Борис Херсонский
ПЕРЕЧИСЛЕНИЯ
Перечисление
И звезда в прорехе меж туч, и прямой космический луч,
что пронзает землю длинной стальною иглой
насквозь, и пророк в колеснице среди грозовых туч,
и товар под прилавком, и краденное под полой,
и крыса в подполье скребущая на ночам,
и ворона на ветке, что криком встречает рассвет,
и больная старуха, таскающаяся по врачам,
и преступник в розыске, лишенный особых примет,
и человек предместья, лишенный всяческих прав,
и владыка на троне, лишенный сердечных мук,
и в спичечном коробке набор наркотических трав,
и подросток из лучшей семьи, который отбился от рук,
и его подружка, почти что девственна, но
только почти, и кто им доктор и кто им судья,
и два билета в последнем ряду на последний сеанс в кино,
и толстый поп и тщедушная попадья,
и огонек на стебельке церковной свечи,
и глубокий подвал и высокий чиновный зал,
и святой Иоанн прижавший палец к губам – молчи!,
навек замолчи, ты уже все сказал.
***
Здесь быть могла купальщица нагая,
настолько берег в этот час пустынен,
и мрак ночной, ее оберегая,
сиял бы - беспросветен и невинен.
Здесь мог бы быть, не здесь, немного выше,
прекрасный город с белой колоннадой,
дома с телеантеннами на крыше,
собор, что возвышается громадой
на площади, и памятник тирану,
и даже двум, сидящим на скамейке,
здесь мог быть пес, зализывавший рану,
и злой алкаш, сбежавший от семейки,
каштаны вдоль центрального проспекта,
пустой трамвай, нелепая скульптура,
путеводитель на манер конспекта,
театр и публика - она, известно, - дура.
Здесь мог быть байкер, испытавший мощность
своей машины - смерть другим машинам!
Но, отвергая всякую возможность,
идет реальность берегом пустынным.
***
без лишнего личного напряжения
трехмерные люди несут над собой
двумерные скверные изображения
вождей основоположников павших героев
им что-то кричат с трибуны они отвечают ура
и это движение
массы мимо трибуны бесконечно бесстыдно и рожу состроив
машет рукой тиран все это было вчера
и будет завтра и с каждым годом все круче
и будут песенку петь что над городом встали тучи
и в воздухе пахнет грозой и повержена немчура
***
приравняли к штыку перо, тычут им в животы,
разинуты рты на языке привкус бессмыслицы и пустоты,
выйдешь в темную ночь и в степь, там разбойничий посвист пуль,
посмотришь милой в глаза а там - абсолютный нуль.
пойдешь на танцульки голодный в центральный парк.
Там фонарь качается, там стрекочут вечные прялки парк.
Там борьба за самку, там из носу кровь- вся любовь,
варианты - разбита губа, рассечена бровь.
пойдешь к гадалке, она разложит карты таро,
расскажет тебе пророчество, оно, как пальто, старо,
нафталином пропахло, в нем моль проела дыру,
думаешь, скоро умру и, как мышь - в нору.
пойдешь на концерт, ты - мертвый, а звук - живой,
валторны и трубы фальшивят наперебой,
бархат кресел протерт в кармане лежит номерок,
отмотала музыка ей положенный срок.
выйдешь к Волге, чей стон раздается, душа, не стони,
выйдешь к небу, а там свечные ночные огни,
выйдешь из лесу в лес, что еще темней, чем тот,
из которого вышел, а там Древо Жизни растет.
***
расставить точки над "и",
разбавить водой вино,
дерзайте, дети мои,
жизнь это немое кино.
звуки тут ни к чему.
хорошо, что мир онемел.
герасим, топи муму,
бледный, как школьный мел.
собачка живет на дне,
ей шепчет на ухо плотва
о злобной барской родне,
которая чуть жива.
тут рядом налим и сом,
премудрый пескарь в песке,
муму, мы тебя спасем
и спрячем в подводном леске.
ты будешь русалкой собак,
ты рыбий хвост отрастишь,
но не расскажешь, как
звучит подводная тишь.
