Пётр Ликин
Удалённый свет
* * *
Фонарщик деревянный.
Никто не любил комара.
Ударяешь локтем- изгиб окна.
Просыпаешься. Перенимаешь место и музыку об.
Много осенних деревьев, дальше барак и детсад.
Даже не сон. (Видео про дельфинов)
Копии глаз во дворе, копии после потопа.
Красное- мишка в тумане.
Серое яблоко, нищая, нет загородок:
Я- перспектива; слушаешь медленно и отражённо
Произнесённые нараспев показания святой Агаты.
* * *
Реальности от компьютерной стратегии
Отданные локации черепахам.
Враг наступает, щупальцы заражены,
Полупрозрачны для нас, глинобитных деревьев.
Строят завод, северный образ проигран.
И дымом холма зелёной и призрачной карты
Кончились имя и время, и юниты наверх.
* * *
Соединённые тигры и динозавры.
Несутся и облако и долина.
Голос в домах-крепостях, пришелец с ружьём.
Передвижение: роботы и массивы.
Наука о северных ангелах, рай, в котором
Приближается пуля, женщины плод, темнота с детьми.
На побережье лемуров раненая марсианка.
Полифонических плач, длинная наша звезда- Аристотель,
Привезённый арабами на будущие острова.
Не о том оператор, вечный ручей существами и крови.
* * *
Воздух, нет, а сумрак и восход,
Где горит огонь,
На горах, где восседает конь,
Человек идёт.
Кажется, вот смерть, внутри вино,
Помраченье дня.
Перистой рукой, рукой огня
Тронет волокно.
* * *
Сквозь сеть растений сквозь тогда
Меня увозит луноход.
Там ежевика- биокод.
Пастух живёт, бегут стада,
Бегут, читают черновик.
Смерть есть равнины. Смерть- язык.
Ты- ноги осенью в пруду
От дозировка до карбид.
Шпинат- ты почему болит?-
Ты- торф, я розы разведу,
И розы будут, где ковчег-
Внезапный звук великих рек.
* * *
И угол отражён дитя
Сквозь фрагментарный сад фиалок.
И плещут воды до локтя
И оттого светло в провалах.
Четыре станции умру.
Прекрасны комнаты и тени.
Я помню детскую игру,
Что разбивала на ветру
Ладони улицы осенней.
* * *
Летела цепь и мой всегдай
В зависимый апрель.
Нечеловеческий трамвай,
Как цифра, как тоннель.
Конспект о птицах над виском
Ладонью разверни.
И медленно упасть проём
Глаза мои огни.
Водой неясной лопоча,
На мраморе уснёшь.
Татуированы плеча-
Тогда булавка нож.
Восходит цепь насквозь стекло
Никто белей бинта.
Лететь уже, а всё прошло,
А это пустота.
* * *
Уронившая зеркальце вспомнила и всплыла.
Сквозь осеннее озеро холод покрыл бедро.
Красное там смеялось облако без чехла.
Чёрные водовороты к небу несли перо.
С человеческим пеплом можно смешать слезу,
Можно видеть, что небо, словно ладонь, прямо.
Лаборантсткие лебеди жили у нас внизу
И прозрачное поле, время совсем, само.
Разрезая поверхность, стала туман и дом,
И безумной, большой, уплывала уже на тот.
С золотыми глазами губы внутри с письмом,
С обнаруженной кровью рыба Европа рот.
* * *
Я чертил на листе в присутствии полудеревьев.
Сказали прочти: мне мы мелиорация
И царских садов чувствуют белые культи
Больничные боги.
Оцепенённые воды, мимозы, вставала Татьяна
Чашами луга- над сердцем луна.
Трупный тоннель это Индокитай.
Голову возьми и сад останови.
Лунохоодящие спутники поли-Голгофа
Эллипса, озера, серого, золотого.
* * *
Просвечивает небо от локтя.
В двух миллиметрах. Даже двух разрывах.
Нам говорит о кактусах дитя.
Нам здесь нельзя и лошади красивых.
Они везут тонометры внутри
К Фелициану- сенсорные чаши.
Наш кактус мёртв, а ты не говори:
Звезда, звезда, архангел черепаший.
Немного страшно, Шива, не солгу.
Я океан построю ядовитый.
Компьютер включен. Дом на берегу.
Запястья пьют и бегают юниты.
Жаклин одна. Там мёртвый водопад.
Разрежет вены. Вырастит тюльпаны.
Она поёт, что лошади назад
Идут туда, на красные курганы.
Там мельницы. Их много. Это сон.
Нам здесь нельзя и мы за всё ответим.
Мы думаем: серебряный дракон.
А это смерть. Другим тысячелетьем
Четыре флейты медленно растут
Четыре дня. Ты мертвая такая ж.
Ты говоришь- и глиняный сосуд
Дрожит в глазах. И ты его читаешь.
* * *
Ресивер сном и тело снеговым
Отцепленный щелкунчик амплитуды.
Приподымает сердце серафим
С немого льда водоворота душ.
Как будто аппликацию разрушь.
Балконы- и богини белогруды-
И остров от свечи непоправим.
Катамаран привязанный стекла
Монахиня беспамятства несла
На голове сквозь светлые дубравы.
Как Прозерпины лестница тепла.
Секунды страха- шубы или тоги,
Не капилляры, но и не составы
Имперской крови в парк четвероногий.
Л. Д. М.
Сквозь диссонанс ветвей полусобак
Клубящихся опарышей эмблемы.
Прядь над рейхстагом- ландыш и Ламарк-
Инъекция, где шествуют големы.
Астарты кто-то ужас вытяжной
Постхристианской кормит ветчиной
Тем Колизея небо насекомым.
Цветы летят на снег и перегной
И корчится лазурь над чернозёмом.
Амбивалентный шум от воробья
На меховое платье меланхолий
Как римские квадраты укололи
Касает лоб и плакать без тебя.