ART-ZINE REFLECT


REFLECT... КУАДУСЕШЩТ # 23 ::: ОГЛАВЛЕНИЕ


ПУТЕШЕСТВИЕ В ОБРАТНУЮ СТОРОНУ



aвтор визуальной работы - Elvina Zeltsman



Перевод Марины Берсон


Рассказчик
На Хай-стрит застыл холодный белый день, и ничто не останавливало ветер, который ломтями отрезал от пристаней пространство растолстевших или же устремленных вверх магазинов, что прежде заслоняли город от моря, а сейчас превратились в разбомбленные и унылые каменные гробницы, обнесенные заграждениями и расписанные снегом под мрамор. Собаки, беспомощные, словно коты в воде, как будто в меховых перчатках на лапах, - над исчезающими домами. Шумная возня мальчишек, их высокие и ясные голоса, - над крышами аптеки и магазина обуви, и маленькая девочка в мужской шапке, запустившая снежок в ледяной опустевший сад, где когда-то гостили кувшин и бутыль принца Уэльского. Ветер перекраивал улицу едва уловимыми морскими звуками, и они висели у него на руке, напоминая гул шумоглушителя. Мне был виден задрапированный снегом холм, уходивший за пределы города, раньше не замечаемый, и порошкообразные области крыш на Мильтон-Террас, Уоткин-стрит и в районе Фалерса. Я начал свои поиски в городе Суонси ранним, злым и холодным февральским утром: рыбья бледность, обвисшая зонтичная паутина, эльфийские колпаки, подбитые мехом башмаки, синие носы, красновато-коричневые губы, на глазах лошадиные шоры, повязанные шарфы и надетые рукавицы, галоши и тому подобное, только что не шубы на кошачьем меху, толкотня женщин в лавках, продуваемых ветром, стоящих в очереди и жаждущих горячего чая, скрип снега у них под ногами, в крошечной Лапландии - однажды на серой, унылой улице. Я вошел в отель: "Доброе утро".
Портье не ответил, восприняв меня просто как снеговика, - Он ничего не знал о том, кого я пытался разыскать спустя четырнадцать лет, это его не волновало. Он стоял и, поеживаясь, взирал сквозь стеклянную дверь отеля на плавно падавшие с неба снежные хлопья, похожие на сибирские конфетти. Бар только что открылся, но уже один посетитель пускал клубы дыма и сотрясал стойку, сжимая в руке стакан, наполненный до краев, наполовину замороженной минеральной водой. Я поздоровался, и барменша, энергично натиравшая крышку стойки, словно та была сделана из редкого местного фарфора, обратилась к первому посетителю:
Барменша
Посмотрела фильм в Элизиуме мистер Гриффитс вот это снег вы добрались сюда на велосипеде в понедельник у нас полопались трубы…
Рассказчик
Пожалуйста, пинту горького пива.
Барменша
На кухне - просто маленькое озеро хоть резиновые сапоги надевай когда ты готовишь яйца шиллинг четыре пенса пожалуйста
Посетитель
Вот здесь прямо стреляет от холода.
Барменша
… И восемь пенсов сдачи это ваша печень мистер Гриффитс опять какао пили…
Рассказчик
Интересно, не припомните ли вы моего друга? Несколько лет назад он наведывался сюда почти каждое утро, приблизительно в это же время.
Посетитель
Вот здесь, прямо стреляет. Я не знаю, что было бы, если бы я не носил бандаж.
Барменша
Как его звали?
Рассказчик
Томас.
Барменша
Сюда приходит множество разных Томасов они здесь как дома мистер Гриффитс свидетель как он выглядел?
