Ефим Ярошевский
Жизнь была страшна и прекрасна...
Представляем новый фрагмент из готовящейся книги Ефима Ярошевского. Предыдущий фрагмент опубликован здесь.
Жизнь была страшна и прекрасна...
…................
… Бывали и иные совещания.
Однажды
был трудный педсовет, склонялись и слонялись педагоги,
кого-то изгоняли, кто-то
терял сознание от усталости и от обиды……
Уж заполночь, мы расходились поздно,
волоча на спинах коллег, из тех, кто не выдерживал
речей и духоты… укладывая их в коридоре друг на дружку……..
там они не сразу, но все же приходили в себя…
… А на карте в классе – история страны и полушарий,
Лумумба, Африка…. предбанник мира, голод , мор, болезни,
и война…! А на заборах –
плакаты о борьбе за мир (между народами)!
…………….
… Все перепуталось… (и некого спросить,
и некому сказать… и некому ответить)
Я этого не знал…
Не знал того, что будет дальше - на самом деле.
А было всякое… вспомнился год 45-ый, закончилась война.
Четвертый класс, одесса и школа на Прохоровской - номер
№132 – танки немецкие в траве, на улицах, в крестах
( конечно, уже пустые и пробитые насквозь!)
и первый послевоенный ливень, шум воды на крышах…
…...........
Мальчик Хаим из гетто, почти безумный, пляшущий под ливнем…
мне жалко его до слёз, он пляшет и кричит, как раненый (олень?_ и тоже плачет...
Соседка Дора, развешивающая бельё во дворе,которую я почему-то
приметил тогда, буйное, расплавленное лето 45-го….
И страшная голодная зима 46-го…………..
================
… Потом опять была весна, и книги,
и сад, и море, облитое солнцем,
и лето, и квартира на Мясоедовской,
бабушка и примус, бреющийся опасной бритвой папа,
война закончена, скворчит картошка на сковороде,
мальчишки во дворе играют в биты… завтрак на деревянном балконе...
и солнце на Молдаванке, и рыжий кот Василий, и шахматы (игра на подзатыльник),
конец учебного, несвежий пионерский галстук залит
чернилами, контрольная по математике,
и девочка Светлана, гуляющая во дворе с собакой, которых я обожал
безмолвно, безнадежно…
==============
Был также дворник Степан (или Герасим?) - уже не помню,
со взглядом пронзительным (на вещи и людей):
…….. (- Ты шо, блять, инженер? Не?
Так какого же ты с книжкой ходишь -
туда, сюда…?) - и при этом размахивал метлой, чрезмерно широко, загребая
меня и рядом идущих прохожих!?… и злое что-то изрекал при этом.
Но потом, увидев как-то папу, замолчал надолго.
Кажется, мы даже помирились (насколько это вообще было возможно)
… потом - побег из школы, одинокие прогулки (и прогулы)… и гулянья при луне.
А там опять – стихи ( о том, что было на войне…
всё по рассказам папы + плюс , конечно, игра воображенья!) … моего.
Ещё одно воспоминанье.....
….................
… Помню - вечерний чай, под абажуром оранжевым,
и варенье
вишневое, без косточек, а на прохладном
столе в стеклянных блюдечках - прозрачный джем
из абрикосов
и груш… у нас на Мясоедовской улице, им. Шолом-Алейхема.
Друзья и мама за столом… и разговоры – как бы о пустяках,
но больше о высоком!
… Конечно, в доме КНИГИ – Томас Манн, Фейхвангер, Чехов,
архискверный Достоевский,
и лучший и талантливейший… да, застрелившийся потом поэт.
И обращение к потомкам. «Певец кипяченой
и ярый враг воды сырой!»
… Товарищ сталин, прикуривающий трубку от спички –
тамбовский волк тебе товарищ!... (сука)...
на стене, неистовый Виссарионыч… в пятом классе,
и Троцкий - в довоенном учебнике истории СССР,
тщательно зачеркнут чернильным карандашом.
Там же - Тухачевский с Блюхером, два бравых полководца,
их тоже замарали… и выкололи глазки,
чтоб не светились нахально лицами врагов народа!…
кажется, маршал Егоров рядом…
с могучим черепом и тоже убиенный…………….
…. Почему-то Вера Инбер - у нас в гостях,
в своей известной чёлке и с муфточкой… хохочет!
(Мама, конечно, в восторге от нее, я тоже…)
Не только потому, что «у сороконожки народились крошки», но и это:
«Ты помнишь Геную? и шляпы на ослах, и запах лука…
и то, как там … (жаль, но не помню строчек дальше)… была какая-то контора Кука…
и даже это:
«И потекли людские толпы,
держа знамёна впереди,
чтобы взглянуть на профиль жёлтый
и красный орден на груди...» !!
и далее:
«… Текли… а стужа над москвою
такая лютая была,
как будто ОН унес с собою
частицу нашего тепла…» -
…................
да, как ни странно!
… Или же это (вполне сентиментальное):
«Расставаясь, поцелую плача
ясные глаза...»
или это: «Библиотека древнего поэты
полна луной...» Тут я занёсся! А вы говорите.
Она была талантлива и подозрительно образована...
… И был Олеша, гений
одной прекрасной книги и семи великолеепных
рассказов, один - с названием «Лиомпа»! То было имя крысы...
….... (но об этом — чуть похже)
Потом к нам как-то
зашел, буквально забежал минут на десять - Эдуард
Багрицкий, любимейший!
Все кашлял и хрипел, давясь от астмы…
и всё читал про Когана и Опанаса…
и гениальные стихи про рыб,
и всё куда-то торопился!
(… а бабушка во сне сказала ему тогда: возьмите хотя бы сыр с собой,
молодой человек,
а то вы таки не успели выпить чаю!...)
…......И рваный шарф, весь в перфорациях, пел на ветру.
Багрицкий уходил соседними дворами......
хотя за ним никто не гнался!
… Потом мне говорили, что Эдик Дзюбин
«сбежал» в Москву с Катаевым, вернее, нехотя уехал,
(он располнел тогда и задыхался от астматола и кашля),
- но так и не ушел -
от черного , задумчивого хлеба
и верной и застенчивой жены,
от револьвера чекистского, и от родного ливня,
от почетного отряда пионеров,
кавалеристов и красногвардейцев... на собственных похоронах.
… Хотя совсем недавно
нес нечто совершенно неслыханное и кощунственное ! -
- про революцию, про звезды,
коньяк, презервативы и чулки…!?
Нашел, что сравнивнивать! ….
( Как выяснилось позже, все это были
подарки для Ларисы Рейснер,
красавицы и фурии революции,
подруги и подружки вождя, а также - известной дамы и красотки Коллонтай),
но не от Эдуарда… (прошу отметить это в протоколе!)
…………………
Приехали! Застава Ильича.
Мне лето доставало до плеча…..