| ПРЕМИЯ - 2004
| ПРЕМИЯ - 2006
| ПРЕМИЯ - 2007
| ПРЕМИЯ - 2008
| Главная страница

| АВТОРЫ

| Андрей Корольчук
| Екатерина Щеглова
| Анастасия Афанасьева
| Андрей Агеев
| Дмитрий Богатырев
| Наиля Ямакова
| Ирина Шостаковская
| Тарас Трофимов
| Анна Гершаник
| Станислав Курашев
| Алекс Гельман
| Андрей Щетников
| Юрий Лунин
| Александра Зайцева
| Григорий Дашевский
| Лена Элтанг
| Виктор Iванiв
| Сергей Тиханов
| Наталья Ключарева
| Ульяна Заворотинская
Номинация от журнала "РЕЦ" № 25, 2005
Выпускающие редакторы Константин Бандуровский, Марианна Гейде

Автор: Андрей Агеев

Биография:
Родился в Муроме. Живет в Нижнем Новгороде. Работает программистом. Стихи публиковались в сборнике "Магия твердых форм и свободы" и интернет-журнале "Рец".



* * *


Ж

Разъединяются они и вновь переплетаются, кружа по всему городу -
Руки гибкие - полимерные трубы
Если бы я был маленьким как в детстве, в котором был ли я? -
Сильно испугался бы
А сейчас я просто слежу за ними, словно они мои -
Розовые и алые
Такие, какими помню их, нежные, ласковые
Чуть усталые
К вечеру темнеющие, неразличимые,
Погруженные в небеса
Или нектар ночной с вишни цветущей собирающие
Как мог бы сказать Исса
Если бы он мог сказать из темного кресла
С продавленным сиденьем
Прямо в глаза мне глядя закрытыми своими
Рассеивая мое неведение
Белое с черным сплетая, алое с черным
Черное с самим чертом
Который целует руки, запястья тонкие, пальцы
В жарком воздухе, влажном, душном, спертом


и если нет

на вкус и цвет
бес света с кисточкой белой
с черным батончиком бес шоколада
бес тридцати пяти лет
без печности тела
за сада
в окошко в ответ
за тенью за бога за гада
трата тушечки таран тела
само гудами ли? само стрелом?
есть ли билет
в сторону тридесятого ада?
и если нет


растение
                               "..И я, увы, не сделался растеньем."
                                       Н. Заболоцкий

Растеньем сделался я
провалившись по самые гланды
по самые уши
во влажную землю у дома.
Семь суток лил дождь.
Растрескавшись, пальцы скребли по стене,
сдирая кору на суставах.
На листьях пыль оседала.
Веки под мусором, грязью
с трудом поднимались.
Черных точек, свербящих в глазах,
с каждым днем появлялось все больше,
и вот как-то воробья
на согнутом безымянном почувствовав.. -
открыть бы, взглянуть... - и не смог.


промахиваясь

Лето прошло. Стихи не писались.
Слово кончалось на вдохе.
В Сормове, в зоопарк привезли горностая.
Пил пиво, смотрел, как и прочие лохи,
На символ тридесятой эпохи,
Слушал подобие лая.

Вытянулось былье. Иногда на страницу
тычешься, промахиваясь,
перекраивая власяницу,
примите, мол, подкидыша - в стаю,
где потом, дымом и чем-то еще родным.. не знаю
пахнет, словно живой водицей..
Мошка с вечера хороводится
последняя, лихая, злая.


какаду

Как в аду как они на каку
ю же жену вожжей
смели с мели со смаком ку
вырком вождем
став
Густав
пустышкою береж
ком кем пришед
ши шепотом нарежь
лепесточки вежд
жаль
Жан


В звездоград!

Кастомно на семя деялом
Фазель огошником на сен
Когоже бурит замагалом
Мечайся сом антиапсен

Бардой куражкою миножи
Пулькою раш иль менузад
Сисвел сувел на куликожи
Феречитайся звездоград!


убить глухаря

корчи страждущего втихаря
через не могу
топором говоря
не в ногу
убить глухаря
без балды, без царя
рому мне, виски мне, грогу

перелетая из клетки в сетку
ласточкой чернокрылой
нуждою наседкой
над словом остылым
строчкой в газетку
играй шансоньетка
веревку мне, водки мне, мыла.


Аллергия

Кажется, черный пруд, укрытый белым пушистым пухом
сейчас задохнется и, захрипев глухо,
раскинется, разольется водою тухлой
по утренней улице, смывая досадных прохожих,
заполняя серой пеной, подвалы, дворы, трамваи - тоже.
Ты проснешься в теплом пуховом вонючем ложе,
разлепляя тяжелые, как с похмелюги, вежды,
припоминая все, что не сделал прежде,
оставил, забыл. Перекрестишься трижды
и канешь, раздирая последнее слово,
словно во рту твоем кипящее олово.


