Ефим Ярошевский
ПОПЫТКА БИОГРАФИИ
Представляем фрагменты из готовящейся книги прозы поэта и прозаика Ефима Ярошевского.
Проза Ефима Ярошевского – фрагментарная, иногда и лоскутная, импрессионистичная нервная. Это проза поэта. И всё же – не «проза поэта». Из фрагментов складывается эпос, из лоскутков – полотно. Портрет жизни, портрет века. Веко падает, поднимается, мигает раз и другой – и получается взгляд.
Евгения Риц
ПОПЫТКА БИОГРАФИИ
…..Начало
…..... - А ведь весь наш идеализм – от нее, от русской (классической) литературы…
Это она виновата. Она сделала нас отрешёнными, возвышенными романтиками и доверчивыми и благородными дурачками... да-да!
Это она... И потом — весь наш идеализм - от мамы, от еврейских напевов, от Шолом-Алейхема... от украинской мовы за окном, от отечественных (русских) снегов и книг… от Пушкина и Льва Николаевича Толстого. А вы думали, откуда?
Именно оттуда, где буря мглою небо кроет! Оттуда, где москва, спалённая пожаром, французу отдана, где Пьер Безухов и Наташа Ростова... я вас любил так искренно, так нежно, как дай вам бог.... и далее по тексту.... Вот откуда всё!
…………………… итак...........
………………….
Сначала было много нежности, любви,
и молока, и хлеба… Так мне казалось.
А главное - я помню,
… как песенки «Рио - Рита»… и «Дядя Ваня, хороший и пригожий…»
гремели за окном! И зеленый пульсирующий глаз
приемника 6Н-1, и папа осторожно, чтоб не потерять волну,
ловит длинными смуглыми и нервными пальцами - по вечерам ( и ночью) - Вену и Мадрид… но застревал почему-то на Берлине и Москве.
И был сороковой год. …
Потом была война, мне шесть лет,
я отлично помню ее начало:
… мы смотрим с мамой венгерский музыкальный к/фильм «Петер»,
где поет великолепная Франческа Гааль… (о том, что она великолепная, я тогда еще не знал. Но как-то подозревал…? )
Был утренний сеанс, в кинотеатре им. Горького, в Одессе,
мы вышли из к/театра в солнечный воскресный день 22 июня– помню кучки народа у репродукторов на улице…. и странную тишину вокруг.
Помню - потом уже - сигналы воздушной тревоги, суматоху в доме,
бомбежку, сборы, бегство…
В рабочей суматохе - была забыта, или намеренно оставлена(?) моя маленькая коричневая скрипка-четвертушка - забыта на стене.... так и осталась.
… я на ней еще не играл, еще только готовился
стать великим музыкантом!! как и в каждой еврейской семье.
Досадно... я не стал. А мог.
… За две недели до сдачи города - страшная посадка на танкер «Сахалин»… (танкер нефтеналивной!)
Последний корабль, уходящий из осажденной Одессы.
-------------------------
… Какой-то лейтенант на палубе озабоченно сказал соседу:
«Да-а….если снаряд попадет,
если жахнет, - придется долго гореть на поверхности воды …
вот незадача!» …
(эту фразу в ужасе пересказала нам бабушка, уже в трюме)
… Дождь. Мариуполь, эвакуация, уже холодно, октябрь 41-го года, накренившийся над водой катер, полный беженцев (нами) - потом село Тимергоевка….и почти сразу - ночь, грязь, как антрацит,
мы на подводах – узбеки перевозят куда-то нас и наш скарб…. луна и холод,
домики из глины…
Это - уже Средняя Азия,
где детство началось с ночного землетрясенья в Намангане…
Ташкент и Бухара…. школа на улице Алишера Навои,
Река Урда, мост и первый учитель,
которого звали почему-то Николай Гаврилович…
--------Такой себе старикан, с худой длинной шеей Гуссейна Гуслеи, из похождений Насреддина, - ходил, прихрамывая, нагруженный тетрадями… внимательно глядел из-под очков,
ему было явно за 70, и он был совсем из 19-го века, в каком-то даже сюртуке и чуть ли не в стоячем, хотя и мятом, воротничке… он сказал как-то маме (обо мне): «С его способностями - я бы звезды с неба…» - что было крайне странно.
