не впадать в телячий восторг – все, что отвлекает, надо отбросить в сторону. В конце концов, надо относиться к своему положению, своей жизни здесь, как к игре. Обычной игре, например, компьютерной, в которой герой, пробежав по всем коридорам и закоулкам, пройдя определенные уровни, может достичь цели и выйти на финальный уровень, а там... Ну, в общем, все как в игре, за маленьким исключением, он не может «сохранить» свою игру и в случае своей гибели начать с «сохраненного» уровня. Или все-таки может? Ведь недаром о нем ходит легенда, как о дважды рожденном, а может, и трижды... Чушь собачья! Никто дважды не рождается и не живет. Вон зомби, которого ухлопали «Убийцы». Он же не встал, не ожил... Хотя, может, он оживет после очередного выброса?
Прочь! Дурацкие мысли!!! Я же прекрасно знаю, к чему ведет мое соскальзывание в философские бредни. Может, я в прошлой жизни был философом или даже самим Буддой. Странно осознавать себя взрослым мужчиной, со множеством разнообразных, никому не нужных знаний и совершенно не чувствовать своего места в этом мире.
Мессер криво усмехнулся. Похоже, чтобы не сойти с ума от напряжения, он выбрал себе своеобразный способ релаксации — строя абсолютно безумные предположения и одновременно иронизируя над самим собой. Самоирония – великое дело! Массу человеческих поступков, видов деятельности, да чего там, отраслей «народного хозяйства» невозможно было бы воспринимать без определенной доли самоиронии. Чтобы не спятить ненароком от осознания всепоглощающего абсурда человеческого существования.

Ступив в стены искомой лаборатории, Мессер почувствовал острое чувство, которое французы называют «дежавю». Он наверняка был здесь когда-то. Впрочем, после посещения НИИ Агропрома это чувство могло оказаться ложным, ибо было навеяно однотипностью госучереждений, занимающихся сходными видами деятельности.

В коридоре за ближайшим поворотом стоял уродливый слюнявый монстр.
…как всегда...
Мессер внезапно ощутил, что уже неоднократно проходил и этот коридор, и этот поворот...
...или это ему неоднократно снилось?
Со снами действительно что-то было не в порядке. Oтдельные сны, словно заезженная пластинка, повторялись, пытаясь вызвать какие-то забытые воспоминания?..
...и всегда за углом его поджидал монстр.
Тот же самый?! Или просто похожий?
Руки рефлекторно вскинули винтовку.
Выстрел! Второй! Третий...
Пули с визгом впивались в слюнявую оскаленную морду, вырывая из нее огромные кровавые ошметки. Монстр взревел, но все же успел плюнуть фосфоресцирующей слюной. Волны жгучей боли прокатились по телу Мессера.
Mонстр рухнул ему под ноги.
Стараясь не расслабляться, Мессер скосил глаза на свое плечо. Kомбинезон под воздействием кислоты обуглился. Как, впрочем, и плоть. Его, Мессера, плоть!
– Дерьмо! – вяло ругнулся Мессер, шаря здоровой рукой по стене коридора. Винтовка отчаянно мешала, но Мессер не рискнул бы с ней расстаться даже на миг. Он точно знал,..
…помнил? видел во сне?..
...что где-то здесь должен быть тайник с медикаментами, а чуть дальше по коридору второй, с той штуковиной, которая стреляет чем-то похожим на плазму.
Стена под пальцами подалась и бесшумно скользнула в пол.
Мессер едва успел вскинуть винтовку. Выстрел!!!
– Дьявол, раньше здесь этой мрази не было! – Мессер привалился спиной к прохладной осклизлой стене, равнодушно разглядывая очередного поверженного монстра. Боль от соприкосновения с холодом слегка утихла, словно удивленная тем, что это тело не ее безраздельная вотчина, что она не полновластная хозяйка территории – этого дрожащего куска протоплазмы.
Мессер напряг остатки сил и почти переполз через труп монстра, дрожащая рука коснулась заветного ящичка…
Боль во всем теле взметнулась лесным пожаром и... ушла.
Мессер, наконец, перевел дух.
Он каждый раз не переставал удивляться действию этих загадочных медикаментов.
Тело регенерировало прямо на глазах, затягивались раны, бледнели и постепенно исчезали ожоги. Но самое удивительное, что одновременно с телом регенерировал и дух. Мессер опять стал свежим... даже каким-то стерильным...
Боже!!! Он ведь действительно обнаружил тайник с медикаментами именно там, где подсказывало воспаленное сознание. И действовали они именно так, как он и представлял.
Неужели он действительно уже был здесь когда-то?!
Но на этом чудеса временно закончились. Верхние этажи этого здания были разительно похожи на коридоры НИИ: те же следы панического бегства, опустошенные кабинеты, брошенные второпях вещи. Но, кроме этого, складывалось ощущение, что кто-то сюда регулярно наведывается и пытается довершить разгром. Брошенные ящики были взломаны, причем некоторые имели такой вид, будто их взламывали зубами.
Мессер внимательно приглядывался к различным мелочам, стараясь заметить что-то необычное. И его старания были вознаграждены. На участке пола, где было достаточно осыпавшейся с потолка штукатурки, явственно были видны следы – следы человеческих ног, точнее, ног ребенка.
Или все-таки карлика?

...теперь вниз по лестнице, в подвал...
...во все стороны с визгом разбегаются карлики (дети?)...

Ну что же, в подвал, так в подвал!
Подземный лабиринт заставил его привычно сгорбиться и припустить странной вихляющей рысью, замечая малейшее движение, чтобы своевременно встретить его упредительным огнем.
Кроме крыс, с визгом разбегающихся из-под ног, здесь внизу никакой живности не было. Никаких «монстров», по крайней мере, пока, не было видно. В одном из боковых отсеков Мессер увидел странное сооружение. Больше всего оно напоминало курган из черепов из когда-то где-то им виденной картины «Апофеоз войны», там была изображена огромная пирамида из человеческих черепов. Hо эти «черепа» были маленькими и немного странной формы. И лишь подойдя вплотную к пирамиде, Мессер с изумлением обнаружил, что кто-то свалил в одну кучу сотни... компьютерных мышей. Разворошив курган, Мессер обнаружил в его недрах миникомп (явно подобранный у погибшего сталкера). Комп не работал, кто-то тщательно вбил в экран отполированную, остро заточенную, словно шило, кость. Похоже, комп намеренно пытались... убить.
Потом Мессер обнаружил еще несколько причудливых курганов. В одном были и сваленные в одну кучу шариковые ручки, сотни две, пожалуй. А другой курган был из рулонов туалетной бумаги. И внутри каждого кургана был «похоронен» миникомп.
Значит, где-то определенно должен находиться и курган из папок с документами.
За время путешествия, особенно находясь около курганов, Мессер постоянно ощущал на себе чей-то взгляд. Но все попытки «засечь» наблюдателей, пока не давали результата.
– Зачем ты разоряешь наши кумиры?
Голос, который произнес эту фразу, был скрипучим и словно искусственным.
– Кто вы? – осторожно спросил Мессер.
– Мы... люди, – ответ прозвучал поспешно, но в нем не чувствовалось уверенности.
– Я могу вас увидеть?
– Зачем?
– Но вы же меня видите. Я хотел бы разговаривать в равных условиях.
– Мы не хотим... равных условий.
– Зачем вы хороните миникомпы?
– В них живут души сталкеров.
– Значит, вы специально «убиваете» души сталкеров?
– Мы не хотим отвечать на этот вопрос.
– Мне нужны документы, папки с бумагами...
– Зачем?
– Что бы узнать правду.
– Какую... правду?
«А он прав, – подумал Мессер. – Действительно, какую правду я хотел найти?».
– Кто такой Стрелок? – тихо спросил Мессер.
– А ты... не знаешь?
На этот раз в голосе звучала неприкрытая издевка.
– Если мы отдадим тебе все бумаги, ты уйдешь?
– Скорей всего.
– Это не ответ.
– Ну, хорошо, я обязательно уйду.
– Наверняка ты нас обманешь. Нас постоянно обманывают. Нам надоело, что нас обманывают. Мы... мы не дадим тебе ничего.
Раздался тихий шорох, и Мессер понял, что его собеседник ретировался.
И вновь иступленный бег по подземному лабиринту. Несколько раз Мессер почти настиг невидимых соглядатаев, но в самый последний миг им удавалось ускользать. Он обнаружил еще три пирамиды, но не стал их разрывать. Наконец, находясь в самых недрах подземного лабиринта, Мессер нашел то, что искал – пирамиду из папок и документов. Не пытаясь рассмотреть в призрачном свете подземелья содержимое, проверяя лишь наличие бумаг в папках, Мессер стал поспешно запихивать их в вещмешок.
И тут из всех темных углов в Мессера полетели комья грязи, камни, спрессованные крысиные фекалии… Сначала он подумал, что вновь нарвался на выводок Полтергейстов, но, приглядевшись, стараясь прикрыть при этом голову, Мессер разглядел маленьких безобразных человечков, сжимающих вокруг него кольцо ненависти. С детьми их можно было спутать только в кошмарном сне. Скорей они были похожи на злобную карикатуру на взрослого человека. Искаженные яростью крошечные личики, огромные пылающие ненавистью глаза... И их становилось все больше и больше. Еще немного...
И Мессер не выдержал; плюнув на все эти бумажки, он позорно бежал.
Обратный путь он одолел раза в четыре быстрее, спиной ощущая давление злобы и ярости. Не замедляя ход, он вылетел из здания и замер, ослепленным тусклым, но дневным светом, после подземелья показавшимся ослепительной магниевой вспышкой…
Пока после блужданий по подземному лабиринту лаборатории №6 его глаза привыкали к дневному свету, Мессер на несколько мгновений утратил контроль над окружающей обстановкой и в который уже раз пожалел об этом.
Когда его глаза, наконец, привыкли, то прямо перед собой, на расстоянии прыжка, он увидел зомби. Зомби был как две капли воды похож на того несчастного, которого прикончил военный сталкер в логове «Убийц». И он явно намеревался выполнить то, что не успел сделать его предшественник, то есть, собирался прикончить его – Мессера.
«Game over!» – возникла нелепая фраза в воспаленном и усталом мозгу Мессера, и он громко и горько рассмеялся прямо в лицо опешившему зомби.
Странно, но в этот решающий момент в восприятии Мессера произошло удивительное изменение, время словно остановилось, и, несмотря на то, что мысли текли вяло, перед внутренним взором успело промелькнуть много отрывочных картин, а зомби за это время не успел даже моргнуть, его руки еще не начали движения, должного принести Мессеру смерть...

