Александра Киселева
ПОЮЩИЕ ЛЬВЫ
Собака лает во дворе,
И бьется сердце в кожуре,
Скрипит доска,
Скрипит доска,
И длится луч.
Лицо, как рыба на столе,
Скрипит доска,
Скрипит доска,
И длится луч.
Из всех историй, за углом
Подсмотренных, все за столом,
Летает время, как хоругвь,
И девственно поет.
***
Рука бела из рукава,
Жалка, желта и ка-мен-на.
Лицо смотрело
За пелены,
Рожденные жухлым цветом травы.
Дама поет,
Как соловей.
В горле ее грохочет шар.
В сердце
Желтой руки
Трещит оранжевый
Пожар.
Ветка переломлена вновь.
Ручей вечером тих и хмур.
Желтая рука продирается не разом.
Он,
Как высокий механизм,
Но только когда привязан.
***
Ноги длиннились,
Кости трещали.
Облако пухло,
Корнями треща.
Мне до поющего льва,
до поющего льва.
Пальмовая ветвь упала со стола,
Лáвровый венец
За-каменел,
Притворился мертвец.
Жизнь – дорога – да подлая душа,
Жизнь – да подлая душа!
Облако блистало, дыша, дыша.
***
Чтобы узнать весь экватор, моя голова летит.
Чтобы успокоить себя, моя рука шурудит.
Чтоб увидеть жизнь, моя рука берет хлеб.
Улыбающаяся голова рыбешки об стол
Чего-то обычный герб.
Камнем неси другим мир, но
не забывай по утрам, что ты несешь.
Восьмикрылое небо пожухло,
сейчас пойдет дождь.
В твоем раскаленном мозгу, да,
в твоей раскаленной дуге,
Будет происходить, что
ты не увидишь нигде.
Да
благословенно то,
Что ты не увидишь листа на земле!
За своим белым бельмом.
Тебя окстят им,
И ты не увидишь листа на земле.
***
Я своей ладонью беру башку
И пою гимн пустому горшку.
В укор
Молчанью зверья,
Шут идет, костями гремя.
Через сотню
своих перемен,
Я боюсь не достигну красных стен
Восхваляя
Дамы глаз,
Шут подавился и бьется, - карась.
Пархата
твоя спина,
Горбата в лохмотьях она.
За замком дрожит
Неприглядный день.
Шут махает рукой, старой, как тень.
***
Перламутровые значки
за окнами окна.
Младенец рождаясь
зовет кого-то.
Приложив палец ко лбу,
собака зовет свою память.
Роясь в реке,
ива знает, что там что-то осталось.
Скомкав свое лицо, на полусогнутых,
Человек не может себе помочь – тьфу ты!
Подобрав колени, он смотрит в стекло, в которое в детстве
Глядя, он понял, что не избегнет смерти.
***
Средневековая война
Рыжую лошадь посылают, как бумеранг,
В ожидаемое, холимое, как ладонь,
Но
Почему-то пустое поле сражения.
«Мы еще повоюем!»
Глядя поверх своего же тряпья,
Говорит бесхитростный, вдруг ставший ребенком,
Потому что раненый солдат.
И каждый, над ним нагибаясь, рад
Увидеть калейдоскоп
Из рваных кишок, благости и суеты.
Потому что каждый каждому младший брат.
У окраины вдруг нависли ржавые тонкой липы листы.
Рыжая лошадь скачет: «Увы, Увы».
В пустое поле посылается: «Ах, да Ах».
Нас почти не посещает страх,
Он разбавился,
И тревожно от такой мутноты,
Потому что, как мякиш тяжелый, чувствуешь себя человеком.
***
Я не помню, где я жила и где я спала,
Как открылись глаза мне
Поэзия, где твой цветок, где?
На бегу ощущает лапу свою
Собака, и о звезде
Глотается в горле ее сыро вода.
Я забыла,
что случилось в этом углу,
Я забыла,
что прожила уже горсточку лет.
Первобытная в небе звезда
Оставляет свой дышащий след,
Свой похожий на бедра привет,
Плохая зола.
***
Над травою печали
Качели качали.
Мы были легки,
Нас ели грехи.
Славное время –
Сидеть у костра,
Но уголек
Отлетел не спроста.
В темноте выкидыш
Тонких звезд.
Даже наша одежда
Нас знала насквозь.