Ибо учился я тогда неохотно и небрежно… был в первом классе весь в чернильных пятнах……
Кстати, во втором тоже. А за углом, в Ташкенте, кажется, в Шахантауре, старом городе, жила тогда, оказывается, Анна Андревна Ахматова…! а я не знал.
А если б даже знал...?
….............
… Война еще не закончилась. Но Одесса - была уже свободна!
Мы едем домой! – помню, это называлось тогда РЕэвакуацией…
…Вагоны, полустанки, поезд через Среднюю Азию - казалось, что через всю Россию…. –
мост через Волгу, помню страшный ветер ночью,
….. дня два назад, когда была невыносимая жара (в иных широтах),
все окна в нашем купе (отсеке) были выбиты,
теперь мы затыкали дыры
в окне, от холода, подушками и всем, что было из постели и белья……
Весть о победе нас застала в Харькове – «…Сегодня... 9 мая…» И голос Левитана: « подписан Акт о полной и без-огово-рочной капитуляции!….» Голос диктора набирал небывалую мощь...
«Фашистская Германия РАЗ-ГРОМ-ЛЕНА!!»....
- крики, объятия, выстрелы…. Стрелял в воздух и папа из трофейного нагана…
люди пили, что было под рукой – вино, водку, спирт… возможно, одеколон(?) -
и обнимались с незнакомыми!
…поезд, пыхтя, наконец, снова тронулся,
окрыленный цветами, криками, славой и Победой…!
…………. Одесса, вокзал….. и мы с вещами едем на Прохоровскую №20… , в квартиру на втором этаже, где я родился. Подъезд и сразу направо! Но там уже жили. Досадно. Потом мы переехали….
-=============
… Итак, семья, родители, мечты и грезы… мама и отец…
евреи, тетя Рая и Привоз, …….
Одесса, мама, море, Паустовский…
(прекрасный сон, прекрасный пол…) а сын, и дочь….
и лето короля… - все в будущем!
… А оказалось, все совсем не так красиво и гладко.
Также были –
досада, ревность, злость, обида, рвота,
головные боли, несварение желудка, отрыжка, слезы… э
то все отрочество и юность…
(как ни странно)….. весьма сомнительное и трудное время (для отрока)
Затем - два года учёбы в Шадринске, потом перевод в Одесский педин, несколько лет работы на периферии – в деревне. И снова город, где главное – это отсутствие работы…
Осенняя пора, очей очарованье, «пора поисков еды, пора поисков, ора поисков...»
…………………. Также были:
торопливые объятья в парадных,
соседи, мама, двор, милиция, ночные
разборки во дворе….
…. Отрепья времени, лохмотья нищеты,
ошметки мировоззрений, встречи с неслучайными друзьями….
И непременно - споры о высоком! …
… Замечательный Аркадий Карп дарит мне двухтомник Герцена,
с прекрасной надписью: «Итак, будем уважать книгу!...»
Мне был тогда 14 -16............ ?
Слава Богу, что это было, и дрожь
в предчувствии стихотворенья… пожалуй, единственная радость!
Была вторая – книги.
Впрочем, это первая, а вторая -
мечты о том, как медленно я раздеваю
учительницу младших классов Веру Ильинишну….
и как она сдается, теряя остатки разума…
(но пропустим и это) …
Дальше - работа в школе, и не в Одессе,
завуч, директрисса, дама не дай Бог….
Ошалевшие от бесконечного убойного учебного года
и каких-то противоестественных,
как мне тогда казалось, домашних заданий ученики,
… страшная зима в деревне - сначала ст. Подгородняя,
потом - село Широкое. На самом деле очень узкое и длинное село,
где было много снега и собак,
сырые сумерки и влажные дрова…
и едкий дым в учительской (часто забывали
захлопнуть дверцу «буржуйки»)
…техничка вся в слезах,
и завучиха — дама не подарок,
/и школа деревенская тех лет
и зим…)