...он лишь тень каких-то неведомых процессов, которые гонят его сквозь пространство и время...
...он все шел и шел, словно пространство вокруг него позаимствовало характерную черту времени — необратимое поступательное движение, а самому Человеку в этой странной системе отводилась лишь роль точки отсчета, мимо которой скользит и само время и мир, обретший сюрреалистическую свободу перемещения...
Щелк! Счетчик сработал.

Мессер готов был к смерти. Но она, очевидно, еще не готова была его принять в свои объятия.
У зомби внезапно открылся во лбу третий глаз. Маленький, красный и злой. И злой слезой из этого «глаза» вытолкнулся наружу сгусток крови. И лишь затем до сознания Мессера дошел звук выстрела.
Мессер равнодушно проводил взглядом рухнувшего зомби и, предчувствуя дальнейший ход развития действия, оглянулся.
«Лучше бы меня прикончил зомби!» – устало подумал он.
Пятеро членов клана Убийц полностью блокировали любые попытки к бегству.
– Ну вот! – радостно произнес один из убийц, – а майор все пугал нас, что мы с ним не справимся. А мы его, как кутенка сопливого...

Теперь у Мессера, наконец, появилась возможность хоть чуть-чуть поразмыслить и попытаться связать воедино все концы. Он был на территории армейских складов, прикованный к тому же бетонному столбу, что и зомби, которого прикончил вояка. И очень возможно, что его ожидала та же судьба. Слава богу, хоть прикован не вверх ногами. Оружие у него, естественно, отобрали, да и все документы, которые он с таким трудом добыл, но так и не успел даже разглядеть, тоже. Но с документами вообще вопрос отдельный. Собственно, почему его больше интересует, что и как творится в Зоне, чем кто же он сам такой? И что может быть вокруг Зоны – вовне! Ведь раз есть блокпосты, откуда-то прилетают вертолеты, то там тожe... что-то есть. Он живет и действует, словно какой-то автомат. Недаром у него уже давно зрела мысль, что он ничем не лучше этих несчастных зомби. Хотя с другой стороны все мы в чем-то зомби, у нас есть некое сложившееся представление о мире, об устоявшихся процессах, в нем проистекающих. И ни у кого не возникает желание глянуть на все непредвзято и со стороны. Похоже, что он, Мессер, как раз и может оказаться той лакмусовой бумажкой, с помощью которой можно попытаться проверить прочность конструкции. Без каких-либо данных о своем прошлом, без застарелых связей с этим миром и без груза сложившихся критериев оценки.
Но первый вопрос, который, по идее, он должен был себе задать, это не кто он, а почему его не интересует все, что выходит за рамки Зоны. Словно мир за границей Зоны и вовсе не существует! Откуда у него такая апатия, почти отвращение, к мыслям о территории вне Зоны?
Да, конечно, неплохо бы вспомнить, что он делал и как жил до того момента, как очнулся в Грузовике смерти. Но ведь и до этого что-то было? Где-то должен был существовать этот самый «Внешний» мир? Возможно, там он родился, рос, возможно, учился, встречался с различными людьми и лишь потом каким-то образом попал в Зону. Или все-таки вокруг нет ничего, кроме Зоны и сталкеров? Собственно, весь мир и есть Зона. И он должен... Что? И кому?!

…общество готовило к тому, чтобы он стал его членом. Оно тоже пока было не готово его принять. Ему не нужен был здравый смысл, ему чужд был разум, ему необходима была... социальная адаптация...
Щелк!

Откуда это? Может, из его «глубинного» прошлого?
Нет! Никому и ничего он не должен. Точнее, все, что он должен на данный момент – это попытаться выкрутиться из очередного безвыходного положения.
Мессер посмотрел на свои руки, скованные наручниками. Мало того, что он не может даже толком разглядеть их – мешает бетонная опора, которую Месссер вынужденно обнимает, так еще и охранник не спускает с него глаз.
«Ха! А кто-то еще думал, что я дважды рожденный и обладаю какими-то сверхъестественными способностями, – Мессер опустился на колени и припал разгоряченным лбом к шершавому бетону, – а я только и могу, что методично влипать в одну передрягу за другой, правда, с завидным и фантастическим постоянством. Да еще стреляю более-менее пристойно. Только вот крушить бетонные опоры и рвать стальные наручники явно не мое амплуа. А жаль!».
Но самоирония в данном случае тоже вряд ли могла помочь.

– Ну что, парень, ты тут не околел раньше времени? – сталкер, который судя по тому, как к нему относились остальные члены клана, был главарем, ткнул Мессера носком сапога под ребра. – Ты уж потерпи, вот сдадим тебя майору... Хотя ума не приложу, зачем ты ему понадобился. А ну-ка, С-207, сделай-ка ему анализ крови, может, он и вправду особенный.
Небритый верзила, которого принять за врача можно было, лишь точно зная, что тебе снится кошмар, холодно ухмыльнулся и достал из сумки шприц.
– К-652 и Р-788, придержите-ка нашего гостя, пока 207-й будет его обслуживать.
Два боевика подхватили Мессера подмышки и резко подняли его на ноги. 207, все так же ухмыляясь, подошел почти вплотную.
«А, все равно, сколько той жизни!» – Мессер повис на руках боевиков, подогнув ноги, а затем резко лягнул 207-го в живот.
– Эй, 652-й, только не убей его случайно!!!
Это были последние слова, которые услышал Мессер, сокрушительный удар обрушился на его затылок, голова мотнулась на обмякшей шее, и Мессер лицом врезался в бетонную стойку...

9. Level 4. Клан «Убийц». Повторный (вынужденный) визит.
Кровь! Кровь на стенах!!! Что это?! Иллюзия или кошмарное продолжение конкретной действительности? Распятый человек и... пустота...
Голова была на удивление ясной. Почему-то было холодно. Странная голубоватая поверхность в тонких чуть размытых прожилках... Словно карта района сплошь покрытого сетью озер, рек и ручейков. Или очень тонкая, почти прозрачная кожа, с причудливым рисунком кровеносной системы... скорей всего, женская... Или...
Он попытался сосредоточиться и понял, что абсолютно голый лежит ничком, уткнувшись носом в мраморную плиту, на огромном столе, бескрайнюю равнодушную мраморную поверхность которого нарушают лишь желоба для стока крови.
Странно, но такое ощущение, что все это великолепие время от времени скрывается в дымке, словно у него периодически нарушается зрение. И голова трещит...
Он в прозекторской!!! Но ведь он живой!


«Я живой, сволочи!!!»
– Ты уверен?
– Можете глянуть сами.
– Я ничего не смыслю в генной инженерии.
– Тогда вам придется поверить мне на слово.
– Значит, он из этих...
– Ну... я не уверен, моих знаний не хватает, чтобы oхарактеризовать то, что я видел. Знаю только, что он побывал в руках очень опытного хирурга и... не только. Похоже, что легенда о дважды рожденном имеет под собой некоторую почву.
– Что это может нам дать?
Мессер, стараясь не шевелиться, прислушивался к разговору и пытался понять, имеет это к нему отношение или нет.
– Боюсь, что мы не сможем воспользоваться в полной мере, хотя... как минимум, из его крови вышел бы классный антидот, а спинной мозг...
– Ладно, разберемся! Ты уверен, что он не проснется?
– После такой дозы?! Хотя... Нет, не должен. Я думаю, он проспит до завтрашнего утра.
– Хорошо, пошли, надо подготовиться к прилету майора.

Мессер бесшумно соскользнул сo стола. Он действительно был абсолютно голым, но и без наручников. Помещение, в котором он находился, очевидно, было раньше чем-то вроде медпункта или действительно прозекторской. Уходя, боевики выключили свет. И оказалось, что уже поздний вечер, все погрузилось в полумрак, но Мессер все же разглядел свою одежду, небрежно сваленную в углу. Лихорадочно натягивая комбинезон, Мессер обратил внимание (раньше как-то было не до этого), что все его тело покрыто множеством почти невидимых шрамов – творение рук гениального хирурга. Было такое впечатление, словно его собирали из кусков.
Они говорили, что он должен проспать до завтра! Странно, но он совершенно не чувствовал сонливости. Что они там лепетали об особенностях его организма? И кого они имели в виду, когда говорили, что он «из этих»?
В коридоре послышались шаги, и Мессер, кинув скомканный плащ на стол для вскрытий, чтобы казалось, что там лежит человек, – это отвлечет противника на мгновение, нырнул в угол, чтобы оказаться у входящего за спиной.
Первым посетителем оказался 852-й, и Мессеp, сложив руки «замком», обрушил их на стриженый затылок. 852-й, не ожидавший нападения, пролетел почти через всю комнату и врезался головой в угол прозекторского стола.
Опять кровь. Мессер вздохнул, но жалости у него не было, как не было и ненависти. Он чувствовал себя сродни этим людям. Просто обстоятельства складывались пока для них так, а для него эдак. Но в любую секунду все могло перевернуться.
Обыскав 852-го, Мессер почувствовал себя, наконец, полностью «одетым». У него теперь вновь было оружие и миникомп. Мессер передернул затвор пистолета и выглянул за дверь.
Медпункт был в том же ангаре, где Мессера держали прикованным к бетонной балке, но на втором этаже, кольцом охватывающем центральный зал, образуя этакую галерею. Он уже когда-то пробирался сюда в свой прошлый, добровольный приход. Сумерки дали Мессеру возможность пробраться на галерею незамеченным, он хорошо представлял, как здание выглядит снаружи. Спускаться в полуподвал желания не было, в памяти еще была свежа память о встрече с Чернобыльским псом. Значит, отсюда было два пути – спуститься вниз до первого этажа внутри здания или... снаружи, по внешней стороне стен здания. Внутри его могла поджидать масса неожиданностей, а вот снаружи – Мессер выглянул в ближайшее окно – снаружи будет только он и его сноровка.
Времени на спуск ушло больше, чем он рассчитывал, но в конце концов, ободрав в кровь руки и ноги, Мессеру удалась спуститься никем не замеченным. Надо было спешить, неизвестно, когда клан хватится пропажи. Но снаружи они были в равных условиях, и, несмотря на численное преимущество членов клана над одиноким сталкером, Мессер мог быть почти спокоен. Ведь недаром они все талдычат, что он дважды рожденный! Бог его знает, что это значит, но при необходимости он сумеет дорого продать свою жизнь.
Какая-то тень скользнула к ангару. Мессер было подумал, что это очередной зомби. Но вот показалась еще одна тень, потом еще. Все они бесшумно исчезали в ангаре.
Грохнул выстрел! За ним следующий. А потом тишина взорвалась, раскололась, крики, выстрелы, отчаянная ругань.
Да это же члены группировки Долг! Вон в одном из окон, в отсветах взрыва,
мелькнула массивная фигура – Кабан. Неужели они пришли к нему, Мессеру, на выручку?
Но вот в какофонию влился еще один звук – ровный рокот.
Вертолет.
Мессер сроду не видел столько военных сразу. Операция была разработана профессионально. Лишь одному человеку удалось выскользнуть из здания, он метнулся в сторону Мессера, увидел его в последнюю секунду, хотел свернуть в сторону, но Мессер прыгнул, повалил беглеца наземь и зажал ему рот:
– Тихо, Вороний Глаз, не суетись, это я, Мессер.

Военные сталкеры, очевидно, ликвидировав всех внутри ангара, собрались снаружи. Все они были в одинаковых костюмах, усиленных экзоскeлетами. Майора опознать среди них было невозможно, но, скорей всего, он тоже был там. Вот вояки выволокли из ангара двух сталкеров. Одним из них был Кабан, сменивший Сторожевого Пса, а вторым был глава клана убийц. Бывший глава, поскольку клан прекратил свое существование. Внутри ангара постепенно разгорался пожар.
– Где он? – рявкнул один из вояк, и Мессер узнал по голосу майора.
Бывший глава клана ухмыльнулся разбитыми губами:
– А вы его, видать, не на шутку боитесь. Ишь как засуетились...
Майор без размаху ударил его по лицу. Удар, усиленный экзоскелетом, повредил экс-главарю челюсть, речь его стала менее внятной:
– Вы опоздали, он... был у нас... в руках, был... да сплыл!
– Где он?!! –— взревел майор, сгребая экс-главаря за грудки.
– Я не знаю... А ты знаешь? Может, он... у тебя за спиной.
Несмотря на то, что экс-главарь явно издевался, майор невольно дернулся и лишь в последний миг все удержался и не оглянулся.
– Смеешься, паскуда, – майор тоже усмехнулся и протянул к горлу несчастного свои усиленные экзоскелетом пальцы.
– А с этим что делать? – спросил один из солдат, тыча Кабана под ребра автоматом.
– Что хочешь, – равнодушно сказал майор и, ссутулившись, побрел к вертолету.
– Больше ничего интересного здесь уже не будет, – шепнул Мессер на ухо Вороньему Глазу, – сматываемся, пока огонь в ангаре не разгорелся и мы не стали видны, как на ладони...
Но Мессер ошибся, интересное таки произошло. Солдаты спешно покинули поле боя, лишь один задержался и чуть отстал от остальных, и тогда из пылающего здания вынырнул... зомби, он одним мимолетным движением перерезал солдату горло и нырнул обратно в горящее здание, а из горящего ангара наружу хлынуло полчище крыс.

– Зачем вы пришли сюда? – Мессер пристально глядел на съежившегося Вороньего Глаза, в потемках это было трудно, он едва мог различить сгорбленный силуэт и блеск его широко распахнутых глаз. Интересно, сколько лет этому сопляку? Наверное, лет 17.
– Я видел, как тебя повязали на выходе из лаборатории, – Вороний Глаз всхлипнул, – и проследил, как тащили к ангару... Кабан был против, но все ребята проголосовали «за». Вот мы и пришли, чтобы тебя выручить... Ты же знаешь – многие с тобой связывают определённые надежды...
– В чем суть этой дурацкой легенды о трижды рождённом?
– Трижды рождённый сможет изменить наш мир!
– Но ведь я вроде бы, если верить в ваши дурацкие слухи, всего лишь дважды рождённый, а то и один, если не считать факта естественного рождения («а кстати, при таком развитии событий сомнение в данном вопросе не такой уж абсурд!»)? Что же мне теперь, для того, чтобы вам угодить, надо еще пару раз сыграть в ящик?!
– Я не знаю, но люди...
– Что находится вокруг Зоны? – Мессер резко сменил тему, до сих пор его этот вопрос не интересовал, и ему стало подозрительно то, что это его не интересует.
– Что значит «вокруг Зоны»?
– Не дури! Я четко сформулировал вопрос: что находится вне Зоны?
– Я... Я не знаю...
– Как это?!
– Когда я родился, Зона уже существовала... правда, «старики» говорили, что было время, когда территория поселка была вне Зоны... Но я этого не помню... Есть легенды, что где-то есть какой-то Внешний мир или огромный Город...
(...Город горел. Просто оторопь брала от осознанья того, что в этих каменных джунглях что-то столь долго, упорно и мучительно может гореть. Днем и ночью! Вторую неделю подряд... А еще этот, ставший уже нестерпимым, смрад горелого мяса… Горящей человеческой плоти...)
...это оттуда иногда прилетают вертолеты и приходят новые сталкеры... Но что-то там несколько лет назад случилось, и теперь о нас... почти совершенно забыли... Может, пришлые сталкеры что-то более конкретное знают об этом Внешнем мире.
– Но Сторожевой Пес говорил, что ваша цель защищать внешний мир...
– Я думал, это... просто красивые слова. К тому же он сам как раз был из пришлых. А нам было плевать на всякие внешние миры. Мы думали, это так...
– Ладно, – примирительно проворчал Мессер, – нам надо устраиваться на ночлег. И так удивительно, что нас еще никто не сожрал. Попробуем на деревьях, хотя беднягу Гоплита это не уберегло... Кстати, тебе ничего не говорят имена Стрелок и Журналист?
— Стрелок... он тоже пришел извне, говорят, что он был какой-то важной фигурой, во Внешнем мире, но толком никто так ничего и не знает. Ходили даже слухи, что фанатики из клана «Грех» считают, что от него зависит что-то важное... может, он тоже был дважды рожденным?
– Был?
– Скорей всего. Уже давно его никто не видел. После того, как он ушел на север.
– Значит, дваждырожденность ¬– не иммунитет.
– Что?!
– Да нет, это я так, о своем. А Журналист?!
(...Журналист хороший... Журналист нас не будет обижать…)
– Про него что-то знал Гоплит, мы с ним из одного поселка.... он всегда хотел стать писателем, он говорил, что когда-то, когда еще существовали книжки, был такой жанр – «фэнтези». Там всегда действовали герои, и даже если они были одинокими, все равно в итоге побеждали зло... Гоплит что-то говорил о Журналисте, тот что-то искал, а Гоплит хвастался, что он это нашел... но отдал Журналисту или нет, я не знаю.
– Ладно, полезли «по гнездам», утро вечера мудренее...

10. Level 5. Дорога к бару «Сталкер»
– Стой! – хрипло вскрикнул Вороний Глаз.
– Вижу, – спокойно ответил Мессер. – Не дёргайся! Это «жарка». Если не будешь шевелиться, она пройдет стороной. Лишь бы не было шального порыва ветра.
– Я пару раз видел, что она делает с людьми... Наверное, так себя чувствует куриный окорочек в микроволновке. Кстати, Мессер, ты не знаешь, откуда в Зоне, где нет ни одной курицы, куриные окорочка? И что самое странное, ни одного куриного бюста, а только окорочка и крылышки...
– Заткнись, оно вроде как на нашу болтовню насторожилось!
Едва уловимое марево, словно теплый воздух над разогретым асфальтом, метрах в тридцати от них, такое безобидное с виду. Но эфемерность явления была обманчива, при попытке двигаться в этом мареве, любая жидкость стремительно закипала и не менее стремительно улетучивалась. Мессер в действии «жарку» не видел, но зато ему пару раз попадались высушенные дотла мумии, рассыпающиеся при первом же прикосновении.
– У меня было такое ощущение, что оно искало нас, – совсем севшим голосом пробормотал Вороний Глаз, когда «жарка» отдалилась на солидное расстояние, почти пропала из виду, словно и не было ее вовсе.
– Ерунда, – не очень уверенно возразил Мессер, – это явление, оно не может... мыслить.
– А зомби – это явление?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, сами они вроде и не мыслят, а некоторые из них почему-то охотятся именно за тобой.
– Значит, за ними «кто-то стоит». Ладно, кончай треп, долго находиться на одном месте в Зоне нельзя! Эх, жаль, что все документы, что я раздобыл у карликов, сгорели в ангаре. Придется, видно, еще разoк пошуровать в их владениях.
– Ну, допустим, не все.
– Что значит «не все»? – Мессер рывком развернул к себе Вороньего Глаза и пристально уставился в его ухмыляющуюся физиономию.
– Когда поднялась суматоха, я случайно попал в какое-то помещение, у них там ни черта не запирается, наверное, были уверены, что никто не сунется... Так там что-то вроде архива, я, сколько в вещмешок влезло, папок-то и прихватил. Не знаю, почему, но они ценятся в Зоне. Сторожевой Пес не разрешал нам информацией торговать... Может, сам ею приторговывал... – Вороний Глаз был явно польщен, что, наконец, смог Мессера хоть чем-то удивить. – Да и какой прок в этих бумажках, а продать их можно, и хорошие деньги дадут, и на жратву хватит, и...
– Ладно, не тарахти, – одобрительно похлопал его по плечу Мессер. – Доберемся до вашей базы, глянем, что ты там «случайно» прихватил. А пока надо бы перекусить, а то я уже и забыл, когда у меня во рту что-то было, кроме выбитых зубов. Ты ничего, кроме папок, не захватил в том архиве?
– Нет, но на нашей базе у меня оставался тайник с продуктами.
– Тогда прибавим шагу. А вообще ты парень хозяйственный. Ну что бы я без тебя делал...

По дороге они пару раз натыкались на пятна гравиконцентратов, К счастью, иногда их можно было заметить издали, воронье терпеть не могло гравикоцентраты и резко меняло траекторию полета, огибая «невидимые столбы». Да плюс чутье сталкера, да солидная практика.
– Ты мне лучше расскажи о Гоплите, – бросил на ходу Мессер, стараясь внимательно контролировать малейшее движение вокруг.
– А что о нем рассказывать, – чирикнул Вороний Глаз, – одно слово: странный! когда пацаны уже в Зону бегали, артефакты таскали, он, представляешь! где-то умудрялся доставать книжки и их читал, про всяких чудовищ... будто их в жизни мало!
– А ты что читал?
– Не понял?!
– Ну, я спрашиваю, что ты и остальные читали в то время?
– А зачем?
– Ну да, и вправду, зачем?! И много вас таких... «нечитающих»?
– Да мои ровесники – почитай, каждый. А что, – вдруг окрысился Вороний Глаз, – мы в городах не росли! Книжки нам без надобности! Но мы все вокруг и не уделывали, как вы, со своими знаниями, не доводили до такого... а расхлебывать теперь должны... вместе... – Вороний Глаз сбился и виновато пробормотал: – Извини, я не тебя имел в виду...
– Ничего, – примирительно кивнул Мессер. Мальчишка в принципе был прав. Он действительно не виноват в происходящем. А кто виноват? Может, он Мессер тоже в свое время вложил некую лепту в сложившуюся ситуацию, только не помнит?! А все-таки Город какой-то существует, цивилизация, централизация... И эта мысль тревожит; безусловно, это как-то связано с его «забытым» прошлым.

Бывший лагерь группировки «Долг» являл собой жалкое зрелище. Похоже, что после того, как группировка снялась с места и двинулась Мессеру на помощь, по территории лагеря прошлось то ли стадо мутировавших кабанов, подгоняемых полтергейстами, то ли просто пару раз «прокатились» на бульдозере.
Мессер заглянул в командный бункер. Бункер тоже был разграблен. На стене висела обгорелая карта, на уцелевших участках были видны следы пуль, разноцветные флажки втоптаны в грязь. Сейф был пуст, кто-то его тщательно выпотрошил. По помещению шныряли крысы. Да, пожалуй, без людей здесь не обошлось, твари Зоны лишь довершили разгром. Группа «Долг» не только прекратила свое существование, но кто-то умудрился подчистить за ней все следы., чтобы она «не осталась даже в прошлом». Может, и память Мессера подверглась аналогичной процедуре? Почему? Кем?
– Я проверю мой тайник с продуктами, – потерянно прошептал Вороний Глаз. Как бы он ни хорохорился, но с прошлым группы у него был связан солидный и, по-видимому, не худший отрезок его куцей жизни..
– Хорошо, – кивнул Мессер, – а я пока посмотрю документы, что ты прихватил в архиве «Убийц».

...щелк!
И не было в том мире крови и грязи. Но не был тот мир слащавой утопией, стерильным ублюдком. Просто трудности и опасности там были естественными, а не созданные самим человеком, а значит, не были надуманными и от этого тупо безнадежными. И поэтому преодоление их тоже приносило наслаждение.
Щелк!..


Мессер замер, видение нахлынувшее на него было настолько чуждым и удивительным! Откуда оно могло взяться, что его породило, где, и когда Мессер мог не то чтобы увидеть нечто подобное, но даже мельком подумать об этом?! Неужели это тоже его прошлое?
А вот прошлое, которое нехотя и осторожно «выглядывало» из папок, имело совершенно другое лицо.
«Акты о внедрении установки психоэмоциональной коррекции в поселке работников АС».
«Повышение производительности, работоспособности и выносливости, обострение внимания... снижение эмоциональной напряженности...»
Так-так...
Правда, в побочных эффектах отмечается резкое снижение половой активности и общих коммутативных проявлений...
«Отчет о наблюдении за контингентом, длительно проживающим на территориях с радиационным фоном, не совпадающем с установленными нормами...»
«Статистические исследования колебаний экстрасенсорной чувствительности при длительном воздействии радиационного фона, не всегда совпадающего с установленными нормами...»
Генные мутации... Рецессивные признаки... Показатели уровня воспроизводства... Избирательное вербальное воздействие на контингент при наличии фактора нестабильности геомагнитного воздействия.... Установка интенсификации избирательной экстрасенсорной коммутации... геофактор... качественное изменеиe воздействия сверхслабых факторов с увеличением временных промежутков...
Мессер почувствовал, как у него в глазах начало рябить от цифр, формул и... научной казуистики, стыдливо называющей участников массового эксперимента на людях контингентом. К сожалению, из всего этого научного хлама никак не следовало, что же все таки представляет собой Зона и как и зачем в ней оказался он, Мессер.
Его внимание привлек шорох. Осторожно держа в одной руке бумаги, Мессер достал пистолет. Это был не Вороний Глаз, в дверях бункера стояло странное существо, почти бесформенное, Мессер даже не смог определить, каким был «исходный» материал до мутации. Существо внезапно раздулось, изменило цвет, а потом... запело. Как только раздался этот странный чарующий звук, все крысы, шнырявшие в бункере, замерли, а потом медленно двинулись к поющему уродцу. По мере того, как к существу приближалась очередная крыса, оно вытягивало бледную чахлую лапку, хватало крысу, затем откусывало ей голову, по куриному сглатывало и отшвыривало обезглавленный трупик в сторону.
В глубине бункера что-то загремело – по-видимому, Вороний Глаз в темноте наподдал пустую консервную банку. Уродец тотчас «сдулся» и исчез из поля зрения. Крысы какое-то время еще маршировали в заданном направлении, а потом остановились, и тем, кому повезло, очумело стали крутить головами, которые им удалось сохранить.
– Кого-то они мне напоминают, – горько усмехнулся Мессер.
Из недр бункера вынырнул довольный Вороний Глаз и, не обращая внимания на дохлых крыс, завопил:
– А тайничок-то мой цел! Тут и тушенка, и сухари...
Мессер повертел банку в руках — никакой маркировки.
– Ладно, перекусим и давай собираться. Здесь ловить больше нечего!

Вороний Глаз собрал остатки еды в вещмешок:
– Ну, я на воздух, догоняй!
Мессер чуть замешкался в бункере, собирая и пакуя папки, а когда вышел наружу, то сразу почувствовал неладное. Что-то было такое в атмосфере! Вороний Глаз стоял чуть поодаль, ссутулившись, руки безвольно повисли вдоль тела, вещмешок валялся у ног (там жратва! Не мог он ее вот так за здорово живешь бросить!). Мессер видел его со спины, один лишь стриженый затылок, но нутром чуял – что-то не то!
Вытащив револьвер, он тихонько окликнул мальчишку:
– Эй, что с тобой?
Вороний Глаз стал медленно поворачиваться...
(...медленно поворачиваться, еще мгновение, и можно будет разглядеть его лицо, но крысы...)
Глаза парня были пусты, как заброшенный колодец в сердце пустыни...
Мессер невольно поежился: перед ним стоял зомби. Еще несколько мгновений назад парень смеялся, развлекал его досужей болтовней...
Мессер, уловив какое-то движение у себя за спиной, прыгнул в сторону, но
споткнулся, начал падать... Серая тень метнулась к нему, но Мессер успел выстрелить раз, другой, третий!!! Тень взвизгнула и... пропала.
Это был Контролер. Мессер слышал о нем, но никогда до этого момента не видел, а вот последствия его воздействия – неоднократно. Все жертвы превращались в растения, тупые и почти бесчувственные. Контролер «высасывал» из них информацию, и при этой операции информационные связи разрушались, человек утрачивал большинство знаний и навыков, a Контролер мог управлять им как марионеткой.
Мессер поднялся, подошел к тому, что еще несколько минут назад было человеком. Он был в полной растерянности, смерть это другое, нечто неизбежное, а это...
По щеке зомби скатилась мутная слеза, губы дрогнули, и Мессер скорей догадался, чем услышал:
– Убей меня... пожалуйста.
Он хотел возразить, но слова застряли в горле.
– Пожалуйста, – повторил зомби и отвернулся, подставляя незащищенный, коротко стриженый затылок.
Мессер поднял пистолет, зажмурился и...
…Журналист хороший... Журналист нас не будет обижать…
…выстрелил!
«Так будет лучше... для него же», – подумал Мессер, сам себе не веря при этом.

Окончание в следующем номере



следующая Сергей Шаталов. Из цикла «ТЕАТР ЗЕМНОЙ АСТРОНОМИИ»
оглавление
предыдущая Хью Сайкс Дэвис. Это не похоже на палец…






blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney