Кирилл Александров
Родной непонятный язык
--
Щенячья усталость
потеря птенца
в этих распущенных волосах
и дорога домой
и скорый отъезд
и желание принадлежать
но Умка поёт о том
как кошки со всей страны
сбегаются на твой корабль
отплывающий то ли в Уругвай
то ли в Уручье
скоро от бесшовных каналов
останутся одни швы
под которыми
предательски медленно
будет срастаться кожа
клочки шкуры шерсти
временные интервалы
и фрагменты пространства
а когда срастётся
усталый щенок бережно
возьмёт птенца в зубы
стараясь не поранить
и унесёт его
с проезжей части к пирсу
под крики благодарных чаек
и восторженный комариный писк
через много лет спасённый птенец
навестит друга молодого пса
которого так никто и не заберёт
к себе
в отличие от него
твоя дорога домой всегда рядом
достаточно распустить волосы
и тебе никуда не пора
ты никуда не спешишь
но зато
ты никому не принадлежишь
--
Ты говоришь почему я должна
объяснять свою вроде бы
беспричинную радость
соглашаюсь ведь это
как я не могу объяснить
за что извиняюсь
когда чувствую стыд
оттого что мне не стыдно
так и живём
у кого-то чувство сильнее
но длится оно меньше времени
чем у второго спокойного
чьё тихое тёплое страдание
не идёт ни в какое сравнение
со жгучей болью первого
когда что-то вдруг идёт не так
кажется это называется
разные темпераменты
хотя как ни назови
никто не такой как кто-то
всё строится на кирпичных компромиссах
бетонном терпении
кафельных хрупких попытках
не думать об определённых вещах
а потом вокруг всего этого
вырастает забор неписаных правил
только вот зачем всё это строить
если каждый раз можно ставить палатку
вешать гамак
откидывать кресла в машине
должно быть что-то
что не просто всё объясняет
а снимает необходимость объяснять
что-то вне кирпича и бетона
без палаток гамаков и других
вещей и их определений
только вот когда нас спросят
а есть ли это что-то
ты как всегда улыбнёшься
а мне как всегда
станет стыдно
--
Недописанная повесть о том
как работает праздник
не лежит на столе
и вообще ей негде лежать
ведь в этом круглом мире
циклической веры надежды любви
нет плоских поверхностей
вертится всё и скользит
повествует о том
что праздник тоже цикличен
как сбор урожая забота посев
о том как расслабленный фермер
курит траву и разум его
вслед за телом машины
сворачивает с трассы на просёлочную дорогу
замедляется скачет
уходит от знаков разметки
по глине кустам пустоте
где вертится всё и скользит
поля кукурузы пшеницы
невыросших ожиданий
хрупкие праздничные колоски
обвиваемые зелёными щупальцами
чрезмерной заботы
расслабленный фермер
пьёт тростниковую брагу
угощает ей безногого деда в коляске
потомка русских эмигрантов
он единственный кто знает
как работает праздник
но уже не может
говорить и писать
речь всё вертится
текст всё скользит
канавы коровы жиденький лес
сомнительных взглядов на жизнь
бумажные листья исписаны повестью
ветер внезапный пожар
круглый мир разрывается
цикл заходит в тупик
где расслабленный праздник
не хочет чтоб ночь прекращала его
отворачиваясь ускользая
не работает пей хоть кури
по какой ты дороге не едь
ничего не подарят в конце
даже может чего заберут
--
Родной непонятный язык
строит укрепления на стене вдоль границы
познаваемого мира
и пока мы молча стоим на этой стене
спиной к познаваемому
и лицом к пустоте
есть шанс что никакой стены нет
но как только я попытаюсь
взять тебя за руку и сказать что-то
мы скорее всего упадём
и если окажемся за стеной
то заебись
а если по эту сторону
то значит ты поняла меня правильно
но это увы
будет уже не так важно
--
Разговор обречённый с самого начала
как засидевшийся за костром
Егор Летов
как открывший окно
твой сосед
как всем давно настоебавший
союз как
