Дмитрий Казаков
Стихи
***
ты будто кнопка лифта с меткой вверх
то – смета смерти как подшивка поджимает снизу
в подмышки солнце режется, хотя на вырост брали
считать ли мертвыми тех, кто еще не есть?
зачем качели в шторм на палубе? часы сдаются с боем
набит желудок дура чучело и касса
по сути, может быть до года – в сутках
еще меня волнует скорость свечки:
рассчитывать её по таянью? еще как?
так можно память вольно толковать
так можно заставать тебя врасплох по уголкам губ
так можно
так
стекло
небо многоопытно река престарела срезаешь
цедру ковыряешь ногтем кокон
вальдшнеп наверно петь умеет по-немецки или еще как
и эдак проплывают гаснут ну знаешь
лучше не озвучивать имена а то
к ним еще необходимы местоимения
ты вы он она
они
а они - и не они вовсе потому и проплывают
кактус и ёж по иголочке повыдерганы
ежевикой сочатся
а ты в кромешной шляпе
в горошек/в дырочку/вусмерть
чтобы прогуливаться
прогуливаешься
но это тоже называние имен
и подкатывает к горлу имярек
всех престарелых
всех одних и не тех же
(в одну дважды не)
граждане! –
стрежень графитовый оболочка из древесины – реактор
стержень урановый графитовая оболочка –
карандаш вечный солнечный непроливающийся
как дождь на сахар
комкается склеивается стекленеет хиросимой
амфитеатр воронки покат и скользок
хор выцвел в пепел
пел пел и перепел
подкудахтывах точно перепил
ссохся
под надбровными дугами неба
шерсть сахарная – брови
сантаклаус ненавистный борода-стекловата
и ель на ветвях сахарная пудра вата
пусть снег невозможный выпадет
пусть черви роют норы
пусть бобр ноет – впору
ныть ему ослепша
грибы Бора в их расцвет увидаша
теки река безымянная впадай
взрывайтесь вены водопадов
лязгайте цикады
стрекозы мозаику глаз выпучивайте
напомните Богу о радуге
гумус
но, если даже жизнь продолжит рассыпаться
и под собою нас всех наспех хоронить –
оставьте тут меня: подгнившим померанцем,
избитым первоклашкой – источать тепло.
и – гнить.
веки прикрыв,
пытаешься
что-либо
вспоминать,
одновременно
записывая при этом.
стихи же – плавятся,
как сталь,
как рафинад,
залитый кипятком.
как трепет
воздуха,
что в раскаленный день
на расстоянии
одной одышки
сочится из асфальта.
..полиэтилен
пакетика
переезжают
вязким янтарем
певучие
покрышки.
оставьте тут меня,
и я, как целлофан,–
не дожидаясь дня полураспада –
хочу-лишь-этого-прошу,
чтоб и меня поцеловал
пропахший ветром
сложносочиненный атом.
а если и бывало тошно мне,
так в этом теле что-то лишним было –
тупая молодость? комок оплошностей? –
но это тоже перемолотилось.
и я одно
– земля.
я чувствую:
зерно.
шуршит вода по трещинам, как жилам.
неровности, бугры: всё – равно. всё равно:
переработают небесные машины – живо.
Живо.
пошехонье
пешеходы пешеходы пошехо-
нье побережье шепелявой шексны
вот она сама из берегов
шествует. берущий шефство
пестрый дятел ей выстукивает такт
как шериф выискивая в пряже
вязов контрабанду: червяка
древоточца. ухает неясыть
неусыпно бдение. бордов
и отчасти фиолетов дебаркадер
горизонта. далее – в полупальто
золотосусальном ярославль замер