**
о участь памфлета античных времен
не против идей а против имен
вот пишет Иосиф дрожи Апион
вот пишет Платон трепещи Гераклит
на форуме диком средь белых колонн
стоит комиссар рядом с ним замполит
закон аналитики прочный закон
квадрига по римской дороге пылит
так бричка по русской дороге гремит
доедет ли то колесо до Москвы
и головы кругом и сердце щемит
и ропот молвы словно шелест листвы
стоит философии прочный каркас
что очередь у сберегательных касс
но деньги уплыли об этом ли речь
поскольку и речь невозможно сберечь
и вербум хистерикус в горле комок
и слезы наполнили слезный проток
привет поколенье марксистских утех
большая тетрадка конспект на троих
старания курвам и курам на смех
осмеянный насмерть размеренный стих
как черные семки в газетный кулек
дорога длинна но конец недалек
***
тарантелла всего лишь реакция на укус
паука который обычно спокойно сидит в норе
танцуй итальянка в ошейнике пестрых бус
день густой как смола на прогретой вишневой коре
пейзаж городской тяжелей золотой парчи
простор голубой над кудрявой твоей головой
танцуй итальянка, танцуй, каблучком стучи
скачи по брусчатке по улице мостовой
карминные стены и ставни на каждом окне,
мементе мори вмурованы обломки надгробных плит
танцуй итальянка крутись как саламандра в огне
все тело печет но нет ничего не болит
я бы тоже сплясал я тот же клоун фигляр
уличный музыкант скрипач виолончелист
бросайте монетки в открытый черный футляр
пусть звон монетки сольется со звоном монист
танцуй итальянка тебе подпоет аполлон
с тобою станцует хромых аонид синклит
мадонны глядят на тебя с высоты античных колонн
паук сидит в норе хелицерами шевелит
***
прожектор легко
разрезает небосвод пополам
на бесконечность и бесконечность какая
из двух бесконечнее вовек не вычислить нам
тем более если жить страстям во всем потакая
самолет или ангел точка в широком луче
на какой пограничной заставе источник линейного света
нет ни страха в жертве ни ярости в палаче
все одна механика и наша песенка спета
уж такая песенка такой знакомый мотив
закроешь глаза и увидишь мелькание кинопленки
на запасном пути бронированный локомотив
бабу с ведром у водопроводной колонки
всю славную горе-громаду наших полезных дел
пирамиду из тел спортсменов на баррикадах
все толпы на площадях весь блатной беспредел
все огоньки на свечах на болотах и на лампадах
в луче прожектора самолет превращается в цель
поднимаются вверх стволы винтажных зениток
луч прожектора это в копилке вечности щель
брось туда монетку не скупись невелик убыток.
***
повторение пройденного вот что нам задали на дом
мы не знали что пройденное неповторимо
за церковным фасадом к кладбищенским тихим оградам
воспоминания тянутся но забвение неодолимо
ни веночков бумажных оставшихся с прошлого года
ни листвы прошлогодней ни прошлогоднего снега
обстоятельства пришлого времени обстоятельства среднего рода
ни мужского ни женского ни альфа тебе ни омега
кладбищенские аллеи широки но непроходимы
безразмерная вечность затянута мутною пеленою
души всегда бессловесны как советские мимы
душа к чему эти жесты поговори со мною
но не с кем ей говорить вот и летит безответна
но не в кого ей воплотиться вот и летит бесплотна
она ни на что не похожа вот и летит неприметна
и жизнь ее беспроблемна и наша жизнь тягомотна
и сон наш прерывист и чуток а сон ее непробуден
он неподвластен ни блаженству ни вечным мукам
звонарь ударяет в колокол шаман ударяет в бубен
но душа летит безответна равнодушная к этим звукам
***
они называют это отель для любви
но бардак есть бардак как ни назови
номер без окон кровать клетушка для гигиены
притворные стоны слышишь со всех сторон
оргазм гудит как локомотив прибывающий на перрон
третьего круга инферны или геенны
там за стеною осень грустные крики ворон
перед отправкой в путь сбившихся в стаю
я молчу воспоминаний книгу листаю
мысленным взором лечу сквозь сеть опустевших крон
в блеклое или белесоватое небо местного Вавилона
посреди которого мраморная площадная колонна
с бронзовым ангелом похоти благословляющим тех
кто не видит в соитии особых проблем и помех
это здание без окошка и стройная женская ножка
заменяет куриную и каждая мелкая сошка
в Божьем глазу соломинка хочешь в объятьях сдави
бедную грешную душу продающую тело
это лучше чем тело продающее душу умело
да они называют все это отель для любви