глубоко в недрах деревянного дома
среди мух комаров
тараканов мышей
слова смешанные с золой
солью мукой и чаем
ничего не меняют не значат
лишь паутина колышется
слабый дымок
на краю горизонта
говорит перестань зовёт
идти молча не понимая
но и не боясь
привет извини
как ладно спасибо
удачи пока
шаг вдох раз два хватит
мука чай и пепел
всё значит всё
--
во что ты веришь
пока слепая луна
спрашивает у зрячего солнца
который час
пока осколки памяти
беззвучно стучат друг о друга
в чёрном целлофановом пакете
всё ещё веришь ли ты
в то что растает снег
на этом
непонятно как здесь оказавшемся
пустыре
что резиновые насекомые
и пластмассовые динозавры
вновь заведут хоровод
вокруг индийской вазы
под чутким наблюдением
семьи белых слонов
жителей каменной колыбели
всё вокруг обмазано глиной
и кровью
опутано речью и общей тревогой
верой в Стокгольмский синдром
и сомнениями в своей правоте
во что ты веришь
если ничего не боишься
не ждёшь и не просишь
наверное в то
что нет никаких
"так и должно быть"
нет вообще ничего кроме глиняной речи
и резиновых насекомых
но и те спрятаны в чёрный
целлофановый пакет
на верхней полке кладовки
в трёхкомнатной квартире
с видом на заснеженный пустырь
в городе слепой луны
и зрячего солнца
где живёт трое детей
играющих в заложников и террористов
угнетателей и угнетаемых
что лишь изредка умолкают
обращая внимание
на семью белых слонов
и продолжают играть
укрепляясь в своей вере в то
что конец никогда не наступит
или по крайней мере
ещё не наступил
--
Она спрашивает
надолго ли я останусь
в твоём архиве
цифровых копий радости
отвечаю
смотри на дорогу
крепче держи руль
нет у меня никакого архива
а у копий этих
нет оригинала
что ты на самом деле
хочешь услышать?
мастерство заключается в том
чтобы не делать
лишних движений
и не говорить лишних слов
что бы ты ни спросила
ответ будет зависеть от того
буду ли я держать в руках
лежащие у меня на коленях
твои голые ступни
будет ли открыто окно
и какого цвета на тебе будет платье
что бы я не ответил
твоя реакция будет зависеть от того
что ты на самом деле
хотела услышать
и только цифровые копии радости
со всех концов города страны континента
в виде сообщений телеграма
скайп-конференций гифок
телефонных вибраций и бликов
ни от чего не зависят
ничего нам не говорят
и ни на что не влияют
а мы говорим ими
вместо того чтобы смотреть на дорогу
и пусть некрепко но держать друг друга
ничего не желая услышать
и нигде не собираясь оставаться.
--
фГде-то есть точка
консолидации опыта
чьи координаты
не рассчитать по известным
нам с тобой формулам
(известные формулы
вообще никуда не годятся
а в остальных только и привлекает
что неизвестность)
так вот до этой точки
не поможет дойти
ни критическая теория
ни теория принятия решений
ни навигатор который
только всё усложняет
и не совсем понятно
в какой системе координат
её искать
это явно не пространство и не время
не память и не воображение
не сознание и не бессознательное
однако она всё же есть
и насколько мне известно
путь к ней знают
стамбульские кошки
кавказские таксисты
и немецкие учёные
говорят в ней сходится всё-всё
факты мысли знаки чувства связи
одинаково иллюзорные правда и ложь
уходят все страхи
и вместе с ними все желания
а ещё в ней становится понятно
что немецких учёных не существует
без сербских анархистов
а кавказских таксистов
без Ирины Аллегровой
и только кошкам (как и мне) насрать
Стамбул это Геленджик или Лиссабон
опыт или интуиция
икс или игрек
плохо или хорошо
и нет вообще никаких или
никаких точек и запятых
эти кошки совсем по-другому живут
(если вообще живут)
ни за что не благодарят
и не извиняются
только кричат иногда
так кричат что думаешь
а вдруг это всё действительно
происходит?