ква

Двести крохотных зверюшек
На кривых зеленых лапках
В воздухе тяжелом, душном
Ква-ква-квакали украдкой,
Чтобы кто-то не услышал,
Чтобы кто-то спал, как филин,
Да не ведал, как на крыше
Ангелы заголосили.
Как они орали! - поздно.
Спи, гринпис, во мгле зеленой,
Опьяняющей и потной,
Спи, мой бог, в воде соленой.
Двести крохотных иголок
В языке дикообразном,
В одуряющем и праздном,
Голод, жажда, жажда, голод.


К Альберте (Секстина)

Поймешь ли ты, когда остался шаг
Ступить во тьму, чтоб поклониться смерти,
Поймешь ли, познавая этот мрак,
Что все стремленья к призрачной Альберте -
Холерный, страшный, безутешный знак?
Ты слышишь, как хохочут в бездне черти?

Как кости на тебя кидают черти,
Твой каждый предугадывая шаг?
А ты звонишь и пишешь, вспоминая знак
Приближенных, не знающих о смерти -
Как за соломину - опять письмо Альберте,
Не ведая, что приближаешь мрак.

Еще колеблется твоим дыханьем мрак.
Пьяны, бездвижны отдыхают черти.
Волос касаясь, шепчешь ты Альберте:
"Нам нужно вместе сделать этот шаг,
Туда, за край, где ни судьбы, ни смерти."
И врешь, что видел в небе тайный знак.

"Я видел! Видел! Солнца ярче знак!"
Но вот ступни сокрыл тяжелый мрак.
И свежестью полны объятья смерти.
Не помнишь сон. Но точно были черти.
Не ты - но тень, неслышно сделав шаг,
Коснется губ. Но нет, не об Альберте

Последним вдохом. Вряд ли об Альберте.
Далекий детства свет. Далекий знак
Несовершенного. Из дома первый шаг -
Все в сердце - о любви. Сквозь лед и мрак.
Нет, помнишь, как-то раз приснились черти.
Пожалуй, в шесть. И страх. И вот о смерти.

О чем еще? Конечно же, о смерти.
(Вот первый луч - по простыне - к Альберте)
Скрипят ворота. Заунывно черти
Поют. Харон показывает знак.
Глаза закрыты. Ты вдыхаешь мрак.
И осторожно... осторожно... - шаг.




В ПЕРЕРЫВАХ

боль

боль, ты - бабочка, терпкий хмель,
паутинки, сеточки перекрестков...
боль - былинка сладкая, карамель,
ничего не вижу я - серпантины, блестки...
в небосвода влажную простыню
завернуть, но - рвется и горчит у края...
боль, малышку бархатную, тебе дарю -
бьется, бьется, бьется, горит, порхает...


под тополями

поет тополиный приют
покойную песню останься
ломаются в пальцах и льнут
ленялые лунные.. раньше
распахнутый створ детвора
репейная зебра забора
картавит сверчок и пора
пора уже.. жаль что так скоро
качайся печаль упаси
пеньковою строчкой под утро
кончается керосин
и маешься поминутно
по милости майской твоей
фонарная зыбь перламутра
касается кораблей
и шепот и вкус океана
все ближе все солоней
твое отраженье багряным
течет по каналам аллей


что-то еще

корчились в маршрутке
врут один сказал
третий чертыхнулся
пятый слишком мал
у второй две сумки
от четвертой вонь
пусть шестая в спячке
говорлив седьмой
через раз дыханье
сидя у окна
наступает вечер
кончилась среда.

на траве нетронутые дрова
на асфальте пусто пусто
изредка мелькают симпатишные гражданки
вот кстати одна из них Оксанка
(Ж.Р. сказала бы что-нибудь вроде ужаснопошлобезвкусно..)
Оксанка как дела?
еще не родила? зрязря давно пора ха-ха ха-ха ни хера себе да ну пока.

машиах машущий руками с балкона
долой папу маму тутанхомона зарквона его брата клона братца кролика гиенну огненную стеклянную оловянную
во имя святого грааля первого мая великого анала третьего бокала
соглашаюсь.

зверек сидящий внутри грызущий меня изнутри
нечто среднее между лисенком и бесом
между патериком и спартанской легендой
между urbi и hubris
между твоим утром и этим вечером когда я пытался найти что-то еще
кроме твоей любви.


тик-так

бьется время остры склянки
мир оброк обряд порог
но объятия испанки
немки польки китаянки
пуля молния итог

пирамиды псы апаши
наши вашим не родня
нет в подлунной чище краше
тех химер что с нами пляшут
зубы когти клюв броня

как колхозник на комбайне
как ведьмак на шабаше
как любовник в темной спальне
ловкий прыткий генитальный
афродитой в шалаше

афрознойной адски черный
то ли пепел то ли мох
охраняет кот ученый
тайным знаньем обреченный
и по жизни полный лох

пали звездочки на крышу
загорелся наш чердак
кошки голуби и мыши
и часы - тик-так тик-так


Трубодур травы

Толща тишины.
Восток - налево. Направо - мы.
Облако людей.
На тонкий пальчик - бери, владей.
По утру с листа.
На семь ветров с одного креста.
Крыс грызет корысть.
Из рыжей кошки выводим рысь.
Рук ее трава.
Пусти, пусти! Не хочу! - Пора.
А порог - высок.
Кому-то спирта, кому-то сок.
И лимон луны.
Короста роста. Венок войны.
Волонтеры сна.
Стилет темнеет. Красна весна.
Наречен герой.
Прощенья - пресны. Победы - зной.
По монастырям.
И что пребудет - отдать дверям.
Не удержит снасть.
Канатоходцы имеют власть.
Разошлись на вы.
Направо - стены. Налево - рвы.
Трубодур травы.


бин

лежат на моей полке
две бусины, пол-иголки
катушка истлевших ниток..
потемнели бусины, выцвели,
пол-иголки - они и есть пол-иголки,
нитки - дотронешься - рвутся,
это, как идешь, легко так весело, и вдруг - спотыкнуться,
да чего там.. - наебнуться! к чертям собачьим.
мама моя родная..
сидишь мозги собираешь
и темно. ничего не видно.
больно, падло. обидно.
и подходит кто-то, похожий на трубочиста.
(понятно, нечисто)
и кладет бусины под язык тебе,
вдевает ниточку в иголкино ушко
и осторожно под лопаточку втыкает тупой полиголкин кончик,
и вытягивает из груди,
и держишься за эту ниточку руками своими,
и идешь за ним,
бежишь,
летишь..


рядом

мышка рядом с краном
хвостик свой макала
в золотистый трепет
южной тишины
тополиный лепет
лишний был билетик
отмотай в начало
пятой стороны

падали янтарно
кубики попарно
стюардессе странно
но не удержать
карты карма прана
для рисунка мало
мирро манго манна
капельки с ножа

тихо тихо слушай
шорох мыши души
прячется под кожей
зябкое нельзя
но спешит как может
серебристый ежик
на иголках груша
жаба хмель змея


назад

пять вешек пять столбов - и вот она - роща
думаешь - долго трудно? нет все гораздо проще
только закрыть глаза
появляется стрекоза
луна
открыто
выходишь за
тяжелую желязную дверь
не понимая что делать теперь
и - бежишь бежишь
первый
небольшое озеро камыш
цыкада цыканка показывающая шиш
црвена звезда цепляющаяся за провода
все верно бежишь туда
второй
в зыбучем песке отползаешь в сторону где
коробчонка лягушонка лебедя в рукаве
ягодки - малина голубика черника вишня
над цветами кружатся пчелы понимаешь лишний
третий
тучи сползают ложатся на плечи
молнии гром гарь разрывы картечи
мельница вращаются жернова мука
пешком по воде во мгле или куда нас завел Лука
четвертый
зеленые листья прохлада роса
осторожно конфетку с ладони берет лиса
поднимает голову и падаешь в изумрудный омут ее глаза
и несется земля и бьется и бьется thalassa
у пятого
растираешь в пятерне колос
тяжело дыхание хрипом выходит голос
на сено за сцену бесценным венцом
шантропой в пальтишке простом
роща
или точнее сад
оборачиваешься -
и как бы теперь назад?


чтобы тепло

шуршат, шепчат: что, что, что же дальше, дальше что..
падающие астронавты, в красном и желтом, пытающиеся тихими голосами исполнять туш
для глухих, слепых и прочих мертвых душ,
завернутых в куртки, накидки, пальто..
- девочка, что ты строишь в этом песке?
- здесь будет дом, и здесь будет жить птичка
- птичка улетит на юг, она не сможет остаться, она здесь замерзнет
- а я сейчас соберу много-много листьев и положу ей в домик, вот на пол и на стены, чтобы ей было хорошо, мягко и тепло,
чтобы тепло.


шестьщетка

а еще есть у меня шестьщетка
ни трищетка, ни тре, а таких две.
подыграй, а? чего, жалко тебе?
ну, вот она, вот она - водка,
а язык показывать нехорошо,
очень плохо и некрасиво.
да вот оно, вот оно, пиво.
но лучше - белые стены, белая земля,
белое небо и белый порошок.
и шестьщетка.


по траве

ушат - на двенадцать месяцев
только капля - и та не поместится
(мучаешься? - хочешь тропкою проведу?
похрустывая
жаль темно да кислой капустою
вонь)
тронь если хочется
на лицо твое милое
на кожу изящноснежную -
прыщами - весь изойду!
(издохнешь в этом чаду
чудо-ягоды - в бороде
разбежались напрочь подельники
чертегде чертегде черт! ты где?)
между делом свистит снаряд
как идет наряд
этому вечеру
по плечам
(честь из блохи вычесывай
ручаюсь тут будет храм
и танец танцев где тень
светлее месяца)
бусики-песенки раскудестницы-силлабокрестницы
по нулям
а надобно - малого святого поджарого
жарко мне
(заменили ярого на усталого
к порогу
через дорогу
дальше дальше дальше
по тихо поющей траве)


зайчик

если (вот сюда..) сунуть пальчик -
выскачит белый зайчик -
внезапно - из левого глаза -
стрАААААшно? - решайся сразу! -
нет-или-да!!!?

.... капают и смеются -
кап-кап - на блюдце.
и нет никакого зайчика,
ни белого, ни цветного..
подожди немного? ну, хоть до пол-второго? -
и сунем еще один пальчик -
ведь кто-то же там есть.


Джон Сильвер (1742г. май. вечер)

вязнет нога - песок.
ну-ка, давай - прыг-скок.
бочком, бочком, поворот.
(вот и скамейка. да, изнемог.)
на одной ножке - от трактира до дома -
ты проиграл, Билли Джонс, доставай свои кроны,
песеты, фунты и прочие money,
все доставай, что осталось в кармане,
да, крысеныш, я могу скакать чертовски долго..
до маяка, до порта, до тех пор, пока не вцеплюсь в богово горло,
или не женюсь, ха-ха..
(темно. на гитовы от греха.
вы с пол-пинты готовы, а мне не достать до дна.
пусть лег лагом, и страшно трещит стеньга.
темнота подкрашена золотом -
запечатана золотом неспроста.)
этот соверен - Хью, нашему робингуду,
я должен ему за вчера, и скажи - скоро буду.
не держи зла, старина,
и, тем паче, не держи добра
(чертова Бэстер Джейн,
почему вспоминается только она?
там, где нарисован очаг, должна быть дверь,
и вот - нарисован, и за ним - стена.
рыжие волосы, мягкие губы..
нежнее.. ты просто медведь, неуклюжий, грубый!..
три тысячи чертей!.. золотая моя темнота..)
ну, что ж, все ушли, пора
потихоньку до дома
на одной долбанной ножке, кто бы видел - умора!..
прыг-сучий-скок..
(а было ли? было ль - топ-топ?)


ни звука

он лежит и ему не спится
Великому Маниту - сыну Жар-птицы
в темной сырой кроличьей норке
где три сосны торчат на пригорке
(т.е. даже не понятно кому это снится?
то ли это Джек, то ли синица?)
а губами он собирает влагу
(не дать ли нам тягу?)
(чтобы еще такого?
непотребного неземного?)
а вода течет с пузырьками
с воздушными - бульк - мирками
по языку по пещеводу
несмотря на ночь непогоду
далее в животик
(смотри - сгущаются тучи)
и вот уже в кишечник
(не надо не надо не мучай!)
и хочется ему пукать
СТРАШНО хочется пукать!
а он лежит и лежит
и - ни звука.


три ни трон

я думал, вот живут цветы
в том месте, где была ты,
и в этот момент пришло письмо,
незнакомка на букву Т.
писала: "я успею убежать,
но ты уже не сможешь
этого забыть."
две тоненькие
параллельные
еыньлелларап
ниточки
на мониторе


Б. М.

бей меня, бей меня, мучай!
бэсса мэ, бэсса мэ, мучо!
бешеной белою мукой,
болью ммммычи, мяукай!

будут ли былью моей -
бархат, металл-менестрель?
маковый мой балаган -
мускус, безумный мангал.

бал безутешных морен.
бей же, мой маленький ban!

мустанг мадригальный, мова.
барракудная мутная мгла.

мысли мерцают и мрут.
бей меня, бэсса мэ, Брут.