Рассказчик (медленно)
Юноша лет семнадцати или восемнадцати…
Барменша
И мне когда-то было семнадцать…
Рассказчик
По уэльским понятиям, роста выше среднего. У него были толстые выпяченные губы, вздернутый нос, вьющиеся темно-мышиного цвета волосы. В Мёрмейд Мамблс него сломался передний зуб - после игры в "Коты и собаки", - и причудливая манера разговаривать: резко, внушая доверие, ливнем слов. Он носил брюки-гольф, и как вы знаете, - обходился без завтрака. Иногда его стихи печатали в "Герольд ов Уэльс". Как-то он написал о том, как "Электру" исполняли в саду миссис Берти Перкинс
в Скетти. Он жил в нагорной стране… напыщенный, юный, богемный и провинциальный, в широком, завязанном на узел, аристократическом галстуке, перекроенном из шарфика своей сестры. Бедняжка так и не догадалась, где ее вещица ... в рубашке для крикета, выкрашенной в бутылочно-зеленый цвет, - болтливый, честолюбивый, глумливый, претенциозный, а также подслеповатый молодой человек.
Барменша
Вы хотите его найти? Мне было бы противно даже до него дотронуться, вот скажите, мистер Гриффитс. Не могли бы вы больше об этом типе не говорить. Я помню, как сюда приходил мужчина с обезьянкой. Заказывал пиво для себя и пинту для нее. И он был вовсе не итальянец. Говорил по-уэльски, точно проповедник.
Рассказчик
Бар был заполнен людьми. Деловитые заснеженные животы прижимали свои часы на цепочках к стойке. Серьезные черные котелки, мокрые, будто с рождественскими пудингами на сукне, подпрыгивали в туманных зеркалах.
Сквозь праздное времяпрепровождение тянулся монолог денег.
Первый голос
Для вас слишком холодно?
Второй голос
Как ваши трубы, мистер Льюис?
Третий голос
Когда-то зимой мне все это оплатил мистер Эванс.
Четвертый голос
Я простудился…
Первый голос
Сделайте двойной…
Второй голос
То же самое…
Барменша
О' кей, детка…
Посетитель
Кажется, я вспомнил парня, которого вы описали. Второго такого не найти. Он работал репортером. Я неоднократно встречал его внизу в "Трех фонарях" с поднятым локтем. (Доверительно)
Рассказчик
А что сейчас представляют из себя "Три фонаря"?
Посетитель
Это место не похоже ни на что. (И его больше нет). Вы помните универмаг Бена Эванса? Соседняя дверь прямо туда. Бена Эванса тоже нет. (Умолкает)
Рассказчик
Я вышел из отеля в снег и спустился вниз по Хай-стрит, минуя безликие белые пустыни там, где прежде располагались все магазины. Мебель Эдершо, велосипеды Карри, компания по продаже одежды Донегола, портные Бертон, В.Х. Смит, ботинки Кеша Чемитса, универмаг Лесли, обувь Апсона, "Принц Уэльский", рыбная лавка Такера, "Стид и Симпсон" - всё исчезло под выпавшим снегом. Я направился вниз по Кесл-стрит, оставляя за собой пространство потерявшихся магазинов: "Батраки и фабриканты", "Все за пятьдесят шиллингов", ювелиров Эванса, Кроуча, керамиста Джилмора Гоунса, галантерею, "Стильную одежду", ботинки от Леннарда, "Идеальный вид", «Кардома», Р.И. Джонса, портного Дина Дэвида Эванса, кондитерскую Грегори Бовега, Ллойдс банк Бертона - и ничего этого больше не существовало. Я оказался на Темпл-стрит. Здесь и нашлись "Три фонаря". И старый Мак поучал в углу. Именно тут Томас частенько кутил по ночам у стойки бара по пятницам: с горбуном Фредди Фарром, Билли Лэтемом, Клифом Уильямсом, Гаретом Хьюджесом, Эриком Хьюджесом, Глином Лоури - достойнейшим из мужчин, в шляпе с щегольским наклоном, - среди узкого круга посвященных эдвардианской cнобистской наигорчайшей святая святых.
Пожилой репортер
Помнишь ли ты, Томас, как в первый раз я привел тебя в морг? Он раньше никогда не видел трупов, совсем мальчики, кроме старого Рона, в ночь на воскресенье. Я сказал ему: "Если ты хочешь стать настоящим писакой, тебе следует сделаться persona grata в мертвецкой, понимаешь"… И лицо его стало бледно-зеленым.
