ART-ZINE REFLECT

REFLECT... КУАДУСЕШЩТ # 21 ::: ОГЛАВЛЕНИЕ

Тим ТАЛЕР. РОМАНС ОБ ИСПАНСКОЙ ЛУНЕ

aвтор визуальной работы - Elvina Zeltsman

Луна заглядывает в окно маленькой комнаты, облокачивается на подоконник. Ее белая грудь пахнет морем и ветром. Мальчик, спящий на брошенном на пол матрасе, просыпается от яркого света.
– Здравствуй, – ласково говорит Луна. Мальчик, бледный, как серебро, молчит.
– Разве ты не рад меня видеть? – спрашивает Луна. – Ты так часто смотришь на меня, сочиняя стихи. Почитай мне их.
Мальчик мотает головой. В глазах его отражается Луна, и серебряный свет льется на его губы, отмывая их до цвета свинца. Он медленно поднимает руку.
– Уходи, – шепотом говорит он. – Уходи, Луна.
Он с трудом отрывает взгляд от сияющего лица и глядит в окно, на стену соседнего дома. Там, в окне, горит свеча.
– Не дотрагивайся до меня, мальчик, – кокетливо говорит Луна. – Почитай мне лучше стихи. Мне понравились эти слова: "сад заповедный", "белая голубка".
И тут она замечает, что мальчик уже не слушает ее. Лицо Луны исчезает. На его месте – гладкий сияющий круг. Через секунду лицо снова появляется.
– Так эти стихи были не для меня? – грустно говорит Луна. – А если я разрешу тебе поцеловать меня, ты сочинишь мне стихи? Ночь такая душная. Разве тебе не хочется дотронуться до моей прохлады? Я налью тебе стакан серебряного вина, пахнущего полынью и мятой. Ты, наверно, еще не пробовал вина. Иди сюда.
Ее белая рука в крахмальной пене оборок, расшитых жемчугом, тянется к щеке мальчика. Он дрожит.
– А к этой девушке, что зажигает ночью свечу, я приду попозже, когда стану полумесяцем, и покатаю ее на лодочке, – улыбается Луна.
– Нет, – шепчет мальчик. Белая рука ласково касается его щеки.
– Не бойся, – говорит Луна. – Ты будешь спать и не встанешь.
Мальчик, серый в серебряном свете, лежит на старом матрасе. Луна смотрит на него, потом поворачивается, чтобы уйти. За ее спиной что-то шевелится, и Луна оборачивается. Над телом стоит цыган. Чем-то он похож на мальчика, или, скорее, мальчик на него. За спиной цыгана – скованные крылья. Все время, что Луна и цыган разговаривают, железо оков с тихим шорохом осыпается на пол.
– Сан-Габриэль, – говорит Луна. – Почему ты здесь?
– Почему я схожу к людям? – отвечает Сан-Габриэль вопросом. – Не трогай ту девушку, Луна. Она – сад за семью печатями, девственный виноградник.
– Даже для тебя? – спрашивает Луна. Сан-Габриэль молчит.
– Даже для тебя, – задумчиво и насмешливо повторяет Луна. – Но не для меня! Я – Луна, на которую воют псы, которая украшает корону Астарты. Я приду к девушке, когда у меня снова вырастут острые рога, и мы посмотрим.
– Я знаю, что гордыня уже ослепила тебя однажды, – грустно говорит Сан-Габриэль. – Столько времени ты страдаешь из-за нее, брат мой. Разве тебе не хочется... конца?
– А разве будет конец? – кричит Луна. От ее крика праведники просыпаются с колотящимися сердцами, а влюбленные теряют надежду навсегда.
– Разве будет конец? Когда лев возляжет рядом с ягненком, кто будет пасти черных овец, чтобы они не мешали вам наслаждаться гармонией? Кто?
– Не ты, брат мой, – тихо говорит Сан-Габриэль. – Если они будут, эти черные овцы, пусть пасут себя сами. Я так устал дожидаться тебя. Не трогай ту девушку.
Луна молчит. Последняя крупинка железа осыпается с крыльев Сан-Габриэля. Он садится
на подоконник рядом с Луной, свесив ноги во двор.
– Я должен идти, – говорит он. Луна молчит. Ее серебряные слезы заливают спящий мир.

A-SHE

A-She gathers her strength from small things. Small, itsy-bitsy bits of strength: a cuddle with her kid, a look at her husband and a warm, soft kiss in the hallway, shining icicles on lilac branches, memory of her mother saying "you are strong, you are like me", a hot shower, spicy Chinese takeout. They are small, but they are free for the taking and A-She takes them and carefully stashes them against the time when even breathing is a chore to be done to get from one morning to the next. She is ruthless, robbing her husband of long, attentive talks, her kid of playing, really playing with her. She is constantly on the lookout - where to conserve, what to take with relative impunity, how to make amends without spending her precious hoard. She is analyzing absent-mindedly: am I entitled to this, can I allow myself to do that, or have I gone too far? Most of the times, the answer is yes, but sometimes she panics: what if she has overdrafted her credit? But she needs her strength, and so she takes little bit here, little bit there, one day not reading to the kid, another not preparing dinner.
She remembers time, when food was a pleasure. Sometimes these memories manage to deceive her and she starts baking, cooking, improvising, and trying out new recipes. And spending her strength, but also gaining some from the creation of marvelous stuffs. But the food still is not a pleasure to eat when it is ready, only a memory of a memory of a pleasure. She also remembers time when traveling was fun and she takes books from the library and starts to plan vacations, and her husband agrees with her on everything, and makes suggestions to show that he is really into it, and he hopes that this time, this vacation would be different. But it is not. A-She gets afraid when decisions are to be made. Decisions take too much of her strength: where to go, what does she want to do there. And the thought of going shopping, or flying, or anywhere at all where there are people is too much. The effort of not noticing them, not paying attention to them is too much, because there are so many of them everywhere. And talking is even worse. A-She has to remember that she is to show interest in people, to ask the correct questions, to remember their names and the names of the kids, to be interested in their affairs. And she is so not interested. So that takes too much of her strength and she does not have friends anymore. First they got used to her stopping in the middle of a sentence, because she couldn"t think of a reason to finish it, then they got used to her forgetting their birthdays and the birthdays of their kids, then they got used to her forgetting to call them two-three times a year to chat and exchange news, and then they got used to there being no A-She. Long before that A-She got used to there being no friends. Anyway, it took too much of her strength to make herself interested enough to talk to them for twenty minutes. And even with her PA reminding her about birthdays, it took too much of her strength to make a call.
A-She knows that she is strong, because her mother has told her so. But she has to save her strength, you see, because there will be some time, when it will be needed, really needed, and then she will do everything. She will be strong. She is strong. She is alive, isn"t she? If that is not a proof, then she does not know what else to do. If living is so hard, isn"t being alive enough?

следующая Эсфирь КОБЛЕР. ВРЕМЯ
оглавление
предыдущая Вольфганг БЕНДЕР. Стихи

blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah

πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney