Звательный падеж
Григорий Гелюта
- Гелюта Григорий Петрович,
-родился 31 декабря 1986 года в городе Кстово,
- и совсем недавно отпраздновал юбилей - 20 лет)
- проучился до 9 класса в средней школе 7 г. Кстово,
- 10 и 11 классы доучивался в 4-й школе того же города.
- 2,5 года учился в Нижегородском Государственном Лингвистическом Университете на факультете перевода со специальностью "французский язык", покинул его стены с дипломом о неполном высшем образовании и с планами когда-нибудь закончить своё обучение там. Сейчас я - студент 4-го курса экономического факультета ННГУ(да, так получилось, что я параллельно учился в двух разных ВУЗах на дневном). В свободное от официальной учёбы время, уже третий год посещаю курсы японского языка.
***
Был серым иней. Был солнца стеклянный шар,
Застрявший в тонких иголках намокшей кисти,
Блестящей каплей, бессветным и общим местом,
Но мягкий свет разливал золотой торшер
На чистый лист полуночия - вдоль и вширь.
Была зима. Засыпала картина. Густо
Вливался в ноздри, такой же кофейной масти,
Как жидкость в чашке, ленивый ночной кошмар:
Вот - кисть еловая падает на бумагу,
И брызги краски ложатся карминным крапом
На карты ночи. И кофе, остыв до дна,
Стекает на пол. И крови не будет много;
Тому, кто спит, своего не услышав хрипа,
Уже не больно. И, в сущности, всё равно.
***
Что знают осы
Об осознании?
Что знаем об осах
Мы, в таких же весёлых,
Чёрных, жёлтых пОлосах,
Пчёлы?
Вот мы - такие совершенные,
Почти что вечные,
Пчеловечные,
И где-то там - они -
Одни
На одни со своими вопросами,
Голые, бОсые,
Но в таких же, как наши, полосках.
Счастливые...
Что делает из пчелы осу -
Какое-такое знание?
Уже давно на носу
Метаморфоза
Всё того же вопроса,
И мы сами -
Давно уже осы,
Но, цепляясь от тоски
За волоски и полоски,
Влетаем зачем-то в улей
Жужжанием пуль,
И когда нас спрашивают об осах,
Мы жалим,
(Потом жалеем)
Говорим о пчеловечности,
Уходим от темы,
Туда где темно,
На дно -
Потому что нам стыдно,
Потому что мне стыдно... -
Я – о-сознался?
***
Привет!
Тебя интересует
Мой локальный бред,
Доведённый до безумия?
Или нет?
Писать дневниково -
Всё равно что разговаривать с кошками о погоде,
А с лисами - о метеозависимости.
И вроде - всё прошлое -
Высланное мне письмами,
Выстланное твоими листьями с тетрадок,
С альбомных кустиков и блокнотных деревьев -
Всё прошлое умерло,
А я - до сих пор не верю -
Ни себе ни людям, ни птице ни зверю,
Ни даже снегу, который вчера намело,
И стало белым бело - мне назло,
Потому что кончилось Мерло и травы,
И в квартире - водопровод, а не газ,
И согреться нечем. И я пишу не тебе,
А чтобы в н-ный раз
Смешать себя с этим до отчуждения знакомым местом,
Застывшим во времени.
До свидания,
До вечного свидания,
Моё непрочитанное письмо,
Моя непросчитанная жизнь на бумаге,
Спасибо за всё.
И тебе -
Прощай.
***
Они были высокими, почти до неба,
И гудели, как тёплые пчёлы,
И пахли мёдом, травой и ржавчиной.
Сейчас они холодные,
И похожи на ломти чёрствого хлеба,
Под слоем белой плесени,
Но это – потому что зима.
И я всё так же не могу потрепать их по холке,
И вместо –
Глажу по загривку слонов.
Фарфоровых.
На полках, в книжном шкафу…
Про этих-то всё известно.
А мне важно, -
Что унесли пчёлы
В свой улей,
Кроме
Ржавчины?
Но они – гудят, гудят в ответ,
И телефон – гудит, гудит просто так.
Ты обидишься, если я тебя спрошу –
Ведь
И ты тоже
Не знаешь…
***
Сутки проходят.
Висишь расслабленно
В той самой проруби, куском того самого,
Между пятью минутами до,
И холодной испариной после.
Всё уже кончилось,
Кануло,
Уплыло вниз по течению,
Под вёсла Харону с его дворняжкой,
А ты всё стоишь, как груздь мочёный,
И у тебя – не вечер, а настоящая осень,
И всё нараспашку.
А хочется –
Лета…
Она – такая чистая, свежая…
Или хотя бы сон – это как глубоко нырнуть в летние брызги,
И станет ясно сразу –
День или ночь, не между.
Но я всё болтаюсь в той самой проруби,
И чувствую себя…
Соответствующе.
***
Есть ли жизнь?
Её, наверное, можно,
Как геометрическую точку найти
В отрезке пути,
Как чёрную рыбку в тёмном аквариуме,
Особенно, если её съела кошка…
Наверное, можно,
Если ты в своём уме –
Перебраться в чужой, подглядеть в окно,
И ничего не увидеть, потому что снаружи день, а внутри – темно,
И кто-то, совсем неживой,
Усмехнётся искусственными своими зубами,
И скажет – да Бык с тобой,
Золотой
Мой,
Вот же она, жизнь,
Рядом с нами.
Снами с вами плетусь,
И во сне сплетаюсь с дороги
В какую-то узелковую белибреду,
И вы, вы ещё говорите –
Вот она, жизнь,
Что ж ты гордый
Такой – читай!
И я жду, что придёт Гордий,
И прочитает,
Или хотя бы Санька разрубит,
И скажет кто-то:
Да будет свет!
И станет лучше, чем было
Потому что «не знаю» -
Мучительнее, чем
«Нет».