Первый молодой репортер
Посмотрите, он краснеет…
Пожилой репортер
И что вы думаете, когда мы туда попали? В морге были маляры. Они понемногу обновляли старое здание. Над лестницей, на крыше, раздался стук. Томас их не заметил, взглянув лишь мельком на строительный горбыль, и тогда один из этих ребят произнес откуда-то сверху низким голосом: "Доброе утро, джентльмены". Томас подпрыгнул от неожиданности и вылетел на улицу, как хорек из норы.
Барменша (на расстоянии)
Мистер Робертс, вам уже хватит. Вы слышали, что я сказала. (Шум легкой потасовки)
Второй молодой репортер (небрежно)
Мистер Робертс, как всегда.
Пожилой репортер
Вот уж, действительно, выпроваживают отсюда очень вежливо.
Первый молодой репортер
Вы когда-нибудь наблюдали за работой Томаса во время его репортажа в Ветче?
Второй молодой репортер
И как он кричал в Маннесман Холле: "Хороший удар, сэр!" - и парочка захмелевших от пунша шахтеров скакала от радости, как большие неуклюжие животные.
Первый молодой репортер
О чем же сегодня твои репортажи, Томас?
Второй молодой репортер
Две пишущие машинки. Он был первоклассным сыщиком по откапыванию новостей.
Пожилой репортер
Давай заглянем в твою записную книжку!
"Посещение Британского легиона - ничего. Визит в больницу - одна сломанная нога. Аукцион в "Метрополе". Позвонить мистеру Бейнону ре Джиманфа Ганю. Ланч: пирог с мясом в "Синглтоне", вместе с миссис Джайлс. Благотворительный базар в часовне. Загоревшийся дымоход на Тонтин-стрит. Выпуск в Воскресной школе на Уолтер-роуд. Репетиция "Микадо" в Скевене, - так сказать, события первостепенной важности…
Рассказчик
Голоса четырнадцатилетней давности неслышно висели среди снега и крушенья. И в это падавшее зимнее утро я двигался по белому опустевшему центру, где некогда слонялся совсем еще молодой человек, которого я знал: оживленный, как воробей, склевавший мелкие крошки городских новостей. С тех пор здесь почти ничего не изменилось. Поблизости от здания «Ивнинг Пост» и развалин некого замка я остановил мужчину, его лицо, мне показалось, я уже встречал много лет назад. Я проговорил: "Разрешите полюбопытствовать…"
Прохожий
Да?
Рассказчик
Он выглянул из-под шарфа и облепленного снежками вязаного шлема, похожий на эскимоса с нечистой совестью… Я задал вопрос, не доводилось ли ему знать парня по имени Томас. Он работал в "Посте" и, случалось, носил пальто изнанкой в крупную клетку наружу так, что можно было бы сыграть партию в гигантские шашки прямо на нем. И, кроме того, он осознанно одевался, как английский солдат.
Прохожий
Что вы имеете в виду?
Рассказчик
Нахлобученная фетровая шляпа с павлиньим пером… и еще он старался ссутулиться, как газетный ястреб, даже на состязании "Горзейнонских буйволов".
Прохожий
Ах, это он! Задолжал мне полкроны. Я не видел его со времен старого "Кардомы". Тогда он еще не был журналистом и только что закончил школу. Он и Чарли Фишер (сейчас Чарли носит бакенбарды) , Том Уорнер и Фред Джейнс глотали, разбрызгивая кофе, и заключали пари.
Рассказчик
О чем шла речь?
Прохожий
О музыке, поэзии, живописи, политике, Эйнштейне и Эпштейне, Стравинском и Грете Гарбо, смерти и вере, Пикассо и девочках…
Рассказчик
А еще?
Прохожий
О коммунизме, символизме, Брэдмене, Браке, Часовом комитете, свободной любви, бесплатном пиве, убийстве, Микеланджело, пинг-понге, честолюбии, Сибелиусе и девочках…
Рассказчик
И это все?
Прохожий
Как Ден Джонс собирался сочинить музыку для самой гигантской симфонии, Фред Джейнс - написать невероятную по своей детализации картину, как Чарли Фишер поймает замечательную форель, а Вернон Уоткинс и Томас создадут самые обжигающие стихи, и как Лондон о них еще услышит, и о том, что их успех будет разукрашен, точно фруктовый торт.
Рассказчик
А что потом?
Прохожий
Шипение окурков в лужах расплескавшегося кофе, позвякивание мелочи и утром бессвязная тарабарщина развалившихся в креслах, вальяжных молодых ящериц об Огастусе Джоне, Эмиле Яннингсе, Карнере, Дракуле, Эми Джонсон, гражданском браке, карманных деньгах, Уэльском море, лондонских звездах, Кинг Конге, анархии, метании дротиков, Т.С. Элиоте и девочках…
Б-р, ну и холод!
Рассказчик
И он поспешил в дервишский* снег, не сказав "доброе утро" и не попрощавшись, спрятанный в зимнюю одежду, будто человек на острове собственной глухоты. И я ощутил, что он, вероятно, вообще никогда не остановится, чтобы поговорить со мной о минувших эпизодах из жизни мальчика, которого я пытался догнать. Кафе "Кардома" было стерто с лица земли снегом. Голоса поэтов, пьющих кофе, художников и нищенствовавших музыкантов волей-неволей терялись среди пролетавших годов и снежных хлопьев.
Я направился вниз по Колледж-стрит мимо невидимых магазинов: Ленгли, компании по продаже сигар Т.Б. Брауна, Паллара, Обри Джереми, Годарда Джонса, Ричардсов, Хорнса, Марлса, "Наслаждения и Харпера", "Фабрики Звезд", Сиднея Хита, часовни Уэсли - и ничего… Эти поиски вернули меня назад: от паба, работы и кафе - к школе.
О да, я прекрасно его помню. Хотя я не уверен, что узнал бы его сегодня:
Никто не молодеет и не меняется в лучшую сторону,
И мальчики превращаются в разных мужчин. Кого-то иногда возможно узнать, несмотря на сбивающие с толку усы, а другого - трудно согласовать с памятью, где обитает маленький, не слишком опрятный, сорви-голова, не имеющий ничего общего с домашней работой, представив вместо него, свирепого, украшенного медалями старшину с тремя детьми или же разведенного бухгалтера. И едва ли можно вообразить, что какой-то мелкий, взъерошенный, непослушный подросток, который прославился среди сверстников лишь своим неоспоримым первенством в умении плеваться, сейчас, быть может, является директором банка.
Я хорошо помню этого мальчика. Внешне он ничем не отличался от большинства других - ни лучше, ни ярче, ни вежливей. Он тайком списывал, проливал чернила, грохотал по парте и срывал уроки вместе с худшими учениками. Он мог перепачкаться, хитрить, ухмыляться, вздрагивать, увиливать, хныкать, льстить, дразнить, краснеть от смущения, врать, изворачиваться, запинаться, импровизировать, симулировать, обижаться, либо справедливо негодовать так, будто привык к этому с пеленок. Он медленно и с неохотой занимался строевой подготовкой, и за нарушение устава был подвергнут некоторому наказанию сержантом Птицерсом, которого остроумно прозвали Оазоном на французский манер.
И еще он постоянно задерживался после уроков по средам, скрываясь в раздевалке во время алгебры. Он был новичком, которого бросали в кустарник на игровой площадке старшеклассники, и сам впоследствии проделывал то же самое с вновь прибывшими. Он дрался на молитве, упорно переиначивал возвышенные слова утреннего гимна на непристойные выражения, он вытаптывал ревень директора школы, был тридцать третьим по тригонометрии. И, как нетрудно догадаться, - редактировал школьный журнал… (Умолкает)
Рассказчик
Здание разрушается. Пропитанные эхом коридоры жили вместе с ним, когда мальчик царапал каракули, перемазывался и зевал в скучные зеленые дни, ожидая звонка, чтобы галопом ринуться во двор школы на "Маунт Плезант Хилл", которая уже изменила свой внешний облик и привычки. Говорят, скоро, вполне возможно, эту школу закроют, ту, что он знал и любил, будучи ребенком, и поступал согласно не здравому смыслу, а пульсу собственной крови. Имена и инициалы исчезли вместе со сгоревшей стеной. Но эти имена остались. Знал ли он, чьи имена заберет смерть? И мог ли предугадать много лет назад, кого она сделает известным? Мертвых всегда слышит живое сердце. Был ли он с ними знаком? (Последний звонок)
Голос
Эванс, К.Дж. Хейнс, Робертс, А.Л. Моксхэм, Дж. Томас, Х. Бейнс, У. Базард, Ф.Х. Бир, Л.Дж. Бакнелл, Р. Тайфорд, Д. Вагг, И.Э. Райт.
