ART-ZINE REFLECT
REFLECT... КУАДУСЕШЩТ # 12 ::: ОГЛАВЛЕНИЕ
Макс НЕМЦОВ (Владивосток - Москва). СТИХИ
исправно упрашивая себя
не продолжать полет
спрыгнуть с крыла или
хотя бы убрать закрылки
запретив себе приступы
стенокардии и простодушия
не разрывая нервюр
клювом с заглохшим в
нем клекотом моторов
не справившись с пери
стальтикой цепенеешь
слепнешь и
цепляешься испуганными
пальцами за самые
последние ребра
элеронов
проснувшись петрушкой
перетрусившим спозаранку
а вдруг оборвется струна
точно строчка ночного разговора
невоспитанной игрушкой прыгаю
по створкам райка
страшненького
едва дотрагиваясь до ранки
доставшейся от вчерашнего вечера
осталось немного –
на голос наощупь
сощурясь на свет
совершенно смешной
лишь так – настоящий
сомкнувшийса сонно
в неслышимо нежный
остывший сигнал
какая должна быть
жажда у провода
когда
перехватывает
яремную вену
не дождавшись
вдоха и рвет
стремительно
выдохом вверх
ваше
имя
лишь бы слышен
был шелест
пепла сплошным
столбцом сложенного
в ослабшую от
соли ладошку
бессонницы
лишь бы
разъяв слова на
составные части
вдыхаю с дымом
созвучия – ночи
дыма вздоха остова
вечера остатка
света времени –
сволочи сумерки
умерли как обычно
наступая паучьей
паузой на два
настоящих часа не
дождавшись даже
догоревшей до рыжей
бумажки души
акулы на луну
оскалами улыбок
у глупых глыб на
дне не стало
голосов и немо
оголив стальные
главы тела
ослушавшись руля
локаторам назло
над скалами в отлив
слепыми с солью
в горле на веслах
до весны слизнув
ладони в кровь
всплываем
ослабев
ни слова
не
и шутки в сторону
приехать задержаться
остаться слушать
разговоры о чужих
вполуха и вполглаза
дожидаться того как
зубы ломит тишиной
когда все разольются
по квартирам полу-
сезонным глухоту
смывать дождем а
слепоту лечить
бессонницей не
выплыть и пепел
смахивать на утлый
подоконник и
собирать ладонью
с пола мотыльков
приблудных приблудившихся
на запах который
с пальцев не слизнуть
наверно
никогда
не спать не
спрятаться не
доливать до
дня оставить
до утра запить
осадок сна не
вспоминать не
верить не
просить не
торопливо жить
пока достанет
сил и ночь не
кончится и не
бо высоко и
спичка чиркает
обманчиво
легко
оставшись вам сбиваясь
лишь на вдох
и выдох позабыв
слова до воздуха
до вздоха не
остановившись словно
ветерок вокруг
высотных одуванчиков
всего лишь
заблудившись в вечном
вальсе их пушинок на
пустом полу прозрачным
вечером над светлым
и несложным севером
сейчас не опасаясь
повторить себя
сегодня вас всегда
все тот же миг
миг нежности и теплоты
который сам себе
в вину поставишь
как с остывающей кожи
невозможно сошедшей
дрожью сорвавшейся
от самого рта никак
не спасти испарины
и не наполнить ею
поры до полуденного
потом как не запомнить
запаха крошечной
строчки волос
пропитавшейся
воздухом нашего
лишнего дыхания
как не успокоить
испуганных пальцев
у самой кромки
ресниц – мы не
сможем
рассказать
как же мы жили
всю эту жизнь
мы не становимся старше
нам только сложней засыпать
нам только проще припомнить
париж чем добраться до праги
кажется легче сложить междометия
в столбик чем разделить темноту
на тему ночи и ноты случайно
слетевшие с ближнего неба
слушать соленый прилив так
полсушно прильнувший к запястьям
неизлечимо нежней чем тревожить
сюжеты к счастью совсем небольшие
долго ли коротко ли но придется
проснуться неспешно
взрослое солнце на западе
снова нас день не дождался простите
лучше дождя ничего не должно получиться
жить удается
и кофе нам хватит надолго
washrag blues
out of sync
out of reach
like a washrag
out of the sink
dripping on the linoleum floor
limp and lonely for
some liquid slime
out of touch
with the dry reality
washed clean to
the pure sadness
of keeping the moisture
in
но ладонь проскользит
по заплатам на
стареньких джинсах
шов не сходится шепотом
бледной иглой перелета
не получается залатать
ткань раскроенную
временем внутренним
криком парой стальных
расстояний туда и
обратно
вот если только сплести
все имена до сих пор
неизвестные вам почему-то
вот если только
от терпеливого дыма
оставшихся сигарет
щиплет губы на коже
тогда точно тогда
можно тогда ладонь
проскользит и забьется
под нею стежок
живой
september
has separated
the temper of inner mist
from bare knuckles of
cigarettes
so successfully
so finely
that i come to see them
as a necessary and gracious
if not gratis
reminder
of summer
невозможно молчать не
меняя непрочных имен а
немых заклинаний немного
планеты подавно не хватит
вне огней невесомых в
высокие скобки окна
виновато невнятно
промолвить и станет
темнее как в небе
и под стол эту лампу не
надо светить ей не время
сейчас неуклюжие спички
и вспышка осечки здесь
мало вещей о сомнений
нет вовсе вечер вынесен
вон вероятным ночным
сквозняком мы останемся
верить друг в друга и
верить друг в друга несложно
полтора пространства
наверное можно
привыкнуть но только
не срастается шрамом
картинка лишь тронь и
взорвется как плоский
экран горизонта
перечеркнут вчера
поздно ночью упала
звезда на перила
кто-то видимо тоже
бросает окурки
с балкона и ждет
догорит или нет
даже раскрывшейся
кожей не слышен
высохший шелест
их лепестков
пожелтевших от
дыма в соленом
стекле дрожат
осторожные
рожки дождей
дожидаясь ночной
передышки и можно
уже не шептать им
а просто расправить
морщинки
скрывавшиеся в жадных
отражениях шершавых
и нежных
негордые крыши не
очень огромного города
горбатит тайфун
или циклон – обернуться
и посмотреть им некогда
да и незачем – лишь бы
кончил вовремя
жестяные карнизы верности
громыхают с прихлопами
и на суковатом канате
этого грохота повесилась
ночь еще вечером – так и не
решившись представить себя
наутро в зареванном зеркале
бухты
мои блокноты разлинованные
водостоками наполнены
какими-то конечными
продуктами распада ее лица
понятными поступками
длина которых обусловлена
лишь незатопляемой шириной
проезжей части страницы
выплывший зрак одиночества
утекает в решетки
канализации мешаясь с
бледными чернилами
истраченными на пропитку
пока еще живого пергамента
я глохну
сжимаю кулак вокруг
липкого стилоса
вписывая в каждую клетку
сознания по знаку если
успею если только успею не
уронить его каплею на пол но
запах водорослей у слепого и
сильного ливня вонзается
в волосы выдирая с корнями
любое воспоминание
выстилая соленым илом
глазницы изнутри
а снаружи
насылая судорогу
другую
треть
нестройными струями
сползает циклон
с полуострова и
ветер почти
выдохся
спился
зачеркнута строчка
еще одной ночью
стало короче
негромко храбрее
и больно едва ли
сейчас вот докурим и
kane kouragio и только и
kane kouragio и
только
the wordshards
and nothing apart from
and they are a part of
my art of
contracting the space
into the three fast paced acts
of reload
redial
and rebirth
of utter truth
in those wordshards
состав прибоя
примерно равен
составу приступа
подпирает горло
планктоном жонглирует
гландами тяжело
лижет желтую
сталь причалов
взбираясь к отметине
“в прошлый раз
выжил” карабкается
по пальцам покалывая
их холодом донного
ила сливая в
жилы кашель
морось и мыльную
пену затем
отступает любуется
ждет оставляя на
языке соленый
осадок тревоги
у самого корня
выжав из краешка
глаза сизую
пустулу жизни
настоящее настигает
срезая лезвием сумерек
пленку эпителия с глаз и
полоски зяблых пальцев
поэтому простые далекие
голоса застают врасплох
– неодетым
полет отложили до
продолжения ложного
света об этом
расскажет любой бортовой
журнал – несложно
вскрывать отслиживший
проложенным курсом
оранжевый ящик но
невозможно услышать
потом как слепые
снежинки на крылья
легли
непрочные строчки
внезапные затяжки
звуков на морозе
размякший фильтр
речи холодит губы
влажно цепляясь за
поцелуи согласных
издалека вытерпеть
несложно если не
вслушиваться в
шорох зимнего дыма
в аорте если не
расцарапывать
стыки фраз до
сукровицы и не
дожидаться
безжалостного
желания вымолвить
и онеметь
в нем нет вашего
воздуха вашего
крохотного звука
в этом промежутке
верхних и нижниз
век когда вы
отвернувшись
вздрагиваете
под едва чутким
нажатием и не
впускаете меня
но ждете и держите
все время на пороге
прижимая мою
руку не разрешая
выйти и даже не
шепча ни слова но
дрожа на грани
дремы не вздыхая
а вырывая воздух
из меня не бойтесь
не дышите я руки
не отниму я
осторожно проведу
по тихой коже
и тайно и почти
неошутимо дальше
где невозможно
выдержать и не
проснуться
тишина тикает
стирая метки
тела течет все
так один день
три дня нет
сводит с ума
собственный
запах один
очества тихий
след боли
слизан начисто
зимним солнцем
количество соли
в глазах конечно
до рези но точка
прицела не
сдвинулась ни
на секунду все
так свет ярок
ночь чиста
изранив суставы веселыми
ребрами оригами отправляю
картонных птеродактилей по
морям городам и рекам
рассчитывая что иероглифы
не затеряются в складках не
сотрутся почти январским
ветром рассчитывая теорию
вероятности их прочтения
перелетными воронами или
другими переменными
творенияму природы а под
ногами грызет подошвы
бумажный прибой
складываясь серыми
гармошками и
разглаживая швы
гравием еще не
стершимся в песок очень
личного местоимения
и казалось бы лучше
уснуть потому что
не хочет кончаться
ночь и лучше бы ей
не заканчиваться и
рассвет променять на
невспаханный снег
на невскрытый
конверт но нет но
никак не ноты а
нолики крестик
расклеился что ж
это за полуобморок
господи до гостей
не дождешься
слетятся на грудь
будут сны толочь
сволочи письма
прочитывать до
самой подписи да
карнавалы наяривать
так что расстрелом
от них не открестишься
вот отверну лучше
форточку пусть
растворяют чернила
пускай себе тешатся
мне все равно потoму
что до рассвета мы с вами
никак не увидимся
какие свойства отдельной
человеческой памяти
остывают при наступлении
очередной насмешливой
ночи всплывая на смену
перечеркнутым кирпичам
стен и ранам растений
раздетым конвертам и
клеткам настольного
календаря боли распре
деленной вдоль осей
абсцесса и ординатуры
разрешая сухому остатку
просыпаться запорошив
сетчатку искорками
настоящего зрения
ведь в этих словах
слов не осталось
следующая Маша КОБЗАРЕВА (Москва). TAKE ME
оглавление
предыдущая Aнна ГЛАЗОВА (Чикаго). ОТЕЦ И СОН
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney