| ПРЕМИЯ - 2004 | ПРЕМИЯ - 2005 | ПРЕМИЯ - 2007 | ПРЕМИЯ - 2008 | Главная страница | АВТОРЫ Тимофей Дунченко Антон Очиров Елена Круглова Евгения Риц Дмитрий Зернов Мария Глушкова Василий Бетаки Григорий Злотин Ксения Щербино Марианна Гейде Янина Вишневская Вадим Калинин Полина Филиппова Денис Осокин [pdf] О.Фролов Валерий Нугатов Светлана Бодрунова Юлия Шадрина Олег Панфил Сергей Чернышев Александра Зайцева Федор Сваровский Резо Схолия Сергей Михайлов |
Номинация от журнала «РЕЦ» № 35, 2006
Выпускающий редактор Егор Кирсанов Автор: Мария Глушкова Биография:
Родилась в 1976 году. В настоящее время проживаю в Нижнем Новгороде.
http://www.lit-karta.ru/russia/nizhni-novgorod/persons/glushkova-m
Из цикла «Сказочные сказки» future-in-past continuous – ангел мой (гландами) – – моя девочка– никому не принадлежащая – мое сбывшееся – в детстве загаданное с частье – чудо – из губ и коленочек – до колик под ребрами – настоящая future indefinite я для тебя высажу деревце – яблоньку – в сыру землицу – политую – заплаканную красными девицами– стоптанную солдатами present perfect платой ли за полученные когда-то– в кредит – (охапкою) Радости – твое лицо – смятое – (влит в пустоту – патокой – взгляд) – украсть и не возвращать назад past continuous знать бы: челка – надолго ль – ты ли – надолго – ставить кровать – полки ли вешать и сколько – вешаться ли с мечтой о пеленках (новых подтяжках) делать затяжки – горькокакгорько past perfect розово-непристойного кроя платье наденешь – снимешь – плечики вынешь – меня возьмешь – пленным – вцепишься-влюбишься-выпьешь стоя! present indefinite приветики – господи – вот и я задержался немного – там на дорогах пробки – мне надо бы красного – внутрь – из хрусталя за моего ангела – а предлагают водки черт побери – господи – мы же друзья – пошли же кого-нибудь – эй, захватите стопки (гландами пью) – господи знал бы ты только как я ее люб лю кулиски гумберт ходит на дискотеки. там дети. танцы. у гумберта крепкие нервы и узкий галстук. у гумберта губы по-женски – блестяще – красным. у гумберта я – тонким телом – и низко – косы. а мне поделом: я развратна – почти раздета– одетту хотел ты, идиллию – где там – где там! – и я шарахаюсь от прохожих. гетто – это когда разглядывают без спроса. у гумберта-гумберта против меня улики: медленно пуговицы из петель – вот так улитки по суше передвигаются. slowly-slowly. у гумберта-гумберта шрам от аппендицита он напевает под нос себе: чита-дрита – перевирая мелодию. безусловно можно войти в историю, походив без блузки. кнопку нажав на пульте с названьем пуск – и разнести все к чертям: гумберта вместе с миром. можно напиться вдрызг и сыграть мальвину – можно с утра – проснувшись – пойти с повинной к кружке – и – обхватив руками себя – умереть от скуки. … расчеши-ка мне, братик, волосы против ветра, деревянной гребенкой. до крайнего миллиметра. расскажи мне про веру в то, что наступит лето. и еще чего-нибудь – просто звуки. про суок непогода стояла во дворцовом парке. гроза. кукла наследника тибула крутилась у зеркала. выгибала спину. у нее было платье с воланами. и большие рысьи глаза. и балетные тапочки. и розовый рот – печальный и длинный. сумерки подступали из-за дубов. тибул поправлял на платье воланы, кушал пирожные. развязывал на башмачках шнурки, ложился у зеркала, мял жабо. решал проблему неразрешимую – нельзя ли можно ли. ресницы куклины закрывали половину куклиных щек. кукла выгибала спину и вместо мама говорила еще еще. вставала на цыпочки тонких гнущихся ног. тибул одевал ее в синее платье и называл суок. а потом наступило первое марта. растаял лед. синицы ходили по подоконникам. дворец дремал. тибул стоял возле зеркала – ждал звука балетных тапочек – придет суок – не придет. суок не пришла. и куда она делась никто – кроме синиц – не знал. «е»* 1 … и к черту эдинбурги и дворцы – когда я не могу сложить губами последний вздох … и мы так низко пали – что слышим через пол как мнут ногами соседи свой линолеум и цы почки не помогают – стали – теперь уже не скроешь – я – из стали – а ты – в мои годящийся отцы 2 я в воскресенье, лежа на тахте, придумывала буквы по-шотландски – навыворот написанные «е» – единственные гласные – согласна с тобой побыть сейчас наедине– вот только смою въевшуюся краску с припухших век – с истрепанных ресниц– ты сразу станешь первым из прекрасных – а я – одной из множества девиц 3 мон шер, я и не думала, что свет истошно-лунный – так же неприличен, как подгоревший к завтраку омлет – (как хорошо, что ты не двуязычен) 4 к чему мне снилось: я жива, мон шер, – и даже счастлива как – будто: (где-то больно внутри) – и я жую эклер – он истекает кремом – я довольна – я истекаю кровью – красным – лак – и губы пляшут ча-ча ошалело: перевести на их шотландский «фак» с английского ну да, немного стерва 5 мон шер, издашь мой новый алфавит где «е» навыворот и нету больше гласных ? – где каждый нерв друг к другу так привит – твой к моему – что даже не заразно любить друг друга – этот козырь бит 6 и ты меня закончишь буквой эр – на мне закончив – точкой – междометьем мне – знаешь – снилось – снился ты, мон шер – и будто бы я есть на этом свете ________________________________ *«Мари, шотландцы все-таки скоты» (с) Из цикла «Гренландия» *** и здесь где не видно ни зги звучит как иди домой где спотыкаешься но все равно бредешь и бредешь вперед а думаешь что идешь домой белой зимой небелой сырой землей здесь где сбиваются мысли и кулаки от резких падений от цепких растений от кустарников их корней того что из них растет от цвета зрачка из серого в голубой когда головой ложишься кому-нибудь на живот. здесь крутят педали медленно медленно как в немом черно-белом слепом и глухом кино и ты ава гарднер и грета гарбо и губы в такт в дар открываешь и не видишь ни зги и идешь на дно так катится в заросли колесо так среди болот цапля не может взлететь и кричит ой ой так спотыкаешься – не видно ни зги – и бредешь вперед и думаешь что идешь домой сткглм, венди дорогая венди, пишу тебе шепотом. тут такие камни лежат под ногами, что шепот – слышен. дорогая венди, в этих краях однажды, в одном большом доме меня накормили теплыми пирожными. это было так странно, венди, так необычно, что на утро у меня заболел живот от воспоминаний. в этих краях зеленые острова велосипедные, венди – с шинами и цепями. с большеглазыми пупсами, венди, сидящими днями в детских комнатах – с приоткрытыми ртами. и у каждого, венди, круглая голова. на одном таком острове, венди, я вставала рядом с длинным прозрачным морем. а потом и озером, венди. вода это переизбыток наших с тобою чувств, проливающихся слезами. я вставала рядом, языком проводила по небу – так много соли – будто это пот выходил через рот. так много рыбок с чешуею блестящей – в этом море, венди, в этом озере – не охватить глазами. в этих краях большое как солнце сердце в каждом пупсе, венди, в каждой комнате детской. мое не болело, билось как метроном – и вправду расскажи-ка мне правду, венди, розовую – как пупсы – отчего не снимают здесь платья чтоб снять черно-белую кардиограмму, не возвращаются в дом с в доме выцветшей занавеской чтобы вернуться чтобы верней вернуться в эти края – к тебе, венди? *** у них была одна на двоих фотография одна история севера один цветочный горшок они танцевали танго на кухне в тапочках он говорил – дружок ты наступил мне на ногу она смеялась запрокидывала голову отодвигала спину у тебя – говорила – шок – признавайся – шок? он подходил к плите разогревал котлеты на ужин я тебя все равно не покину – она говорила – ты мне нужен. они завязывали друг другу за шнурком шнурок – он ей на спине она ему на ботинках – в это время в дверь звонили звенел звонок он опускал руки а она выпрямляла спинку. потом наступала зима – так мело мело – как никогда ни одной зимой ни летом – нет нет – она ставила пластинку в патефон с граммофонной иглой и считала на пальцах сколько прожито зим сколько лет цветочный горшок пылился он в него иногда курил она собиралась на север и забывала па она не знала только какая на север ведет тропа и он рисовал ей карту на бумажке с пятнами от чернил. псв п. рядом с этим домом растет еще один дом и еще один дом – мы ходим вокруг в сапогах – мы высаживаем цветы в поникшую землю – пришли холода – но что нам с того – ведь мы в сапогах – вот и ходим кругом. а мальчик упал с качелей губу разбил но он не плачет – мальчик – он ни гу-гу – сидит на поникшей земле – пришли холода – как тогда – когда ждали жару (пургу) – теперь мы высаживаем цветы в сапогах на остальное у нас не хватает сил. и окна ярко горят в этом доме и в доме рядом горят человек подстриженный ходит в окнах сердце стучит он подходит к окнам смотрит на нас как на все подряд как на землю поникшую как на мальчика как на цветы трогает себя там где сердце. потом молчит. из цикла «Люди и мыши» про галстуки у агафьи галстуков не бывало сроду – мужики обходили избу этак верст за тридцать. агафья шлялась по выходным к колодцу – не для того, чтоб в ведра набрать водицы – глянуться бабе какой иль – глядишь – мужчине – замуж не выйдет – пересидеть погоду но бабы все целомудренны были носили косы галстуки не носили месили тесто минуты не выкроят, чтоб подойти к колодцу каждая в прошлом и в белом была невестой. им не было до агафьи совсем никакого дела. еще агафья ходила смотреть как садится солнце. верила в бога агафья боялась черта знала, что бог не носит галстуков – не сгибает шеи. выглядит благообразно. не выстригает челку. мечтала в город податься подальше. податься в швеи. шить разноцветные галстуки. белой ниткой сметывать швы пальцем смешным в наперстке – и – было бы небо большим – подходить к калитке- чтоб посмотреть как – красным – садится солнце. рыба рыба моя ходит по берегу вдоль реки рыба говорит мне – о какое маленькое у тебя лицо! – а потом опять и опять- мол мне до тебя дотронуться не с руки – я ложусь рядом с рыбой вздыхаю – опять двадцать пять, опять ты поссорилась с матерью и отцом! у рыбы губы навскидку – ланиты, да, и плавники потрескались рядом со мной лежать. когда пересыхает во рту рыба говорит – уйду туда где течет вода туда где плавают шевелят плавниками отец мой и мать. я глажу рыбу по голове говорю хорошая ты моя как же я без тебя стану жить в этом месте где берег реки где воздух черней меня. рыба поворачивается на бок уходит из-под плавников земля цепляюсь за плавники – рыба рыба это я тебе говорю – здесь – вдоль реки – мне в одиночку только локти сгибать только колени сгибать голову вниз клонить – рыба не уплывай рыба я же тебя люблю! рыба смотрит глазом прозрачным открывает губы- у меня же отец там и мать. и потрескались плавники. и очень хочется пить. минздрав предупреждает я ему в сарае набирала картошку – коричневую такую круглую словно мячик – он конечно же думал – родится мальчик – спички брал в магазине – просил на сдачу – потому что много курил. я ему набирала картошку в сарае. там в сарае крысы и трали-вали там соседские мальчики велосипеды и никто с утра еще не обедал. в магазине жевачку не взять на сдачу потому что на сдачу берем мы спички потому что он много курит а когда-то курил немножко. я мешочек с картошкой несла до дома – на тропинке травинки все все знакомы – к ним губами припала поцеловала поцелуями теплыми испокрывала. я ему картошечки наварила скатерть белую белую постелила- на-ка вилку держи-ка вилку- поднимает голову вглядывается изумленно – вот по скатерти вскачь скачет солнечный зайчик, ах какой на окошке в горошек ситчик, вон цветочек зеленый цветет в горшочке! будет девочка – мама твердила – дочка! а он все курил и ломались спички а он все надеялся – мальчик мальчик голуби меня убили году в сорок пятом под польским городом уже и не вспомнить названья меня пыталась спасти санитарка а до этого младший лейтенант с пшеничного цвета усами. я лежала сначала в поле потом на спине лейтенанта на койке у санитарки у меня были большие глаза и губы и пули то ли внутри а то ли снаружи уже и не вспомнить точно. младший лейтенант принес меня санитарке. после кормил голубей на крыльце – гули-гули – а санитарка все перевязывала всякие мои места – дырявые – скорее всего – от пули или еще от чего. шептала дочка. они сказали оба – и санитарка и лейтенант невеселый – что наступила война поэтому меня и убили а теперь война подходит к концу и хорошо бы мне выжить. но голуби так отчаянно ворковали на подоконнике о том что война никогда не заканчивается – и вдруг все куда-то вышли – и санитарка и лейтенант с усами. вот так меня и убили году в сорок пятом под польским городом. может быть под парижем. уже и не вспомнить названья. |