Рассказчик
Затем, я повернул к ослепшему от сверкавшего снега холму. Море завывало, точно сцепившиеся коты, и среди белого шквала гагачьего пуха люди бесшумно передвигались, напоминая блуждавшие перины. Я брел, утопая по щиколотку, в облаке, что вспенивало город, расползаясь по плоской Говер-стрит, вдоль длинной Хеленс-Роуд, и дома пропадали из виду. Я вышел на морское побережье.
(Приглушенный шум моря).
Рассказчик
Только два живых существа совершали прогулку поблизости от памятника погибшим воинам, обращенного к беспокойно метавшемуся морю: мужчина в помятом шарфе и дешевой кепке и злая собака неопределенной породы. Человек хлопал обнаженными и посиневшими от холода руками в ожидании какого-то знака то ли с моря, то ли от снега, собака лаяла на погоду, уставившись налитыми кровью глазами на Мамблз-хед. Но, когда мы начали разговаривать, собака перестала лаять и пристально на меня посмотрела, обвиняя за этот выпавший снег. Мужчина произносил слова, повернувшись к морю. Он знал всех собак и мальчишек, и стариков, приходивших полюбоваться на стихию, тех, кто бегал и прыгал на песке или стремительно падал на гребни волн, словно после взрыва глубинной бомбы. Он знал всех влюбленных, что проводили время среди песчаных холмов, мужеподобных женщин, вышагивавших большими шагами, которые рычали на своих терьеров, как дрессировщики тигров, бродяг, чьим единственным в мире занятием было созерцание грандиозного морского замысла. Он сказал:
Прогуливающийся мужчина
О да, да я отлично его помню, но не знал, как звали. Мне не известно ни одно из имен этих песчаных мальчишек. А им - мое. Он был лет четырнадцати-пятнадцати, в маленькой красной кепке. Частенько играл около ручья Вивиан. Видели, как он бездельничал в арках и шумно резвился на железной дороге, и дразнил море, старое как мир; бродил неподалеку от дюн и наблюдал за танкерами, буксирными судами и банановыми лодками, покидавшими доки. Говорил, что собирается сбежать в море. Я замечал, как субботним утром он, совершив длинный путь, оказывался на берегу и вслушивался в звуки сирен, хотя и не мог различить корабли. И воскресными вечерами после богослужения он вместе с приятелями с важным видом расхаживал по людным улицам, ухлестывая за девочками. (Смешок)
Девушка
У тебя еще молоко на губах не обсохло. Немедленно уходи. И прекрати нас преследовать. (Хихиканье другой девушки)
Девушка
Не говори ничего, Хетти, ты его только провоцируешь. Нет уж спасибо, господин маньяк, в отцовской фетровой шляпе и с хрустальными фразочками! Не нужны мне никакие прогулки и никакие пески. Что ты сказал? О, Хетт, ты только его послушай, - он проглотил словарь. Нет, я ни с кем не собираюсь шляться под луной, уяснил, и, вообще, я не похищаю детей. Я видела, как ты шел в школу по Террас-роуд мистера Гледа-Айе - с маленьким ранцем, в красной кепочке и т.д. Протри очки, Хетти! Хетти Харрис, ты - такое же ничтожество, как и другие. А ты видел, как я ношу… да никогда. Проваливай отсюда и позаботься о своем домашнем задании! Тогда, только не со мной. У меня-то нет никакого домашнего задания, дошло. Наглец! Хетти Харрис, не позволяй ему! Ну и распущенность. Ладно, только в конце этой улицы, если тебе так нравится. Но не дальше, имей в виду…
Прогуливающийся мужчина
О да, я хорошо его помню. Я узнал бы его из тысячи.
Рассказчик
Даже сейчас, на замороженном побережье, высокие и отдаленные голоса мальчишек все вместе походили на крик одного из них, кого я непрерывно искал; они скользили по стеклу подводных водоворотов и бросали снежки друг в друга и прямо в небо. Я продолжил путь вверх от моря к Бранмилл-террас, переходя на Гланбрайден авеню туда, где у Берта Трика была бакалея, и на кухне, поглощая сэндвичи и желе, и бланманже, он грозил правящим классам. Я отправился в сторону магазинов и домов в Апленде. Здесь и начал свое путешествие тот, за чьим прошлым я следовал по пятам. (На заднем плане музыка из кинематографа, исполняемая на стареньком фортепьяно)
Первый голос
Когда-то на этом месте находился задрипанный дешевый кинотеатр, и здесь Томас приветствовал радостными визгами скальпирование индейцев Джеком Бассетом и его оглушительную пальбу из пистолетов по тем, кто занимался кражей скота.
Рассказчик
Джеки Бассет убит.
Третий голос
Когда-то на этом месте торговала миссис Фергюсон, у нее были самые лучшие морские пробки и пакетики, наполненные сюрпризами и конфетами, похожими на клей.
Первый голос
В полях за Коумдонкин-драйв эти Маррисы преследовали его и всех окрестных котов.
Второй голос
Сейчас больше нет костров там, где их раньше разжигали беглецы от закона и запекали в тлеющих углях райскую картошку.
Третий голос
В Грейге, у подножия холма, он один охотился за волками (или кроликами) и за племенем красного Сиукса (или за братьями Митчелл). (Кинематографическая музыка звучит все тише, вдалеке детские голоса произносят в унисон названия графств Уэльса).
Первый голос
Он учился читать и считать в Мирадорской школе. Кто был самым неуклюжим с салфетками? Кто каждое утро, точно по расписанию, наливал воду в галоши Джойса? Днем, когда дети хорошо себя вели, им читали вслух Струвелпитера, а когда они не слушались, им приходилось сидеть в одиночестве в пустом классе, внимая, как откуда-то сверху раздавалась ужасающая и тоскливая музыка с последнего урока пения. (Детские голоса затихают. Урок пения продолжается где-то на заднем фоне)
Рассказчик
И я поспешил вверх, через белый лес, в парк Коумдонкина, снег все еще плавал в воздухе, и в памяти возникала детская одинокая музыка о прикосновении пальцев к инструменту, при неожиданно теплом ветре. Парк был охвачен сумерками, покрасившими новоявленный снег. Вскоре звон колоколов возвестит о том, что ворота закрываются, хотя в парке никого и не было. Сторож по белым окружностям огибал пруд, где прежде плавно скользили лебеди. Я шел рядом с ним и задавал свои вопросы, шагая по забинтованным тропинкам, мимо погребенных клумб и покрытых тяжелым мехом деревьев без птиц, по направлению к последнему выходу.
Сторож в парке
О да, да, я хорошо его знал. Бывало, он забирался на заграждение у пруда и обстреливал грязью старых лебедей. И несся стремглав над травой, как козел, держа вас на почтительном расстоянии. Он отсекал ветки деревьев. Вырезал слова на скамейках. Выдергивал мох, вросший в камни, проходился ножницами по георгинам. Дрался на оркестровой эстраде. Взгромождался на вязы и пробирался к самой вершине, и предавался мечтам, напоминая сову. Разжигал костры в кустах. Играл на зеленом берегу. О, конечно, я отлично его знал. Я думаю, что тогда он все время был счастлив. Я выделил его из тысячи других.
Рассказчик
Мы достигли последних ворот. Пространство вокруг нас и город густо заштриховала темнота. Я спросил: "А что с ним сейчас?"
Сторож в парке
Умер.
Рассказчик
Сторож в парке сказал... (В парке звонит колокол)
Сторож в парке
Умер… Умер… Умер… Умер… Умер… Умер…

*дервиши - монахи нищенствующих орденов мусульманского Востока. Они заклинают болезни, толкуют сны и продают чудодейственные амулеты.



следующая Марина Берсон. ЗВЕРЬ, АНГЕЛ И СУМАСШЕДШИЙ?
оглавление
предыдущая ВОСПОМИНАНИЯ О РОЖДЕСТВЕ





blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah




πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney